С кем вы, мастера «культурки»?

Серебряный, бронзовый и даже медный век русской культуры прошли, как мне думается, безвозвратно. Сегодняшнюю нашу «культуру», забывшую грамотную русскую речь, зачастую говорящую на арго, которое в моём детстве не всякий хулиган использовал, хочется назвать то ли пробковой, то ли ещё какой ДСП-шной. Культуру телевизионных ток-шоу, голубых в любом смысле огоньков и дурацких безголосых конкурсов предлагаю называть «культуркой».

Помните персонажа Вицина в «Операции «Ы»? «Граждане колхозники, внедряйте культурку, вешайте коврики на сухую штукатурку!» Вот только колхозники нынешнюю «культурку» не восприняли бы, их бы затошнило. Даже атеисты назвали бы её бесовщиной…

Недавно я навещал район, в котором родился и жил лет до шести, а потом приезжал к своему деду в гости. Поперёк тротуара на асфальте зелёной краской – прочно, не сразу сотрёшь — виднелась надпись: «Нет войне». На первый взгляд, благородно. Кто-то хочет мира. На второй – почему я ни разу не видел её, когда в Киеве жгли «Беркут», а в Одессе — обычных людей? Когда на Донбассе мальчику на голову дрон сбросил бомбу? Из творческих людей тогда, вроде бы, один Александр Розенбаум отозвался…

Почему, когда в разные годы, от Душанбе и Чечни до Ясиноватой и Горловки, убивали и изгоняли из родных краёв русских, наши прекраснодушные и талантливые, креативные личности не кричали, что «они не могут молчать»? Почему они дружно загалдели, когда эти самые русские, закончив долго, слишком долго запрягать, наконец-то поехали отрывать нацизму голову? Повторяю: ждали слишком долго, голова выросла драконья, клыкастая, с шипами…

Русская культура, когда ещё не была «культуркой» в перьях и стразах, отличалась от других европейских культур невероятной чувствительностью к бедам и нуждам страны, народа, состраданием к ним — на Западе такой особенностью отличался разве только Диккенс.

Полезно будет для контраста с известной нам современностью сделать исторический обзор. Даже самая, пожалуй, неудачная война России XIX века — Крымская — вызвала сильнейший отклик в русской литературе и периодической печати, чего стоят одни «Севастопольские рассказы» участника боёв Льва Толстого! Но о войне писали и другие наши соотечественники, зачастую никогда на ней не бывшие. Писали, как будто это было их кровным делом! Опубликовали поэтические книги князь П.А. Вяземский («К ружью!»), Аполлон Майков («1854-й год»), сочиняли о войне на далёких окраинах империи Тютчев, совсем молодой Апухтин, охотно поддержал их своим сборником «Ура!» Фёдор Глинка, участник войны 1812 года. Отозвался стихами из сибирской ссылки молодой Фёдор Достоевский, правда, напечатаны они не были.

Авторы не стремились, как сейчас говорят, «ловить хайп», т.е. дешёвую конъюнктурную славу, они не наживались на тиражах, «поймав волну», им не платили за это престижных премий. Все вырученные от продажи книг средства пошли в пользу раненых русских воинов, защитников Севастополя. Либеральные же круги именно этот почин русских стихотворцев глумливо обозвали «ура-патриотизмом», по названию сборника Глинки…

Не остались в стороне творческие личности и в русско-турецкой войне за освобождение славян, грянувшей через два десятилетия. Здесь единение всех слоёв общества было значительно прочнее. (Тогда никому не пришло бы в голову назвать Черняева или Скобелева ватниками). Снова создавали стихотворные сборники П.А. Вяземский, Глинка и славянофил Хомяков. Тютчев, многими современниками считавшийся провидцем, предсказал в стихах, что границы России пролягут «от Нила до Невы, от Эльбы до Китая, от Волги по Евфрат, от Ганга до Дуная». Возможно, он видел некую Россию будущего либо иной вероятности, в которой не было революции и распада страны?

Иван Аксаков рвался на балканский театр военных действий добровольцем. Аполлон Майков гневно протестовал против усилий Британии «обнулить» финальные усилия России на пороге Царьграда: «За что же западные братья, / Забыв свой подвиг прежних лет, / Ей шлют безумные проклятья, / Как скрежет демонов вослед? / За что ж с тоскою и заботой / На нас, косясь, они глядят? / За что ж на нас идут их флоты / И нам погибелью грозят?»

Через 24 года западные границы империи запылали в адском огне Первой Мировой. И снова самые талантливые, самые отмеченные Богом и древними музами русские люди не остались в стороне. Резервной ротой в действующей армии командовал поручик Александр Куприн. Дослужился до капитана и получил четыре боевых ордена Михаил Зощенко. Добровольцем на фронт, несмотря на дефекты зрения, ушёл Николай Гумилёв, ставший кавалером двух солдатских «Георгиев» и ордена Святой Анны. Сбежал на войну гимназист Валентин Катаев — тоже два солдатских креста! Добровольно стал военным врачом студент-медик Михаил Булгаков. Даже Демьян Бедный получил знак отличия военного ордена, стараясь фельдшером.

Стали военными санитарами Пришвин, Паустовский, Есенин (правда, последний — в безопасном Царском Селе), Вертинский, искусствовед Николай Врангель, брат «Чёрного барона» (заразился и умер в госпитале), Саша Чёрный, Казимир Малевич, Александр Серафимович. Рвался на фронт Маяковский, но был забракован из-за неблагонадёжности. Писарем в инженерной части служил Александр Блок.

Ещё через два десятилетия нас снова опалило… Да так, что едва не сожгло дотла… И эта война, наистрашнейшая из всех, что приходили на нашу землю, дала нам, пропустив через своё огнедышащее горнило, новых отмеченных Богом и музами людей, да какую ещё когорту! Виктор Астафьев… Василий Быков… Даниил Гранин, Булат Окуджава, Александр Твардовский, Александр Солженицын, Борис Васильев, Юлия Друнина… Всех перечислять — никакой газеты не хватит.

Главное в этих людях было — небезразличие высшей степени. Великое сострадание к народу, претерпевшему адовы муки в своей истории.

Сейчас креативных личностей, «звёзд» и прочих «львиц» никто не призывает идти в добровольцы, санитары и сёстры милосердия, им же самим это и на ум не может прийти. Гораздо интереснее было, пока бомбили Донбасс и Луганск, приехать на венчание в катафалке или ещё одну квартиру забить коллекциями эпатажных костюмов, где один плащ может стоить 40 миллионов рублей…

Да Бог им судья, я их не осуждаю, ибо сам несовершенен. Главное, что приходит на ум и вызывает ужас — у нас нет больше русской культуры, которая подвигала властителей дум даже не идти самим в окопы — своим сострадать… Наша «культурка» кипит и пенится, как разум возмущённый, когда государство хоть что-то, хоть с огромным опозданием, делает для укрепления своих «зон влияния». Наша «культурка» не может «с этими ватниками жить», бежит в Латвию и Израиль. Причём даже духовно она — далеко не Бунин, не Шаляпин и не Лещенко, она потянется назад, когда иссякнут деньги. Ведь жить на Западе дорого, а русских, даже таких, там с некоторых пор крепко невзлюбили.

К счастью, отдельные ростки живой русской культуры всё ещё пробиваются через камень этой «аллеи звёзд». Писатель Вячеслав Коновалов назвал ситуацию с громкими высказываниями «творческой интеллигенции» о событиях на Украине вакханалией (вероятно, в силу природной деликатности выбирал слово помягче): «Я вам вопрос задам, а то восемь лет (!!!) восемь! Массово и безнаказанно практически, убивали людей на Донбассе, убивали женщин, убивали стариков, убивали детей — вам было абсолютно до лампочки?! Вы вслушайтесь в это словосочетание — убивали детей. Писать страшно эти слова. И ничего у вас не дрогнуло?! Я ведь помню – не дрогнуло. Совесть, честь, стыд, достоинство, сострадание — это те слова, правописанию которых вас научили, а понимать — нет. Этому пришёл конец. Теперь будет по-другому».

Это — слова осколка русской культуры и литературы. Подобные ему ещё блестят то тут, то там, недовыметенные с гламурной «аллеи звёзд». И главное — собирать их, спасать, чтобы окончательно не раздробили, не затоптали. Ведь если даже на Крест стали ногами взбираться…

Александр ЯБЛОНСКИЙ.