«Молитва о России. 1941-й» и другие стихи

МОЛИТВА О РОССИИ. 1941-Й

Вот так получилось.
Прости мне, Господь,
Что я не умею молиться.
Немецкие танки
стоят под Москвой.
Они проутюжат столицу.

За храмы сожжённые
Ты нас прости.
За ссыльных священников – тоже.
Ведь если нас что-то
и может спасти –
Твое милосердие Божье.

Фашисты считают
нас стадом свиней,
Скотами командовать проще.
Тевтонская мощь
оказалась сильней
Славянской расхлябанной мощи.

Россия в пожаре, дыму и огне.
Горят города и деревни.
И мы отступаем, и кажется мне,
Что все мы
в дурном затянувшемся сне,
Который прервётся, поверь мне.

Но длится и длится
чудовищный бред,
И давят нас фрицы, и выхода нет.
И вновь обращаясь к Тебе я,
Ладони озябшие грея:

«Господь, помоги нам
закончить войну.
Дай справиться с вражеской силой.
Всевышний, помилуй
родную страну.
Россию спаси и помилуй…»
2009 г.

* * *

Уходите, откуда пришли.
Лучше нет для вас рая,
Чем кусок обожжённой земли
Под названьем Израиль.

Заберите с собою детей,
Весь свой скарб и пожитки.
В царстве сонных тетерь
Очутились вы все по ошибке.

И эмоции тут не при чём.
Сколь веревке не виться,
Остающийся здесь обречён
Потихонечку спиться.

Или просто погибнуть в Чечне
От удачного залпа,
На бессмысленной этой войне
Не сегодня, так завтра.

Вспоминайте свои имена,
Заводите друзей по соседству.
Дай вам, Боже, всего. Это нам
Будет некуда деться.

Это я, легкомысленный «гой»,
Обозлённый и пьяный,
Остаюсь с этой вечной страной –
Кровоточащей раной.

Мать больную не бросишь одну.
Что бы вы про себя не решили,
Уходите. Я вас не кляну.
Всё равно вы – чужие.

Вы здесь вряд ли нужны.
Обойдёмся без выпадов личных.
На руинах великой страны
Соберёмся без лишних…
1995 г.

НАЦИОНАЛЬНАЯ ОСОБЕННОСТЬ

Всё было на соплях,
на нитках, на авосе.
Всё было тяп да ляп,
и будет вкривь да вкось.
Я говорю себе:
не нервничай, не бойся.
Тебе не привыкать.
Проскочим на авось.

Авось не в первый раз.
И, видно, не в последний.
Авось переживём
и вырастим птенцов.
И если с Богом есть
у нации посредник,
Так это лишь оно, чудесное словцо.
Сам чёрт не разберёт,
не то что Нострадамус,
Российских наших дел.
До Бога – далеко.
Ему и невдомёк,
как все мы настрадались.
Ему вдали от нас
вольготно и легко.

Ещё не так давно
нам с Богом было тесно.
Теперь, когда прижгло,
назад его зовём.
По всем проектам
мы давно должны исчезнуть
Но говорим «авось!»
и всё-таки живём.
2001 г.

* * *
Мальчишки машут кулаками,
но в их глазах – тоска.
Они резонно полагают,
что их пошлют в войска.

Пойдём туда, куда прикажут.
О чём тут говорить?
Не мы задумывали кашу,
но нам её варить.

Когда оступишься на мине –
забудь былой уют.
Здесь если не располовинят –
так всё равно убьют.

Война дурманит, будто зелье,
отвергнутых мужей –
И ошалевших от безделья
и водки сторожей.

Война пьянит авантюристов,
отчаянных парней.
Им не прожить ни дня без риска –
все помыслы о ней.

Война доступна для бандитов,
забывших стыд и страх.
У них всё будет шито-крыто
и козыри в руках.

Им всё равно пора на свалку.
Им так и так – хана.
Но для юнцов (а мне их жалко)
заказана война.

Они талантливые, черти.
Зачем их тянут в строй?
Из них механик каждый третий
и программист – второй.

Пусть в мясорубку марширует
свихнувшаяся рать,
Но пусть мальчишек не шинкуют.
Им рано умирать.
2006 г.