Земля – это берег надежды…

О сборнике Геннадия ИВАНОВА «ИЗБРАННОЕ», Изд. «Белорусский Дом печати», 2015 – 256 с., Минск.
Заглавием этой заметки стала строчка одного из стихотворений Геннадия Иванова, которое поэт включил в сборник:
Таинственно и безбрежно
Шумит Мировой океан.
Земля – это берег надежды,
И он неслучайно нам дан.

Мы здесь наполняемся верой,
Мы здесь открываем исток.
И сущим живя, не химерой, –
Ложимся лицом на восток.

Ложимся, закрыв свои вежды.
Проснёмся в хоромах Отца.
Земля – это берег надежды.
Надейся и верь до конца…

Когда-то мастер лаконичных определений Вадим Кожинов сказал, что «произведение писателя – это рентген его души». И всякий раз, когда читаю очередной поэтический цикл Геннадия Иванова или перечитываю его сборники, вспоминаю стихотворение, которым начал заметку, и приведённые слова Кожинова. Потому что для меня «рентген души» этого поэта – в его строчках: «Земля – это берег надежды. / Надейся и верь до конца…».
В одном из своих ранних стихотворений, размышляя на тему вечную, он написал:
…Надо жить,
хотя так трудно верить
В лучший смысл земного бытия,
Надо приходить на этот берег,
Чтоб тоска развеялась твоя.

Ведь уже не раз такое было:
Так же сердце от неверья стыло,
А потом, откуда ни возьмись,
Начиналась, продолжалась жизнь.
Каждый из нас время от времени сталкивается с таким «откуда ни возьмись», которое вдруг может развернуть твою жизнь, в очередной раз показывая её многообразие и непредсказуемость. Поэтому, когда читаешь, такое ощущение, будто сам написал.
Иногда бывает – обычный эпизод: ты плывёшь на корабле или теплоходе, смотришь на воду, о чём-то думаешь. Потом забываешь об этом. А у поэта тем временем возникают ассоциации и образы, которые обладают магией притяжения, и не отпускают его, пока не выльются в слова, которые потом не забудешь:
Когда погас на горизонте свет
И от миров повеяло кочевьем,
Я всё глядел на уходящий след
При свете кормового освещенья.

И думал я, что жизнь,
как этот след,
Недолго вьётся, мчится и играет,
Что чуть подальше – и его уж нет,
И он в волнах бесследно исчезает.

Но всё хотелось на него смотреть…
Работал винт, поток воды толкая,
И нёсся след – исчезнуть, умереть,
И смысл, и очертания теряя.
Если человек рождён поэтом, он – философ, и многое услышанное или увиденное трансформируется его сознанием в объединяющее начало, как, например, возникшее вроде бы из мимолётной фразы четверостишие:
Говорят, что ласточки – из рая.
А цветы? А дождика вода?
Всё из рая то, что, умирая
Нам хотелось видеть бы всегда.
Просто, но КАК ёмко в этом кратком изречении сказано. Такая простота приходит не сразу, а через многие размышления и пережитое. А умение сказать ТАК, конечно, даётся природой.
Для меня это четверостишие связано ещё и с такими строчками Геннадия Иванова:
Торопиться неохота,
Жизнь так хороша!
Поле, речка и болото –
Любит их душа.

Любит ветер, дождь и вьюгу,
И тепло в избе…
И лететь не надо к югу,
Как скворцу, тебе.
Стихотворение в очередной раз показывает, насколько поэт отличается от простого смертного: рассказывая о себе, он невольно рассказывает и о нас. Ведь, когда на душе хорошо, то тебе хорошо везде и «неохота» что-то менять. А ещё хочешь поделиться этим состоянием и рассказать всем и каждому о том, как после пережитого возникает вновь чувство, которое звучит просто и точно: «И снова – жизнь!»:
Белые хлопья каштанов цветущих
С розовым цветом внутри…
Мыслей не надо угрюмых,
гнетущих.
Всё расцветает – смотри!

И одуванчиков жёлтые краски,
Зелень и листьев, и трав…
Все они сбросили снежные маски.
Всякий ликующий – прав!

Было безумно, но мы дотерпели.
Вот и наградою нам
Тонко, свирелисто птицы запели!
Сердце прильнуло к цветам!

Наша весна – это Божия милость.
Дивно в родной стороне.
Бог не оставил –
и жизнь заструилась
В реках, полях и во мне…
Казалось бы, ЧТО ещё надо, чтобы жить в гармонии с природой, частью которой являешься и ты. Но почему-то мы развиваемся так, что всё больше нарушаем её законы, не задумываясь, насколько неправомочны это делать. Ведь жизнь тебе дарована свыше, поэтому пройди свой путь земной достойно и благодарно.
И поскольку поэты – «люди без кожи», они особенно чутки к происходящему:
Мы люди последних времён.
Нам выпала доля такая:
Земли и воды слышать стон,
К ним собственный стон прибавляя.

Мы люди последних времён.
Опоры надёжные сбиты,
И катится всё под уклон.
Помогут ли чьи-то молитвы?

Помогут ли наши труды?
Задумано – так и случится:
Рассеются наши следы,
И только дымок будет виться…

Галактики гибнут, а тут
Какая-то мелкая сошка –
Земля; этот замысел крут,
И ждать нам осталось немножко.

Но замысел есть и другой:
Чтоб мы до последнего вздоха
Любили бы берег земной –
Неважно, какая эпоха.

Любили бы лист золотой,
Любили бы снег над рекой,
Полей плодородных покой,
Людей, с их великой тоской…
Когда читаю стихотворения Геннадия Иванова, вижу, что каждое из них не только отражает время, в какое написано, но и уходит во вневременное пространство благодаря глубине философских размышлений. Не случайно этого поэта изначально отметили такие известные и уважаемые в литературе люди, как Владимир Соколов, Василий Казанцев, Владимир Цыбин… И не случайно его строчки востребованы не только сверстниками и теми, кто старше, но и ровесниками наших детей. А это показатель, к которому стремится и о каком мечтает любой поэт или писатель.
И объясняется эта востребованность тем, что его поэзия даже о самом горьком светла. Сколько ни пишет, свет в его строчках не меркнет. Что-то, кроме природного склада, помогает этому поэту. Может, отчасти то, о чём он сказал в одном из стихотворений:
Выхожу из храма.
Лето под парами.
Ласточки мелькают и звенят:
фьюить!
После полной службы
в православном храме
Умереть не страшно
и не страшно жить.

Всё понятно-ясно:
что, куда, откуда,
Как нам жить сегодня,
завтра и всегда
Если б мы так жили –
вот уж было б чудо,
Не было бы страха
Страшного суда.

Я пошёл за город,
где цветы и речка.
Всё прекрасно, даже этот
нежный  слизнь!
Нагревает воду солнечная печка,
Торжествует милая
временная жизнь.
Думаю, именно такая «питательная среда» даёт просветлённость его душе и позволяет Геннадию Иванову в любых обстоятельствах сохранять присутствие духа, что и отражается на поэтической интонации каждого из стихотворений.
Стихотворные строчки одного из давно любимых мною поэтов могу приводить и дальше, поскольку остановиться трудно. Но уверен, лучше каждому, кто этого ещё не сделал, взять его сборник и остаться с поэтом наедине.
Думаю, никто не пожалеет.

 

Григорий БЛЕХМАН.