Шпион, гуляющий по сквознякам

Шпионство в английской литературе – в крови. От Кристофера Марло – современника Шекспира (молва приписывает ему авторство «Гамлета» и прочих шедевров «Вильяма нашего»), Даниэля Дефо — автора бессмертного Робинзона (эта книга не столько роман приключений, сколько курс выживания агента-экстремала), трех классиков – Киплинга, Моэма и Грэма Грина, которые все же шпионство своё старались не афишировать до человека, который и не скрывал своей службы в «МИ-6».

Речь на сей раз пойдёт о Дэвиде Корнуэлле, более известном «городу и миру» как писатель «Джон Ле Карре». В Советском Союзе его, прямо скажем, не жаловали. Причины: «холодная война» и культовый роман «Шпион, пришедший с холода», который собственно и создал мэтра английского шпионского романа Ле Карре.
«Перестройка» позволила Ле Карре стать у нас одним из самых известных литераторов-шпионов, (до Яна Флеминга с его Джеймс Бондом) он недотянул, но стал однозначно «своим» среди интеллектуалов СВР, во главе с её шефом Евгением Примаковым, который сравнивал себя (по словам некоего американского журналиста) с Джорджем Смайли, главным персонажем шпионских романов Ле Карре.

Автор 22 романов — Ле Карре — в России издан почти весь. Теперь пришла пора ознакомиться с его «немемуарной прозой», на чём настаивает автор, предваряя книгу биографических эссе, как он их называет — «Истории из моей жизни» (Джон Ле Карре – Голубиный туннель. Истории моей жизни. АСТ: CORPUS). Истории самые разные. О спецслужбах и их тайнах. О двойных агентах. О шпионах в литературе. О великих режиссёрах (Коппола, Кубрик), которым по тем или иным причинам не удалось воплотить на экранах романы мэтра (при том, что большая часть его книг экранизирована). О встречах с «новыми русскими» («брателлами») и с «услужливым председателем КГБ Бакатиным, в отличие от Евгения Примакова, этот персонаж симпатий у Ле Карре не вызвал.
Словом, книга «Голубиный туннель» не имеет ничего похожего, (в жанровой трактовке) ни с автобиографией сэра Дэвида Корнуэлла, ни с его мемуарами (опять же в их жанровом первородстве). Скорее эта книга — всякого рода арабески памяти. То ли от писателя Ле Карре. То ли от его «литературного альтер эго» Джорджа Смайли.

 

Нобелевский леденец для Петера Хандке

Петер Хандке стал лауреатом Нобелевской премии по литературе 2019 года за «влиятельную работу, в которой с лингвистической изобретательностью он исследовал периферию и специфику человеческого опыта». Решение жюри сформулировано витиевато, примерно так же, как в 2016 году, когда «нобелевку» в области литературы присудили американскому поэту и музыканту Бобу Дилану за «создание поэтических образов в великой американской песенной традиции».

Впрочем, не станем обсуждать мнение уважаемого жюри, которое едва пришло в себя после скандала «внутри семейства», связанного с непристойным поведением родственника одного из академиков.
Что же до новоиспеченного «нобелиата», то сам он пережил не менее бурный скандал. Только политический. Австрийский писатель бросил булыжник в болото пресловутой «европейской толерантности», высказав свою гражданскую позицию в отношении сербов и Слободана Милошевича. В своей речи на похоронах Слободана Милошевича Хандке бросил в лицо европейскому истэблишменту: «Мир, так называемый мир, знает всё о Югославии, Сербии. Мир, так называемый мир, знает всё о Слободане Милошевиче. Так называемый мир знает правду. Вот почему так называемый мир сегодня отсутствует, и не только сегодня, и не только здесь. Я не знаю правду. Но я смотрю. Я слушаю. Я чувствую. Я помню. Вот почему сегодня я здесь, рядом с Югославией, рядом с Сербией, рядом с Слободаном Милошевичем».
«Толерантная Европа», аплодировавшая натовским бомбардировкам мирного Белграда, сначала со всей яростью принялась третировать семидесятилетнего писателя, однако мнения литературной элиты разделились. Из Хандке не стали лепить очередного «великомученика». Подсластили горькую пилюлю писательской правды нобелиатским леденцом – «за периферию и специфику человеческого опыта».
Однако, если оставить стороне дефениции высоколобого жюри и обратиться к прозе Хандке, то в только что вышедшем у нас сборнике (Петер Хандке – Женщина-левша. Нет желания – нет счастья. Дон Жуан. / Москва/ АСТ/ 2020) из трех мини-повестей, две из которых были написаны в семидесятые годы прошлого столетия, а «Дон Жуан» в миллениум, никаких гипертекстов и никакого постмодернизма мы не найдём. Проза Хандке – это скорее сплошной артхаус. Она крайне кинематографична. Сказывается опыт сценариста и драматурга. Много от Вима Вендерса, Антониони и Феллини. Много книжности и авторской «остранённости». Не той что у Маркеса или Льосы. Другой остранённости – «переферийной».
Хандке – писатель безусловно интересный, хотя есть среди коллег по цеху авторы с талантом более значительным. Но нам ли спорить с уважаемым жюри, даже после всех его закулисных скандалов.

 

Виктор ПРИТУЛА, литературный обозреватель «Слова».