Разработано в России. Собрано с Катаром. Новая индустриальная парадигма в эпоху перемен

Интервью с послом Катара в России Фахадом бин Мухаммедом Аль-Аттыйей

— Создавать что-то важно не только на национальном уровне. На личном уровне для любого человека важно иметь смысл жизни. Понимаете, чтобы жизнь имела смысл, необходимы две вещи: что-то делать и во что-то верить. И именно так человек определяет свою личность для себя, на личностном уровне, независимо от того, где он живет. Таким образом, страна, которая не производит ничего из тех товаров, которые она потребляет, которые носит её население, которые используются в быту, представляет собой довольно проблематичное явление, потому что она остается зависимой от других, не находит смысла в себе самой. Поэтому я совершенно убежден, что необходимо самим производить то, в чем мы нуждаемся, в первую очередь, и если то, что мы делаем, также необходимо другим, то у нас будет процесс обмена. Например, то, что я делаю здесь в Дохе, может быть востребовано в России, и наоборот.  Никто не может монополизировать все материалы в мире, мы живем в разных географических регионах, с различными погодными и другими условиями, с различными ресурсами, поэтому с давних времен люди производили то, что им было нужно, и торговали с другими людьми по всему миру. Именно в ходе этого процесса формировались и создавались различные нации. Я бы предпочел, чтобы на меня влияла моя мысль, мой ум, а также то, как эта мысль и ум воплощаются в том материале, с которым я работаю, и в этом смысле то, что я произвожу, также является важным связующим звеном. 

— Конечно. В течение нескольких десятилетий в XIX веке именно Англия с ее промышленными товарами занимала доминирующее положение в мировой торговле. Великий русский поэт А.С. Пушкин в своем романе «Евгений Онегин» (1833 г.) писал о предметах роскоши, которыми «торгует Лондон щепетильный и по Балтическим волнам за лес и сало возит нам», наряду с модными французскими товарами — «всё, что в Париже вкус голодный, полезный промысел избрав, изобретает для забав, для роскоши, для неги модной». В 1970-е годы тенденция продажи «леса и сала» окончательно ушла в прошлое. 350 тысяч (!) автомобилей марки «Лада» были проданы в Англии, а наш фотоаппарат «Смена», занесенный в Книгу рекордов Гиннесса, стал самым популярным фотоаппаратом на планете. Сейчас мы снова вернулись к «лесу и салу», точнее, к нефти и газу. Так же, как и Катар, за исключением нашей бурно развивающейся оборонной промышленности. Я знаю, что Вы, господин посол, среди тех, кто не желает мириться с этим и выступает за особые «производственные отношения» между нашими двумя странами, за то, чтобы мы стали союзниками в создании новой «мастерской мира».
— Обе наши страны богаты природными ресурсами. Безусловно, Россия имеет больше природных ресурсов, чем моя страна. У вас 40% мировых природных ресурсов. Географически Россия связана со многими странами мира, в том числе с США, Китаем, Западной Европой, Ближним и Средним Востоком. Что касается географического расположения Катара, он находится в центре, я бы сказал, между Востоком и Западом, и наделен природными углеводородными ресурсами. Самое главное, чего у нас нет — это устойчивых водных ресурсов, в этом Россия имеет преимущество перед нами. А вода — это главный источник могущества, я считаю, не нефть и газ. Любая цивилизация могла существовать только там, где была вода, где происходили энергетические изменения, энергетические метаморфозы от одного типа к другому. Мы начали с древесины, давайте вспомним, потом перешли на уголь, потом на нефть и газ, а завтра, один Бог знает, что будет дальше, какая форма энергии придет. Однако на протяжении всей истории человечества вода была единственным фактором, который создавал или уничтожал цивилизации. И это огромное преимущество, которое сейчас имеет Россия.
Возвращаясь к вопросу о том, что могут предпринять Катар и Россия. Мы можем многое сделать, так сказать, плывя по течению, но если мы будем продолжать только продавать и торговать сырьем, то влияние обеих наших стран в целом не будет ощущаться на широком уровне, во всем мире. Важно понять, что на человека влияет то, что он потребляет. Например, я продаю газ только на уровне сырья, которое не достигает потребительского уровня, скажем, в стране А или Б. Он дойдет до предприятия-производителя, которое купило мое сырье. Он дойдет до насосных станций. Но на уровне потребителя нет никакой связи между человеком, потребляющим продукт, который мог быть произведен в моей стране, и моей страной. Таким образом, нет никакого позитивного восприятия, скажем так, в результате того обмена, который состоялся благодаря этому человеку.
Мы живем в индустриальном мире, этот человек сейчас взаимодействует с товаром, который прошел через несколько рук. При этом потребителя не волнует происхождение товара, откуда он прибыл, как он прибыл, это лежит вне сферы его интересов.
И это большой минус, потому что, с другой стороны, мы напрямую потребляем продукты и услуги, поступающие из стран, в которые мы продаем свое сырье. Кроме того, те продукты и услуги, которые мы потребляем, очевидно, несут в себе элементы культурного влияния, которое может быть как положительным для нас, так и отрицательным. И мы не в состоянии распознать, какие из этих товаров могут укрепить наш интеллектуальный потенциал, усилить нашу культуру или, скорее, подорвать наше общество и направить его в такое русло, которое, вероятно, не является ни благоприятным, ни желательным.

— То есть титан для компьютера пришёл из России, сам он собран в Китае, но разработан был в Калифорнии (людьми разных национальностей), и вы покупаете новенький лэптоп с мыслью, что он американский…
— Проблема в том, что мы даже не осознаем этого, понимаете, мы делаем это на бессознательном уровне. В этом и заключается опасность. Иными словами, и у России, и у Катара есть своя специфика, с учетом географического положения, с учетом того, где они находятся. Но есть и нечто общее, а именно то, что обе страны связаны между собой неким метафизическим идеалом. И то, что мы производим, то, что мы делаем, находится под влиянием этого метафизического идеала. И если наши товары достигают массы потребителей по всему миру, то, безусловно, эти потребители найдут в наших продуктах, которые они потребляют, все наши идеалы, наши философские концепции, заложенные в том, что мы делаем. И это то, чего они не найдут, потребляя сырье на метауровне. В этой связи очень важно, чтобы наши страны начали производство таких потребительских товаров, оказание потребительских услуг, которыми мы можем поделиться с остальным миром, которые могут принести пользу остальному миру и которые могут обеспечить обеим нашим нациям тот позитивный имидж, которого в настоящее время не хватает, поскольку мы ассоциируемся с нашими сырьевыми ресурсами. Мы — люди и наделены разумом, а значит, мы можем также производить полезные продукты, которые необходимы потребителям во всем мире. Но если вы производите только сырье и продаете его на потребительском уровне, то нет никакого контакта, не так ли? И поэтому нет ни позитивного, ни негативного восприятия. На самом деле я бы даже сказал, что из-за этого люди склонны видеть лишь одну сторону медали: «Для вас самое главное — ваше богатство», верно?
Вас рассматривают исключительно как лицо с деньгами, которые вы извлекаете из продажи своего сырья, но так ли это? Дело в том, что вы гораздо более ценны и имеете гораздо больше вещей, которые можно предложить остальному миру, чем просто богатство, которое вы накопили в результате продажи своих сырьевых ресурсов. Именно такие клише навешиваются на тех, кто продает сырье — что они просто наживаются на этом. И что они ни на что больше не способны, кроме продажи сырья. При этом потребителей не интересует интеллектуальный и культурный уровень поставщиков сырьевых ресурсов, а также то, что еще они могут предложить миру, помимо тех природных материалов, которыми они обмениваются с другими народами.

— Совершенно верно. Если говорить о философии потребления, то у нас в России много переводов (лучших авторов мира), которые никогда не проникают в англо-американскую издательскую сферу, не будучи в состоянии пробить англоязычный брандмауэр, если можно так выразиться. Одна из таких книг – «Квота, или Сторонники изобилия» французских авторов Веркора и Коронеля. Эта книга пользуется популярностью в России, она была издана в те же «золотые» 1970-е годы. Это сатирический, гротескный взгляд на социально-экономический механизм, который порождает психоз потребления, превращая человека в своеобразную покупательную машину. Как мы, Россия и Катар, можем стать новой «мастерской мира», не поддаваясь этому психозу потребления, какая «философия» будет сопровождать эту новую индустриальную «революцию», если угодно?
— Я бы сказал, путем возрождения «экономики мастеров» или «ремесленной экономики» в исконном смысле. Самый яркий пример, который мы видим сегодня, — это коронавирус и его последствия, то, как он парализовал цепочки поставок во всем мире и как он демонстрирует нашу чрезвычайную уязвимость, не так ли? А теперь представьте, если бы мы имели дело с ремесленной экономикой. Эта экономика основана на совершенно иной системе производственно-сбытовых цепочек. Это не означает необходимость держать людей в складских сетях по причине болезни, из-за которой они больше не могут собираться вместе, верно? Ремесленная экономика — это экономика предпринимателей. Ремесленник — первый предприниматель в истории. Сегодня мы все стремимся продвигать предпринимательство, как будто это новая концепция. На самом деле, предпринимательство существовало испокон веков. 
Первый человек, который что-то создал — гончар, изготовивший глиняное изделие, ткач, каменщик, – именно он был первым предпринимателем. Он никогда не был подчинён этому представлению промышленной эпохи о том, что теперь ты становишься наёмным работником. И поэтому теперь тебе придется находиться на каких-то огромных складах, где ты становишься винтиком в колесе. И вся мировая система завязана на таких фабриках, распространившихся по всему миру, где отдельные люди перестают быть личностями и превращаются в придатки к машинам, верно? И когда происходит что-то вроде атаки коронавируса, вся производственно-сбытовая цепочка нарушается, потому что на этой нашей фабрике больше нет людей. Затем это вызывает значительный волновой эффект, в результате чего мы остаемся без доступа к нашим технологиям, к телефону, к нашей еде, знаете, ко всем тем вещам, которые становится невозможно получить, поскольку они теперь включены в эту промышленную систему. В результате в мире создается ситуация, разоблачившая всю уязвимость этой современной промышленной философии. Так что я считаю, что Катар и Россия могут взглянуть на это и сказать: «Ну что же, возможно, для нас это возможность рассмотреть альтернативную парадигму». И этой альтернативной парадигмой является возрождение ремесленничества в России, в Катаре. И это сможет обеспечить стабильность. И давайте вспомним экономику Германии: на 80% она зависит от малых и средних производителей, а не крупнейших конгломератов.

— Как я понимаю, под ремесленничеством Вы не имеете в виду ручную работу взамен научного прогресса. Другими словами, Вы имеете в виду что-то вроде высокотехнологичных фотоаппаратов Hasselblad, которые изготавливаются в мастерской.
— Верно!

— ...и являются своего рода шедеврами производства.
— Да, именно так. Под ремесленничеством я имею в виду продукцию высшего класса, и то, что она не означает ликвидацию предпринимательского духа людей ни в России, ни в Катаре. И если <стране> не позволять мелким и средним предпринимателям процветать ради того, чтобы подключиться к этой мегаглобальной промышленной системе… На самом деле, какое-то время может казаться, что она работает, но когда происходит какой-нибудь кризис вроде коронавируса, то мы видим, как 9 трл долларов просто сметаются с рынка, а реальное влияние этого на экономику нам еще предстоит увидеть. Сейчас цены на нефть обвалились, и возможно их дальнейшее понижение. И это всего лишь простое заразное вирусное заболевание, поразившее мир и разоблачающее саму, знаете, основополагающую теорию этого современного промышленного подхода. Поэтому я считаю, что для нас это подходящий момент, чтобы задуматься, подходящий момент, чтобы посмотреть, сможем ли мы дать нашим молодым предпринимателям здесь, в России, и нашим молодым предпринимателям в Катаре возможность производить собственную продукцию своими руками. Я не говорю о том, что для этого не должны использоваться технологии. Я веду речь об использовании технологий, но чтобы при этом наше сообщество, наше общество производило преимущественно то, в чём оно действительно нуждается. И имея доступ к тому, что обычно не производилось бы в ремесленническом обществе, мы, как Вы отметили, создали мегапотребителя, а не благородную человеческую личность. Ремесленническое общество, как правило, производит вещи в соответствии с потребностями общества, а не его желаниями. Я пытаюсь сказать, что оно также экономит сырьевые ресурсы и, таким образом, является наиболее устойчивой формой существования, потому что… Если задуматься на минутку, мы создали мирового суперпотребителя, и поэтому происходит изменение климата, поэтому возникают отходы. Потому что фабрике необходимо производить в режиме 24 часа в сутки, 7 дней в неделю. Она не останавливается, у нее нет кнопки «стоп». Поэтому приходится ее подпитывать независимо от того, потребили ли люди то, что она произвела. Это неважно. И именно поэтому у нас существуют горы мусора. Именно поэтому мы изменили мировую экологическую систему. И чтобы спасти нас самих и спасти будущее, будущее наших детей, нам необходимо осмыслить процесс этой экономической «подпитки». Нам необходимо сказать: «Кажется, пришло время для развития нашей ремесленнической экономики». Как Ваш пример с производителями камер. Возможно, они лучшие в изготовлении таких вещей. Но в каких количествах производятся камеры ARRI?

— Не тысячами...
— Точно. Таким образом, они руководствуются скорее имеющимися потребностями. Если же камеры ARRI производились бы промышленным способом, где изготавливающие их люди являются лишь сборщиками, лишь винтиками в большом колесе, то, наверное, производилось бы огромное количество таких камер плохого качества. Это не соответствует их задаче, и никто не был бы удовлетворен их работой. Но их лишь небольшое количество — как пианино, например, Steinway и так далее. Это тот формат ремесленничества, о котором я говорю.

— Совершенно верно, и это та тенденция, которую мы наблюдаем в развитии производства высококачественных камер...
— Точно-точно.

— Господин посол, какие же товары, по Вашему мнению, Россия и Катар могут производить совместно, общими усилиями? И каким образом может распределяться работа между этими двумя странами?
— Ну, во-первых, я считаю, что в России фантастически хорошо обученное и хорошо образованное общество. А Катар, учитывая его географическое расположение, находится вблизи ряда рынков, таких как Восточная Африка и Юго-Западная Индия. И связи Катара с этими регионами дают российским производителям и российским промышленным игрокам возможность получить доступ к этим рынкам, используя Катар в качестве «входных ворот». Катар, в свою очередь, стремится расширить свою предпринимательскую базу за пределы Дохи и диверсифицировать ее, отойдя от нефти и газа. Я думаю, в России ситуация аналогична. Такие национальные попытки предпринимаются в связи с разрушительными трансформациями в энергетическом секторе, происходящими преимущественно в Европе и Америке, и эти тенденции неизбежно будут продолжаться. Поэтому основная мысль такова: ожидается ли еще одно столетие доминирования нефти и газа? Их роль уменьшается. Давайте примем это как факт. Так что теперь вопрос заключается в следующем: «Что два государства, чей основной доход в значительной мере зависит от углеводородов, намереваются делать в будущем? Так что я думаю, нам стоит сотрудничать, учитывая, что обе наши страны столкнутся с существенными трансформационными изменениями, которые произойдут в ближайшие пару десятилетий, и посмотреть, удастся ли достичь синергетического эффекта при взаимодействии наших экономик. В Катаре имеется телекоммуникационная и транспортная инфраструктура XXI века, великолепные университеты.
Временной пояс тот же, что и у Москвы. Путешествие из Москвы в Катар на самолете занимает всего лишь четыре с половиной часа. Он имеет очень удачное и удобное центральное расположение на морском побережье. А у России имеется доступ к гигантским рынкам, будь то Северная Европа, Китай или США на Западе. И у вас есть таланты, у вас есть образованное общество, у вас есть промышленная база, у вас есть доступ к сырьевым ресурсам. Так что катарский капитал в сочетании с российскими мозгами, катарский капитал в сочетании с российской инфраструктурой могли бы привести к значительным хорошим результатам. Аналогично российские технологии, российское производство, производимые Россией товары и услуги могут обрести в лице Катара сильного партнера, помогающего получить доступ к крупным рынкам, будь то Африка или Юго-Западная Азия. И Катар готов и хочет предоставить российским бизнесам эту платформу. Это, по моему мнению, та сфера, где может возникнуть симбиоз между нашими двумя нациями, нацеленный на совместную работу над общими вызовами – крупнейшими общими вызовами, которые ожидают нас после эпохи нефти и газа. Как наши экономики будут существовать, учитывая то, что наше существование и текущая деятельность в значительной степени зависят от этих ресурсов? Так что я считаю, что это соответствует интересам обеих наших наций в будущем, принимая во внимание изменения, которые происходят в этом секторе.

— Совершенно верно. И стоит добавить к этому тот факт, что Катару принадлежит два ведущих торговых центра мира, помимо нашего ГУМа: это Harrods в Лондоне, который, как я уже сказал, находится в собственности Катара, и Al Hazm, с которым мир познакомится, когда люди поедут на следующий Чемпионат мира по футболу FIFA в Катаре. Это великолепный торговый центр, который я посетил после его открытия. Хочется надеяться, что там будут представлены эти российско-катарские товары.
— А в России для меня стали сюрпризом открытия, к примеру, в одной только сфере кондитерских изделий. В России удивительное разнообразие кондитерских изделий. Почему они не представлены на полках супермаркетов по всему миру? Знаете, в каждом торговом центре. Или машины. У вас фантастические машины, грузовики, которые должны быть представлены в выставочных залах и использоваться за их пределами. Фотокамеры, как та, что Вы мне показали, – фантастическая камера, которая, на мой взгляд, превосходит все то, что я видел ранее. Опять же, она может получить распространение среди любителей фотографии и других людей и найти свое место на рынке. Технологии тоже процветают – я пришел к этому осознанию за те три года, что я здесь нахожусь. Я повторюсь, для всего этого нет дистрибьюторов, так что мне кажется, что это удачный момент для того, чтобы начать действовать на потребительском уровне. Или взять сферу моды – существует множество молодых и уже известных российских торговых марок и дизайнеров и так далее. У них превосходное качество. Учитывая тот уровень взаимодействия, который сейчас существует в мире, они совершенно спокойно могли бы занять свою рыночную нишу рядом с крупнейшими именами, представленными в названных Вами торговых центрах. Так что я считаю, что российскому правительству требуется приложить совсем немного усилий по продвижению существующих здесь марок потребительских товаров, чтобы обеспечить их выход на глобальные рынки. И я приведу сейчас один пример или случай из жизни. Япония создала четыре торговых компании. Я помню только три из них: Marubeni, Mitsui, Mitsubishi. И они проделали великолепную работу по выводу на рынок малых и средних японских компаний, которые иначе не смогли бы это осуществить из-за культурных аспектов. Знаете, из-за необходимости иметь дело с остальным миром, с различными языками, с различными культурами. И они смягчили это, создав четыре торговые компании, позволившие обеспечить доступ японской продукции и услуг к мировой экономике. И именно поэтому сейчас каждый может с легкостью поесть суши, купить японскую технику или мотоциклы. Вся японская продукция, которой мы пользуемся, продвигалась в основном этими крупными торговыми компаниями. И если бы не они, то с какой вероятностью эти малые и средние японские производители смогли бы ворваться на мировой рынок? Так что можно было бы воспроизвести эти модели. Я не знаю, насколько это уместно здесь. Я не думаю, что русские – такие же интроверты, какими, возможно, являются некоторые другие культуры. Я думаю, что они — полная противоположность этому. Но учитывая доступные нам связи, учитывая наличие авиакомпаний, Интернета и так далее, свободные места имеются. Нужно только их занять.

— Мы не можем обойти тему обороны, поскольку Россия и Катар во многих аспектах находятся под санкциями. Россия уже шестой год под международными санкциями из-за событий, связанных с возвращением Крыма и ситуацией на Донбассе, а Катар до сих пор в блокаде со стороны соседей: Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов… И очевидно, что оборона – это серьезный и жизненно важный вопрос для обоих государств. Я совсем недавно ознакомился с книгой прекрасного военного аналитика, проживающего в США, Андрея Мартьянова. Его книга «(Настоящая) революция в военном деле» многими признается чуть ли не самой значимой книгой этого столетия – разумеется, на данный момент. Она, в свою очередь, разрушает или, я бы сказал, затрагивает не только идеи Фукуямы и Хантингтона, но в особенности идею американского, если можно использовать такой оксюморон, «военного теолога» Грэхема Аллисона и его концепцию «ловушки Фукикида», являющейся в некотором роде ключевым обоснованием бесконечной войны, согласно которой война неизбежна, когда и одна мировая держава приходит на смену другой, скажем, на уровне экономики. Он имел в виду Китай, но этот тезис, очевидно, также применим к России и в некоторой степени к Ближнему Востоку. Так вот, согласно Мартьянову, российский гиперзвуковой ракетный комплекс «Кинжал», недавно испытанный в Арктике, принципиально меняет правила этой новой «Большой игры». Ведущие официальные лица Пентагона признали, что у США и НАТО отсутствуют соответствующие ответные меры, и это означает окончательную утрату неуязвимости Америки. Очевидно, это направлено не на развязывание войны с Америкой, а на то, чтобы пресечь мечты американских ястребов о победе в войне с Россией. Также в этом году будут введены в эксплуатацию российские системы С-500, способные уничтожать самолёты АВАКС и, возможно, даже перехватывать гиперзвуковые небаллистические цели. У Катара имеется собственная оборонная промышленность, и Катар нацелен на международное партнерство. У Катара есть заинтересованность в извлечении выгоды из этой российской революции в военной сфере и в реализации оборонных проектов совместно с Россией?
— Во-первых, мне надо будет прочитать упомянутую Вами книгу. Но, как Вы верно сказали, мы сейчас живем в небезопасные времена. Вокруг Катара выстроена блокада его соседями по региону. На самом деле они даже хотели вторгнуться в Катар в 2017 году. Это военное вторжение было остановлено благодаря вмешательству эмира Кувейта и других. Так что мы до сих пор продолжаем защищаться от экономической агрессии и от агрессивной пропаганды в СМИ, фальсифицирующей информацию о нашей нации и о том, что мы делаем, только лишь потому, что мы хотим выражать свои взгляды без принуждения и без необходимости подчиняться другим державам, стремящимся к доминированию в политическом ландшафте на Ближнем Востоке. Так что мы совершенно четко осознаем, что в связи с малыми географическими размерами нашей страны нам необходимо устанавливать прочные партнерские отношения с теми людьми, у которых есть такие возможности. И Россия здесь не исключение. Россия обладает выдающейся военной мощью, которую она демонстрировала на протяжении веков. И сейчас она достигла новых высот в плане технического развития в этой сфере. И нужно сказать, что мы согласовали назначение военного атташе, который начнет работать в Москве с первого апреля, а Россия, соответственно, в следующем месяце направит своего военного атташе в Катар. Это должно облегчить путь и проложить дорогу к началу сотрудничества наших стран в ряде различных вопросов, начиная с сотрудничества в области военных технологий, сотрудничества в области исследований и сотрудничества в области совместных учений. Простор для сотрудничества, для взаимодействия между нашими странами не имеет границ. Однако, несмотря на это, это сотрудничество не должно восприниматься никем как угроза для какой-либо другой страны или региона и не следует рассматривать его с той точки зрения, что оно призвано заменить собой или поглотить какие-либо существующие или ранее существовавшие отношения.
И у каждой страны есть право на самооборону и на получение доступа к любым возможным средствам, призванным обеспечить ее суверенность и территориальную целостность. Мы не используем сотрудничество с Россией или с какими-либо другими странами для совершения актов агрессии. Мы пытаемся построить прочное и доверительное партнерство с Россией в военной сфере только в отношении оборонительного аспекта, чтобы мы могли существовать в качестве независимого суверенного государства, не подчиняющегося каким-либо другим государствам, пытающимся отобрать у нас эти фундаментальные права. Так что мы сердечно поздравляем наших братьев и сестёр здесь, в России, с их достижениями и хотим конструктивно взаимодействовать с Россией по вопросам безопасности и обороны. Мы стремимся к тому, чтобы благодаря назначению этих военных атташе они превратились из на данный момент практически несуществующих во что-то такое, на что мы сможем опираться в будущем, и будем стремиться к открытию новой главы в отношениях между Катаром и Россией в этой сфере.

— Основные усилия российской военной промышленности в этом году и в ближайшие годы будут направлены на БЛА и «умные» боеприпасы, что было отмечено на особом заседании Совета Безопасности. Президент Путин сказал, что России следует сконцентрироваться на разработке новых беспилотников, лазерного и сверхзвукового оружия. Я знаю, что Катар намеревается разработать собственную программу беспилотных технологий для укрепления свой безопасности. Директор катарского Центра разведки и наблюдения Халид аль-Кувари подтвердил, что имеются даже планы по созданию стратегической платформы для производства БЛА в Катаре. Я уверен, что существуют возможности и для их гражданского использования. Опять же, почему бы просто не закупать турецкие или, скажем, произведенные в Америке дроны?
— Учитывая доступность этих технологий и тот факт, что в современном мире их может собрать даже несколько человек в гараже, я думаю, что нация может принять решение о необходимости обеспечения некоторой степени контроля над своими оборонными средствами, и беспилотники, судя по всему, являются одним из тех инструментов, сборка и разработка которых легко осуществимы на национальном уровне. Не то что, к примеру, авиационная промышленность, для которой требуются непрерывные производственно-сбытовые цепочки. Беспилотные дроны сейчас, судя по всему, являются таким инструментом, сборка которого легкодоступна. Я думаю, что имеются некоторые технические аспекты, связанные с навигацией, с вооружением, но остальное, я бы сказал, является достаточно простым. Я хочу сказать, я видел, что небольшие государства по всему миру производят беспилотники, и у меня создается впечатление, что это несложный процесс. Но я уверен, что внутри дронов наверняка имеются сложные компоненты, для которых, возможно, требуются более сложные организационные структуры. Я хочу лишь сказать, что любой стране необходимо обладать некоторой степенью контроля над средствами для производства ее собственных оборонных ресурсов. И я думаю, что Катар в этом отношении не является исключением.

— Разумеется. И чтобы ограничить производственную цепочку для военной продукции, в этом случае легче объединить усилия хотя бы двух сторон. Говоря о этих сложных компонентах для беспилотников, в России существует всего два университета, имеющих право не только на разработку, но и на производство образцов вооружения и военного оборудования. Это МГТУ им. Баумана в Москве и Юго-Западный государственный университет в Курске. Между Курской областью и Катаром уже налажены прочные связи, которыми Вы занимаетесь лично. Так что это может стать кузницей умов для разработки будущей продукции. Вы также посещали Казань, которая на протяжении десятилетий является одной из ведущих точек авиапроизводства в России и также может предоставить подходящие таланты. История тяжелых БЛА в России началась в 1964 году с ТУ-123 «Ястреб». По иронии американцы назвали свой БЛА, произведенный в 98-м году, в честь машины Туполева – Global Hawk (Глобальный «Ястреб»). Даже Турция сейчас производит БЛА. Так что, пожалуй, сейчас для Катара и России настало время совместно создать что-то особенное, но не для того, чтобы еще больше заполонить небеса смертоносными орудиями, а, напротив, изменить правила игры – как в случае с гиперзвуковыми ракетами – до той точки, когда соблюдение мира окажется единственно возможным вариантом.
— Я думаю, учитывая это, Катар будет открыт и рад сотрудничеству с Россией по производству и разработке таких БЛА. Как я говорил ранее, существующие синергетические эффекты могут принести пользу обоим государствам и остальному миру. Катар приступил к исполнению своей программы. Мы знаем, что Россия занимает лидирующую роль в разработке таких технологий, и я думаю, что при сотрудничестве наших стран мы сможем разработать новое поколение БЛА, обладающих технологическим превосходством, и они смогут служить на благо стран, которые захотят использовать их для собственной национальной оборонной безопасности.

— Ну что же, приятно это слышать. Будем надеяться, что грядущие годы принесут Москве и Дохе большую пользу.
— Я с нетерпением жду нашего дальнейшего сотрудничества с Россией. Благодарю за интервью.

Беседовал Алексей Юрьев.
Фото автора.
Фотографии сняты на новый
российский фотоаппарат «Зенит М».