Певец во стане русских воинов

Продолжение. начало см. "Слово" №8 2008 г.

— Андрей, в первой части нашей беседы, ты с горечью отмечал, что историческая проза не очень-то вписывается в «формат», как теперь принято говорить, а точнее, не всегда соответствует планам издательств. И всё же не все издательства пренебрегают исторической тематикой. Очень сильна историческая школа в старейшем русском издательстве «Молодая гвардия», много книг, посвящённых истории Отечества, выпускает издательство «Вече», можно назвать и другие издательства. Плодотворно работают на ниве исторического романа известные русские писатели Олег Михайлов , Валерий Ганичев, Валерий Поволяев, Александр Сегень. Так что есть у нас и серьёзные издатели, и отличные писатели, разрабатывающие историческую тематику.

Когда я узнал, что небольшое и сравнительно молодое московское издательство «Альва-Первая» решило выпустить в течение двух-трёх лет все 12 твоих романов, с одной стороны, порадовался и за тебя, и за выбор издателей. Но, с другой стороны, признаюсь честно, меня несколько удивило, что издательство с мистико-эзотерическим уклоном решилось издавать твои исторические и историко-авантюрные романы. Я нисколько не сомневаюсь в коммерческой успешности данного проекта, но как ты для себя объясняешь выбор именно этого издательства?

— Выбор мой обусловлен прежде всего тем, что это издательство твёрдо придерживается русской традиции. Впрочем, мне кажется, что на твой вопрос лучше меня ответит главный редактор издательства «Альва-Первая» Дмитрий Логинов.

 

Говорит Дмитрий Логинов:

«В 2004 году несколько патриотически настроенных историков, писателей и публицистов, последователей Русской Северной Традиции, основали издательство «Альва-Первая». Для нас это возможность выпускать книги, в которых мы отстаиваем свой взгляд на русскую историю. Не секрет, что сегодня нашу историю хотят переписать или трактуют её так, что поневоле задумаешься, а кто дал этим новоявленным «историческим следопытам» право оболгать подвиги наших предков, право чернить всё, связанное с победами русского оружия? Мы считаем, что история нашей страны значительно старше того возраста, который ей определили в «Повести временных лет».

Почему мы решили издавать книги исторического беллетриста Андрея Воронова-Оренбургского? Этот писатель полностью соответствует основным критериям, которые издательство «Альва-Первая» предъявляет своим авторам.

Андрей Воронов-Оренбургский – настоящий русский патриот. В его прозе очень много размышлений о России, её судьбе, её историческом пути, т.е. он не только историк, но и философ. Как писатель он прекрасный стилист и продолжатель традиций русской классики XIX века. В его романах отличный русский язык, тонкие наблюдения казачьего быта, а морские сцены в трилогии «Фатум» невольно заставляют вспомнить прекрасного русского писателя-мариниста Константина Станюковича.

О чём его романы? В них отражается путь рыцарей отечества нашего. От Калки («Ярое Око»), через времена Азова («Андреевский флаг»), Бородина и почти до Первой мировой войны. Не забыты ни Давыдов, ни Скобелев — никто.

Словом, сейчас мы думаем лишь о том, как будет называться новая серия: «Русская слава», как этого хочет автор, или всё-таки «Русский подвиг»?

Андрей Воронов-Оренбургский и его романы сегодня, как никогда, необходимы нашему обществу. Они выметут из душ людских всяческую депрессию, всякую неуверенность в победе. Потому что на этих страницах — победы русские. А также и поражения, но — описанные так, чтобы высветился победный урок. Так, что и у врага и у друга в сознании очень четко возникает мысль: русская победа неотвратима...».

 

Исторические события, которые развиваются на страницах моих романов, и определяют собственно их «место». Это Императорская Россия: её незаслуженно забытые победы и боевые походы, её бесстрашные герои, которые ценой своих жизней стяжали немеркнущую в веках славу русского оружия во всём мире и высоко подняли престиж «военного человека» в родном Отечестве. В настоящее время, слава Богу, наконец-то происходит рост национального самосознания русского народа, сила и дух которого «десятилетиями были распяты», попраны врагами извне и «пятой колонной своих иуд-предателей». В связи с оздоровлением национального сознания русского народа усиливается и интерес к прошлому нашего Отечества в его самых различных аспектах.

До революционного 1917 года героическому прошлому России, её «знамёнам и мечам», нравам и обычаям различных слоёв российского общества посвящались многочисленные книги, очерки, мемуары, фельетоны, рассказы. Достаточно вспомнить замечательный труд «История России» А.О. Ишимовой. Она начала давать уроки русского языка и литературы аристократическим «ученикам». Интересная деталь: и даже первый импульс к работе над «Историей России в рассказах для детей» она получила от представительниц высшего света, высказавших такую мысль: отчего бы ей не написать историю России в рассказах для детей вроде того, как Вальтер Скотт рассказал историю Англии английским детям. Ишимова решила испытать свои силы. Она досконально изучила доступные ей первые источники. «Светило русской администрации» М.М. Сперанский по её просьбе представил ей «Полное собрание законов Российской Империи»; она несколько раз перечитала «Историю государства Российского» Н.М. Карамзина, в августе 1834 года принялась за работу: итог — замечательная книга! Я бы решительно рекомендовал эту книгу в каждый дом, для достойного воспитания детей в патриотическом духе и уважительном отношении к истории своего Отечества. О творчестве этой замечательной детской писательницы, историка и педагога, высоко отзывались А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь, В.Г. Белинский и многие другие корифеи литературы.

 Говоря о бережном отношении наших предков к своей истории, к обычаям и нравам, не могу не вспомнить других прекрасных авторов. Это — М.М. Богословский и его книга «Быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII века», воспоминания фрейлины Императрицы Александры Фёдоровны, баронессы М.П. Фредерикс, книга Пыляева «Старый Петербург», монография И.Г. Прыжова «История кабаков в России в связи с историей русского народа», рассказы А.П. Чехова, «Москва и москвичи» Вл. Гиляровского, «Мои воспоминания» И.Л. Толстого, «Записки жандарма» А. Спиридовича, рассказы Л.Андреева, фельетоны В. Михневича, А. Бахтиарова, «Записки синего кирасира» Осоргина и т.д.

Между тем каждый раз, когда заходила речь о России — а именно, о её истории, — мне приходилось не раз сталкиваться с поразительным невежеством и равнодушием. И это случалось не где-нибудь за «пьяным столом» или в прокуренном тамбуре поезда, а в редакционных кабинетах столичных издательств Москвы и Санкт-Петербурга!

«Да брось ты, что там можно ещё наковырять интересного? Всё уже до тебя написано, разве нет? Кто это будет читать?» – пожимали плечами боссы книготорговых компаний и холдингов. – Всё это вчерашний день… Посмотри в окно! Сейчас у читателя другие ритмы, другие интересы. Вот, возьми, презент на память. Пара стоящих книг. Ну, скажем, Джеймса Фрея. «Как написать гениальный детектив» или «Как написать гениальный роман». (Оказывается, есть уже и такие рецепты… только вот что-то с «гениальностью» пока … неважно). Что ж, спасибо, господа книгоиздатели, за презент, да только я не студент из Калифорнийского университета… Моими учителями были и остаются блестящие мастера русской классической литературы. Не думаю, чтобы они хуже Фрея, Селлинджера или Эдгара По владели принципами построения сюжетов, умением писать диалоги и яркие драматические произведения. Что уж до глубины и проникновенности… Между тем и сто, и двести, и триста лет назад границы Российской Империи видели много такого, о чём только могут мечтать романисты и режиссёры самых крутых исторических боевиков. Ведь, положа руку на сердце: у нас было всё, что и у них, но возведённое в куб.

Одним словом (20 лет назад) у меня появилась идея, отчасти схожая с ишимовской. Рассказать некоторые забытые истории русской славы, вроде того, как В. Гюго или А. Дюма увлекательно рассказывали историю Франции французам. И дело пошло. Только если у А. Ишимовой была задача в краткой форме донести до читателя обширную информацию о более чем тысячелетней истории России, то я сфокусировал своё внимание на так называемых «белых пятнах» нашей истории, которые по тем или иным причинам не освещались толком ни в царской России, ни в советское время. О «белых пятнах» мы ещё поговорим… А сейчас мне бы хотелось прояснить свою позицию, взгляд на комплименты издателей и редакторов. Сравнения моих романов с творчеством А. Дюма, В. Пикуля, Ф. Купера, конечно, лестны, но, по сути, ошибочны. На это я бы ответил лермонтовской строкой (когда его упрекали в «байроновщине»):

«Нет, я не Байрон, я другой,

Ещё не ведомый избранник

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой…»

Что же до твоего комплимента, Виктор (насчёт Р. Штильмарка), скажу – спасибо. Его «Наследник из Калькутты» — замечательная книга, которая в юности была одной из моих настольных, однако полагаю, что моя проза всё-таки сложнее, правдивее и глубже, а главное — она написана не только ради приключенческой фабулы».

Да, у Роберта Штильмарка в «Наследнике из Калькутты» есть всё: и война за независимость в Северной Америке, и революция во Франции, и расцвет работорговли в бурный период конца XVIII века. Есть там и приключения благородных пиратов, продажной аристократии, козни иезуитов, любовь и коварство, низость и верность, головокружительные мистификации, битвы на суше и на море... Но, на мой взгляд, нет главного: прочной драматургии, крепких узлов и правдивых исторических маяков, которые дают, особенно многостраничным романам, «крепкий рангоут» и «надёжный такелаж».

Впрочем, я, как и ты, знаю, в каких условиях писался Штильмарком этот роман… Да, здесь уж не позавидуешь. «Первые две части этого романа, — вспоминал Штильмарк, — были написаны без взгляда на карту мира, без возможности заглянуть в элементарный справочник, энциклопедию, словарь. Лишь впоследствии, когда писалась уже третья часть, к нам по фронтовому выражению «подтянули тылы» и стали поступать книги, журналы, фильмы и некоторые справочники».

Всё это было бы весело, если бы не было так грустно… Эта «заполярная, экспедиционно-полевая партия», в которой находился Р. Штильмарк, на самом деле была «зоной»… Вот среди этой «смелой и весёлой комсомольской молодёжи» после напряжённого трудового дня, «собравшись у огонька», ему – бедняге и автору – зэку приходилось писать на «крошечных листках почтовой бумаги» свою нетленку. И «вместе с технической специальностью геодезиста» ему ещё приходилось как автору историко-авантюрного романа «привносить в этот «задорный», «творческий коллектив» некоторый литературный опыт, любовь к исторической теме и «острую ненависть к живучему мифу» о «добром старом времени капитализма».

Я прекрасно отдаю отчёт ещё в том, в какое время писался «Наследник из Калькутты»! Поэтому просто не имею права его осуждать. (Тем не менее помимо «бодрого аллюра» роман страдает явно идеологизированным «кумачовым» окрасом…) Но тут же вновь повторяюсь – это, конечно же, не вина автора. Это тавро системы, времени и… его Величества жанра. Именно творчество Р. Штильмарка, как никого другого, следует сравнивать с «опоэтизированной классиками приключенческой литературы». А именно с романами Дюма и, если быть ещё точнее в оценке, с творчеством Сальгари, Сабатини, Майн Рида, Густава Эмара, Карла Мая и других сочинителей этого жанра. Этот «вердикт» не есть плохо! Напротив! Эх, если бы таких авторов, как Штильмарк («Наследник из Калькутты»), Нефедьев («Могила Таметунга»), Зуев-Ордынцев («Последний год»), было побольше в нашей юности! Вспомни, как поколение 50-х, 60-х, 70-х задыхалось без такой литературы! Как эти книги ходили по рукам! Как они зачитывались до дыр в библиотеках, перекупались с рук у барыг… Я убеждён, если бы не этот злосчастный 1917 год, в России была бы стопроцентная великолепная плеяда мастеров приключенческого жанра, причём какого высокого уровня! Ведь интерес к этому неувядающему жанру явно прослеживается уже в творчестве таких замечательных писателей русской школы, как: К.Станюкович, А.Куприн, Н.Телешев, В.Крестовский, А.Грин, В.Шишков, К.Дорошевич, Н.Брешковский. Можно только представить, каких бы учеников авантюрного жанра могла бы в XX веке иметь Россия! Но есть то, что есть…

«Свято место пусто не бывает», и полки для историко-авантюрных романов, для приключенческих наглухо забиты откровенно беспомощными «фэнтези» и прочим суррогатом сомнительной писанины. Что делать, от судьбы не уйдёшь. Сегодня приключенческая литература – «в загоне». Вот тебе, бабушка, золото и сажа жанра. Сегодня практически всё переведено на рельсы «фэнтези»: каких-то, чёрт знает, надуманных стран, королевств и подземелий… Ради Бога, я не против «фэнтези», почему нет? Толкиен — превосходный мастер этого жанра. Но где у нас хоть один автор такого калибра? А в то же время, стоит лишь заглянуть в нашу Отечественную историю, — и она осыплет тебя тучами стрел и копий, обожжёт слух свистящим свинцом, ты почувствуешь горький чад обгорелых крепостей и запах крови, которой обильно были наполнены рвы наших фортеций и форпостов…

В хаотичном, быстро меняющемся мире мы, пусть и не сразу, подчас с трудом и раздражением, но всё-таки можем разобраться. Благо радио, телевидение, газеты и журналы, без счёту народившиеся как грибы после дождя, пытаются нас просветить и указать нужный фарватер. А вот прошлое… оно «странным образом» затирается, замазывается и предаётся забвению, либо подменяется по-детски наивными и по-взрослому злобными западными поделками. Но давайте не будем «Иванами, не помнящими родства»! Без прошлого нет будущего. Это аксиома. Если угодно, «альфа» и «омега» зрелости человечества, его миропонимания.

Европа и США, на которых мы столь любим равняться (особенно последние 20 лет), заглядывать в рот, если не сказать более жёстко… давно оценили это. Бережно чтят, любят и культивируют свою историю. И поверьте, любой писатель из захолустного Сент-Мэриса (штат Пенсильвания) или Ричфилда – «пыльной дыры» в раскалённой Юте даст нам сто очков вперёд в знании прошлого своего городка; а если у него, на час-другой забрать пакет с поп-корном и колу, то, быть может, он сподобится рассказать что-то из героических страниц его «молочного» или «маисового» штата.

Ну а если серьёзно, «без дураков» поговорить о нашем «знании» Отечественной истории. И опять – двадцать пять! Как, право, легко мы забываем своё прошлое… Мне часто приходилось слышать, уверен и тебе, Виктор, ставшую притчей во языцех невежественную байку: дескать, «дура-царица Екатерина продала Аляску американцам!» Согласись, ты, слышал об этом, если нет – внемли задушевным уверениям солиста Расторгуева (группа «Любэ»). И ведь его, Расторгуева, отмечает сам президент – собственноручно вручил правительственную награду. Ужели никто не подскажет: «Коля, окстись! Что ты поёшь?!» Стыдно, господа.

А между тем в «золотой век» Екатерины Великой, как ни в какое другое время, заботились о процветании русско-американских колоний на Северо-Западном побережье Нового Света. Вот так-то, Коля…

Признаюсь, Виктор, мне становится порою не по себе, когда я выбираюсь в Питер из своего «писательского батискафа» и вижу на улицах несметные жующие толпы, я не вижу в них лиц. И в голове у меня роятся вопросы: «С кем они?» «За кого и против кого?» Куда катится наша Россия? Для кого я вообще всё это пишу? Шпаги, треуголки, мечи и щиты, штыки и кинжалы, знамёна? Тысячи страниц…

…Поднятые из небытия герои… Может, я просто сжигаю попусту свою жизнь? Нет, нет, ответы у меня, конечно, на этот «гамбургский» счёт имеются. И мы дойдём до них, не все сразу…

И всё-таки?

Тебя не посещают такие мысли? Не пугают? Нет ли подспудного ощущения близости катастрофы? Иногда мне кажется, она висит в воздухе…

И я из бутербродного, какофоничного Питера спешу в родное и понятное мне Царское Село. Там я не заштрихован равнодушием жующей и глотающей баночное пиво толпы.

 «…Там улыбаются уланы,

 Вскочив на крепкое седло…».

Так вот в русле сказанного хочу ещё вот на чём заострить твоё внимание. Любопытно, что провозглашаемая постоянно открытость, учёность, прозрачность, терпимость нашей культуры, её живая восприимчивость (дескать, «все флаги в гости к нам») – и в самом деле имеет место. Только носит она скорее пространственный характер. Жадный интерес ко всему иностранному, «забугорному», способность усвоить, преобразить чужой опыт, превратить в питательную среду для выращивания «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов» загадочно уживаются с крайней, воинствующей нетерпимостью к своему родному, исконному. Согласись, как только дело коснется предшествующих поколений, нашей хвалёной «широкости» и «всемогущей русской души» нет и в помине, одни упрёки: «и то они не так сказали, и это не так исполнили, а тут и вовсе успели запороть...».

 В чём тут дело?

 А. Якубовский в своей статье «Блеск нищеты, или Эстетизм в отечественном интерьере» говорит следующее: «Хорошо известно, любое творчество, будь то театр, живопись, литература, время от времени пользуется подпиткой» иных далёких культур. И так же в какой-то момент «подпитывает» других. Российская культура – своеобразный гигантский смеситель, постоянно находящийся в действии. Она занимает уникальное серединное положение между воротами Запада и Востока; через неё проходят многие караванные тропы, гуманитарный «великий шёлковый путь». В результате возникает нечто сверхсинтезированное и гиперактивное, обладающее чрезвычайной энергией».

 Продолжая мысль А. Якубовского, скажу: следствие нашей «открытости» это желание (иногда неосознанное) примкнуть к традиции не домашней, а «запредельной», той, откуда пришла, «подпитка». Стоит вспомнить только одно подражание наших ВИА и рок-групп «битлам», «роллингам», «Бони-М», «квинам» и т.д. и т.п. То же самое подражание мы видим и в литературе, и в живописи, и в танце …

Вот и получается, что художник в России, как ни странно, видит себя не столько продолжателем отечественных предшественников, сколько наследником значительно более выявленной тенденции, импортированной из-за рубежа. Театр, телевидение и литература в наше время сделались лишь приложением к нашему культурному досугу, пустым развлечением наряду со всякими прочими, лишний раз доказав, что в рыночное время вовсе не задорно ориентироваться на «зрителя с улицы», «с деньгами в кармане», т. е. потакать вульгарным вкусам толпы. Может, это и не плохо!.. Но стоит ли уж так оголтело, с головой?

Наши знаменитые «западничество» и «славянофильство» — есть результат фронтирности или пограничности. Так уж выпали карты истории, что часть наших русских постоянно бдила в дозоре на льду Чудского озера, а часть залегла в тревоге у реки Калки. Так сказать, непрерывная общенациональная «мобилизация».

 Но вот, что ещё хочется сказать в связи с этим: ориентация по сторонам света (вспомним взятый нами герб Византии – двуглавый орёл) вбиралась и усиливалась более мощным и всё пронизывающим противостоянием: неуклонным приближением революционного взрыва.

 Иными словами, используя одно из мнений историков и литературоведов: «Весь XIX век – это как бы период трудной, болезненной беременности. Великая Империя вынашивала Великий Октябрь». А вот теперь нет и детища Октября. Сегодня спроси любого тинейджера, что он знает об СССР. Он только «хлопнет» жвачным пузырём, дебиловато гоготнёт и погонит в своё «зазеркалье», на скейте. Вот тебе и «Союз нерушимый республик свободных…» Как тут опять не вспомнить классика: «А был ли мальчик?»

 Но много гибельнее другое: в погоне за всей этой западнической фасовкой-рисовкой; за всей этой игрой в «демократию», в американский Диснейленд: в «слонов» и «уток», «бемби» и «гамми», в рыжих оленят – «чубайсиков» и плюшевых мишек — «гайдариков» — Россия безвозвратно потеряла целое поколение, а то и два, молодёжи, которая, как «Бонни и Клайд», очертя голову, взялась за ножи, пистолеты, наркоту и проституцию… А почему бы нет? «У нас демократия! Всё, что не запрещено, то можно! «Рэкет»! – это по-взрослому, мужики.

 Я уж не говорю, Виктор, об экономике и фундаментальной науке, высшей школе и армии… Тут наши горячо любимые «Чипы и Дейлы» уж постарались прийти на помощь»! А мы – прямо, как в песне, закрыли от счастья глаза и распахнули объятия… Не-ет! «С нами так ещё никто не шутил…» «Это был страстный роман, увлекательный аттракцион»…!

Ну и, как водится, в лучших традициях мелодрамы, «первой любви» — печальный итог. Вот доигрались в «пятнашки-ваучеры» и прочие «облигации -махинации», весело, мордой крутя… Вздрогнули лишь тогда, когда Россия-мать закачалась над бездной, возврата из которой нет… А сколько наших отцов и дедов, сколько стариков-ветеранов эти заигравшиеся в «ковбойцев» ребята-зверята между делом «ухлопали» в гроб?.. Да где ж им знать? Некогда! А чего тут такого? Все умирают… «Се ля ви», подвинься. «Бежим, Егорка! За карусель и мороженое дяде Сэму платить надо!» «А у тебя, Толька, «бабки» есть?» «Нет, что-нибудь замутим!» И замутили… По дешёвке распродали полстраны, открыли шлюзы «на полную». Один господин «Семь сорок» pardon, Джордс Сорос, чего стоит со своей «благотворительной» программой! Ведь очевидно было – в овечьей шкуре волк. Все так называемые научные программы – это выявление наших открытий и изобретений, оптовая скупка русских мозгов и перекачка их в американские научные центры!

Нет, не миновала Россию калёная стрела, не пощадила булатная сабля ворога. Чужой рыцарь, в иноземных доспехах, с победой вернулся в свой замок, на русском коне.

А между тем эти нахрапистые «футболисты» и «жонглёры» от демократии «без шума и пыли» зарыли в землю наших стариков в 90-е годы, право, больше, чем фашисты в проклятое лихолетье Ленинградской блокады, в дни битвы за Москву и Сталинград, вместе взятые. Ты только вду-май-ся в это, Виктор! Оторопь и ужас…за горло берут. Ничего не попишешь: факты — упрямая вещь. То-то сейчас засуетились в Кремле с этой пресловутой «демографической катастрофой». Вот уж воистину: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится!» А куда ж вы раньше смотрели? О чём думали, когда «подмахивали» разрешения на закрытие роддомов, на передачу «милым бухгалтерам» с акульими челюстями детских садов, школ и вузов? Ах, деньги считали, кроили страну и власть, из народа верёвки вили… Ну, ну дело хорошее, да вот, как бы вновь по улицам не побежали с оружием люди, с налитыми багровой ненавистью глазами. Тогда «трындец», ребята… Дальше, как в песне: «А «Мерседес» пошёл под пресс». Спаси Господи… Не дай Кровавому Шуту разгуляться по России!

Беседовал Виктор Притула.