Осколки той, солдатской боли …

Поэзия Руфины Максимовой о Великой Отечественной

В одной из бесед с журналистами К.М. Симонов на вопрос, почему он до сих пор тщательно работает над дневниками фронтовиков, их письмами с фронта, публикует эти материалы, тогда как о Великой Отечественной так много уже написано, ответил, что лишних воспоминаний о войне не бывает. Потому что каждый увидел её по-своему и ощутил там что-то своё.
Этот разговор невольно приходит на память, когда стихи о Великой Отечественной читаю у поэтов, которые знают о войне лишь из литературы и устных рассказов фронтовиков. Аналогия для меня здесь очевидна, поскольку каждый послевоенный поэт ощутил прочитанное или рассказанное по-своему. И по-своему это передал в своих стихотворениях.

Сейчас передо мной сборник поэзии Руфины Максимовой «Минута молчания», посвящённый памяти тех скорбных для нашей страны лет – первой половины сороковых, принёсших огромное число жертв с обеих сторон. Лишь ценой невероятных усилий на фронте и в тылу наши родители, а для многих уже и более старшие поколения, так достойно завершили Великую Отечественную, победив практически объединённую армию Европы.
И, наверное, поэтому у первых, да и последующих, послевоенных поколений наших людей война 1941–1945 гг. живёт в переданной им старшими генетической памяти, которая время от времени приводит к тому, что они создают произведения искусства разных жанров.
У поэта Руфины Максимовой это вылилось в цикл стихотворений. Строчкой одного из них, под названием «ОСКОЛКИ», и озаглавил свой небольшой очерк:

Я не бывала на войне
как наблюдатель или воин,
но, кажется, живут во мне
осколки той, солдатской боли
всех, кто дошёл и кто упал,
прикрыв мою судьбу своею,
кто в шуме боя утопал,
и кто на фото не стареет.

Загнав надолго в толщу лет
войны обугленные краски,
их жизнь прокладывала след
из юности к могилам братским.
И тянется сквозь память лет
из той поры, уже не близкой,
девчонок и мальчишек след,
ушедший в камень обелисков.

А дальше автор силой поэтического воображения переносит себя в военные-сороковые и пишет уже от лица одного из тех воинов-освободителей, «кто на фото не стареет», коротенькое стихотворение высокой степени драматизма «ТЫ ПРОСТИ»:

Ты прости, я не приеду
ни на ужин, ни к обеду.
Вопреки любым делам,
я бы дома был, как в прошлом,
но войной под взрывы брошен
и разорван пополам.

Не правда ли, такая поначалу будничная весточка бойца настолько резко переходит в её трагический исход, звучащий из двух заключительных строчек, что невольно вспоминаешь одно из лучших стихотворений мировой поэзии «Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ» Александра Трифоновича Твардовского. Поскольку его поэтический образ: «… Я не слышал разрыва, / Я не видел той вспышки, – / Точно в пропасть с обрыва – / И ни дна, ни покрышки. / И во всём этом мире, / До конца моих ней, / Ни петлички, ни лычки / С гимнастёрки моей…» мог повлиять и на рождение приведённых строк Руфины Максимовой.
И это влияние вполне естественно, потому что поэты Великой Отечественной написали немало стихотворений такой силы, какая не может не действовать и на следующие поколения.
Вот почему у современных поэтов отголоски тех строк отчётливо чувствуешь. Приведу ещё один из таких примеров – стихотворение Руфины Максимовой «Я ЗНАЮ…»:

Я знаю, что солдаты
тоже плачут,
когда в звенящем море тишины
победы слышат голос, не в удачу
там верили в сражениях войны.

А верили, что Бог-отец не бросит,
что лишь ему
судьбу детей решать.
Вот почему солдат
пред боем просит:
не дай, Господь,
в сраженье оплошать.

Не дай, Отец,
друзьям уйти до срока,
последние слова недосказав,
а после боя ворон ли, сорока
чтоб не клевали воину глаза.
Чтоб над землёй,
которую прикрыли
собой, в полёте крылья распластав,
мы с облаками вместе в небе плыли,
оставив слово «мама» на устах.

Я знаю, что солдаты
тоже плачут.

Повтором первой строчки стихотворения в его конце автор подчёркивает главную мысль сказанного. И вполне возможно, что такая мысль могла родиться под впечатлением от начала знаменитого стихотворения «ПЕРЕД АТАКОЙ», написанного поэтом-фронтовиком Семёном Гудзенко: «Когда на смерть идут – поют, / а перед этим можно плакать. / Ведь самый страшный час в бою – / час ожидания атаки…».
* * *
Отголоски любой войны продолжают волновать все поколения, поскольку многовековая история показывает, что принципиальных изменений в природе человека не происходит. Меняется лишь уровень цивилизации, не влияющий на суть основных человеческих проявлений и взаимоотношений между людьми. Вот и в стихотворении Руфины Максимовой «С ЧЕМ СОИЗМЕРИМО?» звучит всё тот же многовековой «проклятый» вопрос о последствиях войны как таковой:

Плетётся сеть войны незримо
и душит землю, как пырей.
Скажите, с чем соизмеримо
на свете горе матерей,
когда разлука сердце гложет,
а годы – цепь холодных вех?!
Скажите, кто вернуть поможет
детей неповторимый смех?

Кто в доме свадьбу отыграет,
напишет первые стихи?..
Война простых людей карает
за касты правящей грехи.

 

И будто продолжением этого вопроса звучит в стихотворении «ВРЕМЯ НАС ИСПЫТЫВАЕТ» мудрая нотка поэта, не позволяющая впадать в уныние и дающая силы, чтобы противостоять всеобщему злу:
Время нас испытывает вроде бы,
мы порой имеем жалкий вид,
но в ненастье не бросаем Родину
не лишаем Родину любви.
Сколько дней
по бездорожью пройден
через войны к белизне зимы.
Та земля,
что жизнь дала нам – Родина,
без неё не состоимся мы.
Даже если что-то недосказано,
в душу не вошла благая весть,
всё, что было, пуповиной связано
с тем, что будет,
с тем, что ныне есть.
Зло войны, безумие Игила
канут пусть во времени золе,
чтоб кресты
на брошенных могилах
не чернели на пустой земле.

Эти мысли и приходят к поэту в минуты молчания. И думаю, все, в ком сохранилась совесть, испытывают подобное состояние, за что спасибо Руфине Макимовой, написавшей сборник такой эмоциональной силы и благодарной памяти.

 

Григорий БЛЕХМАН.