Командир танковой роты

О ней мне поведал старый танкист: мол, всякое ему приходилось на дорогах войны видеть, но, когда за рычагами танка увидел молодую женщину, ловко управляющую грозной и мощной машиной, был поражён. Сначала не поверил. Ведь управлять танком и мужчина-то не каждый сможет — выжать педаль и маневрировать им. А она, словно кудесник, управляла этой военной техникой. И как ловко управляла, позавидуешь! Бесстрашная и сильная была эта женщина — капитан Евгения Кострикова, — беспощадно громившая врага.
Но ещё больше был удивлён, когда узнал, что это дочь Сергея Мироновича Кирова (настоящая фамилия — Костриков), первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б), жизнь которого оборвал выстрел Николаева в коридоре Смольного 1 декабря 1934 года.
Меня сообщение бывалого воина заинтриговало. Ещё бы! Дочь самого легендарного Кирова оказалась на передовой. Я стал вникать глубже в жизнь этой женщины, оказавшейся в тяжёлую для Родины годину в самом пекле войны с гитлеровскими оккупантами.

Росла Женя Кострикова, как и многие её ровесники. Отца видела редко, можно сказать была сиротой при живом отце, который был всегда очень занят, воспитывать девочку ему было некогда. А мать умерла, когда Женя была ещё малышкой. И не познала она ни отцовской ласки, ни материнской. Безусловно, отец любил дочь, но что он мог поделать, если государственной службе приходилось отдавать себя целиком. В 1926 году Киров вновь женился, взяв в жёны Марию Маркус. Мачеха чужому ребёнку не благоволила, больше занималась собой любимой. И Женю отдали в интернат. Росла она честной, справедливой. Правда для неё была просто необходима, какой бы та ни была. Она никому не завидовала, ни на что никогда не жаловалась. Может, в душе девушка и страдала, но виду не показывала, а это свидетельствовало о том, что растёт человек мужественный.
В 1938 году Евгения стала студенткой Московского высшего технического училища имени Баумана. Девушка была талантлива, лень презирала, говорила, что праздность с ленью — это ржавчина души, болезнь, и лекарство от них только труд, с которым забывается ничегонеделание. Ведь в ленивом человеке накапливаются лишь одни скверности, от которых исходят дурные и испорченные мысли. Целеустремлённая девушка со временем могла бы стать крупным инженером или научным работником. Но влечения к спокойной жизни не испытывала. К удивлению подруг, Евгения Кострикова рвалась в ряды воссфтавших испанцев, воевавших против диктатора Франко. Однако в 1939 году гражданская война в Испании закончилась, и Кострикова переживала, что не успела туда попасть. Девушка попыталась было попасть на финский фронт в 1940 году, и вступить в бой на танке, носившем имя её отца «Сергей Миронович Киров», но и на этой войне Жене Костриковой побывать не удалось.
Когда началась Великая Отечественная война, Кострикова окончила курсы медицинских сестёр, и добровольцем ушла на фронт. Бои шли под Москвой, медсестра Кострикова оказалась в медико-санитарном взводе отдельного танкового батальона. Под шквальным огнём врага она перевязывала и вытаскивала раненых бойцов в безопасное место. Пули свистели и слева, и справа, а она, не зная роздыха, спасала раненых. Смелую медсестру наградили медалью «За отвагу». Мечта стать танкистом не оставляла её, но в танкисты женщин категорически не брали. Надо же было выжать педаль главного сцепления тридцатьчетвёрки, а для этого требовалась сила, чтобы преодолеть усилие в 25 килограммов.
В октябре 1942 года её батальон передал почти весь медицинский персонал и часть личного состава на укомплектование 79-го отдельного танкового полка. Здесь Евгения Кострикова стала военфельдшером этого полка. В декабре полк в составе Южного фронта принял участие в Сталинградской битве, в которой, по сути, решалась судьба Советского Союза. Кострикова с передовой не уходила, и порой то ли в шутку, то ли всерьёз говорила: двум смертям не бывать, а одной никому не миновать. Судьба всегда на стороне храбрых. За отличие в боях трудного 1942 года Евгению Кострикову наградили орденом Красной Звезды. А тем временем 79-й танковый полк был переименован в 54-й гвардейский танковый полк 5-го гвардейского Зимовниковского механизированного корпуса 2-й гвардейской армии.
Победа в Сталинградской битве переломила ход войны, советские войска двинулись дальше. Летом 1943 года Кострикова уже воевала под Курском, где шло величайшее танковое сражение, каких ещё не знала мировая история. Беспрерывные бои не прекращались ни на минуту, горело не только всё живое, но и плавилось железо. Евгения едва успевала оттаскивать от огня раненых. Только во время одного из боёв спасла жизнь двадцати семи танкистам. Задыхаясь в смрадном дыму, вытаскивала и вытаскивала раненых из охваченных огнём, горящих танков, и тут её ранило.
Ранение от осколка снаряда оказалось тяжёлым — рассекло щеку. Лечилась в госпитале, но постоянно рвалась снова на фронт. К этому времени грудь Евгении Костриковой уже украшали два ордена Великой Отечественной войны 2-й степени и Боевого Красного Знамени. А на щеке белокурой симпатичной девушки теперь красовался глубокий шрам, но, когда она улыбалась, тот исчезал. Её хотели устроить на работу в штаб, уговаривали, но Кострикова наотрез отказалась, твердила: «Только — фронт...». Стала добиваться направления на учёбу в Казанское танковое училище. Однако руководство брать её не хотело. Что же делать? Её мечты рушились, просьбы к высшему начальству разбивались в прах. Девушка ходила сама не своя и очень переживала. Казалось, надежды больше нет. И тут она вспомнила давнего знакомого их семьи — маршала Климента Ефремовича Ворошилова. С отчаяния обратилась к нему. И он помог. Евгения Кострикова стала курсантом танкового училища. Радости не было предела.
Стоит отметить, что женщины-танкисты на войне были редкостью. Им не доверяли тяжёлые боевые машины, — кишка, мол, тонка у «слабого» пола управлять сложной техникой. Всего за годы войны танкистами стали около двадцати женщин. И всем им пришлось пробиваться к заветной цели с превеликим трудом, благодаря невероятной настойчивости и силе воли. Освоив в совершенстве вождение танка, Евгения Кострикова вернулась на фронт.
Армейская карьера её в танковых войсках шла в гору. После окончания училища старший лейтенант Кострикова уже командовала танковым взводом в своём родном 5-м гвардейском мехкорпусе. С боями прошла Украину, а в январе 1945 года её танк шёл по польской земле, участвуя в Висло-Одерской наступательной операции. Она была уже капитаном и командовала танковой ротой, когда сражалась за Берлин, добивая гитлеровцев в их собственном логове.
Но на этом война для неё не закончилась. Евгении Костриковой пришлось в начале победного мая на своей «тридцатьчетвёрке» спешить на помощь восставшим чехам, освобождать Прагу. Дорога была трудной: по раскисшей от весенних дождей земле пришлось одолевать крутые и каменистые, заросшие лесом Рудные горы. Выручали лошади — в трудных местах они впрягались в машины. Преодолев горы, 5-й гвардейский механизированный корпус победно вошёл в Прагу под восторженные приветствия местных жителей, которые встретили советских воинов-освободителей с цветами и улыбками. Разве об этом можно забыть? Здесь капитан Кострикова и закончила войну, на которую так страстно когда-то рвалась.
Если бы был жив её отец, то он не скрывал бы восторга и гордился своей славной дочерью-героем, награждённой за бои в Берлине и Праге орденом Отечественной войны 1-й степени. И так же улыбался бы белозубой улыбкой, какой он одаривал своих друзей и знакомых. Эта отцовская улыбка передалась и дочери, и она тоже улыбалась встречным людям, желая всем в наступившей мирной жизни благополучия и добра.
После войны Евгения Сергеевна демобилизовалась. Мечтала о дружной большой семье с детьми. Да только личная жизнь, к большому сожалению, этой прекрасной женщины, как нередко бывает, не сложилась. Говорят, что «этому помешало её высокое советское происхождение». И она не хотела, чтобы её имя, дочери Кирова, кто-то смог использовать в своих корыстных целях для карьерного продвижения. А случай такой в её жизни уже был. Во время войны Евгения Сергеевна познакомилась с одним штабным работником. Безумно влюбилась. Он, как ей казалось, тоже. Клялся девушке в вечной любви, что ему для счастливой жизни и не надо больше никого, кроме милой Женечки. Она искренне поверила. И они стали жить гражданским браком. Но этот ловкач-штабист её просто обманывал. Скрыл, что женат и имеет детей, а Евгению использовал для продвижения по карьерной лестнице. Воспользовавшись связями Костриковой, он легко получил звание генерала — разве могли отказать «мужу» дочери Кирова? А после войны этот подлец преспокойно вернулся домой к законной жене, о которой Кострикова и не подозревала.
Для Евгении Сергеевны его обман был страшным ударом. Переживала тяжело, не верила, что её так ловко обвели вокруг пальца, и не думала, что её любовь окажется обманкой. Закрылась, как улитка в раковине, и больше никого в своё сердце не пускала. Так и жила в одиночестве до конца дней своих, как нередко бывает с подобными людьми. Пока ты кому-то нужна или нужен, вокруг тебя вьётся-увивается целая стая разных людей, а нечего от тебя взять, все исчезают.
Умерла Евгения Сергеевна Кострикова в 1975 году. Похоронить её пришла лишь одна её однополчанка — военный врач, больше никого не было. Похоронили её на Ваганьковском кладбище Москвы. Так завершилась жизнь этого замечательного человека, верной дочери России. Вечная память!