И совесть, и честь, и стихи…

Ольга Воробьёва родилась и живёт в г. Петушки, Владимирской области. Закончила Покровское педучилище в 1992 году, тогда же начала публиковать в районной газете «Вперёд» стихи для детей. В 2006 году закончила литературный институт им. Горького, семинар детской литературы Р.С. Сефа и А.П. Торопцева. Стихи и рассказы печатались в литературной газете, журнале «Мурзилка», «Мурр+» (Калининград), газете «Вечерний Оренбург», альманахах: «Чаша круговая», «Владимир», «Литературная Евразия», «Поэт года» и др.
Автор книги «Познакомьтесь, это я! Тихая провинция Руси». В 2019 году получила «Золотой витязь» одноимённого литературного фестиваля в номинации «Литература для детей и юношества» за книгу «Тихая провинция Руси».

* * *

Быть может, это мелочи,
естественный процесс:
Раскрашивают девочки диснеевских принцесс,
Наряды их прекрасные и волосы до пят —
По разукрашкам глянцевым
фломастеры скрипят.
Раскрашивают девочки… И это не секрет:
В тех книжках ни Иванушки,
ни Василисы нет,
Ни поп, ни царь не встретится,
ни щедрый гость купец —
Воспитывает девочек заморский образец.
Ах, сказочки вы русские, прекрасные, как жизнь!
Когда же позабылись вы, давно ль перевелись?
Без вас американское сознанье у ребят,
По разукрашкам глянцевым
фломастеры скрипят!

* * *

Мы так взрослеем: грезим и ревём,
Оставив дом, спешим за чудесами,
И одного единственного ждём,
Прекрасного, придуманного нами.
Читаем гороскопы, верим снам,
Но день придёт, и нам (какая жалость!)
Придётся посмотреть по сторонам,
И взять вслепую, что кому досталось.
И пусть любовь, как говорится, зла —
Поверить, что его-то и любили,
А в кухне, в уголке, стоит метла —
Для подстраховки от потери крыльев.

* * *

Уроки закончились давно,
Время четвёртый час.
Пацан не спешит, он в кафе одно
Заходит который раз.
Нет денег, и хочется очень есть.
А лучше — глоток вина.
Домой лучше позже —
Хотя бы в шесть,
Ведь мама опять пьяна.
Начнет голосить, что бездельник он…
Подольше б играть в тепле
В подаренный отчимом телефон
С трещиной на стекле.
В кафе одиноком среди зимы,
Не школьный идёт урок.
Там мальчику пьяница даст взаймы
На кофе и пирожок.
Он съест торопливо, и скажет: «Дядь!
Котлетку б ещё одну!
А отчим скалымит тысчёнок пять,
И я тебе долг верну!»

* * *

Музей большой в Людинове. Не скрою,
Здесь интересен каждый экспонат.
На снимках жизнь рабочих и героев,
Чугун, отлитый сотню лет назад:
Печные дверцы, ручки, фоторамки.
Хрусталь от самых лучших мастеров.
Куски железа — мне сказали: «Танки.
Они сюда пришли из Петушков».

Я в этот край приехала за чудом.
Чтоб видеть наяву, а не в кино
Демидовскую первую запруду,
И Мальцевской чугунки полотно,
Лес знаменитый брянский, партизанский,
И дом, где жил Алёша Шумавцов.
Но танки, искорёженные танки…
Они пришли из наших Петушков,
И здесь погибли, в битве под Буканью.
Фрагменты сохранит теперь музей.
И плачу я, и радуюсь свиданью
С далёкой малой родиной моей.

* * *

Чем меньше местечко, тем мельче поэты.
Чаёк вечерком, на столе карамель.
Стихи, и уютная вялость беседы
В районном ДК. За окошком метель
Сутулит унылые спины прохожих,
Спешащих домой, после трудного дня.
А этим поэтам так хочется, Боже,
Прославить однажды родные края!

* * *

В.А. Бахревскому
За окнами жара и виноград —
В кудрявых листьях зреющие гроздья.
Я в комнате твоей всего лишь гостья,
Но вижу: твой портрет мне очень рад.
Он, улыбаясь, смотрит со стены,
Он очень проницателен, но всё же,
Скажи, какие здесь ты видел сны,
Когда был лет на тридцать помоложе?
А мне, признаюсь, снился дивный сад,
И мальчик, в Евпаторию влюбленный.
Скажи, здесь рос и прежде виноград,
Стоял в окне столетник запыленный?
И так же ли пережидали зной
В тени акаций сонные собаки,
Когда ты с сыновьями и с женой
Шёл к морю через озеро Мойнаки?
Молчи, не отвечай, и я пойму:
Все было так, а иначе откуда
В обычной тесной комнате в Крыму
Средь книг и пыли в свет рождалось чудо.

Из девяностых
Упруго открывались двери,
В метро стоял привычный гул,
Когда тащила по Москве я
Огромный клетчатый баул.

Что в нем лежало? Для примера:
Пять платьев разного размера,
Носки, галош размерный ряд,
Футболки, шорты — всё подряд.

Закрыв глаза, я четко вижу
Баул тот, круглый от тряпья,
И вижу множество таких же
Предпринимателей, как я.

Пешком с тележками, с тюками,
В любую сырость без зонтов,
Как много мы перетаскали
На рынки наших городов!

Мечтали, заработав крохи,
Вершить серьёзные дела.
И стали символом эпохи,
Что неожиданно прошла.

* * *

Холодает, мой друг, холодает.
Ночи в августе слишком темны.
Нам всё чаще тепла не хватает,
А быть может — прошедшей весны.
Я чувствительна стала к погодам.
В дни озябшие голос мой слаб,
Но под Спас наливаются мёдом
Золотые головки кульбаб,
Да и звёзды отчаянно светят,
Прожигая небес балдахин.
Люда-Люче с друзей в интернете
Собирает на конкурс стихи.
Август — астры...
К бумажным наградам
У людей интерес не угас.
……………………………
А у нас дни рождения рядом,
И медовый, и яблочный Спас!

* * *

Давайте мы будем как взрослые люди
Беседовать с вами о том,
Как завтра мы жить замечательно будем,
Как плохо сегодня живём.
Как выросли цены, в карманах же пусто,
И много до пенсии лет,
Но только, прошу вас,
не надо о чувствах
В стране, где поэзии нет.
Какая поэзия! Всё нынче просто:
Там — хохма, тут — матерный хит.
Погибли, погибли в лихих девяностых
И совесть, и честь, и стихи.
На свалку отправлены хламом ненужным,
Забыть их пора, словно бред,
Но ангелы с детства шептали на ушко:
Пиши, Оля, ты же поэт!
Пусть льстят и хулят,
безразличием ранят,
Ты словом владей, как огнём,
Ведь только с поэзией жизнь лучше станет.
Как мы без неё-то живём?

Гулливерия

Ночи ли без сна взбаламутили.
Выдумала ль я всё в бреду,
Будто по стране Лилипутии
Одиноким Гулливером бреду.
Лилипуты смотрят важно, как гении,
А меня не видят. Им невдомёк,
Что по тем же я хожу помещениям
Задевая головой потолок.
Наклоняюсь, чтоб расслышать, и верю им,
Что мы все — одна большая семья.
Но однажды я уйду в Гулливерию —
В ту страну, где все такие, как я.