«И мы сохраним тебя, русская речь…» Продолжение разговора. Начало в № 10, 16, 19/2018 г. и 3/2019

Будущего у России не может быть без русской словесности, расцветшей на почве церковнославянского языка. Словом, искони передавалась традиция самобытной культуры народа, опыт исторических побед и поражений. Слово есть выразитель всей народной жизни и души народа с её скорбью и радостью, песней и плачем. «И мы сохраним тебя, русская речь, // Великое русское слово», – звучали слова А. Ахматовой в роковую годину, когда враг, захвативший почти всю Европу, стоял на подступах к Москве.

Дорого нам досталось сохранение на протяжении столетий великого русского языка, как дорого оно достается сейчас жителям Донбасса – колхозникам и шахтерам, взявшим в руки оружие после того, как на Украине ввели закон о русском языке… «Мы из всех исторических катастроф вынесли и сохранили в чистоте великий русский язык», – писал Василий Шукшин – наша гордость, наша совесть.
Сегодня идет борьба с русским языком, ибо именно он – незримый охранитель народа. Иначе как назвать то, что до минимума сокращено преподавание литературы в школе – единственного предмета, который формирует мировоззрение человека, воспитывает духовность и нравственность; то, что в теле- и радиоэфире нет места традиционной русской культуре, как и культурам многонациональной России со всей палитрой их сказок, песен, былин…
Сохраним ли мы в чистоте великий русский язык в нынешнее время рафинированного патриотизма и невиданной подмены традиционной культуры?
Александр ЕВДОКИМОВ, доктор технических наук, кандидат культурологии, академик РАЕН, профессор кафедры теологии МГЛУ:
— Невозможность военной победы над Россией давно осознана Западом в ходе XVII—ХХ столетий. Новая форма военных действий – информационная — предполагает разрушение культурного пространства русской православной цивилизации, где важнейшим аспектом является язык народа. Разложение любого языка есть потеря возможности воспроизводства культуры.
Фактически информационная война, в том или ином проявлении, всегда велась против Русского государства, в частности – попытки внедрения католичества, изменения календаря. Это касается и русского языка.
Глобализационные процессы характеризуются стиранием языковых различий, формированием международного языка и международного сленга. В связи с этим для современного российского общества характерна деформация лингвистического пространства. Повышенная чувствительность русских к слову выдвигает на первый план проблему защиты русского языка от западной лингвистической агрессии, ставшей важнейшим стратегическим направлением ведущейся против России информационной войны. Победа Запада сейчас осуществляется на информационном уровне, без непосредственного военного вторжения.
Необходимо остановиться и на естственнонаучном аспекте проблемы.
Наше бытие характеризуется тремя субстанциями (лат. substantia – сущность, то, что лежит в основе; духовная субстанция, материальная субстанция): информацией, энергией и материей. Последовательность расположения имеет важный смысл – «В начале было Слово...» (Ин 1:1). Представители универсального эволюционизма расположили бы всё в обратном порядке: материя, энергия, информация. Таким образом, слово есть информация, а язык – хранилище информации, средство её передачи и сама информация. Количество информации всегда определяет стабильность существования любой социоестественной системы. Упрощение и опошление языка неизбежно ведёт к снижению стабильности общества.
Процесс разрушения языка вызвал к жизни появление так называемой экологии слова – широкого культурологического течения, возникшего во второй половине ХХ в. Экология слова находится в стадии формирования. Это наука о духовном значении слова, о его связи с личностью, с характером и судьбой народа, с высшими духовными сферами, с Творцом – направление, связанное с русской философией (о. Павел Флоренский, о. Сергий Булгаков, А.Ф. Лосев, Г.С. Батищев); о связи языка с культурой народа и со всей семиосферой (Ю.М. Лотман), о целостности языка, о его сохранении, об энергетике языка, о его связи с биосферой.
В результате исторических событий ХХ века то, что на протяжении столетий не удавалось совершить католикам, униатам и крестоносцам, было сделано большевиками. Одно из первых мероприятий правительства большевиков – декрет Народного комиссариата просвещения от 23.12.1917 (юлианский календарь) о реформе русского правописания, подтверждённый декретом Совета народных комиссаров 10.10.1918. Воистину – знали, что делали! Однако большевики взяли уже готовый вариант, поскольку проект реформы такого рода был подготовлен ещё в 1909 г. академиком А. А. Шахматовым. Этот во всех отношениях революционный документ поначалу имел ограниченное действие и был обязателен лишь для школы. Согласно декрету 1918 г., новые правила распространяются и на печатные издания, приобретают всеобщий характер. Происходит изъятие и уничтожение старых наборных шрифтов, передел общеобразовательных методик и учебной литературы. В 1920-х гг. постановлением о «единой трудовой школе» начался развал образования. Резко сократился объём и снизилось качество языкового образования в школе. От всего курса русского языка остались лишь правила орфографии и пунктуации. Крупнейшие учёные, занимавшиеся исследованием русского языка и его истории, подверглись репрессиям. Был ликвидирован Международный и национальный научно-исследовательский центр русской и славянской филологии, закрыты историко-филологические факультеты Московского и Ленинградского университетов, готовившие специалистов высшей квалификации, учителей русского языка, литературы и истории. Созданные позже ИФЛИ – институты философии, литературы и истории — вопросами языка не занимались.
Эта сокрушительная «реформа» привела к дальнейшей деградации русского языка. Русский язык, сыгравший в формировании современных литературных языков народов Евразии примерно такую же роль, что латинский в Западной Европе, начал деградировать. 
О любом этносе становится модным говорить как о «пользователе» языка, тогда как язык составляет духовную основу народного миропонимания.
Характерные элементы языковой агрессии: мэр, спикер, саммит, имидж-
мейкер, дилер, киллер, рэкетир, дистрибьютор, тинейджер, шоумен, менеджер, супервайзер, обороты типа – Горбачёв-фонд, Айс-Фили, арткультура, хит-парад.
Наряду с этим продолжается проникновение криминальной лексики: замочить, беспредел, опустить, наехать, держать за кого-либо.
В обществе начинает доминировать аудиокультура – без чтения, «язык рекламы», формирующая так называемое клиповое сознание, разлагающе действующее на миропонимание народа.
В СМИ получает распространение и ненормативная лексика – слова, содержащиеся в «отхожих местах языка» (выражение профессора В.Ю. Троицкого); в нашем обществе потому и стоит смрад, поскольку в отхожих местах содержат продукты биологического разложения. Разложение языка есть рост безнравственности, но в безнравственном обществе не действуют самые высоконравственные законы, и ничего хорошего сделать в таком обществе просто невозможно. Привычка к сквернословию – признак духовного разложения человека, на которого невозможно положиться ни в одном серьёзном деле; позволяющий себе нечистую речь без затруднений решится и на нечистые дела – это доказано на практике. Но в настоящее время создаются даже словари ненормативной лексики, авторы которых оправдывают себя невозможностью закрывать глаза на явление «гнилой» речи. Языковое сознание разлагается, и при сохранении текущей ситуации противостоять информационной агрессии в недалёком будущем станет уже невозможно.
Употребление «чёрного слова» неизбежно ведёт к неразличению добра и зла, это – основа вседозволенности. Напомним, что современная ненормативная лексика имеет языческое происхождение, являясь «ритуальным сквернословием».
В этой ситуации нельзя не помнить слова апостола: «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и всё тело» (Иак 3: 2-12).