Золотой самородок из Хасаута-Греческого. К 80-летию со дня рождения и Дню памяти Анатолия Шамардина

В издательстве Евгения Степанова «Вест-Консалтинг» появилась новая серия – «СВЛ» («Судьбы выдающихся людей»). Первой книгой этой серии, аналогичной «ЖЗЛ», будет книга Нины Красновой «Золотой самородок из Хасаута-Греческого» — об Анатолии Шамардине, выдающемся певце, композиторе, солисте Утёсовского оркестра, инязовце, полиглоте, филологе, авторе интересных рассказов, о котором не раз писала и прозу которого печатала наша газета

. Предлагаем читателям отрывки из книги Нины Красновой, основанные на беседах автора с главным героем, который уже четыре года пребывает на небесах.
Места детства Анатолия Шамардина – Ставрополье, Северный Кавказ
Нина Краснова: Анатолий, ты живёшь в Москве. А где ты родился?
Анатолий Шамардин: Я живу в Москве уже больше тридцати лет. А родился я на Ставрополье, на Северном Кавказе. В селе Ольгино (Степновского района). Это, кстати сказать, недалеко от того места, где родился и Михаил Сергеевич Горбачёв. Но через полгода мои родители переехали в село Хасаут, которое находится по соседству с Ольгином, в Карачаево-Черкесии. Хасаут – это такое греческое село, затерянное в горах и в лесу. Там жили греки, русские, казаки, украинцы. И там я жил до четырнадцати лет. Там формировался. Отец у меня – русский, казак. А мама – гречанка. Её предки – понтийские греки, выходцы из Трапезунда, которые когда-то, несколько веков назад, поселились в Причерноморье, в Сухуми, переселившись туда из Греции. Так что я русский грек. Ничего музыкального у нас в селе не было, в смысле – музыкальной школы или училища. Но была своеобразная музыкальная культура со своим мелосом, со своим фольклором, в котором переплелись греческие, русские и украинские интонации, и всё это вместе постоянно звучало в виде песен с многоголосьем. В селе все пели. А лучше всех пела моя тётя Ирина, жена маминого брата, которого звали Агапий. Она казачка, и очень хорошо, как никто, пела русские песни. И оказала на меня сильное влияние. Благодаря ей я с детства узнал и полюбил русские песни.

 

Анатолий Шамардин – вундеркинд, которого хотели утащить цыгане

Нина Краснова: Толя, ты поёшь с самого детства. Ты, можно сказать, вундеркинд, как Робертино Лоретти.
Анатолий Шамардин: Моя мама говорила мне, что я с самого детства, с самых малых лет очень любил петь. Самые разные песни. И когда мне было три или четыре годика, меня даже хотели утащить чужие люди, потому что я очень хорошо пел… Один раз я сидел на брёвнышках, в кабардино-балкарском городишке, в Тырныаузе, где мои родители какое-то время снимали квартиру… И пел песню Исаака Дунаевского из кинофильма «Дети капитана Гранта» — «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер»:
Кто привык за победу бороться,
С нами вместе пускай запоёт:
Кто весел, тот смеётся,
Кто хочет, тот добьётся,
Кто ищет, тот всегда найдёт!
И какие-то дядя с тетей, муж с женой, цыгане или не цыгане, услышали меня и хотели утащить. Поманили конфетками и увели с собой. И мама не могла меня найти. А другие люди, наши соседи, помогли ей — догнали «цыган», отняли меня у них и вернули маме.
Нина Краснова: Жалко, что тебя не услышал тогда какой-нибудь импресарио. Может быть, он раскрутил бы тебя и сделал из тебя русского Робертино Лоретти…
Анатолий Шамардин: Импресарио в Тырныаузе и в Хасауте не было. Они через эти точки земного шара не проезжали.

 

Божья кара

Анатолий Шамардин: Все у нас в Хасауте знали, что наш староста сотрудничает с немцами, которые заняли наше село, и что он сдаёт немцам всех, с кем у него какие-то нелады. Например, он донёс в комендатуру на двоюродного брата моей мамы, сказал, что тот — партизан, и этого двоюродного брата забрали в гетто, и там он и погиб, причем замучил его сам староста, а не немцы, «фашистом» оказался он, а не они, и сельчане так и прозвали его – «фашист». А моя мама говорила ему это прямо в глаза. И он, если пользоваться языком Зощенко, «грубость затаил» против моей мамы.
И вот однажды, дело было в начале осени, мама взяла меня и моего брата Эдика на речку. Идём мы туда по лугу, мама ведет нас за руки. Мне тогда было три годика, а Эдику шесть лет. И мы видим, как навстречу нам двигается староста. Глядит на маму и на нас и ухмыляется так мерзопакостно и говорит:
— Елена Антоновна, а я сейчас пойду в комендатуру и донесу на тебя немцам, скажу им, что ты — партизанка…
— Иди, «фашист», доноси! Я тебя не боюсь! — грозно ответила ему моя, наша с братом мама и плюнула в его сторону.
А он и правда пошёл в комендатуру доносить на маму. Идёт, идёт, уже приближается к комендатуре… И вдруг… в небе показался самолёт… Не знаю, наш или немецкий… И как скинет сверху вниз бомбу! И прямо на этого старосту… Так и не успел он донести в комендатуру на мою маму…
— Его настигла кара Божья, кара небесная… — прокомментировала я этот трансцендентный факт.
— Да, получается, что Бог наказал негодяя за всё, — согласился со мной Толя (Толин сын Олег Шамардин тоже рассказывал мне эту историю, которую рассказывал ему отец. Так что я ничего в ней не присочинила. – Н.К.).

Ужас!!!

Нина Краснова: Толя Шамардин — дитя войны. Во время войны он был маленьким мальчиком и жил в Хасауте-Греческом, куда пришли немцы. Они поселились в медпункте, где работала врачом Толина мама.
Толя говорил мне, что немцы не обижали ни его, ни его маму. Они угощали Толю шоколадом. Им нравилось, как Толя поёт, и они просили его петь песни. И немец подыгрывал, аккомпанировал ему на губной гармошке и давал Толе поиграть на ней.
Но вот недавно я услышала одну историю, которую Толя не рассказывал мне никогда. Может быть, потому что щадил меня.
А рассказал мне эту историю кинорежиссёр и писатель Ваграм Кеворков, пятигорский однокашник Толи Шамардина и его «друг юности», который когда-то организовывал и вёл его концерты и ездил выступать с ним по разным городам. Эту историю Ваграм узнал не от самого Толи, а от его матери, Елены Антоновны Цириповой, и рассказал мне недавно на станции метро «Римская».
— Как-то раз Толя играл на улице, возле медпункта. И вдруг один из немцев ни с того ни с сего подскочил к нему, схватил его за ноги и хотел ударить головой об стену и уже размахнулся им, чтобы ударить. А Толя от ужаса как закричит своим звонким, чистым, резким, пронзительным голосом на всё село… так что горы содрогнулись и эхо по горам понеслось. Слава Богу, Толина мать оказалась поблизости, подлетела к немцу чёрным коршуном и выхватила маленького Толю из рук этого изверга, который, наверное, принял Толю за одного из мальчишек-хулиганов, которые делали пакости немцам. Но Толя не был хулиганом и не водился с ними. Он водился с девочками и любил петь песенки и играть в куклы. И ему было всего три годика.
Когда я напомнил Толе эту историю, он стал горячо спорить со мной и говорить, что этого не было! не было никогда! он этого не помнит! Может быть, забыл от ужаса, впал в беспамятство?
Но его мать сказала мне, что у Толи с тех пор стало подергиваться личико, и она лечила Толю мануальной терапией. Елена Антоновна была не просто врач, а народная целительница, она обладала магической силой, как, кстати сказать, и Толя, и у неё — и в руках, в пальцах — была эта сила, как и у Толи. И вот когда он спал, мать садилась у его постели и водила руками вокруг его головы, вокруг его лица и гладила его через воздух, через потоки своих биотоков и так его лечила…

* * *

Толин сын Олег тоже рассказывал мне эту историю. А ему рассказывал сам отец.
На следующий день после этой истории немцы (почему-то) снялись с места и покинули село Хасаут. Боялись, что мать отомстит им за своего сына и что жители Хасаута растерзают их за Толю Шамардина?.. Или немцы устыдились своего солдата и не знали, как смотреть в глаза хасаутцам после всего этого?
P.S. Толя в детстве говорил на двух языках, как и его мама, на русском и на греческом понтийском. А потом стал говорить и на немецком, восприняв его своим музыкальным слухом, как певчая птичка, учил этот язык в школе и полюбил немецкий язык и немецкие песни. И когда окончил школу, поступил в Пятигорский пединститут на факультет иностранных языков, а потом перевёлся в Горьковский институт иностранных языков. Когда окончил его, десять лет преподавал в вузах английский язык и немецкий, который выучил и знал в совершенстве, как и русский и греческий понтийский, и не только говорил, но и думал на нём, как на русском и греческом. И пел песни народов мира на разных языках и на немецком. А после открытия «железного занавеса» раз восемь ездил в Германию с гастролями, выступал там, пел русские народные и свои собственные песни и романсы, и песни народов мира, и, конечно, немецкие, и имел у немцев, у немецкой публики, потрясающий, невероятный успех. Немецкая пресса называла его «русским соловьём» и «волшебником из Москвы»! Причём Толя так пел немецкие песни, что даже тот, кто не любил немецкий язык, начинал любить его. Например, моя подруга и старшая литературная сестра, поэтесса Тамара Жирмунская, которая уже больше двадцати лет живёт в Германии. Она сказала мне, что немецкий язык всегда казался ей грубым и немузыкальным, пока она не услышала, как поёт немецкие песни Толя…Она была очарована им, его голосом и немецкими песнями.
Никогда Толя не ругал при мне немцев, никогда не вспоминал историю, которую недавно рассказал мне Ваграм, а потом и Толин сын Олег.
Толя – Божий ангел во плоти… И теперь находится на небесах в сонме ангелов. Невинное дитя войны, который до конца своей земной жизни остался дитём и ангелом.

 

Четыре грече ских носа в одном купе

Анатолий Шамардин: Помню, едем мы с мамой в поезде, в купе. А куда едем? Из села Хасаут, где мама продала дом, в город Черкесск, где она купила дом. И смотрим в окошко на красивые северокавказские пейзажи, на горы, над которыми орлы летают… на саманные домики с дворами, на пасущихся барашков, на осликов, которые движутся у нас перед глазами… И думаем, и говорим о новой жизни, которая ждёт нас в городе. И строим розовые планы. Никого, кроме нас двоих, в купе нет. Вдруг на одной из остановок дверь в купе открывается, и к нам заходит мужчина, пассажир, весь такой толстый и с очень большим греческим носом, грек:
— Ясас! — то есть «здравствуйте», говорит он нам на греческом языке. И садится напротив нас.
— Ясас! — отвечаем ему мы с мамой. И едем уже втроем.
Вдруг на следующей остановке дверь в купе открывается, и к нам заходит женщина, вся такая худая, и с очень большим греческим носом, который у неё больше, чем не только у моей мамы и у меня, но и чем у нашего пассажира, гречанки…
— Ясас! — говорит она нам. И садится рядом с ним.
— Ясас! — отвечаем ей все мы. И едем уже вчетвером. И какое-то время все молчим. Едем и молчим.
Вдруг мама причесалась перед зеркалом, посмотрела на себя, на свой нос, потом – перевела свои глаза на меня и на мой нос, потом — по часовой стрелке перевела свои глаза на нашего пассажира и на его нос, потом – на нашу пассажирку и на её нос… и как прыснет со смеху:
— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!
И тогда все мы, кто был в купе, посмотрели друг на друга и на большие греческие носы друг друга, которые были у нас один больше другого... И как захохочем все четверо! Потому что даже нарочно не придумаешь – посадить в одно купе четверых пассажиров, четверых греков с такими большими греческими носами, как у нас… даже и нарочно не найдёшь и не подберёшь таких пассажиров для одного купе, нос к носу.

 

Анатолий Шамардин – участник первого
Всемирного фестиваля молодёжи и студентов 1957 года в Москве

В 1957 году Толя Шамардин, тогда студент третьего курса Пятигорского пединститута, участвовал во Всемирном фестивале молодёжи и студентов, который проходил в Москве под девизом «За мир и дружбу». Толе было 19 лет, и его включили в объединённый ансамбль песни и пляски Северного Кавказа, куда вошли восемьдесят самых талантливых мальчиков и юношей: кабардинцы, карачаевцы, черкесы, адыги, чечены, дагестанцы и русские, в том числе и Толя. Он был солистом хора. Вано Мурадели написал ораторию и поручил Толе петь самую главную партию… Толя единственный из всего хора мог взять своим полётным голосом самые высокие ноты.
…Прежде чем ребята отправились в Москву на фестиваль, с ними несколько месяцев занимались музыкальные специалисты, готовили их к концертам. Толя много раз рассказывал мне об этом:
— Когда мы вышли на сцену Колонного зала, все в национальных костюмах, в черкесках, с кинжалами на поясах и когда танцоры, все как на подбор красивые, стройные ребята стали танцевать темпераментные северокавказские танцы, вставая на носочки, это было непередаваемо эффектное зрелище! А потом хор запел ораторию Вано Мурадели, на много голосов, с подголосьями, и я запел главную партию и как взял самые верхние ноты:
Тебе, родная партия,
Адыги шлют саля-а-а-а-ам!
Что творилось в зале! Публика неистовствовала, аплодировала нам изо всех сил, орала от восторга и скандировала: «Браво!». А Вано Мурадели – с сияющими от торжественности и радостности этого момента глазами – выскочил на сцену и стал приветствовать артистов и зрителей и кланяться всем направо и налево и кричать: «Да здравствует Коммунистическая партия и лично Никита Сергеевич Хрущёв!».
Потом мы выступали в Москве целых две недели, в разных залах, в домах культуры, в комитете культуры… я уже и не помню где. И везде – с фурором, везде нас встречали и принимали на «ура»!
…У Толи сохранилась фотокарточка того времени, из архива его брата Эдуарда, подписанная их мамой Эдуарду. Толя там – в узких длинных сапожках, в белой черкеске с газырями на груди, с кинжалом в руках, заправленным в ножны, и в папахе. Стройный, яркий, красивый мальчик с тонкой талией, с благородным лицом и утончёнными экзотическими чертами лица! А на обратной стороне фотокарточки подписано рукой мамы: «Эдичка, в таком виде он (наш Толя) в Москве выступал с первого по 15 октября. 1957 год».
Толя очень дорожил этой фотокарточкой, которую я хранила у себя в его архиве вместе с другими его фотокарточками. И периодически спрашивал у меня:
— Нина, а эта фотокарточка, где я в черкеске, не потерялась?
— Нет. Она у меня.
— Не потерялась у тебя та фотокарточка, где я в черкеске?
— Нет. Она у меня в твоём альбомчике.
— Хорошо.
Толя очень хотел вставить её в свою книгу о своей жизни, о себе и своих родных и друзьях, которую мечтал выпустить.

 

Анатолий Шамардин и паровоз без прицепленных вагонов

Нина Краснова: Толя… ты, может быть, вспомнишь какой-нибудь экстравагантный и весёлый эпизод из своей артистической жизни?
Анатолий Шамардин: Когда я жил в городе Шадринске (с 1966 по 1968 гг.) и преподавал в местном пединституте иностранные языки, меня пригласили в город Курган выступить на телевидении, спеть, люди хотели меня послушать. И ехать туда нужно было срочно, чтобы не опоздать к намеченному дню и часу. А ехать было не на чем, ни одной машины при институте не оказалось. Тогда шадринцы предоставили в моё распоряжение ПАРОВОЗ, целый паровоз, но, естественно, без прицепленных к нему вагонов. И я ехал в нём один, вернее, вдвоём с машинистом и с гитарой. И приехал в Курган на паровозе, как Ленин на броневике. Сотрудники телевидения и зрители встречали меня на перроне, среди зимы, цветами.

 

Анатолий Шамард ин и Клаудио Вилла

Нина Краснова: Толя, ты единственный в нашей стране певец, который владеет настоящим, подлинным, а не номинальным искусством бельканто, как говорят о тебе музыкальные специалисты.
Анатолий Шамардин: Я с детства любил итальянские песни – любил слушать и петь их. Петь их я учился по пластинкам, которые выходили в фирме «Мелодия». Я слушал пластинки с записями самых лучших итальянских певцов, певцов мирового уровня — Тито Руфо, Карло Бути, Клаудио Вилла – и учился у них искусству «бельканто» (искусству «красивого пения»). И всех их считаю своими учителями. А моим главным кумиром был Клаудио Вилла.
Нина Краснова: И тебе повезло встретиться с ним?..
Анатолий Шамардин: Да, посчастливилось…
Нина Краснова: И он оценил тебя по самому большому счёту!
Анатолий Шамардин: Когда я поступил в Ленинградскую аспирантуру при университете и жил в Ленинграде, я регулярно ходил в театры и филармонию на концерты известных певцов. И однажды в Ленинград приехал выступать Клаудио Вилла, мой кумир. Я пошёл на его концерт. После зашёл к нему за кулисы и познакомился с ним. Я говорил с ним по-итальянски. И сказал ему, что он мой кумир и что я пою его песни. И он попросил меня спеть что-нибудь. Я напел ему песни из его репертуара, спел песню «Марина» и «Красивая девушка»… И он воскликнул: «Брависсимо!». И очень удивился, что русский эстрадный певец умеет петь итальянские песни в стиле бельканто. И сказал: «У нас даже сами итальянские певцы уже не умеют петь так, как вы…»
Сам Клаудио Вилла был очарован голосом и пением Анатолия Шамардина!

«Да сколько же вам лет?!.»
— Толя, когда ты говоришь, что работал в оркестре Леонида Утесова, многие удивляются и спрашивают: «Да сколько же вам лет?»
— Да, все думают, что я работал там с самого его основания, с 30-х годов, и что, значит, мне по меньшей мере лет 95. Удивляются и говорят, что я хорошо сохранился… Одна радиокорреспондентка делала со мной передачу по радио и, когда я сказал, что работал в оркестре Утёсова, она прямо в прямом эфире воскликнула: «Да сколько же вам лет, Анатолий Викторович?!.» — Тоже подумала, что я работал там в 30-е годы и очень удивилась этому. Но я работал в оркестре Утесова не в 30-е, а в 70-е годы.

Пять незаконных
квартир
Анатолий Шамардин: Много лет я жил в Москве, не имея своего жилья, и сильно бедствовал. И вот однажды сотрудник высокой инстанции вызвал меня к себе в кабинет и, как-то так подозрительно и разоблачительно глядя на меня, сказал:
— Анатолий Викторович, к нам поступили сведения о том, что вы имеете в Москве пять незаконных квартир…
— Неужели?!! – искренне удивился я, аж подпрыгнув на стуле. — А почему же я ничего не знаю об этом — о том, что у меня, оказывается, столько недвижимости?
– Вы хотите сказать, что наши сведения неверны? Но мы точно знаем, что у вас в Москве пять квартир, — продолжал он загонять меня в угол.
— Тогда знаете что? – предложил я ему, как бы заключая с ним компромисс. — Давайте сделаем так. Одну из этих пяти квартир вы оставляете мне, только назовите мне адрес, где она находится, а четыре других забирайте у меня, я с радостью подарю их нашему государству… (Чувство юмора никогда не изменяло Толе Шамардину… — Н.К.).

 

Анатолий шамардин  и Зара Долуханова

Очень хорошую роль в жизни Анатолия Шамардина сыграла Зара Долуханова (Заруи Агасьевна Макарян/Макарьян, в замужестве Долуханян родилась в Москве, в 1918 году – умерла там же, в 2007-м, в 89 лет. Похоронена на Армянском кладбище в Москве. Царствие ей Небесное! – Н.К.), советская, российская, армянская певица, лауреат Сталинской и Ленинской премий, народная артистка СССР. Когда худсовет решал судьбу Анатолия Шамардина и кое-кто из авторитетных тогда членов этой строгой комиссии был против того, чтобы Анатолию повысили ставку артиста с 8 рублей до 18, Зара Долуханова вступилась за Толю, защитила и поддержала его, поднялась со своего места и сказала при всех:
— Да неужели вы, музыкальные специалисты, не слышите, как поёт этот молодой певец? Неужели не слышите, какой изумительно прекрасный, чудесный, лёгкий, воздушный у него голос, с какими нежными вибрациями, с каким обертонами? Неужели вам всем слон на ухо наступил? Петь так, как он поёт, не научит ни одна консерватория… Он певец милостью Божьей. Ни с кем не сравнимый. У нас в нашей эстраде и нет такого второго, как он. Таких надо поддерживать в первую очередь. Он заслуживает самой высокой ставки артиста! И много чего ещё, не только этой ставки. А вы сидите и думаете, давать ему её или нет.
Горячая речь Зары Долухановой решила вопрос: ставку Толя Шамардин получил.

 

Анатолий Шамардин и Алим Кешоков

Нина Краснова: Толя, у тебя есть песни на стихи Виктора Бокова, на стихи Николая Старшинова, других поэтов. На мои, кстати, тоже…
Анатолий Шамардин: У меня, как ты знаешь, есть песни и на стихи Алима Кешокова – «Серебряный ручей», который я включил в свой музыкальный альбом. Алим Кешоков был не только поэтом, но и председателем Литфонда СССР, и главное – очень хорошим человеком. Он очень многим писателям в жизни помог. Помогал мне устраивать концерты у него на родине, в Нальчике, в Кабардино-Балкарии. Я дружил с ним и всей его семьей до самой его смерти, ездил к нему в Переделкино, навещал его. В последние годы он был довольно одинок. Пока он занимал свой пост в Литфонде, около него вилось много всякой публики. А после перестройки всех как ветром сдуло, никто не вспоминал его.В газетах даже некролога не появилось о его смерти. Такова жизнь, таковы люди.

Евгений мартынов
и Анатолий Шамардин
видели друг друга
издалека, как два рыбака…
Евгений Мартынов был не только композитор высшего класса, но ещё и певец высшего класса. Об этом мы часто говорили с Толей Шамардиным, о котором можно сказать то же самое. Мало кто из композиторов — ещё и великолепный певец, с настоящим вокальным голосом. И мало кто из певцов ещё и великолепный композитор.
Толя был знаком с Евгением Мартыновым, у них были между собой доверительные отношения двух коллег и товарищей по искусству, ценящих и уважающих друг друга и искренне восхищающихся талантами друг друга и разделяющих взгляды друг друга на искусство.
— Толя, ты прекрасный мелодист, от природы, от Бога, и голос у тебя чудесный, исключительного тембра, — говорил Мартынов Толе.
Рыбак рыбака видит издалека.

 

Анатолий Шамардин пел с Иваном Козловским

Анатолию Шамардину приходилось не только видеться, но петь с нашим знаменитым тенором Иваном Козловским.
Анатолий Шамардин: Да, мы пели с Козловским в одном концерте, дуэтом, на два голоса. И Козловский сказал мне потом: «Cо мной ни у кого не получается петь дуэтом, а у Вас получилось. Когда певцы поют со мной, они почему-то стараются перекричать меня, никто не умеет петь тихо. Перекричать меня они могут, а спеть со мной дуэтом не могут».
Нина Краснова: Владимир Солоухин как раз писал об этом в своём рассказе об Иване Козловском. Один певец захотел спеть с ним дуэтом и старался перекричать этого соловья и перекричал его. И теперь может сказать: «Я перекричал Козловского», — но не может сказать: «Я спел с ним дуэтом».
Анатолий Шамардин: Чтобы петь дуэтом, надо чувствовать партнёра. И надо уметь петь тихо, не забивая его.
P.S. А вот не спросила я у Толи, какие песни он пел с Козловским. Но и так могу догадаться. Он пел песни, которые есть и в репертуаре Козловского, и в его собственном репертуаре: «Вечерний звон», «Улетела пташечка», «Йихав козак за Дунай»… Представляю, как это было красиво. Тем более что Толя умеет петь и первым, и вторым, и третьим голосом, и не только тенором, но и баритоном, и фальцетом.
…А познакомился Толя с Козловским через Виктора Бокова, который знался и с Козловским… Боков когда-то подарил мне для моего архива (и для прессы) часть своих фотографий, и на одной из них Боков стоит с Козловским. — Н.К.

 

натолий Шамардин попал в Красную книгу российской эстрады

Счастливая новость в горестную годовщину со дня ухода певца и композитора Анатолия Шамардина в мир иной:
АНАТОЛИЙ ШАМАРДИН ПОПАЛ В КРАСНУЮ КНИГУ РОССИЙСКОЙ ЭСТРАДЫ! Вместе с великими и известными певцами, вместе со своими кумирами, такими как Михаил Александрович, Рашид Бейбутов, Эмиль Горовец, Владимир Трошин, Георг Отс…
Там же и Леонид Утесов, Николай Никитский, Эдуард Хиль, Муслим Магомаев, Валерий Ободзинский, Николай Сличенко, Олег Анофриев, Марк Бернес, Юрий Гуляев…
Там же Иван Козловский, Сергей Лемешев, Иван Петров, Леонид Собинов, Федор Шаляпин…
Вот куда попал русский Орфей с греческими корнями, золотоголосый Анатолий Шамардин! С чем можно поздравить и российскую эстраду, и всех почитателей Анатолия Шамардина, и его самого…