Забытая мысль угнетает...

О книге Виктора Пронина «КИНЖАЛ ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ»*, удостоенной литературной премии «Имперская культура»­2012 им. Эдуарда Володина.
аглавием этой заметки является начало одной из фраз книги: «Забытая мысль угнетает не меньше, чем потерянный кошелёк». Конечно, автор говорит о себе, потому что, согласимся, не каждого человека забытая мысль так угнетает. Наверное, в основном – мыслителей. А поскольку каждый крупный писатель – мыслитель, такая его печаль понятна.
То, что Виктор Пронин писатель крупный, известно давно, но его поведение никак этого не выдаёт.Когда разговариваешь с Виктором Алексеевичем, если не знаешь, что перед тобой автор «Ворошиловского стрелка», «Женской логики», «Гражданина начальника»... – произведений, которые известны не только в нашей стране, но и далеко за её пределами, никогда и не подумаешь, что перед тобой «тот самый Пронин».
Больше того, он любит и умеет слушать, что, конечно же, черта прирождённого писателя. Хотя и рассказать умеет так, что заслушаешься. Причём не просто рассказать. Он умеет СКАЗАТЬ. Вроде бы и просто, но уже не забудешь.
Так же, как и написать. Вот, например, что он написал в «Попытке автобиографии» на последней странице обложки своей книги, о которой идёт речь: «Был двоечником в школе, окончил горный институт, женился на первой красавице Днепропетровска (она сама мне это сказала), облазил и описал все угольные шахты Сахалина, торговал обоями из Сыктывкара, собирал пустые бутылки на одинцовских тропинках (сдавал на хлеб, молоко и водку), подрабатывал в украинских колхозах разъездным фотографом, за шаловливость и бестолковость был гоним из редакций и издательств, был первым пером газеты «Советский Сахалин», журналов «Человек и закон», «Огонёк», снимал с занимаемых должностей союзных министров и прокуроров, вытаскивал людей из тюрем, гнал самогон, чеканил по меди, резал по красному дереву, писал картины маслом, служил разнорабочим на заводе, вырастил трёх дочерей, построил дом, издал более двухсот книг (роман «Ворошиловский стрелок» стал моей визитной карточкой), получил кучу литературных премий, звание генерал­лейтенанта казачьих войск, заслуженного работника культуры России «за яркий вклад в мировую сокровищницу литературы» (вот так­то, ребята!), Европейской академией естественных наук (Ганновер) награждён Голубым Крестом с Короной, шастал по Курилам и Египту, по Оби, Стамбулу и Мадриду (Севилья, Кордова, Толедо, Гранада), по Сирии, Вьетнаму и Китаю, влюблялся, пил и плакал...».
Не правда ли – роман. Да какой! А закончил как!: «Влюблялся, пил и плакал» – самые нужные слова нашёл, чтобы сказать коротко о том, что счёл для себя главным.
* * *
Теперь – о самой книге. Её название, которое, конечно же, сразу вызывает вопрос, автор объяснил так:
В Эрмитаже мне как­то довелось увидеть целый стенд с кинжалами для левой руки. В Средние века получили распространение длинные дуэльные шпаги, иногда они достигали полутора метров. А поскольку люди тогда жили невысокого росточка по сравнению с нынешними, шпаги часто оказывались бесполезными – когда дуэлянты сходились вплотную, они не могли поразить друг друга. И мысль человеческая изобрела короткие кинжалы для левой руки – чтобы можно было нанести смертельный удар противнику с близкого расстояния...
Дальше идёт рассказ об этих кинжалах, разнообразие которых действительно поражает воображение, потому что у некоторых от нажатия кнопки лезвие как бы раскалывалось на три жала, иногда на лезвии крепился небольшой ствол, и схватку можно было начать с выстрела... Кроме того, кинжалы различались по форме: плоские, гранёные, волнообразные... В общем фантазия тут не знала границ.
«И я подумал, – продолжает писатель, – почему бы мне не сравнить длинную шпагу с длинным романом, до которого не у каждого читателя дойдут руки, не у каждого хватит терпения дочитать до последней страницы...А почему бы мне эти вот короткие записи не сравнить с кинжалом для левой руки... У них не меньшее разнообразие, нежели у тех кинжалов... И автор, даже на короткое время соприкоснувшись с читателями этими записками, всегда поймает секунду, чтобы нанести свой не смертельный удар остриём трёх­пяти строк...»
Так возникло название книги, которую составили мысли автора, приходившие к нему во время написания того или иного романа, порой неожиданно.
* * *
Теперь начнём знакомиться с теми «мыслишками». Автор расположил их в обратном отсчёте: начал с года, когда рукопись отдал в редакцию (2010) и продолжил прошлым, позапрошлым и дальше, приближаясь, по его словам, к давнишнему себе, почти позабытому.
Но поскольку книга заканчивается короткими записями начала нынешнего века – 2001 г., а это тоже зрелые уже годы писателя, то вряд ли есть смысл придерживаться хронологии рождения каждой из мыслей. Поэтому будем делать так – открывать книгу произвольно и читать.
Когда Виктор Алексеевич подарил мне эту книгу, то сказал, что не стоит читать больше двух страниц в день. Скорее всего имел в виду, что не стоит читать быстро – это не роман, и тут нужно вникать в каждую фразу отдельно. Конечно, автор прав – здесь что ни фраза, то отдельный сюжет, а то и целый роман. Однако мне не удавалось сдерживаться, и в день читал значительно больше, возвращаясь к уже прочитанному, делая закладки, чтобы показать потом близким мне людям.
Вся прелесть такого чтения состоит в том, что в комментариях эти записи не нуждаются, и каждый из нас прочитает их по­своему, в какие­то моменты поймав себя на мысли, что о чём­нибудь думал и сам, но так выразить не смог. Ну и, конечно, узнаём о чём­то для себя новом в подходе к тому или иному явлению.
* Кто бы мог подумать, что на дне небольшой рюмки может уместиться столько сюжетов!
* А это возможно – потерять голову, не потеряв лица? Я обычно теряю одновременно и то и другое.
* Интересно, чем занимались писатели до изобретения письменности?
* Порочность красавицы так же естественна, как и целомудрие дурнушки. И ещё неизвестно, кто из них порочнее, кто целомудреннее.
* Да, она спит с другим, но мне верна, поскольку со мной не спит.
* Факты менее долговечны, нежели слухи о них.
* Муж в новом галстуке всегда настораживает. Как и жена с новыми духами.
* Если жена скажет, что духи ей подарили на работе, – пусть срочно меняет место работы.
* Кто плавать не умеет, не тонет.
* На какую только низость не пойдёшь, чтобы вызвать к себе любовь и уважение!
* Возраст, когда каждую весну встречаешь как последнюю.
* Женская глупость – это лукавая разновидность мужского ума. И не заблуждайтесь, ребята.
* Невежество упрощает жизнь и позволяет приобрести вес в обществе, поскольку все просто жаждут пообщаться с тобой и убедиться в собственном превосходстве. Только при одном условии – твоё невежество должно быть искренним и беспредельным.
* Наши желания всегда моложе нас самих. Как и воспоминания.
* Гордыня, конечно, мельче, нежели гордость, но зато заметнее и безопаснее.
* Лучше молча выпивать, чем молча разговаривать.
* Только жёсткость повествования может оправдать сентиментальность произведения.
* Душа отягощена любовью. Какая может быть работа!
* Вульгарность – это неуправляемая искренность.
* Стоит немного поухаживать за женщиной, и она легко добивается от меня всего, что я от неё хочу.
* Младенец глаголет истину? Значит, давно не пороли.
* Обида взывает к мести, месть требует справедливости, справедливость гасит обиду.
* Ещё не известно, к чему мы больше стремимся – причёсанному временем прошлому или к вымечтанному будущему.
* Умный человек всегда может принять и понять собственную глупость. И даже восхититься ею.
* Я не имею права обращаться к человеку с просьбой, зная заранее, что он не имеет права отказать.
* Сидя в нижнем буфете, автор мучительно думал – кого бы ещё не пригласить на обмывание книги?!
* Критик – это человек, который за деньги берётся объяснить автору то, чего тот не понял в своей же книге.
* Писатели любят собираться вместе, и при этом каждый радостно удивляется – как же глупы, бестолковы и бездарны все остальные за столом.
* * *
Поймал себя на мысли, что, если не остановлюсь на этой, «полной оптимизма» ноте, то в конечном счёте не остановлюсь вообще, пока не процитирую все записи книги... Когда читал книгу, а потом писал эту заметку, постоянно думал об умении Мастера сказать лаконично. В связи с этим вспомнил одну из наших встреч, когда Виктор Алексеевич подарил мне только что вышедший очередной его роман «Брызги шампанского». У меня тогда вышла первая книжка прозы, которую я тоже ему подарил.
Взяв эту книжонку, он внимательно прочитал мою тёплую надпись, кивнул в знак одобрения. Потом посмотрел содержание, как издана книжка. Затем произвольно открыл какую­то страницу и стал читать. Прочитал и сказал: «А зачем ты пишешь такими длинными абзацами. Это затрудняет чтение, потому что лишаешь мысль динамики. Пиши короче, и люди сумеют дочитать до конца. Посмотри, как у меня».
Я посмотрел. И с тех пор пишу короче, за что очень благодарен Мастеру, потому что это дисциплинирует мысль.
Да и есть с кого брать пример, в чём, думаю, каждый из нас в очередной раз убеждается, читая его очередную книгу.