Художник слова, воин-публицист

К 80-летию со дня рождения Владимира Чивилихина

Владимир Чивилихин уверенно, ярко и талантливо поддержал прекрасную гуманистическую традицию русской литературы – воспитывать любовь к Родине через любовь к Природе, к истории своей страны.

Одна из первых же повестей Владимира Чивилихина о жертвенном труде лесных пожарных «Ёлки-моталки» заставила многих молодых людей задуматься об истинных ценностях жизни. Родион Гуляев, пожарный-десантник, словно легендарный Антей, набирается от родной земли, золотой сибирской тайги, богатырских сил, помогающих покорять страшную стихию в лесу огня. И как же он любит свою тайгу, всё живое в ней!

Природе, и в частности лесу, по-священо немало светлых, ли-рических страниц в произведениях русских классиков. Это и понятно: русский народ сложился и вырос именно в лесах, которые и укрывали от врагов, и давали всё необходимое для жизни. Но настали времена, когда уже и сам лес нуждался в защите. От человека… Когда с развитием капитализма, рыночной экономики, как теперь говорят, лес стал валютой, пошли под топор уже не выборочно, а сплошняком лесные массивы. И в считаные годы почти обезлесила Европейская часть России, и начали наступать суховеи и пески. Об этом ярко, с болью и страстью написано Л.М. Леоновым в его романе «Русский лес».

Владимир Чивилихин начинался как писатель под явным впечатлением Леонида Леонова, его «Русского леса». Не могли пройти мимо пытливого журналиста и будущего писателя дискуссии, которые развернулись вокруг этого романа. А ему, выросшему в кедрачах Сибири, на станции Тайга, лесная тема была роднее, чем многим другим. Так рождалась серия выступлений на лесную тему в «Комсомольской правде» весною 1957 года, когда Леонид Леонов получил Ленинскую премию за свой роман. Так рождалась и первая художественная книга Чивилихина  — «Живая сила» — о железнодорожниках и лесоводах Заполярья. Да, и о лесоводах, вознамерившихся возродить лес, когда-то безжалостно вырубленный вдоль железных дорог. И теперь ежегодно буквально «на ветер» вылетали миллионы народных рублей, чтобы бороться со снежными заносами. В том, 1957 году состоялось и личное знакомство Чивилихина с Леоновым, переросшее в тесную и плодотворную дружбу. Чивилихин, начинающий тогда писатель, подхватил леоновскую эстафету в битве за российскую природу.

И как уверенно! Всю страну облетело придуманное Чивилихиным крылатое название — Кедроград. Он опубликовал не только несколько очерков об этом начинании студентов Ленинградской лесотехнической академии, но и документальную повесть — прямо в газете — «Шуми, тайга, шуми!». Речь шла о создании молодёжного экспериментального комплексного хозяйства в кедровой тайге.

Мечта лесоводов — вести хозяйство в тайге «по науке», брать столько, сколько лес может восстановить, прекратить бессмысленные сплошные рубки кедра, оголяющие истоки великих сибирских рек, — обогнала своё время минимум на три десятилетия. Им пришлось испытать яростные нападки защитников доводимого до абсурда «планового хозяйства», когда требовались в первую очередь только «кубики» заготовленного леса, а обо всем другом «пусть думают ученые, а не практики». Голос публициста-патриота Владимира Чивилихина звучал тогда со страниц «Комсомольской правды», «Литературной газеты», центральных журналов. К тому же требовал он защиты не только кедровой тайги, но и озера Байкал, российских чернозёмов, самого воздуха, которым дышат горожане… За книгу «По городам и весям», куда вошли его страстные, боевитые очерки, его раздумья о будущем климата планеты и самой жизни на Земле, был он удостоен в 1977 году Государственной премии РСФСР.

Владимир Чивилихин сразу получил признание читателей своими повестями о простых людях труда — рабочих паровозного депо («Про Клаву Иванову»), изыскателях железнодорожной трассы Абакан—Тайшет («Серебряные рельсы»), таежных пожарных («Ёлки-моталки»), ученых («Пестрый камень»), работниках леса («Над уровнем моря»). И всегда его герои — люди мужественные, сильные духом, умеющие делать свое дело буднично, но высокопрофессионально. И не о себе думать в первую очередь — о товарищах по труду, о судьбах Родины. Не случайно за первые три из упомянутых повестей Владимир Чивилихин был удостоен только что учрежденной в те годы премии Ленинского комсомола, и вручал её писателю сам первый космонавт планеты Юрий Гагарин, с которым Чивилихина связывали потом дружеские отношения.

Творчество Чивилихина можно бы определить и одним словом — борьба. В детстве закалила его дух борьба за выживание в условиях военного лихолетья. В многодетной семье, без отца. В юности он, мечтая стать писателем и с 13 лет ведя свой личный дневник, вынужден был пойти учиться в железнодорожный техникум и работать в депо. Он и родился 7 марта 1828 года в Мариинске, в семье железнодорожника, и вырос на станции Тайга. Был позднее мастером, преподавателем в училище. Чего стоило ему поступить в лучший вуз страны, МГУ, на отделение журналистики, он рассказал в своем романе-эссе «Память». Даже после блестяще сданных экзаменов его… не принимали по вполне бюрократической причине: «красный диплом» железнодорожного техникума — это, де, еще не аттестат зрелости. Он написал тогда письмо министру образования СССР — и стал-таки студентом МГУ. Учился на повышенную стипендию и даже получал персональную, имени Лермонтова. Естественно, что после вуза, да еще впечатляющей практики в «Гудке» и воронежской областной партийной газете он стал корреспондентом «Комсомольской правды».

И как же истово боролся  он с бездушием и произволом чиновным во имя того общественного строя, в который свято верил!.. Критики отмечают такой парадокс: один из самых советских по духу и убеждениям писателей, против кого же боролся Чивилихин всю сознательную жизнь? Если ответить коротко – против представителей власти. Разве не от имени власти — во имя сиюминутных интересов, со ссылками на нужды народные — губились по всей Сибири заповедные кедровые леса, строился гигантский комбинат, до сих пор отравляющий уникальное для всей планеты озеро Байкал? Разве ярые враги Кедрограда не занимали руководящих постов во властных структурах Алтайского края и в союзных министерствах? Помнится, известный писатель, лауреат многих Государственных премий М.Н. Алексеев рассказывал, как ему, в бытность главным редактором журнала «Москва», приходилось грудью отстаивать проблемный очерк Владимира Чивилихина с названием прямым и гулким, как набатный колокол, – «Земля в беде». Это было острейшее, бескомпромиссное выступление против варварского уничтожения от неумелого хозяйствования величайшего народного богатства — плодородных почв России.

И как не вспомнить, что его знаменитая «Память» тоже родилась в борьбе за бережное отношение к самой Истории российской. Журнал «Наш современник» начал печатать её со второй книги, не дожидаясь завершения первой. Потому что надо было именно в год 600-летия знаменательной Куликовской битвы воскресить страницы народного подвига. Напомнить тем, кто уже готовил в тиши разрушение великой державы, о вековых традициях русского народа, отличающегося беспримерным долготерпением, умением вынести любые страдания и испытания, но зато и несокрушимым стремлением к свободе и справедливости, к своей Правде-Истине.

Владимир Чивилихин был истинным интернационалистом – в смысле уважения культуры и права на жизнь любого народа. Но это не мешало ему оставаться и великим патриотом своей великой Родины России, своей «малой Родины» — Сибири. Как же он любил Сибирь! Как много написал о ней взволнованных, прекрасных страниц и публицистики, и чистейшей прозы. Сколько открыл имен, прославивших Сибирь своими трудами, своими открытиями. А как поддерживал талантливых своих земляков, взявших в руки писательское перо. Это Владимир Чивилихин прямо по телефону передал в «Комсомольскую правду» с Читинского совещания молодых писателей один из рассказов Валентина Распутина и потом на приемной комиссии секретариата СП СССР горячо ратовал за то, чтобы Распутина приняли в творческий союз прямо по двум ещё очерковым книгам. …Вспоминая его уроки, Валентин Распутин писал в газете «Гудок» (1998):

«Когда возрастом переживаешь своего учителя, многое кажется странным. Странно, что Владимиру Алексеевичу Чивилихину было всего 56, когда он скончался, на пять лет меньше, чем мне теперь, а значение и авторитет его имени были к тому времени огромными, его духовная фигура высилась в обществе могучей глыбой…»

Со страниц «Памяти» он предстаёт и как незаурядный литературовед и искусствовед. И как же щедро расставлял он вехи для будущих продолжателей дела своего, для Любознательного Читателя, кто откроет однажды его «Память». Откроет, чтобы она стала на долгие годы настольной книгой, не прекращающимся никогда путешествием в глубь русской и мировой истории и культуры.

В той же своей статье в «Гудке» Валентин Распутин убеждал: «Владимир Чивилихин сделал всё, что мог, и даже много больше, чем мог один человек. Ему упрекнуть себя не в чем. Имя его навсегда занесено в святцы отеческого служения.

России не повезло, быть может, лишь в том, что у неё было недостаточно таких защитников, как Владимир Чивилихин».

Валентин НОВИКОВ,

член СП России.