Виталий Захарченко: Майдан. Результаты собственного расследования

В канун второго тура президентских выборов на Украине абсолютно актуальными остаются события киевского майдана 2014 года. Мы предлагаем читателям беседу с Виталием Захарченко, министром внутренних дел Украины (2011–2014 гг.), заслуженным юристом Украины, доктором экономических наук.
— Виталий Юрьевич, какова, на Ваш взгляд, была роль иностранных дипломатов в трагической истории майдана. Что Вы им рассказывали о событиях, как они реагировали?

— Мы встречались не для того, чтобы просто побеседовать. Мы (МВД) приводили массу доводов и фактов о противозаконности происходящих событий. Показывали объективную картину, с фактами на руках, документами, видео и фото. Эта информация в своё время была предоставлена мне, как министру, оперативными службами подразделений Министерства внутренних дел. Она и сегодня находится в моём распоряжении и служит документальной основой в нашем расследовании тех событий. Такая же информация была в моём распоряжении и тогда, когда мы встречались с послом ЕС Яном Томбинским и с послом США Джеффри Пайеттом.
Представители Запада постоянно пытались предъявить претензии, что, мол, милиция превышает свои полномочия при разгоне, как они выражались, «мирных протестующих». Я всегда приводил в пример их же страны и как там, в Европе или США, правоохранители действуют в подобных случаях. Тогда их циничный ответ меня поразил: «Ну так вы же не Европа, что вы сравниваете себя с США или Германией. Вы кто такие?!» При таком подходе наши доводы не были слышны, потому что их просто никто и не собирался слушать.
У наших оперативных служб на тот момент было достаточно информации о том, что и в Доме профсоюзов, и в Киевской городской администрации есть и оружие, и взрывчатка. Для того чтобы их изъять, нужно было зачищать майдан силовым методом. Но команды политического руководства мы так и не получили.
Я же сейчас о позиции силовиков и о том коридоре возможностей, который нам всем тогда оставляла политическая власть. Первое: за все время кризиса на майдане ни разу не был созван СНБО Украины, орган, который должен в подобных ситуациях принимать решение на государственном уровне. Конечно, всякие совещания по оперативным вопросам были, и немало, но на них не принималось обязательных юридически оформленных решений, то есть поговорили и ждём прямых указаний президента.
Второе: общаясь с председателем СБУ и генпрокурором, я понял, что они, как и я, не только докладывали ситуацию президенту, но и требовали решений. Ведь речь шла о том, что необходимо срочно перекрывать границы для модераторов цветных переворотов, которые слетелись в Киев со всего света, нужно было закрывать столицу от подвоза протестующих, ограничить снабжение майдана и осуществить массу других действий, предусмотренных в таких случаях. Однако президент слушал не нас – силовиков, а персонажей типа Лёвочкина. Поэтому все наши действия были купированы политической властью.
Третье: президент рассчитывал, что переиграет оппонентов на политическом поле, но это была провальная идея с самого начала. Я объясню. Партия Регионов (ПР) была сформирована по большей части не на идеологической основе, а основе компиляции интересов различных олигархических групп, которые, в свою очередь, после выборов 2010 года рекрутировали своих депутатов в парламентскую фракцию ПР. Это была весьма хрупкая конструкция и в спокойные времена, а как только начались события 2013–2014 годов, она рассыпалась мгновенно. Даже те, кто не перебежал в противоположный политический лагерь сразу, как Тигипко и группа Фирташа (Богословская и пр.), воевали уже за «другую армию». Именно поэтому мы встречались с необъяснимым депутатским противодействием. Ни один политик, открыто призывающий к перевороту и насилию, не был лишён депутатской неприкосновенности, ни одна инициатива силовиков не была поддержана парламентом, все задержанные были амнистированы…
Повторю простую и непопулярную истину о майдане. Силовики — это только инструмент, он может быть эффективен при наличии политической воли. А если её нет, если система сама не борется за своё выживание всеми доступными и законными методами – она обречена на поражение.
— Вспомним те роковые дни, когда были убиты Ваши подчиненные…
— Уже 18 февраля были убиты 7 правоохранителей и 85 получили огнестрельные ранения. В этот же день докладывая обстановку президенту Януковичу, я сделал предложение — ввести войска в правительственный квартал и помочь нам в организации блок-постов на въезде в город Киев. Сначала это было воспринято Януковичем в штыки: «Да вы что, да как же так! Блок-посты в Киеве?!» Я объяснил ещё раз картину: сколько среди сотрудников МВД погибших, сколько получили огнестрельные ранения, в городе на улицах уже идут настоящие бои…
Противостояние, без перерыва, длилось два дня — 18 и 19 февраля. «Беркут» уже подошёл вплотную к баррикадам, с майдана начали бежать все. В тот момент, когда оставалось совсем немного, минуя меня, поступила политическая команда, и все остановились. На мой вопрос командующему внутренних войск — «Почему остановились?» — я внятного ответа не получил. А мою команду идти вперед не выполнили. Как утверждает Николай Янович Азаров, именно в этот момент пошли звонки Байдена Януковичу, и нас остановили.
Напомню, все сотрудники «Беркута» и внутренних войск, что противостояли майдану, были без оружия. На вооружении у них были дубинки, щиты, свето-шумовые гранаты и помповые ружья для стрельбы резиновыми пулями. Это требование закона. Но тот же закон требует (не разрешает, а требует!) при наличии огнестрельного оружия у манифестантов и угрозы его применения предпринять все меры к изъятию оружия и задержанию нарушителей закона. Для этого существуют специальные подразделения. И такие подразделения были на майдане и в те дни.
И вот когда у правоохранителей появились раненые и убитые, данные подразделения должны были всеми возможностями пресечь противоправные действия. Но они честно доложили, что не имеют возможности точно определить стрелков, так как дымовая завеса и большое количество протестующих не позволяют со стопроцентной уверенностью определить координаты стрелявших, а в таких условиях закон не позволяет им действовать.
Стрелки майдана имели возможность вести огонь не прицельно по площадям, а мы, согласно закону, не могли отвечать, даже имея 99-процентную долю уверенности. Поэтому по результатам двух дней боев 18–19 февраля у нас были уже 7 убитых и 85 раненых от огнестрельного оружия, а наши спецподразделения не сделали ни одного выстрела. Всё это есть в официальных документах.
Именно поэтому для сценаристов нужны были снайперы, которые били бы в том числе по протестующим, и они появляются рано утром 20 февраля, когда уже наступила оперативная пауза. Им нужна была большая кровь, иначе их преступления невозможно было бы скрыть. Так что, когда говорят, в том числе и в России, о расстрелах лишь 20 февраля — это абсолютно неправильная, майдановская версия событий.
— Виталий Юрьевич, Вы не раз говорили о том, что ведете свое собственное расследование тех событий. Удается ли получать информацию с Украины?
— Мы, естественно, не поддерживаем отношений с нынешней властью, однако получаем всю необходимую оперативную информацию со всех силовых структур на Украине. Да, мы уже пятый год ведем собственное расследование всех событий, которые случились в 2014 году. Нынешние власти не способы и не хотят его проводить хоть сколько-нибудь объективно.
Изначально, сразу после переворота, нынешними властями была выдвинута одна-единственная версия, что руководство страны в лице Януковича и Захарченко дали команду на расстрел протестующих. Этой версии они и придерживаются.
Уже на следующий день после переворота, когда ещё не были проведены какие-либо следственные действия, Турчинов и Ко уже обвинили меня в расстрелах. Мол, это все сделал «кровавый министр». Хотя мы оружие личному составу выдали лишь в ночь с 20 на 21 февраля. После того, как всех сотрудников завели в здания после массовых расстрелов.
Напомню, что всего из наших сотрудников погибли 23 человека, 158 получили огнестрельные ранения, 257 — тяжкие телесные повреждения, 932 человека получили телесные повреждения разной степени тяжести. Можете представить масштаб потерь милиции при соприкосновении с «мирными протестующими», по утверждению западных дипломатов.
В конце концов Янукович таки дал команду министру обороны ввести войска в правительственный квартал, не воевать, конечно, а просто высвободить наши силы для зачистки майдана. Но, как известно, ни один солдат не пришёл, команды Януковича уже не проходили.
— Вернёмся к Вашему расследованию. Что-то новое появилось за последнее время?
— Вся новая информация со временем так или иначе появляется на телевизионных экранах и в Интернете. Я, когда писал книгу «Кровавый евромайдан – преступление века», говорил, что рано или поздно стрелки сами будут появляться в публичном пространстве, вынуждены будут появляться. Иначе их просто будут ликвидировать. Первые зачистки прошли, когда «добробатов» отправили в Донбасс. И часть из тех, кто причастен к расстрелам на майдане, были убиты в первые месяцы войны. Об этом у нас есть достоверная информация.
А вообще, по нашим сведениям, было три большие группы снайперов и стрелков. Первая группа — это как раз не снайперы, а стрелки. Условные «Бубенчики» (по имени одного из майдановцев, который признался в убийстве двух офицеров МВД), те кто взял дома огнестрельное охотничье оружие. К ним же можно отнести тех, кого вооружили после захвата райотделов милиции и воинских частей. Они были на виду, так сказать, стреляли под камеры. На них были какие-то маски, но для милиции найти этих людей по косвенным признакам несложно. Вторая группа — это грузинские снайперы. Они уже имели определенную военную подготовку и соответствующую квалификацию. А вот третья — профессионалы, связанные с частными военными компаниями, которые прибыли без оружия, всё получили на месте, отработали и тихо ушли. Именно это оружие засветилось, когда Парубий вывозил его из гостиницы Киев.
Теперь о первой группе стрелков. Как мы говорили, они убивали под камеры, и поэтому их первыми начали убирать, прежде всего в Донбассе. Не буду называть всех, чьи имена нам уже удалось установить, поскольку не хотелось бы, чтобы они не смогли дожить до суда, который все равно рано или поздно будет. Назову лишь тех, кто уже, по объективным обстоятельствам, не сможет свидетельствовать против организаторов госпереворота. Они уже мертвы.
К примеру, один из таких стрелков — некто Тапала Сергей Александрович по кличке Север, 16.12.1995 года рождения, уроженец города Лебедин Сумской области. Погиб во время нападения на Донецкий аэропорт. Входил в группу так называемых киборгов. Пока хотел бы ограничиться этим примером, хотя сведений у нас много, но всему свое время.
— А хоть кто-то, кого подозревают в убийстве правоохранителей нынешней властью задержан?
— Конечно нет, нынешняя власть их даже не пытается привлечь к ответственности. Есть закон о так называемой амнистии, который был принят сразу после госпереворота 21 февраля 2014 года, а официально опубликован 27 февраля. Называется он «О недопущении преследования и наказания лиц в связи с событиями, которые имели место во время проведения мирных собраний и признании утратившим силу некоторых законов Украины». Согласно этому закону майдановцев освобождают от уголовной ответственности по 32 статьям по особо тяжким и 38 статьям по тяжким преступлениям. Это такие статьи, как государственный переворот, диверсия, захват заложников, кража, грабеж, разбой, вымогательство, создание преступной организации, бандитизм, терроризм. По этому же закону, правоохранительным органам запретили собирать, накапливать и хранить какую-либо информацию об этих событиях.
И ещё важно, кто подписал такой великолепный для преступников закон. А подписал его Турчинов, фактический руководитель вооруженного госпереворота, в тот момент одновременно и спикер Верховной Рады, и незаконно провозглашенный и.о. президента.
Поэтому нет ни одного привлеченного или подозреваемого в убийстве правоохранителей, об этом вообще не говорят, будто не было этих 23 расстрелянных при исполнении своего служебного долга милиционеров.
К слову, задержанные-то были — это группа боевиков-неонацистов, в которую входила Вита Заверуха. Они уже после майдана на заправке расстреляли милиционеров. Тогда радикалов задержали, но потом, по требованию националистов, их в разное время по-тихому отпустили. Этим история и закончилась.
— А что с теми сотрудниками «Беркута», которых судят, вот уже почти пять лет?
— Здесь ситуация прямо противоположная. В деле сотрудников МВД, которых незаконно пытаются привлечь за чужие преступления, происходят настоящие чудеса. Так называемое следствие при передаче дела на бойцов «Беркута» в суд взяло за основу доказательной базы последнюю баллистическую экспертизу, которая якобы подтвердила, что стреляли из табельного оружия МВД. При этом, до этой столь удачной для власти экспертизы, было уже проведено 36 таких же экспертиз, ни одна из которых не установила связи с сотрудниками МВД. То есть 36 — «нет» и одна «да», и власти утверждают, что именно она единственно верная, так как якобы все остальные проводились некачественно. Из-за того, что осуществлялись на экспертно-криминалистическом оборудовании с программным обеспечением, разработанным Российской Федерацией.
— Но ведь это те же следователи, которые работали и 3, и 5 лет назад? Неужели они пошли на такой подлог?
— Те, да не те! Скажем так, далеко не все работали и раньше. Очень многие ушли, многих люстрировали, а остальные приспособились под новые условия. Это старая история про неофитов, которые стараются быть святее папы римского, дабы доказать свою преданность.
— Каковы шансы дожить до суда у тех стрелков, имена которых установлены вашим параллельным следствием?
— Думаю, очень небольшие. Эти люди вынуждены выходить с заявлениями на экраны и в СМИ, чтобы попытаться через публичность сохранить или продлить себе жизнь. Кто успел таким образом засветиться – какое-то время ещё поживет. А других просто не станет. Мало ли способов у нынешних властей заставить навечно замолчать рядовых исполнителей?