Валентину Курбатову – 70!

29 сентября исполнилось 70 лет Валентину Яковлевичу КУРБАТОВУ, выдающемуся русскому писателю, литературному критику и литературоведу. Члену Общественного совета газеты «Слово». Энциклопедисту. Нестору русского литературного бытия
на стыке двух веков. 

  Валентин Курбатов – коренной пскович, один из ярчайших представителей русской глубинки, которой сегодня только и жива Россия, давно отданная в своих столицах западничеству, тужащемуся сотворить из великой страны с великой культурой некую кальку то ли с Техаса, то ли с Сассекса.
  Начинал Курбатов как журналист в молодёжной газете своего родного Пскова. Схожим был путь в большую литературу для многих его современников и ближайших друзей – Виктора Астафьева, Валентина Распутина, Василия Белова, Виктора Лихоносова…
  Ярким и запоминающимся стало вхождение Курбатова в литературную критику. Он в числе первых громко, во всеуслышание заговорил о «деревенщиках» — представителях того коренного пласта русской литературы 60—70-х годов прошлого столетия, которые, как Курбатову было ясно сразу, а остальным ясно теперь, стали продолжателями магистрального пути отечественной словесности. И всё это посреди тогдашнего поругания, снисходительных усмешек и пренебрежения. Но ведь и от творчества гениального композитора Георгия Свиридова отмахивались: «музыка для плебса».
  Превосходный оратор, наделённый редкостным даром устного слова, Валентин Курбатов буквально гипнотизирует аудиторию. Сколько восторженных отзывов приходилось слышать о его книгах, о его выступлениях, когда слушатели, словно заворожённые, были готовы слушать его часами.
  Десятки книг Валентина Яковлевича – это удивительная по своему охвату и красочному многообразию летопись литературного процесса нашей страны, сохранившая для современников (а ещё более для потомков) не только его суть, борения, мысли, но и живые характеры тех, кто создавал и создаёт литературную славу России. Его переписка с фигурами первого ряда русской словесности — незабываемое, безотрывное чтение, когда вместе с авторами погружаешься в горячую повседневность отшумевших сражений, очень быстро понимая, что всё, что было по-настоящему актуально ТОГДА , остаётся таковым и сегодня. А это сама судьба русской культуры и истории.
  Его портретные зарисовки сохраняют нам живых, без прикрас и ретуши, великих работников Русского Слова. Таков его «Подорожник: встречи в пути, или Нечаянная история литературы в автографах попутчиков». Вот как отозвался о ней в предисловии великий русский писатель Валентин Распутин: «Жанр, нигде и никогда, кажется , не существовавший, достаточно вольный, но и достаточно слаженный, органичный, увлекательный. Катится-катится колесо по дороге жизни, встретится интересный человек – остановка. Десятки и десятки встреч с громкими и заслуженными именами, прославленными людьми искусства, большей части которых уже нет в живых. С одними, как Семён Гейченко, Виктор Астафьев, Виктор Конецкий, долгая дружба, бессонные ночи за разговорами, знание друг друга до буковки, пронзительно точное чутьё к русскому слову, перенесённое в «Подорожник». С другими, как с Георгий Свиридов, встреча случилась единственная, но столь полная, столь богатая, будто продолжалась она дни. Великий композитор велик здесь во всём своём богатырском размахе. Одновременно с радостью и болью читаешь разговор с Валерием Гаврилиным – такой чистоты человека, кажется, и не бывало в искусстве. И светлого, проницательного, истинного чародея музыки. А встречи с Анастасией Ивановной Цветаевой, Валентином Берестовым, Арсением Тарковским, Давидом Самойловым, Ярославом Головановым и многими-многими другими. И в каждой встрече – знакомый и словно бы незнакомый человек, нигде больше в таких подробностях и такой ипостаси не бывавший, многое в себе сберёгший только для «Подорожника».
  По-брюсовски элегантный, по-кальвинистски строгий в одеянии, которому верен давно, Валентин Яковлевич – олицетворение лучших черт русского интеллигента. Знаю, что понятие это стало бранным для многих в последние десятилетия, но именно по таким людям, как Валентин Курбатов, всегда помнится истинный, незапятнанный смысл слова «интеллигент», которому исстари присущи благородство, интеллектуальная честность, божественный дара Слова.
  Творить в эпоху всеобщего оглупления, чуть не тотальной девальвации Слова, когда большая литература упорно выталкивается на обочину жизни, — само по себе подвиг. Но Курбатов – из тех, которые этот подвиг совершают ежедневно и ежечасно. И находит отклик в сердцах.
   — Я чувствую, — говорил он в одном из своих интервью, — что сегодня в людях просыпается пока и им самим странная, но естественная тоска по совестному существованию. В этом я воочию убедился, когда в прошом году отмечали юбилей Валентина Распутина: МХАТ был набит битком. Надо было видеть, что случилось с людьми, когда писатель вышел на сцену: они хлопали, что-то кричали. У половины – слёзы стояли на глазах, как будто они вспомнили в себе что-то позабыто-дорогое и теперь счастливы были видеть, что ещё есть человек, который знает, как пишется слово «совесть». Или вспомните, когда умер Патриарх, весь народ повалил на улицу. Не потому, что мы все такие благочестивые или глубокие христиане. Нет, мы просто показали, что нам надобна какая-то скрепляющая общество, страну фигура. Мы немножко сыграли в православных людей, как будто с упрёком приговаривая кому-то начальственному: ребята, смотрите, как мы тоскуем по тому, что должно объединять человеческие сердца.
   По-моему, уже и самые слепые сердца догадались, что нынешний кризис — явление духовное, а не экономическое. И русский человек, который в мире ещё поближе к духу, понял это ранее остальных. Он пока не привык жить в финансово-экономическом мире и пока ещё вполне отвлечённо его понимает, но догадывается о самой сути этого опасного для души явления. Русский человек более чувствительный, и все привычные для нас разговоры о конце света, которым он любил стращать самоё себя, на самом деле сегодня обретают не устрашающую, а какую-то уж домашнюю, привычную форму. Апокалипсис становится повседневен, но именно поэтому мы лучше видим, что выход есть. Он в простом возвращении домой. Лично мне это понимание очень дорого… В конце концов все наши энергетические источники когда-нибудь закончатся, а «солнце русской поэзии» Александр Сергеевич — источник неисчерпаемый. Как и наша огромная русская культура, на которую весь мир глядит и которую ревниво изучает, про себя догадываясь, что мы ещё помним что-то сущностное и главное — в неизбежном ответе человека перед Богом. Мы ведь ещё и не начали использовать этот свой главный энергоресурс, не сделали в этом направлении и шага. Господа-предприниматели пока ещё не понимают, каким сокровищем мы обладаем, бегая по чужим краям и норовя подальше спрятать не ими нажитые деньги вместо того, чтобы вкладывать их в освоение своей истории. Мы сами расточаем свои сокровища торопливо, суетно. Бездарно…
   Кризис – это знак. Знак того, что в страшном накопительстве, в этом сытом калашном ряду, в котором мы никак не можем наесться, должны в конце концов прозвучать спасительные слова: дальше так существовать нельзя. Нельзя только есть в три горла и менять каждый день автомобили. Это не способ существования, а дорога самоубийства. И мне временами кажется, что Господь смотрит на нас и уже с досадой говорит: ребята, я с вами всё перепробовал; потопом вас сейчас не возьмёшь, потоп для вас слишком консервативен и странен. Тогда попробую вразумить вас на вашем языке. Господь всегда говорит на языке, на котором говорит время. Ну а раз сегодня мы, позабыв человеческую речь и небесное слово, меряем нашу жизнь стоимостью одного барреля нефти, то и наказание избирается экономическое. Иначе нас не разбудишь.