Уход градоначальника

Лужков так долго находился во власти, что с ним в разные периоды неизбежно пересекались все, кто значил хоть что-нибудь в те месяцы и годы собирания камней после советского крушения. Лужков был одним из тех, кто собирал. При этом, правда, не забывал и себя.
Директор нашей школы Леонид Мильграм, народный учитель СССР, лет 10 назад был удостоен звания Почётного гражданина Москвы. Его портрет появился на стене в мэрии рядом с портретом Святейшего Патриарха Алексия, который был удостоен такого же звания чуть раньше. Короткий банкет там же, в мэрии, сопровождался столь же короткими и энергичными тостами. Лужков был гостеприимен, но затягивать застолья не любил.

В пору вызревания и мужания лужковского «Отечества» «Слово» через Дмитрия Рогозина попыталось установить контакт с тогдашним мэром Москвы. Сделали пилотный номер на 24 полосах глянцевой белой бумаги размером А-3 с прекрасными фото, с правильно отмеченной и заслуженной ролью Юрия Лужкова в восстановлении главного города страны. Я отвёз сделанный «пилот» Рогозину, он, встретившись с мэром, показал газету ему. «Твою мать! – не сдержался Лужков, завидев прекрасный номер, как позже рассказывал мне сам Рогозин. — «Что, так плохо?» — «Да нет, наоборот, хорошо. Но деньги, деньги-то где взять?». На этом риторическом и лукавом вопросе основателя «Отечества—Вся Россия» роман с Лужковым закончился, не начавшись. Ясно, что у «патриотов» были свои планы освоить средства, они хотели рулить процессом без привлечения посторонних.
Многим памятен ответ Лужкова на негодующие крики депутатов в зале Верховного совета РСФСР горячей осенью 1993 года. «В отставку его! Долой! Позор! Предатели!» — кричали со своих мест сотни разгневанных людей. Лужков, стоявший на трибуне, коренастый, плотный, был невозмутим. Ни один мускул не дрогнул на его лице. «А снять меня вы не можете! Ничего у вас не выйдет!» — спокойно отвечал он разбушевавшимся избранникам. Действительно, Москва тогда была неподотчётна ни Верховному совету, законодательной власти, ни исполнительной в лице Кремля.
Савва Ямщиков, реставратор и искусствовед, радетель за Россию, её историю, памятники, монастыри и иконы, вспоминал свои встречи с Лужковым. Полвека спустя они в разговоре почти случайно выяснили, что детьми после войны росли рядом на одних улицах возле Павелецкого вокзала, стояли в очередях за хлебом с номерками, написанными чернильным карандашом на красных от холода руках, на одних пустырях играли в футбол. Разница в возрасте у них была всего в два года.
Бедность и нужда, непременные драки и школьные влюблённости, школа с беззаветными учителями, школьный спортзал, самодеятельность, походы в театры и музеи. Социальные лифты при социализме работали так же бесшумно и надёжно, как лифты в Центре Рокфеллера на нью-йоркском Манхэттене. С самых низов поднялись они оба – получили прекрасное образование, выдвинулись каждый в своей области, стали заметными людьми.
Отцы обоих сполна хлебнули военного лиха, но остались живы: отец Лужкова в марте 42-го тяжело раненным попал в плен, в плену провёл два года, после освобождения продолжал воевать. Отец Ямщикова был ранен в боях под Москвой осенью 41-го и потом, как говорил мне Савва, два года умирал дома.
Свою опалу в 2010 году Юрий Лужков перенёс мужественно. «Сдали все», — с горечью подытожил он своё падение с политического олимпа России. Мне довелось увидеть его на одном из совещаний через пару дней после головокружительного снятия его тогдашним президентом Медведевым с издевательской формулировкой «За утрату доверия». Понятно, что Медведев выполнял приказ «семьи», которая его ненавидела. Лужков вместе с Примаковым имели тогда все шансы поломать сценарий ельцинского окружения по тщательному выстраиванию конструкции следующей политической эпохи. Березовский с его наёмным телеубийцей Доренко вкупе с Юмашевым, Волошиным и Татьяной, развалили «Отечество — Вся Россия», низвергли московского мэра, извели Примакова, представив его на экране Первого канала законченным развалюхой на грани перехода в инвалидное кресло.
Словом, «большую, то есть президентскую гонку» Лужков в ту пору проиграл, имея вместе с Примаковым, казалось бы, колоссальный запас прочности, когда у Путина рейтинг был в 6 процентов, а у Примакова в 35. Когда я увидел Примакова после президентских выборов 2000 года, на него было страшно смотреть. Забыли закопать, говорил в таких случаях один мой знакомый.
«Это — несправедливость и беззаконие, — гневно отозвался Лужков о своей отставке. — И месть за мой отказ поддержать выдвижение Медведева на второй президентский срок». «Медведев — единственный человек, от которого я бы никогда не принял награду», — вернулся он снова к саднящему сердце эпизоду, когда В. Путин вручал ему орден «За заслуги перед Отечеством» по случаю 80-летия со дня рождения в 2016 году. Совсем не случайным было и появление Путина на церемонии прощания с бывшим московским главой в храме Христа Спасителя, и его погребение на Новодевичьем кладбище.
Лужков, пожалуй, олицетворял лучшее, что ценилось в советских управленческих кадрах: редкостное трудолюбие, деловую хватку, напористость, любовь к смелым, неожиданным решениям. Цицероном он явно не был, но дело знал и делать его умел, брался за него решительно и завершал почти всегда успешно. Понятно, что ошибок допускал немало, но по сравнению с нынешними «эффективными менеджерами» он был «монблан»: знал свою профессию, понимал, как руководить людьми, заботиться о них, как добиться результата. Его прибавки к пенсиям москвичей до сих пор зовут «лужковскими».
Эксперименты Юрия Лужкова по градостроительству нравились не всем, немало памятных мест и исторических зданий Москвы были уничтожены в ходе лихорадочных реконструкций за годы его правления. Но храм Христа Спасителя стоит как памятник ему и большевистскому беспамятству. Рубильник на взрыв храма в 1931 году включал лично Каганович со словами «Задерём подол матушке России!».
В начале нулевых годов «Слово» сообщало своим читателям о скульптурной композиции Шемякина «Дети — жертвы пороков взрослых», которая открылась на Болотной площади в центре Москвы.
Идея такого памятника принадлежала Юрию Лужкову. Городской голова давно и всерьёз озаботился всероссийским размахом детской трагедии в последние 10 лет. Явственные меты её тогда можно было заметить в столице всякому непредвзятому взору: беспризорники, наркоманы, малолетние преступники, проститутки... Грязные воротилы всех мастей — от наркоторговцев до дельцов порнобизнеса, специально нацеленных на производство детской порнографии, которая с визгом и с дикими барышами сбывалась потом западным потребителям. Всё это притягивалось, как магнитом, огнями большого города...
Шокирующая проблема требовала шокирующего решения. Может, именно поэтому Юрий Лужков обратился к Шемякину, который немедленно дал согласие работать над композицией. Гонорара автор не просил. Памятник сразу замышлялся как дар художника российской столице.
Но не всё так просто в нашем любезном Отечестве. Начался мучительный, длившийся два года, процесс прохождения всевозможных комиссий, бюрократических согласований, отбора площадки для произведения... Городские власти предложили шесть мест для размещения памятника: среди них Юго-Запад, пересечение Староконюшенного переулка и Большой Дмитровки, сквер у Большого театра... Московский мэр требовал невозможного: «Хочу, чтобы композиция стояла так, чтобы я мог видеть её из окна своего кабинета». Как он это себе представлял? Долгорукому, что ли, сносить памятник? В конце концов, сошлись на Болотной площади, где был казнён Емельян Пугачев.
Юрия Михайловича Лужкова помнит Москва, его помнит Севастополь за сделанное для этого города русской славы – за квартиры, корабли, зарплаты морякам, школы и больницы. Человек неоднозначной судьбы, он был фигурой мощной, значимой, ставшей частью истории города и страны.

Василий Михайловский.