Убийство истории, или Кому нужен жупел "русского фашизма"?

  «Красноармеец уничтожил 17 тысяч евреев»…
  «2 миллиона изнасилованных немок после штурма Берлина в 45-м»…
  Это только некоторые из заголовков российского Интернета и газет в связи с очередной годовщиной нашей Победы в Великой Отечественной войне. В первом случае речь идёт о нацистском пособнике, охраннике в немецком концлагере 89-летнем Иване Демьянюке, которого США недавно выдали в Германию. Почему человека, в войну добровольно надевшего немецкую форму, выдают за красноармейца, гадать не нужно: любая пакость идёт в дело, чтобы оклеветать, очернить, сподличать, опохабить великий подвиг нашего народа. 

  Второй заголовок с вожделением повторяет и приумножает исступлённые бредни гебельсовской пропаганды, причём каждый год со всё большим остервенением. Казалось бы, ещё вчера в макулатуре подобного рода гуляла цифра «сто тысяч изнасилованных немок», но вот, поди ж ты, счёт уже пошёл на миллионы. Источником этой отравленной «дезы» служит изданная несколько лет назад книжка английского историка Э. Бивера, который сотворил своё научное варево из рассказов о «бесчинствах» Советской армии в оккупированной Германии. «Русские солдаты насиловали всех немок от 8 до 80 лет. Это была армия насильников», — утверждает автор, замечая при этом, что эта фраза принадлежала советскому военному корреспонденту Наталье Гессе. В скобках заметим, что многонациональный состав Красной Армии, естественно, напрочь забывается, когда речь идёт о «насилиях». Злодеи всегда — «русские солдаты».
  Понятно, что никакой «статистики» на счёт «массовых изнасилований» просто нет в природе и быть не может, цифры высосаны путём экстраполяций из учётных книг одного или двух берлинских госпиталей по 1945 году, неких ссылок на «советские военные архивы» и фраз типа «один доктор подсчитал», «берлинцы помнят» и т.д. Но именно так ко лжи приделываются длинные ноги, и эта ложь обретает самостоятельную жизнь, становится частью «объективных суждений» о войне.
  Между тем книга Бивера, ставшая бестселлером в 7 странах, вышла и на русском языке (за что следует отдельно поблагодарить московское издательство АСТ) и продолжает своё «победное» шествие в России среди части потомков тех солдат, которые освобождали Германию от «коричневой чумы» в 1945 году.

  Спору нет, чувства, с которыми пришли наши солдаты в Германию после немыслимых зверств, чинимых немцами на оккупированных территориях, дружелюбными никак не назовёшь – тем более что советская пропаганда устами эренбургов и прочих официальных златоустов денно и нощно заклинала освободителей «Убей немца!». Обуреваемые местью – этими двумя словами можно подытожить настроение наших армий в 1945 году. И было отчего.
  В прошлом номере «Слово» рассказало о том, сколько русских людей было заживо сожжено зондер-командами СС только в оккупированной Смоленской области — почти 7000 женщин, стариков, детей. А всего на Смоленщине за 26 месяцев оккупации уничтожили 540 000 мирных жителей! И таких областей была не одна.
  Глупо отрицать, что в Германии со стороны наших поначалу было всё – и мародёрство, и изнасилования, и другие притеснения. Но какая армия избежала подобных эксцессов? Американцев даже в союзной Британии называли на три «О»: «oversexed», «overpaid» и «overhere» – «озабоченные» (сексом), «получающие слишком много», а на третье «О» крутили у виска. Что уж говорить о поведении союзников в Германии? Потом и насиловать особой нужды не было: немки в ту пору, как рассказывал мне один американский ветеран, с лёгкостью отдавались победителям за одну-две сигареты. А сколько случаев полюбовного согласия немок с нашими парнями потом стали считаться «изнасилованиями»? Никто не знает…
  Но ещё в январе 1945 года вышел приказ Политуправления РККА (считай Верховного Главнокомандующего И. Сталина) о недопустимости грубого отношения Красной Армии к немцам на территории Германии, после чего последовали суровые кары для тех, кто преступал закон, – вплоть до расстрела. С мародёрами и насильниками, какие бы военные заслуги у них ни были в прошлом, наша военная прокуратура не церемонилась, поэтому преступления в оккупированной Германии быстро сошли на нет. Необходимо помнить, что в прошлую войну сознание советского солдата в отличие от немецкого не было отравлено приказами, подобными тем, что отдавал Гитлер. Фюрер снабдил своих вояк индульгенцией на любые преступления против «славянских варваров», освободив их от «химеры под названием совесть». В Советской Армии не существовало ни одного подобного приказа командования.
  Тем не менее излюбленной темой разговоров для многих, в том числе и в «новой» России, стали «зверства» Красной Армии в отношении мирного населения на оккупированных территориях Германии. Пальму первенства в борьбе за гуманизм жаждут присвоить себе, конечно же, человеколюбивые западники. Жизни 27 миллионов человек, которыми оплачена победа СССР в самой страшной из войн, для этой публики давно малозначащая, третьестепенная деталь.
  И всё же, каково было отношение оккупационных армий к мирному населению Германии?
  Вспомним, что бомбардировки союзной авиации мирного населения Германии достигли особого накала в последние месяцы войны, когда её исход был предрешён, а германская авиация утратила господство в воздухе! Методично, день за днём, за вычетом нелётной погоды, доблестные пилоты сравнивали с землёй города, квартал за кварталом. Посреди этого тотального уничтожения немецкого тыла особняком стоят ковровые бомбардировки Дрездена в феврале 1945 года, когда в ходе авианалётов погибли до 140 000 мирных жителей Германии — больше, чем в Хиросиме и Нагасаки! Кёльн был уничтожен 4 марта, а центр Мюнхена — так и вообще 25 апреля, когда бои уже шли в обречённом Берлине.
  И всё же верхом цинизма британских «гуманистов» до сих пор остаётся двухдневная бомбардировка Бремена английской авиацией уже после того, как была подписана капитуляция Германии! 93 процента города, откуда вышли знаменитые музыканты из сказок братьев Гримм, было стёрто с лица земли!
  А что творилось на другом – азиатском фронте военных действий? О первых атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки в августе 1945-го, надеемся, помнят все — 130 000 тысяч погибших мирных жителей. Но многие ли знают об американских «обычных» авианалётах на Токио в марте 1944 года, жертвами которых стали 250 000 мирных японцев?!
  При этом странным образом у союзников почему-то всю войну никак не получалось разбомбить, скажем, Освенцим, где шло планомерное уничтожение евреев, хотя находящиеся поблизости военные объекты англо-американские пилоты утюжили исправно…
  На весах у Господа загубленные союзниками в самые последние месяцы войны жизни сотен тысяч мирных немцев весят, наверное, больше, чем сексуальные унижения немок…
  А отношение русских к немцам? Вот только один эпизод на эту тему, что называется, под занавес Великой Отечественной. Приводит его в своей книге писатель Ю. Ростовцев. Это рассказ вернувшегося из госпиталя в 1944 году художника и солдата Евгения Капустина, трижды раненного и подчистую списанного из армии. Кстати, друга писателя-фронтовика В. Астафьева, присутствовавшего при этом разговоре.
   — Вернулся я с войны в октябре 1944 года, — рассказывал Евгений Капустин. — Рванул к родителям в Ясную Поляну, где они учительствовали. Иду со станции налегке, только вещмешок за спиной. Вдруг вижу на Косой Горе — немцы, пленные. Даже несколько оторопел. Согнал их вместе и спрашиваю: «Что здесь делаете?» — «В плену мы. Работаем». — «Так...». Пауза.
   Пауза затягивается. Сам вроде не отдаю отчёта себе в том, чего, собственно, добиваюсь. Вдруг вырывается из меня: «Жрать, небось, хотите?»
   Прозвучало как издёвка. Смотрят с боязнью, недоверием. После паузы один из них головой закивал: да, мол, да!
   А я только перед этим получил паёк. Сам-то ещё дома не был, что там и как у моих, толком не ведаю...
   Командую: «Пошли за мной». Веду их к родному дому. Из писем знал, конечно, что живы родители. Но как живут сейчас, какие условия?..
   Пришли. Мать — дома. Обнял, поцеловал и говорю: «Мать, кастрюля большая есть?» — «Нет». — «Давай ведро». Поставил ведро на огонь. «Сейчас, —поясняю ей, — будем макароны варить, надо эту сволочь накормить».
   Макароны сварились, все вместе за стол уселись и стали есть.
   — Только, — говорю, — извините, хлеба у нас нет. Одни макароны.
   — И как же такое понять?! — спрашиваю Евгения Федоровича, опередив своим восклицанием остальных слушателей.
   — А не знаю. До сих пор не знаю.
   — Но ведь дома могло быть что угодно, верно?
   — Ну, да. Говорю вам: сам много лет голову ломал над ситуацией, которую обрисовал. И вот готов о том же спросить у нашего знатока человеческой натуры: почему лейтенантик-мальчишка так вот поступил?
   Что сказать?! Молчит и Виктор Астафьев. Думает над поступком своего друга. А он, чуть помедлив, продолжил рассказ.
   — Конечно, знал, что у родителей жизнь сносная. Я как офицер гвардейской части получал две тысячи восемьсот рублей. Половину посылал родителям, другая половина — шла на подписку...
   — На что? — уточняю.
   — На облигации восстановительного государственного займа. В день своего возвращения в пайке имел только два килограмма макарон. Их-то мы все вместе и съели.
   — Вы же говорили, что всю войну мучались не от страха, а от голода...
   — Да, верно, всё время есть хотелось. Однако, — поверите ли вы или нет, — после того случая меня голод, который в самом деле терзал всю войну, постепенно отпустил.
 
  Эта погрузившая всех слушателей в глубокие раздумья исповедь вчерашнего фронтовика, прошагавшего огненными дорогами войны и чудом выжившего, — ещё один повод порассуждать об извечной загадке «русской души». Даже такой человекознатец, как Виктор Астафьев, на нашёлся, что сказать, после потрясшего всех монолога Евгения Капустина…
 

  Победа и сегодня остаётся полем гигантского пропагандистского сражения между Россией и Западом, исход которого, увы, пока неясен. Всё, что немыслимой ценой выиграл на полях сражений советский солдат, что оплачено страданиями миллионов соотечественников на оккупированных немцами территориях, что завоевано величайшим напряжением сил каждого в тылу, включая женщин, детей и стариков, ныне пытаются переиграть на страницах книг, на телеэкране и газетной полосе. Вчерашний пропагандистский тезис об «империи зла» остаётся актуальным и сегодня. Только давно уже чернят не советский коммунизм – затаптывают в грязь Россию.
  Поэтому праздник Победы, великий и святой, вновь заставляет нас взглянуть на наше прошлое и настоящее. На немыслимые жертвы, понесённые нашим народом для спасения Европы. На всё более исступлённые попытки Запада и властей некоторых наших бывших республик переиграть историю, превратить героев в преступников, а преступников в героев, и всячески оболгать решающую роль СССР в Победе над нацизмом.
  Для чего это делается? Во-первых, жаждут поставить на одну доску СССР и нацистскую Германию, устроить нечто вроде нового Нюрнбергского процесса – теперь уже над Россией, откуда недалеко и до пересмотра всех послевоенных соглашений, начиная с Ялты и кончая Потсдамом. А там, глядишь, можно будет поставить вопрос и об исключении России из Совета Безопасности ООН.
  Во-вторых, — и это имеет прямое отношение к российскому обществу – усилиями «пятой колонны» в отечественных СМИ, в бесчисленных «институтах, фондах и фондиках» продолжается преднамеренное убийство нашей истории её переписыванием. Методично, по капле, ложью отравляют сознание прежде всего подрастающих поколений России. Из исторической памяти народа убирают самое великое свершение нашей страны в ХХ веке, изменившее ход мировой истории, – разгром нацизма. А Россия, у которой нет памяти о великих делах в её истории, — мёртвая страна с мёртвым народом. Лёгкая добыча для любого авантюриста.
  В-третьих, если до этого дойдёт (в Югославии ведь дошло! – В.Л.), «империю зла» в лице России можно будет бомбить не просто с лёгким сердцем, а даже и с горделивым сознанием справедливости и святости совершаемого злодейства! Оскотинивание русского солдата, очень точно записал в своём блоге один автор, — часть подготовки западного общества перед окончательным решением русского вопроса.
  Невероятно? Пожалуй. Но можно ли было в 45-м, хотя бы даже и в самых страшных фантазиях, предположить, что освободительная миссия Красной армии спустя десятилетия будет широковещательно преподноситься как «оккупация», а советский солдат как насильник и мародёр? Что победу в войне одержали, оказывается, американцы и англичане, а не мы? Что в России всерьёз заговорят о создании дома-музея генерала-предателя Власова? Что на площадях и улицах Прибалтики и Украины будут открыто и горделиво вышагивать на нетвёрдых уже ногах эсесовские недобитки? Тем не менее происходит именно так…
  И вот уже Латвия подаёт в Страсбургский суд апелляцию по делу Кононова, в которой — обратите внимание! — просит «пересмотреть некоторые положения Нюрнбергского процесса»! Естественно, в части, относящейся к СССР и России как его правопреемнице!
 

  В дни, когда готовился этот материал, вышел Указ Президента № 549 «О комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Возглавлять данную группу будет руководитель Администрации Президента Сергей Нарышкин.
  Д. Медведев неоднократно заявлял о недопустимости фальсификации истории, в том числе Великой Отечественной войны. В своем видеоблоге от 8 мая президент написал, что попытки фальсификаций «становятся всё более жёсткими, злыми, агрессивными».
  «По сути, мы оказываемся в ситуации, когда должны отстаивать историческую истину и даже ещё раз доказывать те факты, которые ещё совсем недавно казались абсолютно очевидными. Это трудно, иногда даже, честно сказать, противно. Но это необходимо делать», — подчеркнул глава государства. «Мы не должны закрывать глаза на страшную правду войны. И, с другой стороны, мы никому не позволим подвергнуть сомнению подвиг нашего народа», — сказал президент.
  Что ж, дорого яичко к Христову дню. На самом верху заметили, что важнейший вопрос «пересмотра истории» больше невозможно не замечать, недопустимо оставлять без ответа.
  Правда, не нами давно было сказано: хочешь погубить дело, создай комиссию. Среди 28 членов президентской группы видим мы чиновников разных ведомств, учёных и телевизионщиков, не сильно замеченных в деле отстаивания интересов русского народа и его исторического престижа. Что ж, поживём — увидим.
   

  Одной из первых жертв дьявольского переписывания истории стал язык. Диверсиям вокруг и по поводу языка всегда отводилось особое место в идеологическом противостоянии Запада и Востока. В итоге «освободители Европы» превращались в «оккупантов», «пособники нацистов» в «борцов за свободу», коммунизм уравнивали с фашизмом, Сталина с Гитлером. В последние двадцать лет все эти западные пропагандистские «наработки» с неописуемым ликованием были встречены в Восточной Европе, а позже перекочевали и в бывшие республики СССР, ставшие независимыми государствами.
  Как оказалось, против начатой мощнейшим агитпропом Запада порчи языка, распространявшейся на пространствах бывшего соцлагеря со скоростью бубонной чумы, не было иммунитета и у новой России. В российских СМИ оказалось немало искренних (или за деньги) сторонников западного пересмотра истории.
  Поначалу пропагандистские находки служили в России целям внутренней борьбы между властью и оппозицией. Пока в России не был ясен исход противостояния коммунизма и капитализма, ассоциации с фашизмом требовались «пятой колонне» для того, чтобы ошельмовать в глазах обывателя левых, прежде всего коммунистов. Все 90-е годы прошли под этим флагом. Так, стараниями либерастов появилось словосочетание «красно-коричневые» (честь изобретения этого гадостного выражения принадлежит Алле Гербер). В этом же ряду такие «удачные» находки, как «совок» и «коммуно-фашизм», с визгом и ликованием подхваченные агитпропом новой России. Претенциозно, с вызовом назвал свой роман А. Проханов «Красно-коричневый», а ведь тоже добавил в копилку согласия с дикостью самой клички…
 
  Наконец, решающий ход делает бывший министр и вечный шоумен
М. Швыдкой. Несколько лет назад его программа «Культурная революция» вынесла на общероссийский экран заголовок — «Русский фашизм страшнее немецкого». В анонсе передачи был поставлен игривый вопросительный знак, но кто о нём теперь помнит?
  А ведь удар был нанесён в самое сердце! С тех пор все полемические стрелы, весь гневный запал был обрушен на кощунственность самой постановки подлейшего швыдковского вопроса. Но – странное дело – именно с той поры дикое словосочетание «русский фашизм» незаметно стало чуть ли не общепринятым. Более того — от частого повторения сделалось вроде бы узаконенным, обрело некую легитимность. Его с равным успехом твердят как сторонники, так и яростные противники Швыдкого, повторяя  несчётное число раз. И никто не задумается: ведь суть совершённой подлости даже не в постановке вопроса, а в том, что словосочетание «русский фашизм» стало расхожим выражением, которое более не коробит ни слуха, ни нравственности, ни здравого смысла и логики русского человека. Получается, что противники противоестественного словосочетания «русский фашизм», повторяя его, воюют на том информационном поле, которое уже выбрали и застолбили русофобы, а не державные патриоты России.
  Словосочетания «эстонский фашизм», «латышский фашизм», «украинский фашизм» почему-то не приживаются в нашем информационном поле, хотя и страны Прибалтики, и Украина проводят политику поощрения нацизма на государственном уровне. А вот «русский фашизм» мгновенно стал расхожей монетой в отечественном агитпропе.
  Западные СМИ с упоением размахивают жупелом «русского фашизма». При этом им очень удобно ссылаться на многократно выраженную «обеспокоенность» демократической общественности России «возрождением нацизма» в стране. На деле всё это вполне согласованная, играемая с Западом в две скрипки, пропагандистская кампания, которую проводят отечественные «западники» в своих «демократических» СМИ. Если созданная президентом комиссия собирается всерьёз заняться проблемой фальсификации истории войны и Победы в ней советского народа, то ей следует в первую очередь обратить внимание на тезис о «русском фашизме», гуляющий по страницам российских газет, звучащий с телеэкранов и в Интернете. Ибо этот тезис – грязное и грозное оружие в руках тех, кто непосредственно занимается одурманиванием и деморализацией своего собственного народа и одновременно подыгрывает худшим русофобским штампам западной пропаганды.
  Кучка «скинхедов», баркашовцев, — десятки, ну пусть сотни их с трудом наберутся на всю многомиллионную страну, — а вот с вожделением ухватились за них и скармливают публике как страшнейшую угрозу чуть не под стать германскому вермахту 39-го года. Смешно думать, что всё это делается случайно.
   Между тем в русском народе никогда не было сознания национальной исключительности и национального превосходства – коренных для фашизма понятий.

 Виктор ЛИННИК