Комментариев пока нет
Рубрика: Образование и общество
17.10.2014
Цена таланта
Мир детства интересен уже тем, что таит в себе немало загадочного. Но стоит только прикоснуться к нему, он, словно цветок, раскрывается, и мы, взрослые, видим, сколько хранится в каждом ребёнке таланта. Главное — не упустить этот миг, иначе природный дар с годами безвозвратно исчезнет, развив в неокрепшей душе молодого человека неверие и бессердечие. Вот почему так важно, чтобы в гражданственном воспитании молодого поколения наши устремления были искренними и благородными. Где они проявляются? Конечно, в семье, скажете вы. Она — сила. Но ведь и школа сила. Даже, сказал бы, больше: она всемогуща, ибо просвещает. Само слово «просвещение» — понятие шире, чем «образование», так как последнее мы относим к получению знаний в области технических и гуманитарных наук. Вспомним Россию XIX—XX веков, советские десятилетия, когда был расцвет просвещения, когда из стен учебных заведений выходили будущие учёные, инженеры, художники, музыканты — это был цвет нации. Можно ли с уверенностью сказать, что нынче мы имеем хотя бы приметы великого просвещения? Наверное, нет. В начале перестройки появились лицеи, гимназии. Но это всего лишь отзвук нашей истории, новояз. Где их воспитанники, которыми гордится сегодня страна? Нет их. Если они есть, то где-то там, за тридевять земель. Мы можем рассуждать о царских и советских правителях как угодно — хорошие они или плохие, но то, что государство при любом режиме было просвещенческим — в этом нет сомнения.
И всё-таки образовательный и воспитательный процесс в современной школе продолжает развиваться. Такие понятия, как «Родина», «патриотизм» имеют эмоциональное и эстетическое содержание, столь близкое сознанию и чувству каждого ребёнка, независимо от места и времени его рождения. Просто он выражает себя в играх, в рисунке, в танцах, в песнях, стихах и прозе. Школа развивает талант своих подопечных. Всё чаще в творческий образовательный процесс привлекаются известные деятели культуры и искусства. Пример тому — культурно-просветительская программа «Творчество», руководителем которой более пяти лет является Елена Деева. Журналисты, писатели, художники, артисты, которых многие годы связывает дружба и сотрудничество, отдают свои знания, талант и опыт детям. Уходя от стандартных методов организации проведения конкурсов, программа поставила и решает важные задачи: патриотическое и интернациональное воспитание детей, их творческие встречи с деятелями науки и искусства, поддержка юных талантов.
Из своего опыта преподавателя дополнительного образования я вижу, что дети, которые после основных уроков посещают и наши занятия, более раскованы в выражении чувств и мыслей, в глазах их светится интерес к предмету изучения, а значит, желание запечатлеть свои мысли в стихах, в заметке, в изобразительном искусстве.
Казалось бы, естественно, когда 11-летний мальчик пишет рассказ о рыбалке, а девочка о лилиях в саду. Но вот уже который год я наблюдаю, что темы, посвящённые Великой Отечественной войне, Отечественной войне 1812 года, подвигу и героизму наших людей, волнуют ребят. Они рисуют батальные сцены, находя неожиданные композиции и краски, а в стихах и прозе — свои слова и образы. Так, через искусство выражаются сокровенные чувства молодого человека о своей стране, далёкое становится близким. И не следует стесняться простых, вроде бы, затёртых от частого употребления слов: «патриотическое воспитание», «патриотизм». Эти слова жизнестойки. Юные авторы с волнением пишут о встречах с ветеранами войны, о Дне Победы, о подвиге своего прадеда на фронтах Великой Отечественной. А разве события в Новороссии не пример истинного патриотизма, когда ополченец перед боем говорил о том, что готов умереть ради защиты своего дома? И пройдёт не так уж много времени, когда дети ополченцев будут слагать стихи, посвящённые подвигу отцов, рисовать на стенах разрушенной больницы не граффити, а сюжеты войны, увиденные своими глазами, а наши российские ребята тоже не останутся равнодушными к этой теме и возьмутся за неё искренне и талантливо.
Как мы знаем, в шоу-бизнесе своё отношение к таланту. Прокрученные менеджерами, юные «звёзды» выходят на эстраду под свет софитов и грохот ударников, в глазах их читаешь одно желание: потрясти кривляющихся в самовлюблённом экстазе почтенных членов жюри. Нетрудно догадаться, что судьба у таких детей — смутная и тревожная.
Но вот я слушаю, как на школьной сцене ученики читают стихи, поют песни, читаю сочинения, вижу рисунки, представленные на конкурсы, и в который раз говорю себе: «Хорошо бы, чтобы судьба этих ребят сложилась счастливо. Ведь они по-настоящему талантливы».
Думаю, неважно, кем станут мальчики или девочки после окончания школы — художникам, артистами, учёными? Важно, чтобы воспитанный и развитый в них дар не пропал втуне, а воплотился в красоту человеческих отношений.
Мне лишь остаётся познакомить читателя «Слова» с малой толикой сочинений и рисунков школьников, чьи работы заняли призовые места в программе «Творчество» в 2014 году.
Сергей Луконин
Анна Тимошина,14 лет
ГБОУ СОШ №1008
Природа
Много есть чудес на свете —
Это знают даже дети!
Но природе не везло:
Человек ей чинит зло!
Загрязняет лес и реки
В прошлом веке, в этом веке!
День не праздник! Ночь не ночь!
Звери все умчались прочь.
Я хочу сказать народу:
Мы должны беречь природу!
Это знают даже дети!
Но природе не везло:
Человек ей чинит зло!
Загрязняет лес и реки
В прошлом веке, в этом веке!
День не праздник! Ночь не ночь!
Звери все умчались прочь.
Я хочу сказать народу:
Мы должны беречь природу!
Екатерина Виданова,13 лет
ГБОУ СОШ №1008
Подружки
Жила была Инфузория-туфелька. Всё у неё было хорошо. Однажды, прогуливаясь из одной капли в другую, увидела Амёбу.
— Привет, Амёба! А почему ты такая грустная?— спросила Инфузория.
— Ох… Но я ведь такая простая, и ничего во мне особенного нет! Вот у тебя есть целых два ядра, пищеварительная и сократительная вакуоли, порошица, глотка и эти симпатичные реснички! А у меня что? Ничего нет, — грустно ответила она.
Инфузории стало жаль Амёбу, и она стала утешать её:
— Ну что ты! У тебя тоже много чего есть! Например, ядро, пищеварительная и сократительная вакуоли и ложноножки. Они ничуть не хуже моих ресничек! Ведь ты можешь не только двигаться, но ещё и захватывать ими пищу. А главное, дело не в количестве, а в качестве. Запомни это на всю жизнь!
— Спасибо тебе, Туфелька! Ты меня по-настоящему утешила!
— Да ладно тебе! Мы же почти родня! Из одного подцарства! Ну а теперь пошли, а то нашу каплю займут!
— Пошли! — ответила Амёба, и они отправились.
С тех пор Амёба никогда не грустила по причине своей внешности. Ведь в отношениях это совсем не важно, правда?
— Привет, Амёба! А почему ты такая грустная?— спросила Инфузория.
— Ох… Но я ведь такая простая, и ничего во мне особенного нет! Вот у тебя есть целых два ядра, пищеварительная и сократительная вакуоли, порошица, глотка и эти симпатичные реснички! А у меня что? Ничего нет, — грустно ответила она.
Инфузории стало жаль Амёбу, и она стала утешать её:
— Ну что ты! У тебя тоже много чего есть! Например, ядро, пищеварительная и сократительная вакуоли и ложноножки. Они ничуть не хуже моих ресничек! Ведь ты можешь не только двигаться, но ещё и захватывать ими пищу. А главное, дело не в количестве, а в качестве. Запомни это на всю жизнь!
— Спасибо тебе, Туфелька! Ты меня по-настоящему утешила!
— Да ладно тебе! Мы же почти родня! Из одного подцарства! Ну а теперь пошли, а то нашу каплю займут!
— Пошли! — ответила Амёба, и они отправились.
С тех пор Амёба никогда не грустила по причине своей внешности. Ведь в отношениях это совсем не важно, правда?
Екатерина Барке, 17 лет
гимназия №1290
гимназия №1290
Шатёр
Не ищите в жизни идеала!
Мир был создан и добром и злом,
Я об этом лишь на днях узнала,
Обменяв на золото свой дом.
Мир был создан и добром и злом,
Я об этом лишь на днях узнала,
Обменяв на золото свой дом.
Старый, покосившийся и древний,
Поколений пять, а то и семь
Жили на краю глухой деревни,
Счастья и любви желая всем.
Поколений пять, а то и семь
Жили на краю глухой деревни,
Счастья и любви желая всем.
Летом хлопотали, гнули спину,
Мяли траву под босой ногой.
Под лучами солнца тенью длинной
Любовались в полдень в жаркий зной.
Мяли траву под босой ногой.
Под лучами солнца тенью длинной
Любовались в полдень в жаркий зной.
Мне твердили — не бывает лучше.
На востоке алая заря
Каждый день бередила мне душу,
В золоте купаясь сентября.
На востоке алая заря
Каждый день бередила мне душу,
В золоте купаясь сентября.
В поисках земного идеала
Я решила, что вокруг лишь вздор.
И бродила по лугам, искала
И наткнулась на большой шатёр.
Я решила, что вокруг лишь вздор.
И бродила по лугам, искала
И наткнулась на большой шатёр.
Вычурный, увешанный коврами,
С мраморной русалкой у дверей,
Между деревенскими дворами
Красотой прельщал своей людей.
С мраморной русалкой у дверей,
Между деревенскими дворами
Красотой прельщал своей людей.
Много дней назад уйдя из дома,
И теперь у цели наконец
Я, забыв о детском и знакомом,
В тот же миг ступила во дворец.
И теперь у цели наконец
Я, забыв о детском и знакомом,
В тот же миг ступила во дворец.
В позолоте потолки и стены,
Люстры надо мной из хрусталя,
Вспоминала я самозабвенно
Золото колосьев на полях.
Люстры надо мной из хрусталя,
Вспоминала я самозабвенно
Золото колосьев на полях.
Не ищите в жизни идеала!
Счастье ваше не найдёте в нём!
Я об этом лишь на днях узнала,
На шатёр обменивая дом.
Счастье ваше не найдёте в нём!
Я об этом лишь на днях узнала,
На шатёр обменивая дом.
Не ищите в жизни идеала!
Дорожите тем, кто каждый час
Рядом с вами с самого начала
Любит и заботится о вас!
Дорожите тем, кто каждый час
Рядом с вами с самого начала
Любит и заботится о вас!
Виктория Ахмедова,14 лет
ГБОУ СОШ №296
ГБОУ СОШ №296
Счастливое решение
Я никогда не задумывалась о том, что такое дружба. У меня была подруга, с ней мы дружили давно.
Я знала, что на неё можно было положиться во всём. Но случай заставил меня задуматься: «А что же такое дружба?»
Вчера Юлька сказала мне:
— Знаешь, а я ведь уезжаю, скорее всего, надолго. Может, даже навсегда…
— Уезжаешь? — удивилась я. — С чего это вдруг? И куда?
— К родителям, во Владивосток. Отец получил постоянное назначение, и я с бабушкой должна уже через неделю уехать к ним. Мне, конечно, совсем не хочется уезжать, но бабушка старенькая, мама с папой решили, что теперь жить нам всем вместе будет лучше.
Да-а-а, дела. Владивосток — это от Москвы далековато. Здесь Юлька жила с бабушкой, так уж получилось, что её родители были военными и без конца переезжали с места на место. Вот и решили они оставить дочку у бабушки, здесь она и в школу пошла, здесь мы с ней и подружились и дружили по сей день. Нашей дружбе многие завидовали, но по-хорошему, и нам это приносило радость, и своей дружбой мы очень дорожили.
И вдруг услышать такое…
Слова Юльки меня, конечно, расстроили, и довольно сильно, поэтому я растерянно посмотрела на нее:
— А как же я? И как же наша дружба?
— Ну, Вика, чего ты? Будем переписываться, да мало ли что… Или с другой подружишься, вон нас сколько в классе, выбирай любую…
Надо же — любую?.. Нет, такой дружбы, Юлька, я не понимаю. Вот с тобой — да, потому что ты верная, и на выручку можешь прийти в любую минуту. А вот другие… Я задумалась.
Ну, вот, например, Маша. Хорошая, но ненадёжная. Наобещает много, а может ничего не сделать. Но главное — она даже не понимает, что подводит подругу. А замечание сделаешь — обижается. Ладно, с Машей ясно. А Элька? Неплохая, но нечитающая, и с ней совсем неинтересно, даже поговорить не о чем. Полина Ярославцева… Но у неё только наряды на уме, брюки, куртки, шляпы, какой фирмы, какого фасона… Об этом она может говорить часами, только слушай… Ну, есть ещё Марина, но такая жуткая хвастунишка, что только и слышишь: «я, я, я…».
Нет, получается, что лучше Юльки мне подругу не найти.
Так что же такое дружба? Почему до этого я о ней не задумывалась, а дружила и дружила, так вроде нужно было. Теперь вот думаю: «Как же так? Значит, подругой может стать не каждая? И не любая, как мне предложила Юлька? Почему именно она оказалась мне настоящей подругой? И почему об этом я задумалась только сейчас, когда узнала о её отъезде?»
Значит, дружба — это понятие более высокое, порой, возможно, и необъяснимое. Не случайно, наверное, у человека не так много друзей. Да, товарищей, добрых знакомых много, а друг — один, от силы два. И вот теперь моя самая верная подруга уезжает, понятно, что помешать этому я не в силах.
Дети, конечно, должны жить с родителями, это я понимаю. Но я не представляла, что разлука может быть такой тяжёлой.
— Нет, Юля, — сказала я,— такую подругу я уже вряд ли найду. Знаешь, я сейчас, пожалуй, пойду домой, всё это так неожиданно, ты уж извини…
Мне было не по себе, я поняла, что должна в одиночестве пережить боль разлуки.
Я вышла на улицу. Уже вечерело, морозец был довольно крепкий, но я даже не ощущала холода. Шла по улице, смотрела на небо, оно было чистым и беззвёздным.
— Хотя бы одну звёздочку увидеть,— подумала я.
Мне казалось, что со звездой было бы не так одиноко. Но звёзд не было, и от этого мне почему-то стало ещё грустнее.
За спиной вдруг послышались чьи-то торопливые шаги. Я обернулась. Это была Юлька. Она бежала за мной, такая запыхавшаяся, взволнованная, и в её глазах я тоже увидела отчаяние и боль.
— Слушай, Вика, это я так ляпнула, ну, про любую… Я тоже знаю, что это не так, и мне тебя там будет очень не хватать. Честное слово…
Мы шли вместе, крепко взявшись за руки, и всё думали, как же нам всё-таки сохранить нашу дружбу.
— Вот что, — вдруг решительно произнесла Юлька, — как закончится учебный год, так ты ко мне сразу же приедешь. На целое лето. Будем с тобой в лес ходить, на речку купаться, венки плести. Помнишь, как мы с тобой сплели их из ромашек? Такие красивые получились!
Замолчала и потом тихонько добавила:
— А на билет тебе я буду копить сама. Чего мне ходить в буфет? Я что, этих пирожков никогда не ела? И йогурты с сосисками мне до смерти надоели…
— Ладно,— ответила я вдруг осипшим голосом,— я тоже не буду ходить в буфет, на кой он мне сдался? А ещё макулатуру можно сдавать, тоже деньги. У нас старых газет и журналов — воз и маленькая тележка. Бабушка как раз всё ругалась, грозилась выбросить. А теперь вот и пригодятся….
Помолчала, потом добавила:
— И вообще ещё можно много чего придумать. Газеты разносить. Да и в кино ходить можно пореже. Правда?
Мы шли, а на нас тихо падали мягкие крупные снежинки, касались лица и тут же таяли, капельки в свете фонаря сверкали на ресницах, на волосах, на одежде. И как же нам было хорошо в эту минуту! И я уже не думала, какой должна быть дружба, и не мучилась над вопросом, что такое дружба. Вот идём мы сейчас с Юлькой вместе — это и есть настоящая дружба. И разве это не чудо — наша жизнь, наша дружба? Конечно, ЧУДО!
Я знала, что на неё можно было положиться во всём. Но случай заставил меня задуматься: «А что же такое дружба?»
Вчера Юлька сказала мне:
— Знаешь, а я ведь уезжаю, скорее всего, надолго. Может, даже навсегда…
— Уезжаешь? — удивилась я. — С чего это вдруг? И куда?
— К родителям, во Владивосток. Отец получил постоянное назначение, и я с бабушкой должна уже через неделю уехать к ним. Мне, конечно, совсем не хочется уезжать, но бабушка старенькая, мама с папой решили, что теперь жить нам всем вместе будет лучше.
Да-а-а, дела. Владивосток — это от Москвы далековато. Здесь Юлька жила с бабушкой, так уж получилось, что её родители были военными и без конца переезжали с места на место. Вот и решили они оставить дочку у бабушки, здесь она и в школу пошла, здесь мы с ней и подружились и дружили по сей день. Нашей дружбе многие завидовали, но по-хорошему, и нам это приносило радость, и своей дружбой мы очень дорожили.
И вдруг услышать такое…
Слова Юльки меня, конечно, расстроили, и довольно сильно, поэтому я растерянно посмотрела на нее:
— А как же я? И как же наша дружба?
— Ну, Вика, чего ты? Будем переписываться, да мало ли что… Или с другой подружишься, вон нас сколько в классе, выбирай любую…
Надо же — любую?.. Нет, такой дружбы, Юлька, я не понимаю. Вот с тобой — да, потому что ты верная, и на выручку можешь прийти в любую минуту. А вот другие… Я задумалась.
Ну, вот, например, Маша. Хорошая, но ненадёжная. Наобещает много, а может ничего не сделать. Но главное — она даже не понимает, что подводит подругу. А замечание сделаешь — обижается. Ладно, с Машей ясно. А Элька? Неплохая, но нечитающая, и с ней совсем неинтересно, даже поговорить не о чем. Полина Ярославцева… Но у неё только наряды на уме, брюки, куртки, шляпы, какой фирмы, какого фасона… Об этом она может говорить часами, только слушай… Ну, есть ещё Марина, но такая жуткая хвастунишка, что только и слышишь: «я, я, я…».
Нет, получается, что лучше Юльки мне подругу не найти.
Так что же такое дружба? Почему до этого я о ней не задумывалась, а дружила и дружила, так вроде нужно было. Теперь вот думаю: «Как же так? Значит, подругой может стать не каждая? И не любая, как мне предложила Юлька? Почему именно она оказалась мне настоящей подругой? И почему об этом я задумалась только сейчас, когда узнала о её отъезде?»
Значит, дружба — это понятие более высокое, порой, возможно, и необъяснимое. Не случайно, наверное, у человека не так много друзей. Да, товарищей, добрых знакомых много, а друг — один, от силы два. И вот теперь моя самая верная подруга уезжает, понятно, что помешать этому я не в силах.
Дети, конечно, должны жить с родителями, это я понимаю. Но я не представляла, что разлука может быть такой тяжёлой.
— Нет, Юля, — сказала я,— такую подругу я уже вряд ли найду. Знаешь, я сейчас, пожалуй, пойду домой, всё это так неожиданно, ты уж извини…
Мне было не по себе, я поняла, что должна в одиночестве пережить боль разлуки.
Я вышла на улицу. Уже вечерело, морозец был довольно крепкий, но я даже не ощущала холода. Шла по улице, смотрела на небо, оно было чистым и беззвёздным.
— Хотя бы одну звёздочку увидеть,— подумала я.
Мне казалось, что со звездой было бы не так одиноко. Но звёзд не было, и от этого мне почему-то стало ещё грустнее.
За спиной вдруг послышались чьи-то торопливые шаги. Я обернулась. Это была Юлька. Она бежала за мной, такая запыхавшаяся, взволнованная, и в её глазах я тоже увидела отчаяние и боль.
— Слушай, Вика, это я так ляпнула, ну, про любую… Я тоже знаю, что это не так, и мне тебя там будет очень не хватать. Честное слово…
Мы шли вместе, крепко взявшись за руки, и всё думали, как же нам всё-таки сохранить нашу дружбу.
— Вот что, — вдруг решительно произнесла Юлька, — как закончится учебный год, так ты ко мне сразу же приедешь. На целое лето. Будем с тобой в лес ходить, на речку купаться, венки плести. Помнишь, как мы с тобой сплели их из ромашек? Такие красивые получились!
Замолчала и потом тихонько добавила:
— А на билет тебе я буду копить сама. Чего мне ходить в буфет? Я что, этих пирожков никогда не ела? И йогурты с сосисками мне до смерти надоели…
— Ладно,— ответила я вдруг осипшим голосом,— я тоже не буду ходить в буфет, на кой он мне сдался? А ещё макулатуру можно сдавать, тоже деньги. У нас старых газет и журналов — воз и маленькая тележка. Бабушка как раз всё ругалась, грозилась выбросить. А теперь вот и пригодятся….
Помолчала, потом добавила:
— И вообще ещё можно много чего придумать. Газеты разносить. Да и в кино ходить можно пореже. Правда?
Мы шли, а на нас тихо падали мягкие крупные снежинки, касались лица и тут же таяли, капельки в свете фонаря сверкали на ресницах, на волосах, на одежде. И как же нам было хорошо в эту минуту! И я уже не думала, какой должна быть дружба, и не мучилась над вопросом, что такое дружба. Вот идём мы сейчас с Юлькой вместе — это и есть настоящая дружба. И разве это не чудо — наша жизнь, наша дружба? Конечно, ЧУДО!
София Никулина, 7 лет
ГБОУ СОШ №1010
ГБОУ СОШ №1010
Весной большие мотыльки
Летают ночью у реки.
Вся серебристая река —
В неё ведь смотрят облака.
Летают ночью у реки.
Вся серебристая река —
В неё ведь смотрят облака.
Зелёный сад, земля, трава, —
И закружилась голова.
Цветут поля, луга, цветы.
Весне все рады — я и ты.
И закружилась голова.
Цветут поля, луга, цветы.
Весне все рады — я и ты.
Станислав Орловский, 9 лет
ГБОУ СОШ №1010
ГБОУ СОШ №1010
Злая тучка
и дружные краны
и дружные краны
Сказка
На самой обычной стройке, когда у рабочих уже закончилась смена и все разошлись по своим домам, остались там три строительных крана. Им было скучно, они разговаривали о всякой ерунде, пока не начали спорить, кто из них больше отработал за день. Первый кран говорит:
— На меня сегодня столько навешали, я так устал.
А второй кран ему отвечает:
— Ты видел, сколько на меня сегодня навешали? Целый день перетаскивал тяжёлые блоки. Я готов был свалиться!
А на третий кран почти ничего не вешали, и ему не надо было перетаскивать блоки с места на место. Поэтому в споре с другими собратьями он не участвовал, ему было немного стыдно за то, что он почти весь день отдыхал. Из-за этого первый и второй кран ему завидовали.
Но на этом кране был громоотвод, которого не было на двух других кранах. И вдруг по небу ползёт злая тучка. Ударила она по двум первым кранам молнией, и начали они падать. Может, и не падали бы, но они так устали! А третий кран подставил им свои плечи, пока не приехали рабочие и краны выпрямились.
А на следующий день и на другие два крана смонтировали громоотводы. Но к вечеру опять прилетела злая тучка и начала сверкать по кранам своими молниями, а они спокойно стояли, не боясь за свою жизнь.
И тогда тучка позвала своих друзей. С каждым днём прилетало всё больше и больше туч, они пугали краны, смеялись над ними, чтобы разозлить, мешали работать. Но однажды прилетели на эту стройку тучи и видят — нет никого. Кранам просто надоели эти злые проказницы, и они спрятались за небоскрёбами и стояли там, наблюдая за тучами.
Тучки летали, летали вокруг, пока не подлетели близко к небоскрёбам. Тут краны как выскочат из-за угла! Тучки от неожиданности испугались и улетели, и больше никогда не прилетали. А над этой стройкой всегда светило солнце.
Но настало время, когда дом был построен, наших друзей-кранов собрали и увезли на другую стройку. И уж там обязательно у каждого из них были спасатели-громоотводы!
На самой обычной стройке, когда у рабочих уже закончилась смена и все разошлись по своим домам, остались там три строительных крана. Им было скучно, они разговаривали о всякой ерунде, пока не начали спорить, кто из них больше отработал за день. Первый кран говорит:
— На меня сегодня столько навешали, я так устал.
А второй кран ему отвечает:
— Ты видел, сколько на меня сегодня навешали? Целый день перетаскивал тяжёлые блоки. Я готов был свалиться!
А на третий кран почти ничего не вешали, и ему не надо было перетаскивать блоки с места на место. Поэтому в споре с другими собратьями он не участвовал, ему было немного стыдно за то, что он почти весь день отдыхал. Из-за этого первый и второй кран ему завидовали.
Но на этом кране был громоотвод, которого не было на двух других кранах. И вдруг по небу ползёт злая тучка. Ударила она по двум первым кранам молнией, и начали они падать. Может, и не падали бы, но они так устали! А третий кран подставил им свои плечи, пока не приехали рабочие и краны выпрямились.
А на следующий день и на другие два крана смонтировали громоотводы. Но к вечеру опять прилетела злая тучка и начала сверкать по кранам своими молниями, а они спокойно стояли, не боясь за свою жизнь.
И тогда тучка позвала своих друзей. С каждым днём прилетало всё больше и больше туч, они пугали краны, смеялись над ними, чтобы разозлить, мешали работать. Но однажды прилетели на эту стройку тучи и видят — нет никого. Кранам просто надоели эти злые проказницы, и они спрятались за небоскрёбами и стояли там, наблюдая за тучами.
Тучки летали, летали вокруг, пока не подлетели близко к небоскрёбам. Тут краны как выскочат из-за угла! Тучки от неожиданности испугались и улетели, и больше никогда не прилетали. А над этой стройкой всегда светило солнце.
Но настало время, когда дом был построен, наших друзей-кранов собрали и увезли на другую стройку. И уж там обязательно у каждого из них были спасатели-громоотводы!
Айза Калмаматова, 9 лет
ГБОУ СОШ №1222
ГБОУ СОШ №1222
Герои войны
Как было много тех героев,
Чьи неизвестны имена.
Навеки их взяла с собою,
В свой край неведомый война.
Они сражались беззаветно,
Патрон последний берегли,
Их имена приносит ветром,
Печальным ветром той войны.
Порой слышны на поле боя,
Через десятки мирных лет:
«Прикрой меня! —
«Прикрою, Коля!»
И вспыхнет вдруг ракеты свет.
А Коля в этом тихом поле
Лежит, не встанет никогда…
Лишь горький ветер нам порою
Напомнит страшные года.
Сегодня мало кто заплачет,
Придя к могилам той войны,
Но это всё-таки не значит,
Что позабыли Колю мы.
Чьи неизвестны имена.
Навеки их взяла с собою,
В свой край неведомый война.
Они сражались беззаветно,
Патрон последний берегли,
Их имена приносит ветром,
Печальным ветром той войны.
Порой слышны на поле боя,
Через десятки мирных лет:
«Прикрой меня! —
«Прикрою, Коля!»
И вспыхнет вдруг ракеты свет.
А Коля в этом тихом поле
Лежит, не встанет никогда…
Лишь горький ветер нам порою
Напомнит страшные года.
Сегодня мало кто заплачет,
Придя к могилам той войны,
Но это всё-таки не значит,
Что позабыли Колю мы.
Анастасия Слабова, 15 лет
ГБОУ СОШ №1378
ГБОУ СОШ №1378
Москва непокоренная
Немцы шли на Россию…
Через Польшу, Беларусь,
Но смелость и отвага
Не покидали Русь!
Горела страна,
И горели деревни,
Горели поля, и леса, и луга…
Но сердце солдата,
Русское сердце,
Всю вытерпит боль
И дойдёт до конца!
Горела Россия,
Страдала земля,
Но непокорённой
Осталась Москва!
Через Польшу, Беларусь,
Но смелость и отвага
Не покидали Русь!
Горела страна,
И горели деревни,
Горели поля, и леса, и луга…
Но сердце солдата,
Русское сердце,
Всю вытерпит боль
И дойдёт до конца!
Горела Россия,
Страдала земля,
Но непокорённой
Осталась Москва!
Маржона Усмонова, 16 лет
ГБОУ СОШ №296
ГБОУ СОШ №296
Без прошлого
нет будущего
нет будущего
— Завтра мы пойдём с тобой забирать твоего братика, — сказал мне папа.
Ура! Мы так долго ждали этого события, и вот наконец-то мы скоро будем все вместе — я, мама, папа и маленький братишка (хотя, если быть совсем уж честной, я больше ждала сестрёнку. Но поскольку брат уже родился, то я как-то смирилась с этим и вроде бы даже начала ему радоваться).
И вот настало завтра. Папа послал меня за цветами («Выбирай букет самый лучший!» — без конца предупреждал он меня. Как будто я сама не понимаю, для чего и для кого мы его покупаем.) Но я молча и согласно кивнула ему в ответ, оставив его собирать вещи для мамы и братишки. Папа все сверял по огромному списку и ставил галочки, когда находил необходимое. И бурно радовался, словно совершал что-то невообразимо важное, чуть ли не сверхъестественное. Чудак он всё же, мой папка, но очень добрый и славный, недаром его любят практически все, начиная с меня и мамы и заканчивая всеми знакомыми.
Едем в машине. Папа судорожно сжимает большой пакет с одеждой, я с цветами расположилась на заднем сиденье. Подъехали. Заходим в комнату ожидания. И вот выходит мама (тоненькая, даже непривычно, в последнее время мы все её называли Вини-Пухом), а следом медсестра вынесла белоснежный конверт. Там и был мой братишка.
Целуя маму, я поняла, как о ней успела соскучиться, но тут папа торжественным голосом произнёс:
— Ну, где же наш сорванец? Давайте знакомиться!
Все, и я в том числе, бросились к конверту, но толком ничего не успели разглядеть.
— Дома, дома насмотритесь, поехали побыстрее,— говорила счастливая мама, закрывая кружевной накидкой конверт.
А дома маму ждал сюрприз. Его мы готовили с папой. В середине комнаты был празднично накрыт стол, а в углу стояла кроватка с игрушками. Мама благодарно расцеловала меня с папой, а я всё ждала, когда же распеленают братишку. Тут как раз раздалось басовитое сопение, и мама начала быстро, но осторожно выпутывать его из бесчисленных одеялок и пелёнок. И…
Нет, я, конечно, не ожидала увидеть прекрасного принца, я ведь видела уже маленьких детей, но этот крошечный, сморщенный, орущий — мой брат!?
Папа тоже как-то странно смотрел на сына, взгляд его точно был недоумённым и растерянным.
— Господи, — пробормотал он, — он к тому же ещё и рыжий? У нас вроде в роду и не было никогда рыжих…
Мама подошла к нему, погладила по плечу:
— В нашем роду были рыжие. Сейчас я его успокою, он заснёт, мы с вами пойдём на кухню пить чай, и там я расскажу, откуда у нас появилось это рыжее чудо…
И вот мы пьём чай, мама неторопливо и как-то грустно рассказывает о человеке, о котором я никогда ничего раньше не слышала и не знала.
— Мне, — задумчиво глядя в чашку с чаем, начала свой рассказ мама,— об этом рассказывала бабушка Груша («Твоя прабабушка, кстати», — посмотрела на меня с улыбкой мама.) У её мамы (теперь это уже твоя прапрабабушка, Вера, опять уточнила она для меня) родился сын, и надо же было такому случиться — родился рыжий-рыжий мальчишка, словно солнышко. Её свекровь припомнила, что когда-то и кто-то в их роду были рыжие, но так давно, что об этом и забыли. Муж долго смотрел на сына, потом молча отошёл и больше никогда не подошёл к нему. Ни к маленькому, ни тогда, когда мальчик уже подрос. И всегда смотрел на него неласково, не очень-то позволял и жене подойти к нему лишний раз. Жена не смела его ослушаться, хотя и очень жалела сына.
А мальчишка рос смышлённым, толковым, из пшеничных зёрен смастерил затейливый замок с причудливыми башенками и окнами. К краскам тянулся, рисовать любил, всё из книг картинки срисовывал, да так мастерски! А то кому-то из соседей починит сломанный плуг, кому сделает бочку для воды — без неё в деревенском хозяйстве никуда. Лапти плёл, вся деревня в его лаптях ходила. Ещё голос у него был чудесный — как начнет петь, так вся молодёжь и прибежит, сядут на завалинку и слушают. Эх, да что там говорить…Только всё больше он молчаливый ходил, видно, сердцем чувствовал, что в семье он нелюбимый.
Но время шло, и приглянулась ему одна из девушек, русокосая и голубоглазая Глаша, тоненькая, светленькая, словно весенняя берёзка. Да и он ей, по-видимому, приглянулся. Сговорились летом сыграть свадьбу. А тут война. И забрали Егорушку на фронт, он толком и проститься не сумел ни с Глашей, ни с родителями.
С войны прислал одну весточку, мать потом долго плакала, что не сумела сберечь то письмо. В переездах затерялось…
А писал он, что сидят в окопах голодные, и винтовок почти ни у кого нет, сержанты обучали их рукопашному бою на деревянных муляжах. Винтовки велели добывать в бою, мол, это приказ командира. Да и не успел Егорушка выполнить этот приказ, он, как и сотни других бойцов, погиб в первом же бою. С Егором был призван его друг Степан, тому удалось вернуться. Так он рассказывал, что в реке, у которой бой был, вода три дня текла красная. Вот сколько тогда полегло наших солдатиков…Нет их имён, а ведь это благодаря вот таким солдатикам мы и победу свою приблизили.
Мама замолчала, потом негромко продолжила:
— Бабушка Груша до конца жизни казнилась, что вот такая судьба оказалась у её сына. Жил не в любви и не успел любовь девушки познать. Всё думала она: «Что перед смертью видел её Егорушка? Глашу ли свою русокосую, её ли, мать (сумел ли он и понять, и простить ее?), или свою милую деревеньку с душистыми липами?» Никто этого теперь не узнает… Вот так-то…
Мы сидели на кухне, было тихо, но когда опять раздалось басовитое сопение, первым в комнату бросился папа. А мы сидели с мамой и смотрели друг на друга. Я только об одном жалела, что так мало знаю о жизни своих предков. Но поняла и другое — никуда Егорушка не исчез, его жизнь, память о нём буду нести я со своим братом.
Кстати, назвали мы его Егорушкой….
Ура! Мы так долго ждали этого события, и вот наконец-то мы скоро будем все вместе — я, мама, папа и маленький братишка (хотя, если быть совсем уж честной, я больше ждала сестрёнку. Но поскольку брат уже родился, то я как-то смирилась с этим и вроде бы даже начала ему радоваться).
И вот настало завтра. Папа послал меня за цветами («Выбирай букет самый лучший!» — без конца предупреждал он меня. Как будто я сама не понимаю, для чего и для кого мы его покупаем.) Но я молча и согласно кивнула ему в ответ, оставив его собирать вещи для мамы и братишки. Папа все сверял по огромному списку и ставил галочки, когда находил необходимое. И бурно радовался, словно совершал что-то невообразимо важное, чуть ли не сверхъестественное. Чудак он всё же, мой папка, но очень добрый и славный, недаром его любят практически все, начиная с меня и мамы и заканчивая всеми знакомыми.
Едем в машине. Папа судорожно сжимает большой пакет с одеждой, я с цветами расположилась на заднем сиденье. Подъехали. Заходим в комнату ожидания. И вот выходит мама (тоненькая, даже непривычно, в последнее время мы все её называли Вини-Пухом), а следом медсестра вынесла белоснежный конверт. Там и был мой братишка.
Целуя маму, я поняла, как о ней успела соскучиться, но тут папа торжественным голосом произнёс:
— Ну, где же наш сорванец? Давайте знакомиться!
Все, и я в том числе, бросились к конверту, но толком ничего не успели разглядеть.
— Дома, дома насмотритесь, поехали побыстрее,— говорила счастливая мама, закрывая кружевной накидкой конверт.
А дома маму ждал сюрприз. Его мы готовили с папой. В середине комнаты был празднично накрыт стол, а в углу стояла кроватка с игрушками. Мама благодарно расцеловала меня с папой, а я всё ждала, когда же распеленают братишку. Тут как раз раздалось басовитое сопение, и мама начала быстро, но осторожно выпутывать его из бесчисленных одеялок и пелёнок. И…
Нет, я, конечно, не ожидала увидеть прекрасного принца, я ведь видела уже маленьких детей, но этот крошечный, сморщенный, орущий — мой брат!?
Папа тоже как-то странно смотрел на сына, взгляд его точно был недоумённым и растерянным.
— Господи, — пробормотал он, — он к тому же ещё и рыжий? У нас вроде в роду и не было никогда рыжих…
Мама подошла к нему, погладила по плечу:
— В нашем роду были рыжие. Сейчас я его успокою, он заснёт, мы с вами пойдём на кухню пить чай, и там я расскажу, откуда у нас появилось это рыжее чудо…
И вот мы пьём чай, мама неторопливо и как-то грустно рассказывает о человеке, о котором я никогда ничего раньше не слышала и не знала.
— Мне, — задумчиво глядя в чашку с чаем, начала свой рассказ мама,— об этом рассказывала бабушка Груша («Твоя прабабушка, кстати», — посмотрела на меня с улыбкой мама.) У её мамы (теперь это уже твоя прапрабабушка, Вера, опять уточнила она для меня) родился сын, и надо же было такому случиться — родился рыжий-рыжий мальчишка, словно солнышко. Её свекровь припомнила, что когда-то и кто-то в их роду были рыжие, но так давно, что об этом и забыли. Муж долго смотрел на сына, потом молча отошёл и больше никогда не подошёл к нему. Ни к маленькому, ни тогда, когда мальчик уже подрос. И всегда смотрел на него неласково, не очень-то позволял и жене подойти к нему лишний раз. Жена не смела его ослушаться, хотя и очень жалела сына.
А мальчишка рос смышлённым, толковым, из пшеничных зёрен смастерил затейливый замок с причудливыми башенками и окнами. К краскам тянулся, рисовать любил, всё из книг картинки срисовывал, да так мастерски! А то кому-то из соседей починит сломанный плуг, кому сделает бочку для воды — без неё в деревенском хозяйстве никуда. Лапти плёл, вся деревня в его лаптях ходила. Ещё голос у него был чудесный — как начнет петь, так вся молодёжь и прибежит, сядут на завалинку и слушают. Эх, да что там говорить…Только всё больше он молчаливый ходил, видно, сердцем чувствовал, что в семье он нелюбимый.
Но время шло, и приглянулась ему одна из девушек, русокосая и голубоглазая Глаша, тоненькая, светленькая, словно весенняя берёзка. Да и он ей, по-видимому, приглянулся. Сговорились летом сыграть свадьбу. А тут война. И забрали Егорушку на фронт, он толком и проститься не сумел ни с Глашей, ни с родителями.
С войны прислал одну весточку, мать потом долго плакала, что не сумела сберечь то письмо. В переездах затерялось…
А писал он, что сидят в окопах голодные, и винтовок почти ни у кого нет, сержанты обучали их рукопашному бою на деревянных муляжах. Винтовки велели добывать в бою, мол, это приказ командира. Да и не успел Егорушка выполнить этот приказ, он, как и сотни других бойцов, погиб в первом же бою. С Егором был призван его друг Степан, тому удалось вернуться. Так он рассказывал, что в реке, у которой бой был, вода три дня текла красная. Вот сколько тогда полегло наших солдатиков…Нет их имён, а ведь это благодаря вот таким солдатикам мы и победу свою приблизили.
Мама замолчала, потом негромко продолжила:
— Бабушка Груша до конца жизни казнилась, что вот такая судьба оказалась у её сына. Жил не в любви и не успел любовь девушки познать. Всё думала она: «Что перед смертью видел её Егорушка? Глашу ли свою русокосую, её ли, мать (сумел ли он и понять, и простить ее?), или свою милую деревеньку с душистыми липами?» Никто этого теперь не узнает… Вот так-то…
Мы сидели на кухне, было тихо, но когда опять раздалось басовитое сопение, первым в комнату бросился папа. А мы сидели с мамой и смотрели друг на друга. Я только об одном жалела, что так мало знаю о жизни своих предков. Но поняла и другое — никуда Егорушка не исчез, его жизнь, память о нём буду нести я со своим братом.
Кстати, назвали мы его Егорушкой….
Комментарии:
Статьи по теме:
Будет ли ответ на ответ персов?
После удара Ирана по Израилю 14 апреля в ответ на авианалет израильских ВВС на иранское посольство в...
Половодье захлестнуло регионы России
Весной 2024 года паводок накрыл 39 регионов России, самый серьезный удар пришелся на Оренбургскую об...
Когда в 2019 году некая фирма «Управис» сообщила, что наследник скульптора Евгения Вучет...
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий