США: кризис в разгар выборов

В истории США экономические кризисы и спады не раз по времени совпадали с президентскими выборами. И всякий раз это оборачивалось поражением кандидата партии, находящейся у власти. Так случилось с республиканцем Гербертом Гувером в 1932 году, республиканцем Ричардом Никсоном в 1960 году, демократом Джимми Картером в 1980 году, Джорджем Бушем-старшим в 1992 году.

Американские избиратели не прощают властям крупных провалов в экономике и часто голосуют кошельком. Если эта закономерность верна, то в нынешнем ноябре победит Барак Обама, а Джон Маккейн потерпит поражение. Конечно, могут сыграть свою роль и такие моменты, как, например, расовые предубеждения части электората, возможные новые военные авантюры администрации Буша, другие форс-мажоры. Но экономический фактор всё же, по-видимому, останется главным.

 

Буш борется

с кризисом

Кризис в экономике развёртывался постепенно. Сначала стал давать сбои ипотечный кредит, затем резко упало жилищное строительство, раздувавшееся, как спекулятивный пузырь, все последние годы. Кризис перекинулся на банки, выдавшие плохие, т.е. неоплатные кредиты. В паутину ипотечной спекуляции оказался втянутым ряд крупнейших коммерческих и инвестиционных банков страны, становой хребет её финансовой системы. Некоторые из них вынуждены списать «плохие» долги на сотни миллиардов долларов, другие объявили банкротство. Возникла угроза резкого падения производства, роста безработицы.

Осознание такой угрозы посетило администрацию Буша ещё осенью 2007 года. Традиционно в США применяют две группы антикризисных мер: кредитные и бюджетные. Первые можно употреблять более оперативно, т.к. в отличие от бюджетных они не требуют утверждения Конгрессом. С кредитных мер начали ещё и потому, что лечить надо было прежде всего банковскую сферу. С сентября 2007 года по январь 2008 года Федеральная резервная система (ФРС) семь раз подряд снижала учётную ставку ссудного процента – с 5,25 до 2 процентов.

Хотя председатель совета ФРС назначается президентом США, он напрямую Белому дому не подчиняется. Но в данном случае ФРС действовала в полном согласии с администрацией Буша. Причём действия кредитного ведомства были беспрецедентными по интенсивности, они скорее напоминали действия команды скорой помощи, чем неспешное банковское регулирование. Надо было, резко удешевив кредит, остановить банковский кризис, оживить кредитование производства, предотвратить спад промышленности.

Удалось ли это? И да, и нет. Острая фаза банковского кризиса была приостановлена, цепочка банкротств купирована. Но полностью оградить реальный сектор от финансовых потрясений власти не смогли. Осенью 2007 года рост промышленного производства остановился, а прирост ВВП упал в последнем квартале до 0,9 процента по сравнению с 3,8 процента в предыдущем квартале. Иначе говоря, экономический подъём последних нескольких лет закончился, перейдя в фазу застоя.

Такой результат не мог удовлетворять республиканскую администрацию. Напряжённость на финансовых рынках сохранялась, грозя новыми взрывами. Прогнозы указывали на вероятное перерастание промышленного застоя в прямое падение. И хотя к январю 2008 года резервы кредитного регулирования ещё не были исчерпаны, Буш решается на экстренные налоговые меры: в январе 2008 года он предложил понизить подоходные налоги с населения в текущем году на 100 миллиардов долларов. Эта программа после некоторых дебатов была принята Конгрессом.

На сей раз в год кризиса Буш пошёл на более равномерное распределение налоговых льгот. Они стали давать эффект поздней весной и в начале лета, способствуя увеличению личных денежных доходов и покупательного спроса населения приблизительно на 1 процент.

Этого оказалось достаточно, чтобы приостановить общий спад производства. В первом квартале нынешнего года прирост ВВП составил 0,9 процента, во втором квартале, по предварительным данным, — уже 1,5 процента. При этом спад промышленного производства весной составил 1,4 процента, более резко упал выпуск автомобилей. Итак, при общем застое экономика балансирует на грани спада.

 

Что же делать?

Сложившаяся ситуация настолько запутана и противоречива, что власть пребывает в полной растерянности, раздумывая над тем, какие шаги предпринять далее. С толку сбивает и усилившаяся инфляция, превысившая 4 процента в годовом исчислении. В США такой уровень считается недопустимо высоким. В обычных условиях для борьбы с ростом цен было принято повышать учётную ставку процента. От ФРС именно этого и ждали в конце июня. Но кредитное ведомство побоялось так поступить, ибо это может спровоцировать срыв в падение производства. При стагфляции, когда экономический спад сочетается с ростом цен, эффективное применение традиционных антикризисных мер либо затруднено, либо невозможно.

Нечто подобное наблюдается сейчас в Западной Европе, где перед аналогичной дилеммой стоит Европейский центральный банк во Франкфурте. Инфляция в еврозоне достигла американского уровня, и ЕЦБ повысило свою учётную ставку с 4 до 4,25 процента. Этим недовольны некоторые правительства, т.к. в результате ещё больше повысится курс евро к доллару, понизится конкурентоспособность европейского экспорта, замедлится рост экономики. До сих пор Европа избежала экономического спада, а ипотечный кризис затронул лишь Великобританию, Ирландию и Испанию. Но ситуация в банковской сфере и на денежных рынках остаётся напряжённой, и правительства не хотят, чтобы к этому добавился промышленный застой с неминуемым ростом и без того высокой безработицы (сейчас в среднем 7 процентов).

Ситуация в еврозоне осложняет положение американской администрации, сужая её возможности для манёвра. Так, повышение учётной ставки в Европе грозит новыми неприятностями для доллара, а следовательно, и большей инфляцией в США. Недавно американский министр финансов Генри Полсон совершил турне по странам Европы, пытаясь согласовать позиции, но без явного успеха.

Стагфляция

нового типа

Впервые стагфляция по-крупному проявилась в мировой экономике три десятилетия назад, когда циклический кризис 1973—1975 годов в индустриально развитых странах переплёлся с инфляционными тенденциями. До того кризисные спады, вызванные общим перепроизводством товаров, обязательно сопровождались падением цен. Но в 70-х годах цены продолжали расти, что тормозило рассасывание непроданных запасов. Это объяснялось усилившейся монополизацией экономики, когда крупные концерны благодаря контролю над рынком могли удерживать и даже повышать цены, сокращая производство и предложение.

В 1970-х годах инфляция была к тому же многократно усилена резким взвинчиванием нефтяных цен странами ОПЕК. Нефтяной шок, как его тогда называли, был беспрецедентным и потряс мировую экономику, возвещая окончание эры дешёвой нефти. Вместе с тем он положил начало технической революции в способах использования энергоресурсов, которая привела к их значительной экономии, относительному снижению спроса на нефть и стабилизацию её цен к 1990-м годам.

Нынешняя стагфляция при видимой схожести с прежней отличается от неё по происхождению и некоторым формам проявления. Схожесть в том, что снова резко растут мировые цены на нефть. Отличие в том, что это результат не согласованных действий стран ОПЕК, а скорее действия спонтанных рыночных сил. Причём растут не только нефтяные цены, а довольно широкий круг цен на товарных рынках сырья и продовольствия.

Но начнём с нефти. Она дорожала все последние годы, однако рост цены до середины 2007 года был постепенный и в целом отражал соотношение спроса и предложения. Но с началом финансового кризиса в США рост цены ускорился, достигнув 100 долларов за баррель к концу года. После этого произошло нечто невероятное. Без каких-либо видимых причин цена ставила рекорд за рекордом, достигнув 144 долларов в начале июля.

Первое из выдвинутых объяснений – рост спроса со стороны Китая и Индии – могло быть правильным только отчасти, т.к. прирост спроса в эти месяцы не был столь резким. Страны ОПЕК отвергли обвинения в свой адрес в манипулировании предложением и ценой. Саудовская Аравия, крупнейший экспортёр нефти, возложила ответственность на биржевых спекулянтов. На специальных слушаниях в сенатской комиссии США в мае этого года глава инвестиционного хедж-фонда Майкл Мастерс признал, что он активно взвинчивал цены на нью-йоркской товарной бирже. По его словам, спекулятивный спрос — сделки по фьючерсным контрактам – равны приросту фактического спроса со стороны Китая.

Но и это объяснение в кругах экономистов не было принято как основное.

Дело в том, что спекулятивные операции могут повышать цены на время, но не могут заменить реальный спрос. Если его нет, спекулятивный пузырь рано или поздно лопнет, и цены упадут. Кроме того, цены резко выросли и на товары, где нет бирж и спекулятивная игра невозможна. Так где же действительная разгадка?

Нынешнюю стагфляцию можно понять только в единстве и взаимодействии четырёх явлений и процессов.

1. Перенакопление свободного денежного капитала, ищущего новых сфер спекулятивного применения. Годовой общий международный оборот краткосрочного капитала к 2004 году достиг 694 триллионов долларов, во много раз превысив объём мировой торговли (7,5 триллиона) и всемирного валового продукта (37 триллионов). Наибольшая часть приходилась на спекуляции с валютой, ценными бумагами и их производными. Главными участниками были отнюдь не мелкие дельцы, а крупнейшие транснациональные банки и корпорации.

В поисках новых ниш денежные спекулянты в США в начале 2000-х годов обратились к жилищной ипотеке. В течение нескольких лет жилищное строительство выросло до необоснованно высокого уровня. Когда этот пузырь лопнул в середине 2007 года, разразился описанный выше общий кредитный кризис.

2. Финансовый кризис толкает денежный капитал на дальнейший поиск ниш для спекуляции. Наиболее удобной площадкой становится нефтяная биржа с её весьма развитой для этого инфраструктурой. Сделки с нефтью заменяют для биржевых игроков сделки с недвижимостью, ценными бумагами и валютой. Спекулятивный спрос на жидкое топливо добавляется к реальному спросу, способствуя взвинчиванию цены.

3. Нефтяному ажиотажу способствуют растущий её импорт Китаем и другими азиатскими странами и ожидания ещё большего роста в будущем при сравнительно застойном предложении из экспортирующих стран. Резкое вздорожание нефти становится мощным фактором инфляции в индустриально развитых странах.

4. Повышательная тенденция распространяется на другие сырьевые товары и материалы, в том числе такие, которые торгуются по долговременным контрактам, а не на биржах, а потому не подвержены спекуляции. Например, при заключении контракта на поставку железной руды из Австралии в Китай цена повышена на 96 процентов. Вслед за этим резко выросли и мировые цены на сталь.

В данном случае цены повышают производители, т.е. крупные монополистические концерны, которые контролируют свои рынки. Закрепление на корпоративном уровне имеет двоякое значение. В отличие от биржевых корпоративные цены устойчивы и не подвержены резким падениям. Уменьшается вероятность спекулятивного отката цен вниз после того, как эффект нынешнего ажиотажа изживёт себя. Кроме того, корпорации могут рассматривать их как цены будущего, дающие возможность заранее увеличить производственные мощности для удовлетворения перспективного спроса.

 

Нужен новый Рузвельт

Продолжающийся рост сырьевых и топливных цен создает для экономики дополнительные трудности, т.к. непомерно раздувает издержки производства и сжимает прибыли. Если так будет продолжаться, под гору покатятся инвестиции, а с ними и производство. Известный американский экономист Линдон Ларуш предсказывает близкое банкротство банков и призывает принять срочные меры для их спасения. Есть и такие скептики, которые предвещают близкий отказ США платить по своим долларовым долгам.

Сложность ситуации ещё и в том, что ни одна из существующих экономических теорий не даёт ответа на вопрос, как преодолевать данную стагфляцию. Ни правительства, ни центральные банки США и Европы не знают, что делать. Как выразился один эксперт, можно сколь угодно повышать ставку ссудного процента, от этого цена барреля нефти не снизится ни на доллар. Конечно, есть и теоретически бесспорные рецепты борьбы с кризисом, например, принятие программы государственных инвестиций в социальные объекты (школы, больницы) и инфраструктуру, на чём настаивает левая часть демократической партии. Но к таким радикальным шагам администрация Буша не готова. Стране нужен новый Рузвельт, но пока на горизонте его не видно.

Требуется и координация антикризисных действий главных государств мира, причём не только США и Европы, но также обязательно России и особенно Китая. До сих пор его на Западе рассматривали как сильного новоявленного конкурента на рынках промышленных товаров. Нынешний кризис показал, что Китай также является и фактором мировой инфляции. В одиночку Америке своих, а тем более общемировых проблем не решить.

Амстердам.