США. Что день грядущий готовит экономике

 Ещё совсем недавно с правящих высот доносились неуверенные голоса вроде «худшее, кажется, позади, но шампанское заказывать ещё рано». Хотя ныне с тех же высот победные фанфары ещё не прозвучали, все исходят из уверенности, что дни мирового кризиса сочтены.
  Строго говоря, речь идёт о кризисе преимущественно в так называемом золотом миллиарде, так как финансовая буря лишь стороной коснулась Китая и Индии, где общего спада экономики не произошло и рост валового продукта продолжался. Но об этом позже. Сначала же остановимся на дискуссиях об экономическом будущем, как оно видится американским политикам, экономистам и бизнесменам.

  Всех прежде всего интересует ближайшее будущее, а именно: как пойдёт восстановление экономики. Большинство сходятся в том, что послекризисный рост производства будет медленным, на грани стагнации. Главная причина — продолжающийся застой на кредитном рынке. С одной стороны, компании реального сектора боятся делать новые инвестиции, не видя ни надёжного роста спроса, ни особо выгодных проектов. С другой стороны, ссудный процент держится на крайне низком уровне, и банки находят более выгодные способы заработка, чем кредиты, спекулируя в торговле ценными бумагами и в операциях с финансовыми производными. Сложилась парадоксальная ситуация – прибыли банков растут, а их кредитные операции топчутся на кризисном уровне.
  Казалось бы, решающий стимул к росту должна была дать антикризисная программа президента Обамы, принятая в начале прошлого года и составляющая без малого 800 миллиардов долларов, или почти 6 процентов валового продукта. Но, как выясняется, реализуется она крайне медленно. За прошедший год использовано менее половины предусмотренных ею средств.
  Нерешительность администрации в осуществлении антикризисной программы вызывает смешанную реакцию. Левая часть демократической партии недоумевает: ведь сам Обама не раз говорил, что его главной задачей является воссоздание рабочих мест, потерянных во время кризиса. Между тем за год его правления безработица нисколько не уменьшилась, а, напротив, росла, достигнув рекордного уровня в 10 процентов. По мнению Пола Кругмана, лауреата Нобелевской премии в области экономики, если так будет продолжаться, безработица станет хронически высокой на много лет.
  Налицо политические убытки для администрации. На недавних дополнительных выборах в штате Массачусетс демократы потеряли место сенатора, которое полвека с лишним «принадлежало» семейству Кеннеди, и лишились подавляющего превосходства в верхней палате американского конгресса. Считается, что разочарование избирателей в Обаме будет стоить им новых потерь на промежуточных выборах в ноябре текущего года.
  Нерешительный же Обама косится на республиканцев и монетаристов из собственной администрации, которые категорически возражают против активизации бюджетного стимулирования экономики. Новые федеральные расходы, утверждают они, ещё больше увеличат бюджетный дефицит, и без того огромный по всем понятиям, а это в свою очередь рано или поздно вызовет неудержимый взрыв инфляции, которую будет невозможно контролировать.
  Повышение же учётной ставки процента в попытках сбить инфляцию вызовет новое падение производства, т.е. вторую волну кризиса.
  Рассуждения такого рода можно слышать и в других странах, в том числе и в нашей. Но они несостоятельны по следующим соображениям. Бюджетный дефицит — это стандартный способ преодоления недостаточного частного спроса. Когда экономика работает существенно ниже своего производственного потенциала, вызвать инфляцию он не может. Что касается второй волны кризиса, то её опасность происходит не от инфляции, а от нового спекулятивного пузыря, который надувается в банках, как показано выше, в условиях кредитной стагнации.
 

  Когда кризис ещё только развёртывался, повсеместными на Западе были ожидания реформ, призванных подлечить больную экономическую систему. В правящей элите возникли опасения, что кризис перерастёт в подлинную катастрофу и что начнётся неконтролируемая цепная реакция всеобщего разложения. Этими страхами были порождены спешно созванные заседания «большой двадцатки» осенью 2008 года в Вашингтоне и весной 2009 года в Лондоне. На них была создана специальная тройка для выработки проекта соответствующих реформ.
  Но кризис пошёл на убыль раньше, чем ожидалось, худшие прогнозы не оправдались, страхи исчезли, а с ними и срочная нужда в реформах.
  В США только левое меньшинство считает, что в кризисе повинна внутренняя неустойчивость капиталистической системы и что нужны радикальные реформы. Консервативные экономисты и стоящие за ними банки Уолл-стрита, напротив, видят в скором окончании кризиса доказательство внутренней стабильности системы и отсутствие необходимости каких-либо существенных перемен. Но в последнее время появилась группа экономистов и политиков, которые предлагают устранить некоторые перекосы финансовой системы, не затрагивая её основ.
  Пожалуй, наиболее развёрнутую программу такого рода предложил бывший министр финансов и банкир Роберт Рубин в дискуссии на страницах еженедельника «Ньюсуик» в конце прошлого года. Программа состоит из двух частей. Первая включает меры по устранению ряда слабых мест в банковской системе, способствовавших возникновению нынешнего финансового кризиса. Предлагается сделать обязательной торговлю финансовыми производными через фондовую биржу, подчинив её существующим правилам и ограничениям для всех ценных бумаг. Ныне же производные торгуются непосредственно между финансовыми институтами, что вовлекает их в спекулятивные пирамиды, из которых нет выхода. Предлагается также увеличить размер собственного капитала банков в сделках с производными, что должно смягчить спекулятивный характер таких сделок и уменьшить финансовый мультипликатор, способствующий разрастанию спекулятивных пирамид. Другие предложения касаются упорядочения балансовой отчётности банков, что важно в условиях, когда существуют сотни разновидностей финансовых активов с разными правилами исчисления. Из-за этого банки нередко попадали в трудное положение, т.к. не видели сигналов критического ухудшения финансовой ситуации.
  Вторая часть программы относится к долгосрочной финансовой политике и требует соблюдения консервативных правил её ведения: отказ от макроэкономических дефицитов – бюджетного и платёжного, а также большой координации между государствами. По мнению Рубина, выполнение этих правил позволило бы повысить стабильность экономики и избежать сильных кризисов.
  Напомним, что именно Рубин, будучи министром финансов, был инициатором отмены закона, запрещающего коммерческим банкам торговать на бирже. Позже, будучи одним из руководителей «Сити групп», он способствовал взрывному росту операций с финансовыми производными, открыв тем самым дорогу большому кризису. Теперь же он предлагает реформу, которая якобы позволит банкам спекулировать производными, не опасаясь новой катастрофы. Прав он или нет, сказать трудно. В своё время марксисты смеялись над Кейнсом и его мультипликатором. Однако кейнсианская революция в западной теории и основанная на ней практика регулирования помогли серьёзно смягчить периодические кризисы до тех времён, пока не возобладала догма дерегулирования и неудержимо разрослись банковские спекуляции, поставившие капитализм на грань повторения великих депрессий прошлого.
  Хотя выдвиженцы Рубина и заполонили администрацию Обамы, до практического воплощения рубинских рецептов дело ещё не дошло. Вместо этого президент предложил другую реформу, связанную с именем Пола Волкера, давнишнего председателя Федеральной резервной системы. Она состоит из двух главных предложений:
  1. Запрет банкам участвовать в капитале хедж-фондов и других инвестиционных трестов, оперирующих с акциями.
  2. Коммерческим банкам запрещается приобретать в собственность акции других компаний, а также торговать акциями на деньги своих вкладчиков без их ведома и разрешения.
  Как видно, речь идёт о современенном варианте закона Гласа-Стигала, принятого в 1933 году и отделившего коммерческие банки от инвестиционных. Если предложение Обамы будет принято конгрессом, это будет важный шаг по ограничению финансовых спекуляций.
  Процедура утверждения реформы конгрессом может занять много времени. В каком виде она станет законом, сказать трудно. Она сразу же натолкнулась на сопротивление банков, не довольных предстоящим ограничением своей самостоятельности. К критике президентских предложений подключилась пресса. Одно из возражений: реформа бьёт больше всего по коммерческим банкам, между тем в кризисе обанкротились именно инвестиционные банки – «Леман бразерс» и «Бэрн Стирнс». Но, возражают сторонники реформы, в бедственном положении оказались все банки, а ведущие гиганты Уолл-стрита выжили только благодаря миллиардным субсидиям государства.
  Президентские предложения недостаточны, говорят критики слева. В них нет ограничений операций с производными даже в той чисто косметической форме, которую предлагает Рубин. Проигнорирован и предложенный некоторыми специалистами отдельный налог на финансовые спекуляции (так называемый налог Тобина). В ряде развитых стран к нему относятся весьма положительно, но в Америке о нём не хотят и слышать, называя старомодным и непрактичным.
  В последнее время президент Обама, отдавая дань популизму, вынужденно выступил с острой критикой той роли, которую сыграли банки в развязывании финансового кризиса. Я не позволю, заявил он, разрешить кучке финансистов в погоне за наживой лишать работы миллионы людей, а самим выходить сухими из воды за счёт налогоплательщика. Ведущих банкиров вызвали в конгресс, где их с показательной строгостью расспрашивали о том, как они вели себя в ходе кризисе. Банкиры прикидывались простачками, но было видно, что нынешняя администрация им не по душе.
 

  Как мы уже отмечали, Китай – одна из немногих стран, которые не только избежали общего падения производства, но и продолжали расти высокими темпами. Другой такой страной была Индия, но характер экономических отношений их с Америкой сильно разнится. В экспорте Китая США занимали важное место, для Индии торговля с США не играла большой роли. Более того, торговый баланс Америки с Китаем был резко отрицательным. В результате Китай накопил огромные долларовые резервы и является крупнейшим держателем облигаций американского казначейства. Иными словами, Китай превратился в одного из главных кредиторов Америки, и ныне от его политики судьба доллара зависит решающим образом. Начни Пекин сбрасывать американскую валюту, и доллар покатится под откос.
  В годы кризиса торговый дефицит США с Китаем, хотя и уменьшился, но ненамного. В Вашингтоне считают, что во всём виноват низкий курс юаня к доллару, что искусственно завышает конкурентоспособность китайских товаров и снижает конкурентоспособность американских. Вашингтон постоянно давит на Пекин, добиваясь повышения курса юаня, но безрезультатно. Не удалось добиться этого и Обаме с его министрами, несколько раз посещавшими Пекин с такой целью. Но реальных рычагов эффективного давления на Поднебесную у Вашингтона, по-видимому, не осталось.
  Другая причина американского беспокойства – выдвижение Китая на положение второй державы в мире по величине валового продукта. Это произошло несколько неожиданно. В 2009 году экономика Японии упала на 6 процентов, а экономика Китая выросла на 10 процентов, отодвинув Японию со второго места. Помог, конечно, кризис, ускорив события на несколько лет.
  В Америке это вызвало психологический шок. Хотя валовой продукт Китая всё ещё в три с лишним раза меньше американского, чувствовать за спиной дыхание коммунистического конкурента Вашингтону неприятно. Тем более, что Китай уже обогнал США по производству стали и автомобилей, а по скоростным поездам ушёл далеко вперед.
  Пока недовольство США официально не проявляется, но зато буквально каждый день в газетах публикуются раздражённые статьи с предсказаниями неминуемого перегрева китайской экономики и близкого конца китайского чуда.
  Пока в эти пророчества не очень верится. Китайцы и без няни знают свои слабые места и проводят удивительно гибкую политику, умудряясь кидать многомиллиардные государственные средства на развитие внутреннего рынка и одновременно умело сдерживать кредитно-денежную экспансию. Право, есть чему у них поучиться…
А ЧТО У НАС?
  Послекризисное восстановление в России идёт медленно, и так будет продолжаться, судя по всему, ещё года два-три. На то есть несколько причин. Наши экспортные отрасли зависят от западных рынков, а они пребывают в стагнации. Быстрее растёт наша торговля с Китаем, но её доля в общем объёме сравнительно невелика.
  Возможности государственного стимулирования ограничены, т.к. сохраняется значительный бюджетный дефицит — более 6 процентов валового продукта как в прошлом, так и в нынешнем году. До сих пор дефицит покрывался из Резервного фонда, но этот источник иссякает, так как мировые цены на нефть растут медленно и фонд пополняется слабо. В дальнейшем государству придётся пойти на внешние заимствования, чего оно не делало уже много лет.
  Правительство надеется на растущий приток западного капитала. Но пока это исключительно спекулятивный поток, привлекаемый растущей фондовой биржей. Производительные иностранные инвестиции всё ещё обходят Россию стороной.
  Что касается долговременных реформ, то они намечаются только в реальной сфере. Речь идёт о модернизации производства с тем, чтобы сделать его более диверсифицированным и конкурентоспособным. Но на этом пути стоит множество препятствий, а продуманного развёрнутого плана, как их обходить, пока не видно. Разговоров об инновациях много, реальных дел мало. Олигархический большой бизнес избегает вкладывать капиталы в новую технику и новые продукты. Государственные корпорации, у которых есть успехи в этой области, подвергаются нападкам со стороны либералов, поддержанных президентом. Есть и объективные трудности – нехватка квалифицированных кадров, неразвитость инновационной инфраструктуры, дискриминация со стороны западных правительств и фирм при продаже передовой технологии.
  Так или иначе, диверсификация экономики займёт не один год. Тем временем будет сохраняться опасность, что страна опять окажется втянутой в новый кризис. Такая опасность возрастает в связи с возобновившимся кредитованием частных корпораций у зарубежных банков. При очередном обвале биржи такая задолженность станет нашей ахиллесовой пятой.
  И ещё об одной важной стороне дела. Во всём мире говорят о необходимости реформировать финансовую сферу. Это также одна из главных тем дискуссий на Всемирном экономическом форуме в Давосе. А у нас по этому поводу молчат, как будто здесь в России всё обстоит благополучно.
  Между тем область денежного кредитования, особенно долговременного, у нас сильно недоразвита. Отсюда и вопиющая дороговизна кредита, и сильная зависимость от внешних источников финансирования.
  Кризис выявил и другую слабость. Банки неохотно кредитуют реальный сектор и склонны к финансовым спекуляциям. Если эта тенденция разовьётся и банки вовлекут себя в торговлю на биржах и производными в больших масштабах, то возникнет новый очаг финансовых и общеэкономических потрясений внутри страны. Поэтому срочно требуются правила, которые поставили бы наши банки в соответствующие рамки. Делать это надо сразу, не дожидаясь нового пожара.