Слову в сердце слишком тесно...

  Галина Сметанина – член Московской областной организации Союза писателей России. Лауреат премии «Золотое перо Московии». Награждена Золотой Есенинской медалью. Неоднократно публиковалась в газете «Слово», журналах «Поэзия», «У Никитских ворот», альманахе «Цветы большого города».
  Стихи Галины Сметаниной отличает искренность поэтического чувства, непосредственность восприятия, тонкая лирическая интонация. 

БЕГ ПО СПИРАЛИ

Я бегу, как по спирали,
Не успев понять, куда.
Чувство, словно обокрали,
Не краснея от стыда.

Все, по полкам расставляя,
Правду с кривдой я свожу.
Правда — женщина нагая,
Кривда — пьяная в дугу.

Мыслям волю дам однажды,
Каюсь, каюсь целый век.
Не бывает, чтобы дважды
Шёл один и тот же снег.

Боль моя – твое спасенье,
А иначе нам нельзя,
Если в мире есть везенье,
Это добрая стезя.

Пусть оно дождём прольётся.
Долг мы сторицей вернём.
Так уж исстари ведётся,
Коль задумал ход конём.

В ДЕНЬ ВЕСЕННИЙ
Только первый звон капели
Может чувства разбудить,
И в душе моей, и в теле
Зазвенит любови нить.

В день весенний половодья
Бег ручьев картавых скор,
Будто на коне рапсодий
Мчатся воды с дальних гор.

Шум реки разносит эхо.
Над землей повис туман.
Сколько чувства, сколько смеха,
И обман, обман, обман...

В ЛАБИРИНТЕ ЧУВСТВ
Все ушло, пропало, сгинуло на век,
И течет во снах моих, как талый
снег.
Пролетают тени прошлого, дрожа,
В лабиринте наших чувств всю ночь
кружа.

Только с этим чувством боли и обид,
Согласиться моё сердце не спешит,
Перекрыв пути шлагбаумом тревог,
Чтобы в лоно счастья ты вернуться
мог.

Заиграл на струнах ливней дождь
цветной,
И вихрастый смерч пронесся
стороной.
Босиком к тебе по радуге бегу.
Без тебя прожить и дня я не могу.

* * *
Ты ко мне прислушаться не хочешь,
Разучился, видно, понимать.
Места со мной рядом не находишь,
Ищешь повод, чтоб к друзьям
сбежать.

За окном играют чьи-то дети,
Строят себе замки из песка.
Почему бы нам с тобою вместе,
Не пройтись до ближнего леска?

Я в себе замкнулась, словно в склепе,
Телевизор, собеседник мой.
Заковала душу счастья в цепи,
В четырех стенах, как домовой.

ВЫХОДНОЙ
Что еще для счастья надо?
Не ступая за порог,
На цветенье смотрим сада,
А в печи готов пирог.

Но душа неугомонно
Нас торопит снова в путь.
Не давая нам законно
В день воскресный отдохнуть.

Сад не любит произвола.
Сам собой не зацветет,
И для раннего посола
Огурцов не принесет.

И, надев попроще робу,
Позабыв о выходном,
Нам приходится до гроба
Лето все копаться в нем.

То дождем размыло корни,
То полить, чтоб сад не сох,
То навозом его кормим,
То подвязывай горох.

Нет ни дня спокойной жизни,
Как собаки, устаем.
День-деньской мы, словно «ниндзя»,
Службу в садике несем.

ДИКАЯ ЯБЛОНЬКА
Дал отец своё мне отчество,
Имя крёстная дала.
С той поры считала вёсны я.
Дикой яблонькой цвела.

Сколько на земле, на матушке,
Таких яблонек растёт,
Кто с отцами в детстве в ладушки
Не играли, знает Бог.

Эх, была бы только волюшка,
Босиком ушла б я с ним,
Не хлебнула в детстве горюшка,
Сердцем от тоски больным.

Кто ушёл, тот не воротится.
Реки течь не станут вспять,
Но порою очень хочется
Хоть глазком, да повидать.

Звать во снах тебя не стану я,
Чтоб былое теребить,
Сколько б не лечила раны я,
Но отца мне не забыть.

ДРУГ МОЙ МИЛЫЙ,
С ИСТИНОЙ НЕ СПОРЯТ
Друг мой милый, с истиной
не спорят,
Женщина нужна, чтобы любить,
Но не все мужчины это помнят,
Забывая счастье им дарить.

И под этим повседневным гнетом,
Она бьётся птицей в решете.
Музыку французского гавота
Не услышать в этой суете.

А она, собрав всю силу воли,
Всё своё умение в кулак,
Повседневной жизни, съев пуд соли,
Разожгла семейный вновь очаг.

И спасибо сотни раз рассвету
Будешь говорить в теченье дня,
Подарил бы в дар ему карету,
Жаль, что нет волшебного коня.

ЖИЗНЬ НЕ МЯЧ
Не секрет, что на ошибках учатся,
Мне учиться поздно начинать.
Как бы не пыталась, не получится,
Жизнь не мяч, чтобы в неё играть.

В голове проскачет, словно конница,
Мыслей моих сбивчивых экспромт,
Из всего ни слова не запомнится.
Канет всё, открыв раздумьям фронт.

И сижу потом, ломая голову,
Хорошо ещё, что не судьбу.
Предпочтенье отдавая олову,
К небу обратив свою мольбу.

А в ответ — лишь вздох судьбы
послышится,
Мне напомнив, всё предрешено.
По спирали жизнь земная движется,
Как документальное кино.

ЗАМОРОЗОК
И не верь потом в приметы!!!
То черемуха, то дуб,
Распускаясь, жгут рассветы,
Заревом холодных губ.

Пробежит мороз по коже
В предрассветный час теней,
Когда заморозок вожжи
Пристегнет к удилам дней.

Обойдёт леса сторонкой.
Ляжет белой полосой,
И цветы свой венчик тонкий
Спрячут под густой листвой.

А на утро, как солдаты,
Выстроившись на плацу,
Расточая ароматы,
Дарят людям красоту.

КАК СЛОЖНО ВСЁ
Мне не дожить сегодня до утра,
Чтоб из сегодня перебраться
в завтра.
Прошедшая минута, как сестра,
Той самой, что её лишила старта.

Как сложно всё, что кажется
простым.
Порой судьбу вершит одно мгновенье,
Нет, вовсе не был человек святым,
А тренировки, случай и везенье.

И сердца стук, как барабанный бой,
Как заклинанье колдуна-шамана.
Накроюсь одеялом с головой,
Чтобы потом не грезить от кальяна.

Луна готова желтой головой
Ко мне пробиться, в форточку влезая,
Но сёстры пролетели надо мной,
И ночь ушла, в рассветной дымке
тая.

КАЛИНА
Лето с пахучей гречихой забыто.
Сгинула осень во льдах декабря.
Снежным сугробом тропинка
прошита,
Слышится крик зазывной глухаря.

В утро ворвется природы реприза,
Канут безвременно сумерки дня,
Только сосульки на крае карниза,
Ловят последние искры огня.


Вспыхнет калина огнем на рассвете,
Инея искры по ней пробегут.
Так и останутся годы эти,
Солнышком красным на белом снегу.

КВАДРАТ
Вся жизнь похожа на квадрат,
Где пятый угол лишний.
В нем может только кот-кастрат
Найти потребник личный.

Глядит в музее посетитель
На исторический предмет.
Малевич также был учитель,
Но для чего же черный цвет?

Художник есть искусствовед.
Он в цвете видит жизни суть.
Малевич выдал черный цвет,
Чтоб дальнозоркостью блестнуть.

КОГДА НАУЧИМСЯ МЫ
С ВАМИ?
Кредит доверия народа
К министрам — есть проблема дня.
«Дворняги» – крепкая порода,
Кусают якобы любя.

Пенсионеров ох не любят,
Но пенсионный грабят фонд.
С упорством сук под ними рубят,
Чтоб проводить «за горизонт».

Задача эта не из лёгких,
Но для того он и министр.
Дискуссий избегает долгих,
И словно конь он норовист.

Он, став хозяином законов,
Такое может натворить…
Не досчитавшись миллионов,
Не будем знать, кого винить.

И чтобы это не случилось,
Министра надо гнать метлой,
Зачем нам вор, скажи на милость,
С его политикой гнилой.

Когда научимся мы с вами,
Власть очищать от шелухи?
Плодим своими мы руками
Министров воровской руки.

КОГДА НЕТ ХОРОШЕЙ ПЕРСПЕКТИВЫ
Когда нет хорошей перспективы,
(К стенке если носом жизнь
прижмёт),
Начинаем нить искать причины,
И находим, если повезёт.

А бывает, ни конца, ни края,
И не ясно, что и с чем связать,
Лишь забвенье, с миром порывая,
Сможет выход верный подсказать.

И в обход уставам и законам,
Словно бездорожник, днём с огнём,
Подчиняясь внутренним законам,
Круто жизнь свою перевернём.

И забыв об истинной причине,
Что людей толкает выживать,
Мы подобны огненной стихии,
Той, что может землю выжигать.

Никакая нас на свете сила
Взять потом не сможет за грудки.
Те, кого судьба не раз душила,
Крест не променяет на тиски.

МАЙСКИЙ ДЕНЬ
Смотреть я не любитель сериалы,
Когда в окно стучится месяц май,
Преодолев леса и перевалы,
Вдохнула жизнь и в мой прекрасный
край.

Я, за себя чуть-чуть переживая,
Шаги ускорила, чтоб не схватить
бронхит.
По улицам бежит вода живая,
И солнце в ней, как в зеркале блестит.

Нет, не оценит скептик вод
журчанья.
Ему озерный ночью снится рай,
А я спешу, как дура, на свиданье
К ручью, в котором солнца через край.

Как хорошо с весною повстречаться,
И в ногу с ней по улицам бежать,
Чтоб с теплым майским ветром
обвенчаться
И с первой бабочкой над рощею
порхать.
МАЛЕНЬКАЯ «ОДЕССА»
Русские встречаются в «Одессе»,
Как там называют Брайтон-Бич,
Варятся, как тушки рыбы в тесте,
Водку в ресторане пьют под дичь.

Днем с огнем в Америке селедки,
Сколько не пытайся, не достать,
А на Брайтон-Бич ее, в Нью-Йорке,
Можно в ресторане заказать.

И, попав в знакомую обитель,
Сердце саднит словно от тоски,
Новоиспеченный просит житель
Принести рассол взбодрить мозги.

Насладившись статуей свободы,
Будь узбек, еврей или якут,
Вспоминает русские сугробы,
И родных, которые их ждут.

НАЕДИНЕ
С господом наедине побыв,
Головой к стопам его прильну.
В сердце, двери настежь отворив,
Я слова Всевышнего впущу.

И пока горит, дрожа, свеча,
Попрошу прощения за речь,
Ту, что я сказала сгоряча,
Что могла на сердце чье-то лечь.

Там, где правду победил порок,
С верного пути легко свернуть.
Мне не ставь, пожалуйста, в упрек,
Дел земных, что давят мою грудь.

Я пришла, когда мой час настал.
За детей своих тебя молю.
Негатив, им посланный, чтоб снял,
И послал им Благодать свою.

НЕ УХОДИ
Не уходи из моей жизни.
Мне хватит для тебя тепла.
К тебе я и к своей России,
Любовь свою сберечь смогла.

Хоть это было и не просто,
Когда все рушится из рук,
И тяжесть времени коростой
Сковала пальцы моих рук.

Да, все, за что бы ни бралась я,
Все превращалось в пух и прах.
С недугом времени дралась я,
Чтоб счастье удержать в руках.

В него вцепившись мертвой хваткой,
Не думая, что так сильна,
И время черною лошадкой
Сбежало в страхе в царство сна.

Листок сожгла я календарный,
Развеяв пепел за окном,
А ветер странствий благодарный
Его подхлестывал кнутом.

И мне другой не надо доли.
Я счастлива, что БОГ послал.
В огне любви сгорели боли,
Расплавив времени металл.

НЕ ВЕДАЛ МОЗГ
Не ведал мозг, что он творил,
А жизнь на волоске висела.
Мой Ангел смерти весел был,
Следя за действиями тела.

В окне распахнутом звезда
Зависла словно в ожиданье.
Какая привела нужда
Ее сюда порою ранней?

Не Бог весть что, простой прыжок,
Открывший двери свои в вечность…
Похожий на электрошок —
Расплата за мою беспечность.

Но я еще себя не вижу,
Лежащей на куске асфальта.
Жива еще, дышу и слышу,
И нет кружащегося сальто.
О Бог мой, что же я творю?
Волна отхлынула от мозга.
Сама себе я говорю —
Как видно плачут по мне розги.

Зачем окно это открыто?
И почему я здесь сижу?
Все стерлось и почти забыто.
Прощай, злой Ангел, ухожу.

ОСЕНЬ КРАДЕТСЯ
Ветер срывает последние листья,
И обнажает осенний пейзаж.
Тихо крадется походкою лисьей,
По улицам мокрым серый мираж.

Гаснут последние признаки света,
Город ночной, обрекая на тьму.
Только мерцает во тьме сигарета,
Словно маяк, зазывая зиму.

Черной слезой умываются стекла,
Влагою дышит мне осень в лицо.
Я закрываю из пластика окна,
Выпустив в небо из дыма кольцо.

ПИСЬМО
Из первых строчек вашего письма
Я поняла, что вы по мне скучали,
О чем я сожалею, и весьма,
Ведь вы о том при встрече не сказали.

И мне казалось, более того,
Ко мне при встрече были равнодушны,
И не хотели слушать ничего,
Сославшись на дела тем утром
душным.

Простите, что понять я не смогла,
Творилось что в душе вашей усталой.
Меня прошила нежности игла,
Как землю март прошил водою талой.

Как жаль, что не могу вас оградить
От тех, чьи языки рождают слухи.
Я не боюсь врагов себе нажить,
Ведь языки длинней у них, чем руки.

Вот всё, о чем хотела написать,
Наедине я с мыслями оставшись.
Ответа с нетерпеньем буду ждать,
Шитью и рукоделию предавшись.
О ДА, МОЛЧАНИЕ — ИСКУССТВО!
Что слово серебро – известно,
Но золото ль, когда молчишь?
Ведь слову в сердце слишком тесно,
А ты его в себе таишь.

А как хотелось бы ответить,
Сказать, о чем сейчас молчу,
Ведь ты не мог того заметить,
Что я в душе уже кричу.

О да, молчание – искусство,
Ты даже не предполагал.
К тебе вернулись снова чувства,
И вновь ты сам собою стал.

НЕ ВОЛНУЙСЯ,
ВСЕ У НАС В ПОРЯДКЕ
Не любила б, сердце не болело.
Не ждала бы, по ночам спала.
За окном метель мне песни пела,
Как весной поют перепела.

Ты придешь с весенним половодьем,
С талым снегом, первым пеньем
птиц,
А пока ты вражеским отродьям
Перекрыл лазейки у границ.

Я, конечно, по тебе тоскую,
И прошу Всевышнего помочь.
Вся в слезах письмо твое целую
И гоню плохие мысли прочь.

Сладким сном сынишка спит в
кроватке,
На тебя, кровинушка, похож.
Не волнуйся, все у нас в порядке,
Пока службу ты свою несешь.

ОТ ФИГУРЫ
НЕ ОСТАЛОСЬ И НАМЕКА
От фигуры прошлых моих лет
Не осталось даже и намека.
В кабинете, радуясь, скелет,
Надо мной смеялся одиноко.

Видел бы себя со стороны,
Не до смеха было бы злодею,
Дни мои еще не сочтены,
Я к нему претензий не имею.
И улыбка вырвалась на свет,
Словно сахар, вперемешку с солью,
Призраком далеких юных лет,
Над скелетом посмеявшись вволю.

ОТ СВЕТА ДО ТЬМЫ
От света до тьмы — только вечер,
Не более чем два часа,
И в помощь ему в спешке ветер
Закатом накрыл небеса.

Он красит волну за волною,
Смешав краски солнечных брызг,
И в сети попал головою,
Уставший, расплавленный диск.

Он к «Лобненке», с тихой водою,
Напиться губами прильнул.
Встряхнул головой золотою,
И с сердцем спокойным уснул.

* * *
Посвящается А. Д. Ивановой,
 построившей огромное количество
зданий в городе Владимире.
Глаза, как старых два колодца,
Нет в них ни капельки воды,
Откуда только в них берётся
Слеза, под натиском беды.

Они все выплаканы раньше,
Всё пережито, и не раз.
Прощальный час уносит дальше,
В астральный мир её от нас.

Дождь скорби, высекая звуки,
Дал грозового залп огня,
И будут помнить её руки
Дома, что строила она.

Земля впитала слёзы неба,
Природу ими опоив,
И шелестело тихо лето,
Листвой печаль свою прикрыв.

РАЗУВЕРЯТЬ ТЕБЯ
НЕ СМЕЮ
Разуверять тебя не смею,
Тебе другая — свет в окне.
Я одного не разумею,
Где справедливость на земле?

Затмила временно рассудок
Тебе волна тщеславия.
На дне водоворота суток
Не будет равноправия.

Хранить покой доверь другой,
Той самой, что во снах приходит.
Была я другом, не слугой,
И время нас с тобой разводит.

Но сквозь метель и непогоду
Остановись, прошу, постой.
Тебе дарую я свободу,
А ты мне взгляд на мир пустой.

РАФАЭЛЮ
Путь Рафаэля был коротким.
Прожил неполных сорок лет.
За мастерство, за нрав свой кроткий
Был человечеством воспет.

С рожденья вел себя достойно.
Всего добился в жизни сам.
Науки изучал упорно,
Трудолюбив не по годам.

Он с кистью подружился рано,
Чем уважение снискал.
Дворцовый комплекс Ватикана
С огромным вкусом расписал.

Любил красавицу Марию.
И на вершине мастерства
Создал с нее портрет Мессии,
Как вечный символ Божества.

ТЫ ИДЕАЛ
Видно, «бес» в тебя вселился,
Хмур ты, как осенний день.
Ты, наверно, простудился.
Свитер шерстяной надень.

Ну скажи, я угадала?
Головой кивни в ответ.
Что с тобой, гадать устала.
Может, нужен мой совет?

Знаю я, что ты расстроен,
Пусть «Зенит» твой проиграл,
Только дух его не сломлен,
Он ещё сплочённей стал.

И, вздохнув, ты с облегченьем,
Угадала – мне сказал.
Согласился с моим мненьем,
И шепнул: ты идеал.

С ВЕСНОЙ ВАС,
ГОСПОДА!
С весной вас, господа! С весною!
Ура! Да здравствует весна!
И задышала вновь смолою
В лесу красавица сосна.

Ещё не слышно птичье пенье,
И снег ещё лежит окрест,
А в душу рвётся вдохновенье,
Как в небо рвётся благовест.

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ,
ТО СЛУЧИЛОСЬ
Ничего не предвещало
Бурю праздничного дня.
Пятый день жара стояла,
Как погибель для меня.

Помню, слали СМСки,
И подруги, и друзья.
Повод был, конечно, веский,
Чтоб свидетелем был я.

Что случилось, то случилось,
Я не мог им отказать.
Жизнь, как вихрь, закружилась.
Свадьбы мне не избежать.

Помню и фату, и платье.
Помню загса светлый зал,
И свидетельницу, кстати,
Сразу на неё «запал».

Помню, «горько» мы кричали
Под весёлый, дружный смех,
Лишь родители молчали.
Тамада шутил за всех.

Как потом дошёл до дома,
Я не помню, хоть убей.
Мне свидетельница Тома
Прошептала: кофе пей.

Надо вовремя ложиться,
Чтобы вовремя вставать,
А в глазах комод кружится,
Телевизор и кровать.
Екатерина  КАРГОПОЛЬЦЕВА
ЗНАТЬ, СУДЬБА У ДНЯ ТАКАЯ
  Екатерина Каргопольцева — выпускница филфака КГУ им. Н.А. Некрасова. Работает в управлении образования администрации городского округа г. Шарья. Печаталась в костромских областных газетах «Молодёжная линия», «Северная правда», литературном альманахе «Московский Парнас».
  В «Слове» публикуется впервые.
ОСЕНЬ
Ложился под ноги бордовый лист —
Шли перемены в мире мод:
Весенний вальс и летний твист
Сменил по осени фокстрот.

И разлетелся в мире слух,
Прошёлся эхом гулким вдаль:
Париж венчал на царство двух —
Тоску и тихую печаль...

* * *
Не сочтите слова мои грубыми или
превратными,
Я молчание в жизни стезёю своей
не приемлю...
Если плачет мужчина навзрыд
слезами квадратными,
Разбивая стеклянные грани
о мёрзлую землю,
Значит, рухнул весь мир в одночасье... И не приуменьшена
В этой тягостной боли обида
безмолвная.
Боже!!!
Что ж Вы сделали, что наделали,
милая женщина,
Откровением горьким ожоги оставив
на коже!...
ЛЮБОВЬ
Бежала прочь сто тысяч раз,
Три миллиона — проклинала!
Но начиналось всё сначала
При встрече глаз...

И я не смела... Не могла,
В удушье сладком цепенея,
Понять, откуда ты и где я,
И почему сгустилась мгла?

Овал любимого лица!
И словно к солнечной иконе
Тянулись жаркие ладони
Сомкнуться в таинстве кольца.

Слепыми были зеркала,
Ловили радужные дуги,
Когда, расплавившись друг в друге,
Сгорали мы почти дотла...

* * *
В огне минувших революций,
Чеканя шаг,
Моя душа и разум бьются,
Как друг и враг!
Их марш торжественный отточен,
Но блажь сия
Явилась пылью многоточий
Небытия...
* * *
                            России
О многоликая страна!
Прости безумие истерик...
Дороже тысячи америк
Твоя любая сторона.

* * *
Пой, птица Счастья! Облака
Не скроют крыл твоих отныне;
Я возлюбила в Божьем Сыне
Святую правду языка...

СВЯТКИ
Замела дорожку вьюга, запорошила.
Мне в такой погоде друга нет
хорошего.

По верхушкам белых ёлок вечер
тянется,
Знать, судьба у дня такая — вечно
кланяться.

А в избе творит молитву, как
и водится,
Перед свечками святая Богородица.

Но гадают хуторянки с хуторянами
Вечерами и ночами буйно пьяными.

Что привидится, не каждому
и верится,
Только шёпот по углам тихонько
стелется.

Коль поверится, не сразу позабудется,
По уму и по желанию рассудится.

* * *
Был пятый день от Рождества
Христова;
Спускалась ночь в созвездии миров.
Славяне ждали призрачного слова
В явленьи Божием у образов.

И лишь в апреле светлым
воскресеньем
Высоким голосом из-под небес
Глаголил кто-то звонким
песнопеньем:
«Христос воскрес!
                            Воистину воскрес!»

БЕССОННИЦА
Б.П.
Забыв про чёрта и про Бога,
В моё окно который час
Глядит задумчиво и строго
Луны уродливый анфас.

И всё как будто между прочим
С её надменного лица
Кривится в едкий сумрак ночи
Полуулыбка мертвеца...

* * *
И я не знала, что схожу с ума;
Волной плыла земная твердь...
Не смерть,
                 пока ещё не смерть,
А просто — тьма...
Сказал... Просил прощения.
                                         Был зол:
Лицо — бледнее полотна.
Сказал — оделся и ушёл.
Одна...

* * *
Шальная осень!
Листопад сплошным потоком
Всю ночь раскладывал пасьянс
у наших окон.
Но ветер гневно разметал в порывах
страсти
Красиво брошенный расклад червовой
масти.
Не успокоившись на том,
без сожалений
Гонял при свете фонарей ночные
тени.
Потом устал и до утра, как пьяный,
гулко
По сонным улицам бродил
и переулкам.

* * *
Я пришла к тебе поздней ночью,
Тихо крадучись вдоль оград.
Посмотри на меня воочию
Без меча и железных лат.

Перекрёстками тонких линий
На ладони моей лежит,
Как проклятие, взгляд твой синий —
Заколдованный лазурит...

ТЫ
Твой дом похож издалека
На золото пасхальных свечек,
Больших и маленьких колечек,
Целующих людей слегка.

Ты стал червовым королём
В моём давно потухшем царстве,
Где дух холёного коварства
Сдают желающим внаём.

О мой случайный визави!
Душа моя — темней опала...
Я губ твоих не целовала...
И не клялась тебе в любви.

Но вот уже который год
В твоём загадочном поместье
У позолоченных ворот
Скулят мои сто тысяч бестий.