Путины. История рода, сословия, страны.Заметки на полях одного исследования

Отклики читателей на представленную в прошлом номере «Слова» новую книгу «Род Президента В.В. Путина» вновь возвращают нас к этой теме. Живой интерес к – не побоюсь этого слова — историческому труду автора Александра Путина обусловлен многими причинами.
Самая первая очевидна – это личность президента страны, носителя самой громкой фамилии в России, о чьих сородичах,  предках и пращурах повествуется в исследовании, начатом автором почти 30 лет назад, в 1986 году. Увесистый фолиант в четыреста с лишним страниц с многочисленными рисунками, фотографиями, схемами, копиями архивных справок и документов потребовал особых усилий и настойчивости не только от А. Путина, но и от многих историков, архивистов, лингвистов, культурологов, музейщиков и генеалогов, к чьей помощи он прибегал в своей работе.

Сегодня Президент России находится на пике популярности, взоры русских и украинцев, глав мировых правительств и СМИ прикованы к фигуре Владимира Путина. На кону восстановление исторической справедливости — возвращение России Крыма, воссоединение части русского народа со своим целым. Кажется, сама история надувает паруса сегодняшнего дня, подстёгивает интерес к рецензируемой книге.
Между тем сочинение Александра Михайловича — увлекательное, но отнюдь не праздное чтение. С крестьянской обстоятельностью, сердечной болью и трепетом, с сыновней любовью автор повествует о своей земле и своей родове. И о времени, которое никогда не баловало тверичей, а потом и питерцев, дедов и родителей Владимира Путина.
Как возникают вожди из самой толщи народа? Как пробиваются они из низов к властным вершинам? Что теряют на этом пути? Или, движимые инстинктом цели, всю жизнь подпитываются тем, что заложили в них шесть поколений предков? «К моменту зачатия многое для ребёнка уже предопределено, — замечает автор. — Прогноз – не пророчество, но, как говорят, так на роду написано». Генную память человек несёт в себе до конца дней. К ней возвращается, в ней черпает силы, её передаёт потомкам.
А. Путин впервые в истории отечественной генеалогии расстилает перед читателем широкое полотно крестьянской родословной, составленной со всем возможным тщанием и основательностью. Ранее мы знавали родословные царских родов, знати, дворян, видных купеческих семейств. Обрушение исторической России в 1917 году сыграло злую шутку со старой наукой генеалогией, родословными, историями семей, преемственностью. Аристократические фамилии вышли из оборота, как, впрочем, и купеческие Строгановы и Демидовы, которые получили графские титулы в послепетровской Руси. Кто помнит ныне, что Голицыны вели свой род от литвина Гедимина? А Хомутовы от английских Гамильтонов? Стираются в памяти Морозовы, Смирновы, Третьяковы и Мамонтовы.
После Октябрьской революции напрочь забыли думать о семейной гордости. Рьяно взялись ковать нового человека, соорудили за 70 лет новую историческую общность — советский народ. Никто не вспоминал своих предков. Всё это особенно устраивало выходцев из местечек, хлынувших в огромных количествах в обе столицы после Гражданской войны. Чем более размытым было прошлое, чем более терялись корни в туманной дали времён, тем комфортнее себя чувствовали устроители нового порядка вещей. Псевдонимы сделались обычным делом, так что через пару поколений сложно было вспомнить, кем были предки секретарей обкомов или управдомов.
Анкеты советского времени с их вопросами «Принимали ли вы или ваши родственники участие в Гражданской войне?», а потом «Находились ли вы или кто-нибудь из ваших родственников на оккупированной территории?» не очень располагали к откровенности по поводу предков и родственников. Из семейных альбомов вырезались фотографии, по которым по одежде, наградам или антуражу можно было заключить, что предки были из «бывших». Или, как в нашем случае, из вполне себе зажиточных крестьян Путиных.
Снимки преуспевающего 15-летнего калужского скорняка Г. Жукова, будущего маршала, или деда Владимира Путина Спиридона, повара ресторана «Астория», одного из лучших в столичном Петербурге до 1917 года, не очень-то вписывались в послереволюционную мифологию о беспросветной нужде трудового народа при «проклятом царизме». Здесь уже речь впору было вести о крестьянской аристократии (если вспомнить марксистскую терминологию).
Но хуже всего мы знали историю крестьянства, сословия, которое веками держало Россию. Именно оно составило основу мощного племени русичей, расселившихся некогда на неохватных пространствах от Варшавы до Калифорнии, не единожды спасавших мир и человеческую цивилизацию.
В книге А. Путина прослежены 3000 Путиных на всю нынешнюю Россию, родичей или однофамильцев, которые на самом деле тоже родственники, просто об этом забывшие. В начале прошлого века в материалах Тверского благотворительного общества говорилось: «Тверичи народ живой, бойкий, предприимчивый, любящий свою святыню и Родину». Тургиново и Поминово, родовые деревни Путиных, знавали лихие и героические времена – соперничество Твери с Москвой, бесчинства польской Смуты, после которой, как сообщает автор, в округе сгинули навсегда 8 деревень из 10, подвиги выдающегося полководца М.В. Скопина-Шуйского, «грозу 12-го года». Революции, коллективизация, войны, оккупация, победы и поражения, послевоенное восстановление — на всех крутых поворотах истории крестьянский род Путиных был вместе со своим народом.
Путинские деревни находились попеременно во владениях боярина Никиты Захарьина-Юрьева, дедушки первого царя из династии Романовых, затем петровского сподвижника генерал-адмирала флота Апраксина, помещиков Неплюевых, которые построят на месте обветшалой деревянной церквушки храм Покрова Святой Богородицы. «Есть деревня, — скажет потом В.В Путин, — где мои предки жили с тысяча шестисотого года, и все прошедшие столетия они ходили в одну и ту же церковь». Этот храм отреставрировали в 2007 году.

Весь пафос исследования Александра Путина направлен против исторического беспамятства как отдельных людей, так и целой страны.  
Русский человек без родни не живёт, сказано в нашей поговорке. А разметало родову чуть не каждой российской семьи, да и весь наш народ в вихрях и штормах ХХ века так, что и концов не сыскать.
Тогда и вступают в дело такие семейные историки и архивисты, как Александр Путин. Имя им сегодня – легион. Они творят не просто историю семей – они по крупицам собирают историю регионов, местностей, местных производств, укладов, говоров и диалектов. Они творят мозаику, из которой складывается история страны.
Последние четверть века ознаменовали собой взрыв семейной генеалогии, поисков родословных и т.д. Толчок к этому, безусловно, дала многими справедливо критикуемая Конституция 1993 года, согласно которой гражданам возвращено «право чтить своих предков, ощущать себя посредником между прошлым и будущим, между предками и потомками».
Интерес к своим корням, к большим и малым подробностям из привычек и нравов тех, кто был до нас и благодаря кому, мы собственно и явились на свет, стал обретать характер повальной эпидемии. Как всегда, на фоне столь сильной вспышки интереса к СВОЕМУ прошлому появились в обилии прохиндеи, жулики и аферисты, которые стали в массовом порядке поставлять родословные на заказ, причём чуть ли не от Рюрика. Благородность разыскиваемого происхождения зависела только от размеров вознаграждения.
Но всё же главным в этой тяге к своим корням было естественное и здоровое человеческое стремление, выраженное бессмертными пушкинскими словами: «Два чувства дивно близки нам, в них обретает сердце пищу – любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Пушкин же справедливо заметил в другой раз: «Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности».
Книга Александра Путина станет подспорьем в руках тех, кто задумается о своих корнях и решится положить на бумагу жизнь своих близких, своего рода, своей малой родины.
Тяга к прошлому своего рода, своих писателей и исторических личностей, своих героев была и есть совершенно законное чувство самоуважения, проявление гражданской зрелости. Ибо не перекатиполе, не Иван, не помнящий родства, а человек, твёрдо стоящий на своих ногах, чтящий своих предков, знающий своё место в истории семьи и страны, в состоянии стать подлинно свободной личностью.
Понятно, что осмысленная тяга к прошлому сородичей, осознание себя звеном в исторической цепи предков приходит с мужанием, зрелостью, когда позади остаются восторги и заблуждения юности. В эту пору уходят ощущение беспредельности бытия и эгоцентризм молодости, которой кажется, что летоисчисление начинается лишь с их приходом в этот мир. В отрезвлении, приходящем с мудростью и жизненным опытом, осознанием себя и своего места в этом мире, присутствует и спокойная готовность принять свой уход, встать в единый строй своих предков. Солженицынские «Крохотки» заканчиваются главой «Поминовение усопших», где сказано: «Ушли родители, уходят сверстники. Куда уходят? Кажется: это неугадаемо, непостижно, нам не дано. Однако с какой-то предданной ясностью просвечивает, мерцает нам, что они — нет, не исчезли. И ничего больше мы не узнаем, пока живы».
Последние десятилетия очень ускорили тягу народа к своей родовой памяти. Беспамятство стало немодным. Стоит ли удивляться тому, что подобным чувством озаботился и Александр Путин, советский инженер, а позднее предприниматель, один из рода тверских крестьян Путиных, из которого вышел и нынешний президент страны?
Причём начал он свою кропотливую работу по собиранию материалов о своём роде почти три десятилетия назад, задолго до того, как состоялся прорыв ВВП к вершинам власти. То есть в семейной лести, в стремлении присоседиться к сильному родичу автора заподозрить трудно. Скорее наоборот: он начал свои изыскания так давно, что один из его новых знакомых недавно пошутил: «Так, значит, это вы продвинули Владим Владимыча наверх?». Ей-богу, в этой шутке больше правды, чем в подозрениях по поводу конъюнктурности мотивов Александра Михайловича. И потом — как сказано в девизе британского ордена Подвязки? – «Пусть будет стыдно тому, кто дурно об этом подумает». Вот, пожалуй, и всё, что бы стоило ответить любителям искать низменные мотивы во всём.
Хотя некоторые, особо охочие снискать царской ласки или сотворить сенсацию любой ценой, как пишет А. Путин, «раскапывая черепки старой посуды под ступеньками дома деда Спиридона», ... «стали протягивать цепочку рода к царям и князьям». «Всякая серьёзная генеалогия, — веско замечает он, — строится по архивным документам. Утверждать происхождение Президента В.В. Путина от кого-либо из царствующей в 1612—1917 годах династии Романовых — это из области занятной фантазии, не более».
Ныне один из 3000 Путиных, наличествующих на сегодня в России, — тот, который в Кремле, — занят гигантским делом по восстановлению разорванного тела страны, сшиванием растащенных в 1991 году кусков русской государственности. В случае удачи этого дерзкого и головоломного замысла всё забудется, всё истает во времени, всё быльём порастёт — ошибки и просчёты, чубайсы и кохи... А Путина будут помнить, как помнят доныне Ивана Калиту – собирателя русской земли. Как Иосифа Сталина.
Владимир Путин — человек и политик, глубоко укоренённый в толщу русской истории, впитавший её живительные токи и русское миропонимание. Потому он и взвалил на свои плечи тяжкое бремя исправления исторической несправедливости по отношению к своему народу. О его корнях и ведётся речь в предлагаемой читателю книге Александра Путина.

 

Виктор ЛИННИК.