пусть душу укрепит молитва

Газета «Слово» уже знакомила своих  читателей с поэзией  Дмитрия Александровича Мизгулина. Сегодня мы предлагаем подборку из его стихотворений, вошедших в  книгу «Утренний ангел».
За плечами поэта десяток поэтических сборников, каждый из которых удивителен своей исповедальной искренностью, силой чувства и мысли, возрастающей мощью стихотворной строки. Он – глубоко русский поэт, сумевший найти и застолбить в бескрайней галактике отечественной поэзии свой голос, особое место и стать. Его лирический герой открыт восторгу перед красотой мира, молитвенному стоянию в храме,  трепетному чувству любви к Отечеству,  бедам своего народа, печали ускользающего бытия.

Некая поэтическая дама как-то недавно фыркнула, что на патриотическом фланге современной русской поэзии, дескать, не появляется ничего нового – одни перепевы Есенина, Рубцова или Кузнецова. Невдомёк горемычной, что это не перепевы, а общность чувствования стихотворцами истории и  судьбы своего народа, что связывает воедино вообще всех настоящих русских поэтов.
Дмитрий Мизгулин – поэт, этим и интересен. Всё так. Но всё-таки удивительная страна наша Россия. Где, в каком другом краю нашей планеты видано, чтобы успешный банкир (а это его вторая профессия) писал прекрасные стихи? И чтобы его хотели читать?
А ещё Дмитрий Мизгулин основал и возглавил литературный фонд «Дорога жизни», который деятельно и ощутимо помогает русским литераторам, театральным деятелям, периодическим изданиям. Благодаря фонду возрождён ежегодный День поэзии, учреждены премии имени Фёдора Тютчева и имени Бориса Корнилова.

Виктор Линник.

*   *   *
Морозы грянули. Крещенье.
Озябли птицы и слова.
У Господа прошу прощенья
Под сводом храма Рождества.

Здесь не обдумывают речи.
Здесь и покой, и тишина.
Мерцая, тускло тают свечи,
Как непрощённая вина.

Как тяжек груз грехов незримый,
В запасе — годы или дни?
Расплата ждёт неумолимо —
Спаси, прости и сохрани...

На паперти сидит старуха,
Прохожий сумрачный идёт...
Пусть благодать Святого Духа
На нас, сердешных, снизойдёт...

Ангел-хранитель
Со дня рожденья и по смертный час
Приставлен ангел к каждому из нас.
Он нас хранит от горя и от бед
На протяжении беспутных лет.
Он нас хранит и молится с небес,
Чтоб наши души не похитил бес,
И даже под покровом тишины
Следит, чтоб не украли наши сны...
А мы живем бездумно и грешим,
И вечностью своей не дорожим,
Не думаем, что может грянуть
час,
Когда он навсегда оставит нас.
Покинув утомительный свой пост,
Он воспарит среди погасших звёзд.
Взметнутся два спасительных
крыла,
И навсегда тебя ослепит мгла.

Духов день
Как в предчувствии скорой беды,
Шевельнётся тревога змеёю:
Человек состоит из воды,
А когда-нибудь станет землею.

Жизнь промчится — исполнится
срок.
Будет имя твоё позабыто.
И развеются прах и песок
И от мрамора, и от гранита.

Все земные законы круша,
Время мчится, сметая преграды...
Но бессмертной пребудет душа.
Вот о ней-то подумать и надо.

На разочарования — плюнь.
Жизнь проходит — и что тут
такого...
Скоро Троица. Праздник. Июнь.
День сошествия Духа Святого.

*   *   *
Кругом — бардак. Кругом — бедлам.
И лишь в душе — Спаситель.
По вере вашей будет вам,
Чего ни попросите.

Темна осенняя река
И берега в тумане.
Пусть вера ваша вам всегда
Оплотом духа станет.

Времен последних непогодь
Позёмкою кружится.
Пока хранит тебя Господь,
Не забывай молиться.
Чернеет снег. Мутнеет мгла.
Луна в тумане тает.
Душа, сгоревшая дотла,
Во тьме ночной мерцает.

*   *   *
Не зная, что будет наверно,
На ощупь плетёмся  впотьмах,
Мы все преисполнены скверны
И в мыслях своих, и в делах.

И всюду царит непреложно
Немая, безбожная ночь.
Ужели и вправду так сложно
Хоть в малом себя превозмочь?

Ведь всё, что в душе накипело,
Давно исцелил бы Господь,
Когда бы не бренное тело,
Когда бы не глупая плоть,

Когда бы лихой и отважный,
Смирив выраженье лица,
Молитву, хотя бы однажды,
С душой прочитал до конца.

*   *   *
Кружась во всемирном потопе,
Мечтали достичь высоты,
Хотели пожить, как в Европе,
Разинули, глупые, рты.

А всё обернулось иначе —
В привычной сумятице дней
Богатые — стали богаче,
А бедные — стали бедней.

Как крепко засела в народе
Премудрость прошедших веков,
О братстве мечта и свободе —
Извечный удел дураков.

Как будто о нас, идиотах,
Болит у француза душа...
Теперь на иных оборотах
Телега скрипит не спеша.

Печалиться, впрочем, не надо.
Виновных не стоит пороть,
Бредущее медленно стадо
Пока не оставил Господь.

*   *   *
Остывает родная земля.
Зарастают травой пепелища.
Пусто стало на русских полях,
Тесно стало на русских кладбищах.

Возвратились Самара и Тверь,
Только разве что с этим и вышло.
За базарным прилавком теперь
Русской речи не слышно...

Оборвалась ли долгая нить?
Возвратиться ль спасительной
славе?
Ни прощать никого, ни винить
Мы не вправе...

Много время с собой унесло,
Нам никак не очнуться от боли.
Но что было — быльём поросло,
И ещё не распахано поле.

И не брошено семя пока,
И боюсь, как бы не было поздно.
Вон темнеют в ночи облака
И тускнеют высокие звёзды.

И змеится ковыльно быльё,
Бездна мрачно зияет над нами...
И кружит, и кружит вороньё
Над мерцающими куполами.

*   *   *
Мы хороших не ждём новостей,
Катастроф стало больше,
пожаров.
Стало меньше хороших людей.
Стало больше хороших товаров.
Стали меньше читать и писать.
Пить, пожалуй, — побольше,
чем прежде.
И синеет сомнений печать
На ещё не окрепшей надежде.

*   *   *
Раньше мы своим гордились
прошлым —
Нынче всё похерено давно.
Мир наш стал теперь тупым
и пошлым,
Как американское кино.

Дал Господь простор
экспериментам —
Всё, кажись, успели сотворить...
Дикторы — и те уже с акцентом
Стали вдруг по-русски говорить.

Но, как прежде, тянутся на дачи
И опять, ругая власть зазря,
Празднуют, пусть даже и иначе,
Прежний красный день календаря.

Всё вокруг так зелено, красиво...
Празднику, конечно, всякий рад,
И вожди отечественным пивом
Балуют родной электорат.

*   *   *
Всё учились на чужих примерах,
Как прожить легко и не спеша.
Ни любовью светлою, ни верой —
Суетой наполнилась душа.

Метили в Америки, в Европы,
Только не для нас был званый пир.
Нынче лотереи, гороскопы
Составляют наш духовный мир.

Нынче чародеев, звездочётов
Слушаем, как будто бы святых.
Всё гордились точностью расчётов,
А бредём, как сонмище слепых.

Ни стыда не ведая, ни срама,
С просьбами о счастье на устах
Всё толчёмся в православных
храмах,
Словно бы в присутственных
местах.
*   *   *
Мы шли, не ведая тревоги,
По проторённому пути…
Известны были все дороги.
Куда же нам теперь идти?

Мечталась участь всем иная,
И счастье — полною рекой…
Была избушка лубяная.
Не стало нынче никакой.

Не веря Богу и природе,
Всё ищем, на кого пенять...
Так утомились на свободе,
Что в рабство хочется опять.

*   *   *
Жить хотелось бы получше,
Не меняя ничего...
Всё надеемся на случай,
На удачу — как в кино.

С замираньем из столицы
Ждём дурацких новостей,
Свято верим в небылицы,
Ждём неведомых гостей.

Ходим в храмы. Ставим свечи,
Ждём спасительных идей,
Слушаем пустые речи
Распустившихся вождей.

О земном мечтая рае,
Ищем следствий и причин.
Потихоньку вымираем,
Понимающе молчим.

*   *   *
Была когда-то Родина. А ныне
В своей стране живу, как
на чужбине,
Где дикторы с акцентом говорят,
Где исчезает человечность быта,
Где состраданье напрочь позабыто,
Где вывески английские горят.

Мы прошлого и будущего дети.
Но даже за себя мы не в ответе,
Не то что за народ и за страну,
Мечтали о любви, о тихом счастье
И с треском очутились
в настоящем,
Как крест чужой, неся свою вину.

Наверное, старею год от года.
Виной тому не время, а природа —
Она, как ни крути, берёт своё.
Но, собирая прошлое по крохам,
Я всё же остаюсь в своей эпохе,
Где Дух определяет Бытие.

*   *   *
Мы жили с Господом в разлуке,
И, скорбный путь во мгле верша,
Была обречена на муки
Окаменелая душа.

Живут, в иные веря сроки,
Своей не ведая судьбы,
Жестоковыйные пророки,
Жестокосердные рабы.
И скудоумные витии
Опять предсказывают путь
Для нашей матушки России —
Куда-нибудь и как-нибудь...

Пусть кружит бес
по бездорожью —
Найди свой храм, развей
свой страх...
А в каждом храме —
Матерь Божья
С Младенцем вечным на руках.

*   *   *
Традиции. Вера. Устои.
А нам говорили — пустое...
А нас уверяли — прогресс...
А нынче — усталые лица,
В телевизионных глазницах
Ликует полуденный бес.

Не чувствуя боли утраты,
Живём ожиданьем расплаты
В дыму погребальном конца.
Приветствуем вора и хама,
А возле воскресного храма
Не встретишь родного лица.

Но всё же не кончена битва,
Ведь где-то вершится молитва,
А стало быть, Русь устоит,
Покуда трепещет сердечко,
Покуда мальчишка со свечкой
У скорбной иконы стоит.

*   *   *
В порыве страсти окаянной
Мы сокрушили русский дом.
Эпоха будет безымянной,
Ну а беспамятной — потом.

Мы научились поклоняться
Животной страсти естества,
И будет радостно смеяться
Иван, не помнящий родства.

И крик последнего урода
Полночный ветер вдаль умчит,
А равнодушная природа
В ответ, как прежде, промолчит.

*   *   *
Заветное счастье украли,
Оставив чужую вину
Я думаю, мы проиграли
На первом этапе войну.

Застолие было обильно,
А нынче дошли до сумы.
Уже затуманились сильно
Смятенные наши умы.

Укрыться куда бы от беса,
От новых неведомых пут…
Но орды стального прогресса
Армадою танковой прут.

Без страха, без злости, без воли
Сдаём города не спеша,
Уходит в глухое подполье,
Со злом не смирившись, душа.
Услышана будет молитва,
Господь не отмеривал срок,
Ещё не окончена битва
И непредсказуем итог.

*   *   *
В разноголосии племён
Наш голос — глуше, тише.
Боюсь, уже не будет он
Потомками услышан.

Во мраке скорбный путь верша,
Не узнаём друг друга,
И воля, разум и душа —
Как лебедь, рак и щука.

Молись в преддверии конца,
Чтобы явилась милость —
Чтоб по велению Творца
Всё вновь соединилось.

*   *   *
Мы обрели космическую славу
Узрели Марс. Слетали на Луну.
Но начисто забыли про державу,
Осиротели, потеряв страну.

Мы шли вперёд — на Альпы
и на Анды —
Дарили счастье людям всей земли,
Но вот уже басмаческие банды
Границы наши молча перешли.

Вновь укрепляем средь народов
братство
И гордо восседаем на пирах,
А наше несусветное богатство
Гниёт в заокеанских закромах.

Наш газ охотно пользует планета,
Мы снова в центре мировых судеб,
А сами кое-где сидим без света,
И денег — только на насущный
хлеб.

У нас в мозгах — то карнавал,
то саммит,
Не ведаем — где друг, где лютый
враг…
Пусть виноват весь мир.
Но мы-то сами,
Но мы-то с вами — люди, или как?

*   *   *
Мы были крепче стали,
А кем мы нынче стали?
Нас всех товарищ Сталин
Давно б пустил в расход.
Нуждаемся в лечении
И тихо по течению
По щучьему велению
Плывёт наш пароход.

Мы стали очень плохи.
Мы — стоны, всхлипы, вздохи.
Мы — на краю эпохи.
Мы — сброшены в отвал.
Всё было — честь и слава.
А нынче всё — потрава,
Великая держава —
Дешёвый карнавал.

Мелькают маски, ленты,
Вожди, эксперименты,
Заезжие клиенты
И люди без лица.
Всё близится к развязке
В последней этой пляске,
И в этой страшной сказке
Недолго до конца.

Мне всё известно это,
Давно не жду ответа.
Пускай мне это лето
Подарит тишину,
Развеет мрак и горе
У Ладожского моря,
Зажжёт в ночном просторе
Высокую луну.

Твои глаза и руки,
Минувшей жизни муки,
Забытые науки,
Тома ненужных книг,
Полуденное солнце,
Песок на дне колодца...
И пусть мне улыбнётся
Любви прощальной миг.

Дмитрий МИЗГУЛИН