Здравствуй, оружие!

Тема о терактах в учебных заведениях для России нова. Ещё недавно мы, глядя на резню и стрельбу в Париже, Вене, взрывы на Бостонском марафоне, считали это «их нравами». Но компьютерный век, нивелирующий традиции, мышление, национальный облик людей, принёс это смертельное поветрие и к нам.

Напрашивается следующий вопрос: людям, оставшимся нормальными, как реагировать? Даже если сразу звонить в полицию, ей необходимо время, чтобы добраться до места. Несмотря на мобильные телефоны почти у каждого, в Казани убийца успел оставить после себя девять трупов, в Перми – шесть, а раненых и там, и там – десятки, и, вероятно, не всем суждено вернуться к полноценной жизни… Итак: как народу реагировать, как защищаться и спасаться именно в такой, острейшей ситуации, когда законопослушные люди встречаются с террористом в коридорах, в тупиках, где даже окон нет, чтобы выброситься? А он стреляет?

После Казани и Перми в соцсетях разразилась острейшая полемика, в которую включились и наши эмигранты в разных странах мира. Я вычленил из переписки ответ молодой израильтянки, которая уверяла, что в её стране террорист и близко не смог бы подойти к учебному заведению: в том же Тель-Авиве вооружённый патруль обязательно проверяет паспорта и личные вещи. Израильтяне часто ходят по улице с кобурами на поясах: в случае нападения джихадиста они способны отбиться (и об этом есть ролики на Youtube). Конечно, у нас ХАМАС не орудует. Но система защиты учебного заведения, уже после казанской бойни, оказалась на нуле.

Я сомневаюсь, что обезумевший стрелок смог бы безнаказанно войти и в колледж техасского Хьюстона или Сан-Антонио. В мае сего года Associated Press сообщило, что законодательное собрание Штата Одинокой звезды одобрило законопроект, отменяющий необходимость иметь специальное разрешение на ношение пистолета в общественных местах (введённое президентом Рейганом). Теперь граждане, не имеющие судимостей за насильственные преступления или медицинских запретов, могут ходить с пистолетами куда угодно, хоть в ресторан, хоть на танцы. Винтовки в общественных местах техасцы и так имеют право носить. Заксобрание штата снизило и расценки на тренировки по стрельбе. Лицензией на пистолеты и револьверы в штате владеют более 1,6 миллиона человек при населении примерно в 29 млн, т.е, согласно грубому подсчёту, каждый восемнадцатый. (Винтовки на улицах – для нас это несбыточно. К этому я не призываю). Но небольшой револьвер в сумочке или в кармане, в тёмном переулке, когда помощи не дозовёшься, может и честь, и жизнь спасти.

Однако подумайте: смогли бы техасские студенты себя защитить, даже если бы охрана сплоховала? Зная, что подобное произошло в других городах, уж десятка два парней и девушек свои «кольты» и «таурусы» в сумку точно положили бы, да и кто-то из преподавателей тоже. И превратился бы тамошний Бекмансуров в ситечко, не дойдя до аудиторий.

Мне возразят, наверное, что сие – «не наша психология», «для наших людей это нетипично». Отвечу, что это искусственно сделали нетипичным лишь в последние несколько десятков лет. История России – это многие столетия, и на всём их протяжении отношение к оружию было иным.

С древнейших времён ношение оружия было признаком свободного, здорового психически и социально человека. Это был выработанный обществом за долгие века критерий: вооружённый человек есть вольный гражданин, отвечающий за свои дела и поступки, безоружный – перед тобой невольник или некто убогий, ненормальный, которому оружия давать нельзя. Личное оружие всегда носилось открыто, ему давали имена, его украшали. Скрытно ножи и кистени носили только тати, нападавшие исподтишка на честных граждан.

Письменные источники, начиная с «Русской Правды» Ярослава Мудрого, изображавшие народ в Древней Руси вооружённым, согласуются с археологическими находками. Русские умели владеть оружием и примеры геройской защиты наших граждан от нападения неисчислимы даже в художественной литературе. Сам термин «необходимая оборона» впервые появился в указе Павла I, которого наши историки зачастую представляют чуть ли не сумасшедшим, и означал он совсем не то, к чему мы привыкли.

В павловское царствование на российских реках был популярен разбойный промысел, речное пиратство. Шайки бродяг, крича «Сарынь на кичку!», отделяли бедноту от знати и грабили последних, не щадя в случае сопротивления. Так вот, благородные люди, согласно указу Павла, обязаны были защищаться до последнего. Если же они спасались, но показывали себя трусами, у них отбирали буквально всё: и земли, и поместья, и дворянскую честь, ломая над головами их шпаги.

Благодаря такой диктатуре закона речные пираты были перебиты или рассеяны, и «наступила стабильность». То-есть, необходимая оборона – это необходимость для порядочного человека защищаться. Никаких «пределов», естественно, не существовало.

Пока либеральная журналистика XIX века исходила желчью о «дикой азиатчине», о стонах, которые раздаются, лишь стоит выйти на Волгу, «господах Обмановых» и «крепостных рабах», в собственности «рабов» находились охотничьи ружья и холодное оружие. На это не требовалось ни лицензий, ни разрешений. Пистолеты и револьверы крестьяне не покупали, считая их несерьёзной барской забавой, а ружья, пусть и недорогие, кто хотел и мог – имел (все мы, учась в школе, читали про некрасовского Мазая и ничуть не удивлялись, что «крепостной раб» спокойно с оружием ходит, и вовсе не стонет, а нормально охотится, жалея, правда, зайцев иногда). Свободно носили оружие там, где это трактовалось местными обычаями, например, на Кавказе. Кстати, русские, приезжавшие жить и служить на Кавказ, имели пистолеты в обязательном порядке (империя империей, но мало ли что).

Подобная мораль была отнюдь не так распространена в тогдашней цивилизованной Европе, внушавшей нам, какие мы рабы и крепостные. Профессор Московского университета И.Т. Тарасов в своей работе «Очерки науки полицейского права» приводит слова немецкого учёного Роберта фон Моля из его трактата 1832 года «О науке полиции» («Polizeiwissenschaft»): «в некоторых государствах вопрос этот разрешался в обратном смысле, т.е. установлено было общее запрещение держать у себя оружие, а право иметь оружие было исключением. Такое решение вопроса они употребляют к тому, что все граждане признаны были бы содержащимися под стражей, а пребывание на свободе рассматривалось бы, как исключение…) (стр. 279).

В цитадели же «проклятого царизма», Российской империи, любой подданный до 1904 года мог приобрести пистолет или револьвер по записке околоточного, а офицер – по предъявлении удостоверения личности (только в революцию и после неё смотреть за продажей оружия стали построже). Наган или браунинг стоили в оружейном магазине 16—20 рублей (минимальная месячная зарплата), более мощные парабеллум и маузер – рублей 40 (подержанные дешевле). Были в продаже и дешёвые «стволы», за трёшку, за пятёрку, но высоким качеством не отличавшиеся.

Владение личным оружием для защиты чести и достоинства в России было настолько в порядке вещей, что в Своде законов до 1917 года не было сведённого воедино корпуса правовых актов, посвящённого обороту оружия. Считалось совершенно нормальным, если браунинг носил, скажем, земский врач (помните, как в рассказе М.А. Булгакова «Морфий» застрелился его коллега, наркоман со стажем?)

Большая Советская Энциклопедия, повествуя о царской ссылке на Колыму борцов за светлое будущее, чудовищно проговорилась… «Насколько невыносимы были условия колымской ссылки и произвол царской администрации, можно судить по числу самоубийств среди политических ссыльных: в 1889 году застрелился Гуковский, в 1900-м – Калашников, в 1904-м – Камай». Т.е., политические преступники, уже осуждённые, имели огнестрельное оружие?! Собственные опасные бритвы у арестантов в «Мёртвом доме» Достоевского уже кажутся какой-то мелочью, а ведь когда-то меня потрясли и они… Мне скажут: там же дикие места, ссыльные без ружей не могли… А вы представьте себе Солженицына с берданкой в Кок-Тереке.

Так кто же на протяжении веков был свободнее: Европа или «деспотическая Россия»?

К сожалению, позднее Европа нас обошла… Наша бывшая окраина, Финляндия, позволяет гражданам покупать оружие вполне свободно. Финны считаются третьим в мире народом по количеству единиц оружия на душу населения: по некоторым данным, вооружены 56% финнов. О кошмарных расстрелах школ и колледжей в Суоми слышать не приходилось.

На руках у граждан Германии 10 миллионов единиц легального оружия. При одновременном росте его количества общее число преступлений, связанных с «огнестрелом», с 70-х годов по 90-е сократилось на 60%.

В 2019 году президент Италии Серджио Маттарелла подписал закон о самообороне, согласно которому итальянцы теперь имеют право пристрелить преступников, ворвавшихся в их дома. В отличие от наших властей, уверенных, что россияне, если им доверить пистолеты, тут же поубивают друг друга, в стране Каморры и Коза Ностры народу доверяют больше. Там решили, что защищающийся всегда прав. Ранее тамошний суд скрупулёзно выяснял, были ли у применившего оружие достаточные основания это сделать, пропорционален ли был ответ возникшей угрозе. Теперь же итальянец, нажавший на спусковой крючок, чтобы защитить себя, своих близких и своё имущество, виновным не считается априори. По мнению итальянских законодателей, это будет способствовать снижению количества тяжких преступлений против личности.

В Чехии действует один из самых либеральных в Европе законов об оружии. Нужно достичь 21 года, не иметь судимостей, представить справку о психическом здоровье и сдать экзамен по обращению с оружием. После чего пистолет или револьвер можно не только хранить дома, но и носить с собой. Ограничения – носить можно не более двух единиц оружия, и оно не должно быть выставлено напоказ. В земле Богемия гражданин вообще не обязан отчитываться, почему он носит пистолет. Считается, что это – норма. Примерно аналогичные порядки в Болгарии, Венгрии, Латвии, и вооружённые граждане устраивать какие-то междоусобные побоища явно не собираются. Почему наших людей всё время подозревают в этом? Мы более темпераментны, чем болгары и венгры?

Больше всех меня поразили швейцарцы. Правительство не только разрешает владеть оружием, но и приветствует его приобретение. В частном владении находятся около двух миллионов «стволов», из которых 600 тысяч – автоматические винтовки. Отслуживший действительную службу солдат имеет право забрать свой автомат для хранения дома. Также поощряется покупка пистолетов, особенно на армейских распродажах. Женщины не обязаны иметь оружие, но власти различными способами воодушевляют их на приобретение «воронёного друга» (представляете рекламу по ТВ: «Мадам! «SIG-Sauer P228» – это уют в вашем доме! Звоните прямо сейчас!») Наряду с этим, преступлений в Швейцарии, совершённых с помощью «огнестрела», настолько мало, что полиция даже не ведёт им учёт.

После нападения исламиста в Австрии с несколькими погибшими, правые швейцарские политики потребовали ещё более лёгкого доступа граждан к оружию. «Рекомендаций спасаться, прятаться и звонить в полицию уже недостаточно. Люди должны уметь защищаться» - считает деятель объединения «Действие за независимую и нейтральную Швейцарию», Николас Римольди. Разумеется, носить оружие можно будет только после чёткой экспертизы на психическое здоровье и практических тестов. Сегодня в общественных местах оружие могут носить только обладатели спецразрешения. Римольди поддержал член Национального совета Швейцарской народной партии, Жан-Люк Аддор. Тем более, что силы безопасности страны считают, что опасность терактов в местах, скажем, скопления людей вовсе не исключена.

Три года назад президент Бразилии Жаир Болсонару подписал закон, облегчающий владение огнестрельным оружием для граждан его страны. Для добропорядочных граждан, подчеркну, поскольку преступники в Бразилии и так вооружены до зубов. Президентский указ устанавливает множество преград и ограничений, чтобы оружие не попало в криминальные руки. Требуется отсутствие судимости, прохождение экзамена у психолога, «оружейный ликбез» в стрелковом клубе и возраст не менее 25 лет. Гражданин имеет право приобрести до четырёх «стволов», регистрация действует 10 лет. Я бы согласился на этот закон безоговорочно.

А вот в странах, где власти ужесточили правила приобретения гражданского оружия либо запретили его вовсе (т.е. усомнились, что их граждане являются свободными и нормальными людьми), статистика преступлений против личности и собственности ухудшилась. Возьмём для примера цитадель демократии – Англию.

В 1997 году англичанам полностью запретили владеть ручным огнестрельным оружием. Блогер Гэри Маузер в своей статье «Провалившийся эксперимент» привёл статистику преступлений в Англии и Уэльсе с 90-х годов по 2000-е – она выросла на 50% процентов, причём преступники сами вовсе не собираются разоружаться. Схожие запреты были и в 1996 году Австралии, где за последние 6 лет количество вооружённых ограблений выросло – вы только вдумайтесь! – на 166%! Возьмём Канаду – в те же 90-е там ужесточили законы о регистрации и приобретении оружия. За последние 10 лет количество насильственных преступлений в Канаде увеличилось, а в США, где с личным оружием всё в порядке, благодаря Второй поправке в конституции – резко снизилось. (Подпортили статистику лишь затянувшиеся поминки по задохнувшемуся Флойду, когда одна часть народа внезапно решила, что их жизни особенно важны, а жизни других – не очень).

В США, где похожие на казанский или пермский странные расстрелы – не такая уж редкость, только 3% законно приобретённого оружия традиционно используется в преступных целях. В РФ, по статистике, легально купленное оружие, в том числе нарезное, используется в преступлениях против личности ещё реже – примерно 5–10 случаев на всю страну.

Руководство ГУВД Санкт-Петербурга прямо признавало, что на 16 тысяч легальных, зарегистрированных «стволов» приходится в год всего 2 случая их криминального применения. Процент собственно криминального, а не административного преступного применения охотничьего оружия – менее десятых долей процента.

Уже хрестоматийна прогремевшая на всю страну лет 10 назад уральская Сагра, где несколько мужчин, не перевоспитанных, видимо, ни ГУЛАГом, ни политкорректностью, с двумя старыми ружьями отбили атаку крупной вооружённой банды, где налётчиков было больше, чем у мужиков патронов. Это были свободные люди. И они спасли себя, своих близких, свои дома.

Ну, и чего ужасного произойдёт, если разрешат в свободную продажу пистолеты и револьверы? Строго регистрировать их, отстреливать для полицейской пуле-гильзотеки, проверять правила хранения и ношения никто не запрещает. И носить, не показывая, как в Чехии. Вполне нормально.

Но если я, допустим, преподаватель школы или ВУЗа, а во двор или в вестибюль войдёт какой-нибудь галявиев, возомнивший себя богом, а меня – жертвой, взорвёт самодельную бомбу и начнёт хлестать по людям из полуавтомата – я очень хочу иметь под рукой – нет, не «Узи», не «Беретту», Бог с ними, а старенький, с потёртым воронением, но ухоженный наган, незадорого купленный в охотничьем магазине.

Ибо тяжело сейчас в университете без нагана…

Отклик из Лондона

Раньше не было таких СМИ, где смакуются преступления

Дмитрий ОЛЬХОВОЙ: «Даже рубрика «Полемика» не скрывает откровенно агитационный характер статьи. Сам материал мне показался недостаточно аргументированным, приводятся только доводы в пользу разрешения. Только, мол, единичные преступления совершаются с помощью зарегистрированного оружия. А увеличь это число в разы — и единичные превратятся в десятки и сотни. И, вполне вероятно, с немалыми сотнями жертв.

Когда оружие было разрешено, в том числе в России, не было таких СМИ, где истории о преступлениях с его использованием печатаются и смакуются миллионными тиражами. Не было ни кино с обильным кровопусканием, ни компьютерных игрушек, от которых у некоторой доли геймеров просто сносит крышу.

Сколько историй мы слышали о том, как какие-нибудь разборки между водителями на дорогах заканчиваются стрельбой из травматики. А если бы у участников были боевые пистолеты, они вели бы себя более ответственно?

Росгвардия кое-как контролирует имеющееся количество оружия, процесс выдачи, режим хранения и т.п. Если число стволов увеличится в разы, как будет справляться Росгвардия с этим?

Насчёт того, что в Британии теперь разрешили убивать налетчиков, это не совсем так. Да, были прецеденты в этом направлении. Но они и в России были. И были обратные случаи. (Хотя да, мне лично проникновение в чужой дом с целью ограбления и прочего кажется преступлением, заслуживающим самой суровой кары и снимающим всякую ответственность с того, кто сумел оказать сопротивление.)

А эти вечные разговоры про то, как в Швейцарии или в Израиле — и почему в России не может быть так? — напоминает мне разговоры в первые годы перестройки: как нам жить — как в Швеции или в Америке. Но живем-то мы как в России. Вот и весь сказ.

В принципе можно и в России поменять взгляды и поведение людей: стали же пить меньше, стали же на перекрёстках пропускать пешеходов. Однако и сейчас кто-то по пьяни кого-то зарежет, и на переходе или остановке несколько человек убьёт или изуродует. И с оружием — даже если общественная сознательность поднимется на небывалую высоту — будет то же самое».

Отклик из Женевы

Проблему стрельбы в школах нельзя решить самообороной

Александра: «Статья очень однобокая. Потом много недомолвок. В Швейцарии не всё так просто. После обязательной службы в армии ружьё надо возвращать. На дом его дают без патронов. Можно выкрасть парочку на службе. Так застрелился двоюрдный брат моего хорошего знакомого Лоика в родительском подвале. Хорошего мало. А так можно приобрести только некоторые виды оружия по спецразрешению. Брать уроки в тире.

Лично я против разрешения на личное оружие. Можно подумать, что автор одобряет самооборону по исключительно личному восприятию происходящего. Если все в ВУЗе начнут стрелять друг в друга из наганов, будет ещё больше жертв. А на дорогах — беспредел. Автор также чуть ли не оправдывает самоубийство, т.к. ставит его в пример.

Проблема обстрела в школах и ВУЗах — это не проблема самообороны. А проблема забытых людей, на которых вовремя не обратили внимание. Ведь они не боятся никаких наказаний. Они идут на эти поступки осознанно, в предвкушении собственной смерти. Уйду, но кого-нибудь прикончу заодно. Чтобы помнили. А Раскольникову и нагана-то не понадобилось».

Вместо послесловия

В Омске 15-летняя девочка планировала взорвать школу

Правоохранители задержали 15-летнюю жительницу Омска, которая планировала взорвать школу. Манифест о намерениях девочка опубликовала ещё в мае, но его нашли только после расстрела в Пермском университете, сообщает Baza.

Как утверждает издание, девочка училась в местном лицее № 92. Идеей взорвать лицей девочка поделилась с 13-летним другом. Школьники попытались изготовить самодельную взрывчатку. На испытаниях взрывное устройство не сработало, и дети больше не стали предпринимать попыток сделать новое. По данным издания, девочка опубликовала манифест о намерениях взорвать школу еще 25 мая. Найти его правоохранителям удалось только после трагедии в Пермском университете, когда началась массовая проверка социальных сетей.

Сотрудники правоохранительных органов провели обыск у девочки и её друга. На месте испытаний СВУ сапёры следов взрывчатых веществ не обнаружили. Тем не менее, в отношении школьницы уже возбудили уголовное дело по факту подготовки к массовому убийству. При этом у девочки диагностировано психическое заболевание. 13-летнего мальчика к ответственности привлечь не смогли из-за возраста. 

Это уже не первое задержание в российских регионах в связи с угрозами нападений. 27 сентября полиция задержала 19-летнего студента Ярославского государственного технического университета после его сообщений в соцсетях о готовности совершить вооруженное нападение на своих однокурсников. Угрозу о расправе юноша направил своим однокурсникам, сообщив им, что готов взять оружие, угнать полицейскую машину и начать убивать. А 22 сентября третьекурсник Южного аграрного техникума в Красноярском крае собирался убить четырёх однокурсников из-за конфликта. Он хотел «расправиться с однокурсниками, которые его унижали и оскорбляли». О его задержании рассказал глава СК Александр Бастрыкин.