Комментариев пока нет
Почему мы победили
Кто скажет, что это случайность, будет очень неправ. В канун 75-летия Великой Победы в Праге сносят памятник маршалу, дважды Герою Советского Союза И.С. Коневу – естественно, под разговоры о надписи на памятной доске о причастности полководца к подавлению фашистского путча 1956 года в Венгрии и вторжению в Чехословакию в 1968-м. Затем выпускают на экран ВГТРК на двухнедельное зрительское смакование 8-серийный фильм про открывающую глаза Зулейху в исполнении чадолюбивой пионерки Хаматовой. Как и подобает либералам — с полным набором штампованных зверств Гулага и коллективизации. Изготовлено сие пропагандистское изделие при продюсерстве Златопольского, первого заместителя гендиректора ВГТРК.
Тем временем в сети кипит недельная свара между двумя жгучими властителями дум — Уткиным и Соловьёвым — о том, кто первый сказал «А». Цель этого спектакля прозаична, как яичница, — собрать денег на уткинский сетевой проект, который начал чихать и кашлять на фоне разгулявшегося коронавируса.
Тем временем в сети кипит недельная свара между двумя жгучими властителями дум — Уткиным и Соловьёвым — о том, кто первый сказал «А». Цель этого спектакля прозаична, как яичница, — собрать денег на уткинский сетевой проект, который начал чихать и кашлять на фоне разгулявшегося коронавируса.
Всё это сдобрено специфическими запахами Макаревича, по традиции раскрывающего рот, чтобы отметиться очередной пакостью — на сей раз в защиту создателей Зулейхи. Скрашивают мрачную картину только Галкин, выбегающий на сцену явно под нажимом мудрой венценосной супруги, да сбрендившая от запоздалой любви Федосеева-Шукшина с душераздирающими историями об изъятии у неё очередной порции недвижимости 80-летним пройдохой Бари Алибасовым.
Вот чем поит и кормит нас наше ТВ в канун святого для России Дня Победы. Всё это преподносится нам затем, чтобы мы подошли к празднику с соответствующим — оплёванным! — настроением. А заодно не забывали, кто у нас главный на экране и в жизни.
Общим сопровождением всего этого безобразия остаётся COVID-19 туманного происхождения, продолжающий своё опостылевшее шествие по странам и континентам.
Неправда ли всё то, что показано в Зулейхе? Может, и правда, но только уж очень либеральная, обглоданная, собранная людьми с врождённым или приобретённым дефектом зрения. Историю России и СССР они неизменно видят как чёрную дыру, сосуд нечистот и всяческих мерзостей. Таких людей, вроде историка Покровского или «любимца партии» Бухарина было много сразу после революции. Они пригвоздили великую страну к позорному столбу, объявив её «тюрьмой народов» и «жандармом Европы».
Потомки «комиссаров в пыльных шлемах» всплыли на волнах хрущёвской оттепели, а затем и перестройки. С огромным воодушевлением они повторяли прежние мелодии, но с новыми словами — «ежовские застенки», «сталинщина», «тоталитаризм», «Катынь», «равная ответственность за развязывание войны Сталина и Гитлера». Ну, а ныне оплакивают, как рухнула розовая мечта перестройки и демократии в волчьи ямы авторитаризма.
Что же, государственная корпорация телевидения и радиовещания России под названием ВГТРК, не понимала, чем она занимается, проливая на экран это либеральное пойло? Прекрасно понимала. Но всё равно делает это, потакая вкусам начальства и пресловутому рейтингу, будь он четырежды неладен. То же самое делали под 100-летие революции и злодейского умерщвления царской семьи в Екатеринбурге, выпуская донельзя пошлую и бездарную «Матильду», с треском провалившуюся в прокате.
Но вообразите на минуту, что, скажем, США готовятся к очередному 4 июля — годовщине своей независимости, — и в это время Голливуд выпускает какой-то особо пакостный фильм из истории покорения Америки. В этом кинопродукте вдруг в подробностях раскрывается, как на самом деле разворачивалась величайшая трагедия уничтожения миллионов американских индейцев. В те достопамятные годы, о которых мир и Америка знают из завлекательных вестернов с лихими ковбоями и благородными белыми джентльменами, за скальп взрослого индейца давали 5 долларов, 2 — за скальп женщины и 1 доллар — за ребёнка.
А как насчёт киноверсии о том, что белые подбрасывали индейцам чумные одеяла? Или о такой подробности — все, повторяю, все договоры с индейскими племенами, заключённые джентльменами в Вашингтоне, о разграничении территорий, были нарушены!? Кровью и предательством напрочь извели туземный народ: уничтожили, споили и оставили догнивать в резервациях. Об этом чудовищном геноциде не вспомнят ни американская киноиндустрия, ни один политик или университет. Ни проповедники-евангелисты в своих церквях. Почему же молчат о своей неприглядной истории американские либералы, так любящие пролить крокодилову слезу о нарушениях прав человека в других странах?
Потому что есть вещи, которые не принято делать в приличном обществе. Есть правила хорошего тона, которым наша «пятая колонна», увы, не обучена в силу своего плебейского происхождения. Или выучилась забывать о них из чувства ложно понятого долга перед «просвещённым человечеством»? Или банально продалась за 30 сребреников?
Вообще-то мы всё привыкли делать сами. Сами обмазываем себя дерьмом перед всем миром. И потом удивляемся, что весь мир делает нам «обратку» — кидает наши собственные обвинения нам вослед и десятилетиями громко улюлюкает о нашем врождённом злочинии.
Одно из спасительных решений Сталина накануне и особенно с началом войны — решительный поворот от мирового интернационала, под флагом которого вершилась Великая Октябрьская революция, к восстановлению прерванной исторической преемственности страны. Это вызывало резкое неприятие «ленинской гвардии». Вот как оценила в 1938 году потерю «завоеваний революции» влиятельная партийно-литературная деятельница А. Берзинь (1897-1961), комиссар в гражданскую войну, которая пестовала Николая Островского: «В своё время… я была на фронте и воевала не хуже других. Но теперь мне воевать не за что. За существующий режим я воевать не буду… В правительство подбираются люди с русскими фамилиями. Типичный лозунг теперь — «мы русский народ». Всё это пахнет черносотенством и Пуришкевичем».
К изумлению многих, таких, как она, Сталин резко сменил всю систему послереволюционных национальных символов и приоритетов. Он отказался от «Интернационала» как официального гимна СССР, закрыл Коминтерн, 3 июля 1941 года обратился к народу со словами «Братья и сёстры», а не «товарищи», восстановил в исторических правах православие и Патриарха. Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьму Минина и князя Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова вновь причислил к сонму русских национальных героев, а затем ввёл новые ордена — Суворова, Невского, Кутузова. Вернул императорскую офицерскую форму, звания и погоны в армию, орден Славы сделал подобием Георгиевских крестов.
Даже в мелочах проявлялась тяга и уважение Сталина к прошлому — так он удивлял своих соратников по Политбюро тем, что любил называть Ленинград по-старому — Питер. После разгрома Японии в сентябре 1945 года он признался: мы, старые люди, давно, сорок лет ждали отмены итогов поражения России в русско-японской войне 1904-1905 гг.
Все это объясняет, почему Сталина сегодня так страстно ненавидит «пятая колонна», западники всех мастей. Они не могут простить Сталину своего поражения в 30-е годы. Им показалось, что они взяли исторический реванш у сталинизма в 1956-м и в 1991 году. Но сегодня популярность Сталина растёт, он «любезен народу» не только потому, что был лишён смертельно опасного вируса приобретательства и скопидомства, но тем, что повернул Россию к её корням, подтвердил преемственность её исторического пути, восстановил вектор её национального развития. И в Путине после выступления в Мюнхене в 2007 году и возврата Крыма в 2014-м всё более проступали сталинские черты государственника и собирателя русских земель. Путинский разворот последних лет от растворения в западничестве к осознанию особого пути России приводит в бешенство элиту, сложившуюся после переворота 91-го.
Революционные толпы 1917 года с воодушевлением и яростью откликнулись на инфернальный призыв прибывших из Швейцарии и США революционных вожаков. К чему же они призывали? — К гражданской войне в России! И это после трёх лет бойни первой мировой войны, за которую они с таким пылом осуждали «преступный царский режим»! «Хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода», — скажет потом Сергей Есенин об этом времени чудовищной ломки.
Чтобы жизнь вошла в колею, чтобы инстинкт разрушения уступил место инстинкту созидания, Сталину пришлось уничтожить практически всех «пламенных революционеров» из опломбированных вагонов, которых Ленин привёз из Швейцарии в Россию, а заодно «стереть в лагерную пыль» и тех энтузиастов мировой революции, которых загрузил Троцкий на свой пароход из Америки. Этих дрожжей, этой взрывчатой смеси хватило на Октябрь 17-го и на то, чтобы вздыбить в братоубийственной войне огромную страну, хотя по подсчётам историков активное участие в ней приняли всего 4 процента населения.
Вот чем поит и кормит нас наше ТВ в канун святого для России Дня Победы. Всё это преподносится нам затем, чтобы мы подошли к празднику с соответствующим — оплёванным! — настроением. А заодно не забывали, кто у нас главный на экране и в жизни.
Общим сопровождением всего этого безобразия остаётся COVID-19 туманного происхождения, продолжающий своё опостылевшее шествие по странам и континентам.
Неправда ли всё то, что показано в Зулейхе? Может, и правда, но только уж очень либеральная, обглоданная, собранная людьми с врождённым или приобретённым дефектом зрения. Историю России и СССР они неизменно видят как чёрную дыру, сосуд нечистот и всяческих мерзостей. Таких людей, вроде историка Покровского или «любимца партии» Бухарина было много сразу после революции. Они пригвоздили великую страну к позорному столбу, объявив её «тюрьмой народов» и «жандармом Европы».
Потомки «комиссаров в пыльных шлемах» всплыли на волнах хрущёвской оттепели, а затем и перестройки. С огромным воодушевлением они повторяли прежние мелодии, но с новыми словами — «ежовские застенки», «сталинщина», «тоталитаризм», «Катынь», «равная ответственность за развязывание войны Сталина и Гитлера». Ну, а ныне оплакивают, как рухнула розовая мечта перестройки и демократии в волчьи ямы авторитаризма.
Что же, государственная корпорация телевидения и радиовещания России под названием ВГТРК, не понимала, чем она занимается, проливая на экран это либеральное пойло? Прекрасно понимала. Но всё равно делает это, потакая вкусам начальства и пресловутому рейтингу, будь он четырежды неладен. То же самое делали под 100-летие революции и злодейского умерщвления царской семьи в Екатеринбурге, выпуская донельзя пошлую и бездарную «Матильду», с треском провалившуюся в прокате.
Но вообразите на минуту, что, скажем, США готовятся к очередному 4 июля — годовщине своей независимости, — и в это время Голливуд выпускает какой-то особо пакостный фильм из истории покорения Америки. В этом кинопродукте вдруг в подробностях раскрывается, как на самом деле разворачивалась величайшая трагедия уничтожения миллионов американских индейцев. В те достопамятные годы, о которых мир и Америка знают из завлекательных вестернов с лихими ковбоями и благородными белыми джентльменами, за скальп взрослого индейца давали 5 долларов, 2 — за скальп женщины и 1 доллар — за ребёнка.
А как насчёт киноверсии о том, что белые подбрасывали индейцам чумные одеяла? Или о такой подробности — все, повторяю, все договоры с индейскими племенами, заключённые джентльменами в Вашингтоне, о разграничении территорий, были нарушены!? Кровью и предательством напрочь извели туземный народ: уничтожили, споили и оставили догнивать в резервациях. Об этом чудовищном геноциде не вспомнят ни американская киноиндустрия, ни один политик или университет. Ни проповедники-евангелисты в своих церквях. Почему же молчат о своей неприглядной истории американские либералы, так любящие пролить крокодилову слезу о нарушениях прав человека в других странах?
Потому что есть вещи, которые не принято делать в приличном обществе. Есть правила хорошего тона, которым наша «пятая колонна», увы, не обучена в силу своего плебейского происхождения. Или выучилась забывать о них из чувства ложно понятого долга перед «просвещённым человечеством»? Или банально продалась за 30 сребреников?
Вообще-то мы всё привыкли делать сами. Сами обмазываем себя дерьмом перед всем миром. И потом удивляемся, что весь мир делает нам «обратку» — кидает наши собственные обвинения нам вослед и десятилетиями громко улюлюкает о нашем врождённом злочинии.
Одно из спасительных решений Сталина накануне и особенно с началом войны — решительный поворот от мирового интернационала, под флагом которого вершилась Великая Октябрьская революция, к восстановлению прерванной исторической преемственности страны. Это вызывало резкое неприятие «ленинской гвардии». Вот как оценила в 1938 году потерю «завоеваний революции» влиятельная партийно-литературная деятельница А. Берзинь (1897-1961), комиссар в гражданскую войну, которая пестовала Николая Островского: «В своё время… я была на фронте и воевала не хуже других. Но теперь мне воевать не за что. За существующий режим я воевать не буду… В правительство подбираются люди с русскими фамилиями. Типичный лозунг теперь — «мы русский народ». Всё это пахнет черносотенством и Пуришкевичем».
К изумлению многих, таких, как она, Сталин резко сменил всю систему послереволюционных национальных символов и приоритетов. Он отказался от «Интернационала» как официального гимна СССР, закрыл Коминтерн, 3 июля 1941 года обратился к народу со словами «Братья и сёстры», а не «товарищи», восстановил в исторических правах православие и Патриарха. Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьму Минина и князя Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова вновь причислил к сонму русских национальных героев, а затем ввёл новые ордена — Суворова, Невского, Кутузова. Вернул императорскую офицерскую форму, звания и погоны в армию, орден Славы сделал подобием Георгиевских крестов.
Даже в мелочах проявлялась тяга и уважение Сталина к прошлому — так он удивлял своих соратников по Политбюро тем, что любил называть Ленинград по-старому — Питер. После разгрома Японии в сентябре 1945 года он признался: мы, старые люди, давно, сорок лет ждали отмены итогов поражения России в русско-японской войне 1904-1905 гг.
Все это объясняет, почему Сталина сегодня так страстно ненавидит «пятая колонна», западники всех мастей. Они не могут простить Сталину своего поражения в 30-е годы. Им показалось, что они взяли исторический реванш у сталинизма в 1956-м и в 1991 году. Но сегодня популярность Сталина растёт, он «любезен народу» не только потому, что был лишён смертельно опасного вируса приобретательства и скопидомства, но тем, что повернул Россию к её корням, подтвердил преемственность её исторического пути, восстановил вектор её национального развития. И в Путине после выступления в Мюнхене в 2007 году и возврата Крыма в 2014-м всё более проступали сталинские черты государственника и собирателя русских земель. Путинский разворот последних лет от растворения в западничестве к осознанию особого пути России приводит в бешенство элиту, сложившуюся после переворота 91-го.
Революционные толпы 1917 года с воодушевлением и яростью откликнулись на инфернальный призыв прибывших из Швейцарии и США революционных вожаков. К чему же они призывали? — К гражданской войне в России! И это после трёх лет бойни первой мировой войны, за которую они с таким пылом осуждали «преступный царский режим»! «Хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода», — скажет потом Сергей Есенин об этом времени чудовищной ломки.
Чтобы жизнь вошла в колею, чтобы инстинкт разрушения уступил место инстинкту созидания, Сталину пришлось уничтожить практически всех «пламенных революционеров» из опломбированных вагонов, которых Ленин привёз из Швейцарии в Россию, а заодно «стереть в лагерную пыль» и тех энтузиастов мировой революции, которых загрузил Троцкий на свой пароход из Америки. Этих дрожжей, этой взрывчатой смеси хватило на Октябрь 17-го и на то, чтобы вздыбить в братоубийственной войне огромную страну, хотя по подсчётам историков активное участие в ней приняли всего 4 процента населения.
Ветераны
Давным-давно довелось мне лежать в больнице с бывшим лётчиком, которому сделали операцию на горле. Смуглый, с узким, в густых морщинах лицом, по ночам он сильно хрипел и кашлял, часами ворочался на койке и только под утро засыпал некрепким, тревожным сном. Он иногда вспоминал войну и, никогда не глядя на меня, а куда-то в стену, потому что шея его была перевязана, и он не мог ей ворочать, что-то рассказывал надорванным, хриплым голосом. В конце 42-го года на американской «кобре» его, 20-летнего младшего лейтенанта, подбили немцы, он выпрыгнул с парашютом, два дня блуждал, прежде чем выйти к своим, а там ребята-особисты с пронзительными глазами и прямыми затылками, стриженными под «бокс», быстренько распознали в нем потенциального «вредителя», который «не всё сделал для спасения боевой машины», врученной ему советским народом для того, чтобы доблестно биться с немецко-фашистскими захватчиками.
До того дня он воевал хорошо — сбил три немецких самолёта. Это его и спасло — приняли во внимание боевые заслуги, не расстреляли, не направили в лагерь, а всего-навсего в штрафбат. «И стал я водить пленных немцев в конвойной команде. Перегоняешь колонну — а в ней тысяч пять немцев, а нас при них всего трое: пулемётчик на лошади и мы двое на ногах. Немцы, само собой, все норовят удрать при всяком удобном случае. Артналёт, бомбёжка или ещё какая заминка — они сразу врассыпную. С пулемета по ним дашь очередь, они залягут. Кто и впрямь убит, а кто притворяется — пойди разбери. А проверяли просто: один из нас ходит между ними и штыком в задницу пробует: живой ай нет. Как заорёт – значит, живой. Давай, падла, назад в строй! Цурюк!».
И это — тоже война Низкий поклон вам, ветераны! Мой вопрос к 102-летнему участнику войны, генерал-лейтенанту Михаилу Тимофеевичу Береговому: «Почему мы победили самую мощную армию мира?»
«Ответ на этот вопрос может быть очень пространным, — ответил ветеран. — Я приведу только один частный пример. В 20-е гг. стала широко известной работа итальянского генерала Дуэ, который объявил, что основной театр военных действий будущего будет находиться не на земле, а в воздухе. Победа будет определяться действиями истребительной и бомбардировочной авиации. Это предвидение полностью подтвердилось ходом Великой Отечественной войны.
Я попал на фронт в 1943 году и стал свидетелем того, как действовала наша и американская авиация в соответствии с соглашениями, достигнутыми после Курской битвы. Тогда нашим союзникам стало окончательно ясно, что Советский Союз сможет одержать Победу над гитлеровской Германией самостоятельно. Германия сваливалась в болото, в котором она потом и захлебнулась.
Американские бомбардировщики поднимались со своих аэродромов в Англии и шли на боевое задание в Германии, территория которой не самая большая. Ясно, что они имели соответствующее прикрытие в лице истребительной авиации. Отбомбившись и выполнив свою боевую задачу на немецкой территории, они летели дальше на восток и приземлялись у нас, на наших аэродромах в районе Полтавы. Здесь их встречали летчики, техники, обслуга. Самолёты загружались новым боезапасом — снарядами, бомбами — и отправлялись в обратный путь с тем же заданием.
Потери, конечно, были, но они уменьшались в разы при такой тактике. Конечно, многое зависело от «забитости» воздуха авиацией противника.
В послевоенные десятилетия я служил в радиотехнических войсках ПВО страны. Мы занимались ведением целей, имели возможность фиксировать их от Англии до Японии. И сегодня остаёмся «земляным родом войск» совместно с ракетными войсками и авиацией.
Сегодня фронт соперничества поднимается на полметра от земли до десятков и сотен километров в стратосфере. Нужно вживаться, смотреть под ноги и в небеса. Возможностей теперь больше. Но и ответственности тоже».
Память о миллионах павших, в том числе и тех десятков солдат, которые не вернулись с войны, не даёт нам права примириться с поношением святой и слишком тяжко доставшейся Победы отцов и дедов.
Мы помним. Мы гордимся победителями. Мы вечно благодарны им.
Виктор ЛИННИК.
Комментарии:
Статьи по теме:
«Человек совести и чести». Н. Рыжков (1929–2024)
Эти слова из выступления Валентины Матвиенко на церемонии прощания с Николаем Ивановичем Рыжковым, с...
Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий