Прибавление дня

Поэзия – спасенье языка, вечно новорождённая родниковая речь. И то, что может сказать она, не скажет никто, хотя, казалось бы, – говорят все, хором повторяя уже давно сказанное. Но как редко можно услышать: «Побудь со мною, тишина! / Давно искал я этой встречи. / От праздной человечьей речи / Душа остывшая темна…»

Поэзия всегда начинается с внутренней тишины. И ощущение родниковой чистоты слова возникает с первых строк – любых строк, на которых открывается поэтическая книга Виктора Кирюшина. Его имя уже давно известно истинным ценителям русской поэзии. Одно из главных, душевно близких, мощно притягательных свойств стихов Кирюшина – глубокое национальное чувство. Это очень русские стихи. И русские они не по внешнему сюжетному признаку, хотя и его нельзя не отметить. В первую очередь – язык.
Слово как сеть захватывает такое широкое пространство, такие временные промежутки, что улов этот поначалу представляется невозможным, невероятным:
Всё начиналось разговорами,
Чтобы немного погодя
Эпоха щёлкала затворами,
Дыханья не переводя.

Сначала котелки да тросточки…
А нынче в поле, где пырей,
Не различить немые косточки
Ведомых и поводырей.
Но это всегда есть в самой природе родного языка, и точное виденье благодаря прозрачности мгновенно становится предвиденьем и даже мудрым остережением для понимающих, ибо всё уже было и поэту ведомо. В каждом стихотворении книги – своя глубина, но все они полны воздуха, мерцающего оттенками смыслов, пробуждающего в чутком читателе талант со-чувствия, со-переживания.
Русской, родной ощущается и та особая слитность с природой, которая есть практически в каждом сюжете. Загадка «русскости» в сущности своей проста: русский человек широк потому, что пространство своего бытия принимает как часть себя самого, и даже не часть, а основу.
Чем дальше развивается цивилизация, тем больше настораживает и пугает её приверженцев эта широта и стихийность, но без неё русская душа высыхает, становится бессильной и вполне пригодной для оцифровки. И потому –
…Как сладко услышать
средь тысяч созвучий
Таинственный зов пламенеющей тучи
И шум поднебесный угрюмого бора
Раскатами неисчислимого хора!

Душе ведь не нужно особой науки –
Ловить на лету
эти ритмы и звуки,
Мелодии, жалобы, вздохи и пенье
В которых сливаются страсть
и терпенье…
И ещё одно – родное, угадываемое с полустроки, полувздоха при чтении – русская музыка этих стихов.
Дождик шепчет,
ветер колобродит,
Гром гремит, ревмя ревёт волна…
Музыка живёт в самой природе,
Потому и вечная она.
Может быть, потому и способна мгновенно подняться в русском человеке высокая волна воли. На языке музыки русский и понимает природу, и принимает её покой и её силу. Музыка определяет и должную меру поэтического пафоса, и остерегает от гибельного:
В краю истерзанном и голом,
Где в полдень не видать ни зги,
Поэт, не жги сердца глаголом!
Во имя Господа
Не жги!
Ещё одна характерная черта русской поэзии – почти природная естественность метафор.
Где тихая роща кончается
И звёзды ночуют в реке,
Стоит одуванчик,
Качается
На тонкой зелёной ноге.

Прощаются люди,
Встречаются,
Стихают шаги за окном…
Стоит одуванчик,
Качается
На маленьком шаре земном.
Поэзия Виктора Кирюшина очень земна, вполне конкретна – в ней много тёплых, родных сердцу примет. А какой словесной сладостью наполняются русские имена!
На Руси предзимье.
Порыжело
В ожиданьи первого снежка
Вымокшее поле возле Ржева,
Луговина около Торжка.
< ...>
Как царевна юная наивна,
В небе пышнотелая луна,
А под ней Коломна
И Крапивна,
Нерехта, Кириллов, Балахна…
И когда Виктор Кирюшин пишет о современниках (а в книге довольно много таких сюжетов и эскизов), о чём бы ни шла речь – это всегда любование, даже если и горечь:
Годы-то всё какие –
Сплошь из огня и дыма!
Бабушка Евдокия,
Матушка Серафима.
Боль от репьёв-колючек,
Предощущенье строчек…
«Всё Он управит, внучек».
«Не унывай, сыночек»…
Когда вынимаешь для цитат строки из контекста, не покидает странное чувство: словно срываешь один за другим цветы на лугу – для букета, но цветущий луг так и остаётся лугом, его не унести и не пересказать. Так и с настоящими стихами – они живут и наполняют живым воздухом книгу, в цитатах передавая только малую часть смысла.
Виктор Кирюшин – глубоко русский поэт, и в рубежную эпоху, когда в ответ на вал глобальной культурной, национальной, личностной унификации начинает просыпаться, подниматься живое чувство родины, родной земли, истории, крови, слова, очень важно услышать и сохранить возле сердца родниковое, питающее душу.