Пора перестать чествовать врагов

Размышления после просмотра документального фильма «Восточный фронт»

Просматривая анонсы культурных событий знаменитого «Домжура» — Дома журналиста, основанного ещё в 1920 году, — я увидел, что в его кинозале проходят показы XXIII Международного фестиваля фильмов о правах человека «Сталкер». В программе неожиданно наткнулся на документальный фильм под названием «Восточный фронт».

Поскольку Вторая мировая война является одним из основных объектов моих исторических изысканий, а «Восточный фронт» — традиционное название советско-германского фронта с гитлеровской стороны, я не стал утруждать себя раздумьями на тему, что делает фильм с таким названием на правозащитном кинофестивале, и отправился смотреть. Заказал бесплатный билет через Интернет и устроился в уютном, почти заполненном зрителями зале.
Перед началом просмотра слово взял сам режиссёр, он же сценарист, Андрей Осипов. Он говорил правильные слова о трагизме войны, о величии подвига наших дедов, остановивших «коричневую чуму».
Комментируя конкретные особенности своего творения, режиссёр сказал, что спустя такой промежуток времени пора посмотреть на историю более широким взглядом, и он попытался сделать это, основываясь на трофейной немецкой кинохронике. Мол, так, через призму взгляда врага просматривается и трагизм войны, и величие нашей Победы, и зло фашизма...
Оригинальность построения фильма в том, что никаких комментариев, голосовых ли, письменных ли, в нём нет. Ни одного. Зато есть цифровым способом обработанные и с помощью компьютерных технологий подобранные музыка и звуки, которые должны сопровождать то или иное событие, показанное на экране: рёв моторов, завывание бомб, крики людей, скрип сапогов и так далее. Первые кадры: крупные планы лиц, молодых, радостных лиц в азарте. Крупный план за крупным планом, сначала в штатском, потом в гитлеровской военной форме. Будучи немного знаком с трофейной кинохроникой, предполагаю, что это кадры скачек на берлинском ипподроме. Зрителю, замечу, сами скачки не показываются, только крупные планы тревожных, азартных, счастливых молодых немецких лиц, мужчин и женщин. Интересная, надо сказать, в принципе, задумка. Далее, без какого-либо перехода — тёмный профиль Адольфа Гитлера в фуражке, который с самолета взирает на необозримые поля. Затем, опять же без какого-либо перехода — наступление вермахта на Восточном фронте: идут пехотинцы, колосится рожь, едут повозки, едут машины, разворачиваются в боевые порядки танки, их прикрывают бронетранспортеры, ведёт огонь артиллерия. Всё это сопровождается качественным цифровым звуком, иногда музыкой и длится довольно долго. Мы видим мощную поступь гитлеровской военной машины. Далее начинаются кадры советских солдат, убитых и раненых, в самых разных позах. Разрушенные города, горящие сёла, испуганные мирные жители. И пленные, пленные, пленные…
Ратный труд гитлеровских воинов сменяют картины их отдыха, со вкусом подобраные и сопровождаемые качественным звуком: немецкие солдаты с домашними животными, немецкие солдаты кушают, немецкие солдаты спят, пишут письма, всё обстоятельно показано. Военные действия переносятся в воздушное пространство. В воздухе — армады люфтваффе. Кадры бегут. Кинолента продолжается. Мы под водой вместе с опытными подводниками кригсмарине — красивыми, молодыми, бородатыми…
Несколько смен сезонов года, и вдруг в фильме наступает неожиданный переход: сквозь туман в сумерках движется куда-то цепочка гитлеровских пехотинцев в полной экипировке. Видны лишь их силуэты, скрывающиеся в тумане. И снова вдруг — Берлин, яркий день. Парадным строем идут советские войска. Мы видим несколько крупноформатных планов лиц советских воинов-победителей, видим несколько кадров раздачи продовольствия населению Берлина. Мы видим несколько кадров международной военной полиции (знающие историю в курсе, что, согласно межсоюзническим договоренностям в Берлин 1945 года после Победы были допущены войска Великобритании, США и Франции). Мы видим подбитый танк, опять же советский. Надо заметить, что уничтоженной гитлеровской техники — тонущих кораблей, сбитых самолетов, горящих танков — мы на протяжении всего фильма не видим.
Снова резкая смена видеоряда: по тюремному двору по кругу ходят какие-то люди. Зная историю и хронологию, понимаем, что это нацистские военные преступники. Нам показывают крупным планом их лица, на вид многие, надо сказать, симпатичные, есть пожилые. И далее нам долго показывают сцены казни через повешение: симпатичным людям, о которых, подчеркиваю, кинокартина ничего не сообщает, надевают на голову черные мешки и сбрасывают с эшафота. Кадры, естественно, — тяжёлые. Неподготовленный зритель, особенно какая-нибудь молодая современная домохозяйка или школьник, изучающий историю по компьютерным играм, могут и проникнуться жалостью.
Фильм завершается, снова на сцене режиссёр. Он просит зрителей высказывать свои мнения и пожелания. Вскакивает какая-то экзальтированная дама с огромной розовой розочкой на платье: «Огромное вам спасибо, я поняла, какие же ВСЕ МУЖЧИНЫ ужасные, как они виноваты в том, что мир так жесток»!
Здесь я не выдерживаю, встаю и высказываю своё мнение: «Фильм сделан качественно: прекрасный подбор кадров, прекрасная оцифровка, прекрасная музыка, прекрасная работа звукорежиссёра, всё прекрасно. Но, если бы этот фильм состоял из двух частей, где первой была бы та, которую мы увидели, а вторая, существенно бóльшая и построенная по такой же схеме, показывала советских солдат, офицеров, труженников тыла, партизан, пленных немцев, итальянцев, румын и проч., тяжелейший штурм Берлина, Красное знамя над Рейхстагом, тогда название фильма соответствовало бы его содержанию! В той же компоновке, в какой он был представлен зрителю, фильм должен называться «Восточный фронт — стойкость и упорство вермахта, люфтваффе и кригсмарине». Задаю режиссёру два вопроса: первый – согласен ли он с этим моим утверждением? Второй вопрос: почему в конце фильма столь долго показывают американских военнослужащих? Ведь они на Восточном фронте не воевали.
Печальное лицо режиссёра ещё больше погрустнело, но он достаточно твёрдо изложил свою позицию. По первому вопросу Осипов сказал примерно следующее: «Я не хотел повторять работу, уже проделанную десятками выдающихся советских режиссёров-документалистов, они советских воинов достаточно хорошо показали».
По второму он высказался ещё более свое-
образно: «Я хотел показать, что мы вместе с американцами сражались, вместе ковали Победу, они были нашими союзниками, нам снова надо быть союзниками». Оригинально, мягко говоря, особенно в свете как современной антироссийской милитаристской позиции Белого дома и Пентагона, так и кадров, которые были показаны в фильме.
«У нас в первых вариантах фильма были поясняющие титры, — добавил Осипов, — но они совершенно не смотрелись, и мы их убрали».
Про себя я согласился, что на ту компоновку фильма, которую мы видели, текст титров действительно ложится плохо. Но в этой компоновке по факту получился качественный панегирик гитлеровской военной машине, и он стал чёткой иллюстрацией к той фальсификаторской концепции, которую битые фашистские генералы с первых послевоенных лет продвигали на Западе в своих мемуарах, творимых по заказу американцев и англичан. «И совсем не русская армия, а сам бог погоды остановил стремительное наступление немецких танковых сил в тот момент, когда их цель была уже совсем близка» (Мировая война. 1939–1945. 1957. С. 179, генерал-майор фон Бутлар). Дескать, мы сражались умело, мы сражались упорно, мы сражались храбро, мы били «Советы» из любого положения, но по какой-то мистической причине боевое счастье выскользнуло у нас из рук… О том, что германские войска на Восточном фронте не придерживались требований Гаагской и Женевской конвенций в отношении советских военнопленных, осознанно и массово попирали законы и обычаи войны – ни слова.
Искажение истории тем сильнее, что в фильме совершенно не показана деградация гитлеровских войск, происходящая в ходе Великой Отечественной войны под ударами Красной армии, авиации и флота.
Отсутствуют в фильме и какие-либо намёки на массовые зверства нацистов и их сателлитов в отношении мирных жителей на нашей земле — огромные концлагеря, крематории, «газенвагены», виселицы…
Так что Ангела Меркель, увидев осиповский «Восточный фронт», скорее всего захлопала бы в ладошки. Возможно, этот фильм, как и многие «киношедевры» в постсоветское время, и творился в расчёте на аплодисменты перелицовывающего историю Запада? Возможно, в этом — ответ на вопрос: откуда взялся печально прославившийся «Коля из Уренгоя»? A ведь Осипов активно нахваливал российский Минкульт, заявляя, что без его финансовой поддержки фильм бы не состоялся! Тут встают в полый рост вопросы уже не к оригинально мыслящему режиссёру, а к Министерству культуры: читал ли кто-нибудь сценарий перед выделением средств, писал ли кто-нибудь на уже готовый фильм отзыв и отчёт о результатах расходования средств?
После завершения короткой дискуссии с режиссёром (кроме меня почему-то никто острых вопросов и замечаний не высказал), я подошел к нему в кулуарах и ещё немножечко помучал, сказав: «Вы не правы, когда говорили, что документальных фильмов про Советскую армию достаточно. В такой компоновке, в какой вы показали разгромленную на Восточном фронте немецкую военную машину, советскую военную машину-победительницу и советского человека-победителя, пожалуй, никто ещё не показывал»! Это, наоборот, было бы свежо и прекрасно, особенно с качественной цифровой музыкой и качественным финалом: идут колонны унылых пленных гитлеровцев, много-много, они работают на советских предприятиях и полях, восстанавливая то, что разрушили. Возражение Осипова повергло меня в очередной культурный шок: «А вы знаете, сколько на такой фильм надо денег»?!
Сразу я даже не смог ему ответить и сейчас отвечаю через газету и ему, и Министерству культуры: «Это не бóльшие деньги, чем выделенные на панегирик лютому врагу, и если нашлись на них, найдутся и на своих! Если вы, конечно, считаете их своими…»

Борис СОКОЛОВ.