Побег! Куда т от кого?..

    Бег — антипод покоя, состояние души, в котором человек теряет душевное равновесие. Сегодня в наших душах — сплошной бег. Мы все бежим-бежим и не можем остановиться. Что стоит за этим неумолимым страшным бегом?..
    «Снова и снова говорить о популярности Михаила Булгакова — это и тавтология, и в чём-то даже нелепость, — говорит режиссер Ольга Иванова. — Всё, что создано великим писателем, неоднократно и в самых разных жанрах обрело жизнь на сцене (прежде всего), на киноэкране (да ещё как, у Гайдая, например, у Алова и Наумова), на телеэкране (вспомним прекрасную недавнюю сериальную работу Вл.Бортко «Мастер и Маргарита»)...

Если же говорить о музыкальных жанрах, то здесь с Булгаковым ситуация иная. «Мастера и Маргариту» переводили в оперу не раз — назову такие разные талантливые работы, как оперы Сергея Слонимского и Александра Градского. А другие сочинения, другие пьесы? Они ждали и ждут своих музыкальных авторов. И наверняка дождутся. Но кто-то должен быть первым. И этим первым стал выдающийся русский композитор Николай Сидельников, чьё творчество до недавнего времени было прежде всего хорошо известно за рубежом. Но после той премьеры, о которой пойдёт речь, многое изменится. Театры, они ушлые, они вряд ли, как зрители, просто пройдут мимо замечательного произведения, только что представленного на суд москвичей».
  Премьера в Камерном музыкальном театре имени Бориса Покровского прошла с оглушительным успехом. Пришлось даже, несмотря на завершение театрального сезона, продлить его за счёт умножения аншлаговых показов «Бега» Сидельникова.
  Этот спектакль — уникальный. И не только потому, что эта грандиозная мировая премьера ждала своего воплощения на сцене четверть века. Эту прекрасную музыку, поразительную по красоте, глубине и проблемности партитуру автор передал режиссёру-постановщику Ольге Ивановой двадцать лет назад с надеждой и дарственной надписью «Иванова — признанный рыцарь современной оперы». Композитор не ошибся, отдав ей своё выстраданное детище. Все эти два десятилетия О. Иванова боролась за «Бег», и, наконец, мечта сбылась. Об искреннем интересе к этой премьере говорит не только переполненный зал, а вся музыкальная общественность столицы и России. Трудно поверить, что оперы Сидельникова (их две) ранее не ставились. Тем ответственнее и дороже то, что сделано сейчас. И в этой премьере — безусловное развитие доброй традиции основателя театра, потому как, к примеру, без «Носа» Шостаковича вряд ли мог родиться на этой сцене «Бег». Примеров можно привести немало. Главное — результат! А результат — мощный.
  Прежде всего это касается удивительной точности атмосферы, в которой разворачивается действие осеней 1920—1921 годов (художники-постановщики: Виктор Вольский — сценография и Мария Вольская — костюмы). Очень важен и чуток в этом смысле и свет: ведь всё идет не в солнечных лучах, а в сумерках, в горькой и трагической окраске (Татьяна Бронникова). Хореография (Алексей Ищук) и хор (Алексей Верещагин) так плотно впаяны в действие, что не просто рисуют ёмкий портрет времени, но постоянно, весьма своеобразно и крайне убедительно комментируют состояние души каждого из персонажей и всех участников массовых сцен (что-то даже ораториальное в этом разного рисунка «круговом» движении-метафорах нельзя не ощутить. А это в принципе совсем новое, ранее не виданное). Ну а о задаче режиссёра (Владимир Агронский) и говорить особо не приходиться, всё ясно и без слов: музыканту удалось справиться с этой грандиозной махиной партитуры, специально отредактированной учеником композитора Кириллом Уманским, которому, в свою очередь, доверила создать редакцию для камерной сцены дочь Н. Сидельникова.
  Всё это под глубоким и тщательным руководством О. Ивановой вводит зрителей в точный, нервный, горький, трагический, порой просто отчаянный мир героев Михаила Булгакова. Причем, что ещё очень важно отметить, либретто выстроено самим Сидельниковым так, как было в композиции литературного оригинала — в восьми Снах героев. Снах незабываемых и напрочь, нарочито (как у автора) лишённых яркого дневного света. Колорит спектакля (кроме сцены в Париже у Корзухина) либо просто мрачный, либо в полутьме, которую кинематографисты называют «режимом».
  Казалось бы, как это вдруг булгаковские герои поют? Не забываем, что в «Мастере и Маргарите» они уже запели. А тут... Слушая их и неотрывно глядя на сцену, забываешь о том, что все эти давно знакомые нам персонажи говорят иначе, чем в вокале. Страстные, умные, а то и трепетные (например в любовной теме Серафимы и Голубкова) вокальные «разговоры», то есть речитативы, огромной силы монологи, например, генерала Хлудова (Максим Палий), или приват-доцента Голубкова (Игорь Вялых), или — можно перечислять бесконечно! — генерал-майора в армии белых Чарноты (Роман Шевчук), или «походной» жены Чарноты Люськи (Александра Мартынова)... И тут же отчаянно горькая, на обнаженном нерве история Серафимы Корзухиной (Екатерина Большакова)... Повторяю, что либретто оперы создано и прочитано постановщиком с настоящим мастерством. Поэтому ни на мгновение не возникает некий недоуменный вопрос — а надо ли, чтобы герои «Бега» вообще пели? Скорее этот вопрос стоит переиначить: разве они могли не петь, не жить в музыкальном климате, который, конечно, меняется, не стоит на месте, но всё-таки (так точно по мысли произведения) остаётся в мрачноватом колере — собственно, этого требует само действие.
  Действие убедительно переносится из монастыря в Северной Таврии на крымскую железнодорожную станцию, где свершается та трагедия, что постоянно, непреходяще терзает потом Хлудова (казнь ординарца Крапилина). А потом, после первых четырёх Снов, действие переносится в Константинополь, потом и в Париж, куда по острой необходимости попадают Голубков и Чарнота, чтобы потом возвратиться к «Янычарам», тараканьим бегам и, наконец, всерьёз задуматься о том, чтобы, пусть с риском, но всё-таки попытаться вернуться на свою настоящую родину. Перепады настроения героев, движения метафорических «круговых» сцен (это и толпа, и море, и просто метание нервов и т.д. — зритель разгадывает метафоры самостоятельно). Всё это вместе с ювелирно разработанными мизансценами и взаимоотношениями персонажей (а они, ой как не просты!) всё больше и больше «узнаёт» булгаковское начало. А вместе с тем растёт та самая тема «бега». Потери! Потери родного дома, близких, Родины, в конце концов самих себя. А при этом так или иначе (и это чувство естественно) ощущаешь, как в этом мире, расколотом на части, и (далеко не только на две) много раз разветвлённее зарождается искра понимания, осознания, что не всё еще потеряно, что можно (и необходимо!) предпринять ещё одну попытку найти, вернуть себя...
  Спектакль «Бег» — объёмный и по времени (больше трёх часов), и по многонаселённости сцены. И всё в результате оказывается в эмоциональной и смысловой органике. Спектакль — на очень значительной высоте.
  Пьеса «Бег» так и не была поставлена при жизни Михаила Булгакова, оставаясь самым любимым его творческим детищем. Композитор Николай Сидельников, увы, тоже так и не увидел своей оперы на сцене. Булгаковский «Бег» ждал своей драматической сцены тридцать лет. Творение Сидельникова — более двадцати. И вот теперь его опера пришла к нам и наверняка надолго с нами останется.