Перспективы нового конвергентного общества

    Многие книги, написанные на социальные темы, рано или поздно находят своих читателей, но далеко не всегда получают желаемые отклики с их стороны. В этом отношении с вышедшей в 2008 г. работой «Модель для России» все обстояло более или менее благополучно. Она не только широко обсуждалась в ряде московских университетов, но и освещалась в научных периодических изданиях и СМИ.

 ОПАСНАЯ ТЕОРИЯ

  В большинстве отзывов разделялась авторская мысль о конвергенции как императиве развития нашего общества. Отмечалась и реалистичность самой теории с точки зрения перспектив её практического претворения в условиях современной России. Так, русский экономист с мировым именем профессор Станислав Меньшиков в сентябрьском номере журнала «Вопросы экономики» за 2009 г. писал: «Хотя президент и премьер по-прежнему отрицают, что собираются расширять государственный сектор на постоянной основе, провозглашенная ими промышленная политика по большому счету уже в среднесрочной перспективе ведет к весьма продвинутой форме конвергентной модели экономики» (с. 145).
  Герой Мольера Журден в пьесе «Мещанин во дворянстве» сорок лет жил, не зная, что «говорит прозой». На то были свои причины. Наши политические лидеры, похоже, предпочитают не называть вещи своими именами тоже неспроста: открытое признание конвергенции в качестве компаса для избранного курса страны может вызвать нападки с самых разных сторон. На это обратил внимание член-корреспондент Российской академии наук, директор Института экономики РАН Руслан Гринберг. В его статье под заголовком «Конвергенция нового времени» в «Литературной газете» за 15–21 апреля 2009 г., говорится: «Преимущество конвергентного подхода профессора Г.Цаголова в том, что он ставит перед идеологией и, следовательно, политикой ясные цели, а не прячется за туманные формулы, скрывающие за собой ложные пути, не приемлемые для общества». «Однако, — продолжает Р.Гринберг, — путь, избранный автором, достаточно опасен, так как он оказывается под огнем сразу с двух сторон. С одного фланга его не приемлют неолибералы, для которых всякий намек на конвергенцию с социализмом является чуть ли не призывом возвращения к советскому прошлому. С другого фланга его будут критиковать сторонники традиционного государственного социализма, для которых конвергенция – это дорога к капитализму, скрытая за красивыми фразами о капитализме с человеческим лицом».
  Рецензия известного ученого-экономиста завершается словами: «Следовательно, предложенная автором модель неприемлема для обеих противоположных сторон. Но готовы ли её принять в качестве основы государственной идеологии наши высшие руководители, которые на практике осуществляют политику, близкую к конвергентной? Это вопрос пока скорее риторический или не считается актуальным. Но автор его поставил, и в этом его бесспорная заслуга».
  Думается все же, что вопрос о выборе требуемой для России модели развития не может длительно замалчиваться, считаться риторическим или неактуальным. Особенно в условиях кризисов и других общественных потрясений, служащих катализаторами осмысления того, почему мы оказались в столь неблаговидной ситуации, а главное — где искать подлинную дорогу к Храму. В последнее время факты свидетельствуют о том, что такие усилия предпринимаются все чаще. Другой вопрос, что не всегда они оказываются продуктивными или носят позитивный характер.
  Много шума из ничего наделал в феврале этого года 65-страничный доклад Института современного развития (ИНСОР) «Россия ХХI века: образ желаемого завтра». Его презентовали представитель правого либерального крыла в окружении Президента РФ Дмитрия Медведева, глава ИНСОР Игорь Юргенс и член правления того же учреждения, являющийся одновременно заместителем директора Института мировой экономики и международных отношений РАН Евгений Гонтмахер.
  Сам же ИНСОР находится под попечительством Д.Медведева и претендует на роль «мозгового треста» при властных структурах. Одно из направлений его деятельности – разработка сценариев экономического развития России. Заметим, что текст указанного доклада был заблаговременно направлен на ознакомление Президенту РФ и его помощнику по экономическим вопросам А.Дворковичу, но реакции на него с их стороны с тех пор так и не последовало. Они от него дистанцировались.
   

  В предисловии работы, замышляемой, по всей видимости, не без претензий на звание нового спасительного для Отечества «Манифеста», авторы вполне резонно выражают неудовлетворение итогами двадцатилетней трансформации нашего общества, что связано во многом с тем, что «мы двигались вперёд, не определившись с тем, куда идём». Поэтому над гражданами снова нависла «угроза оказаться беспомощными свидетелями деградации великой державы». «Россия, — проливают крокодиловы слезы эксперты, — не может позволить еще один период безвременья, после которого страна окончательно успокоится на задворках цивилизации». В таких ситуациях «особую значимость приобретают образы будущего – нормативные модели, показывающие, какой мы хотели бы видеть свою страну в обозримом времени». Весь последующий текст и нацелен якобы на решение такой благородной задачи. «Очевидно, — «скромничают» авторы, — что эти представления о желаемом будущем России разделяют далеко не все». Что верно, то верно.
  Обращает на себя внимание, что одна из целей доклада – ослабить правящий тандем, вбить клин между президентом Д.Медведевым и премьер-министром В.Путиным. «Доклад, — комментировал политолог Дмитрий Орлов, — адресован тем политическим силам, которые удалены сегодня от процесса принятия решений. Авторы пытаются дать некий сигнал о необходимости активизации. О необходимости атаковать «Единую Россию», атаковать «тандем» и дестабилизировать политическую систему для того, чтобы вернуть нормы и практики 90-х годов».
  По словам Е.Гонтмахера, новое коллективное творение ИНСОР должно конкурировать со «Стратегией-2020», которая считается программным документом для «Единой России», возглавляемой премьер-министром. «Всем понятно, — заявил без обиняков Гонтмахер, — что такие документы, как «Стратегия-2020» как минимум устарели, кроме того, они не содержат понятных принципов, они написаны «и нашим, и вашим».
  Кто же являются «нашими» для авторов доклада?
  Игорь Юргенс – заместитель председателя Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), который не без оснований прослыл «профсоюзом олигархов». Он и сам является первым вице-президентом крупнейшей в стране инвестиционной группы «Ренессанс капитал», подконтрольной американскому финансовому капиталу. Кроме того, Юргенс – член Высшего политического совета партии «Правое дело». Рупором тех же кругов стал в последнее время и экономист Е.Гонтмахер.
  Неслучайно одна из главных идей доклада обозначена не иначе как «сокращение прямого участия в экономике государства как хозяйствующего субъекта, приватизация его избыточных активов, пересмотр перечня стратегических отраслей и предприятий и открытие их для притока частных инвестиций». По сути это означает передачу всей полноты власти монополистическому капиталу, нашему и международному. Но рассуждения на эти темы вуалируются витиеватыми формулировками типа: «Дебюрократизация экономики требует деэкономизации бюрократии» («Россия ХХI века: образ желаемого завтра. — М.: 2010, с. 12). Как подметил один из критиков: «Экономический смысл доклада заключается в защите возникшего в 1990-х гг. олигархического компрадорского капитализма».
  Этому полностью соответствует и внешнеполитическая концепция опуса, ориентированная на обслуживание интересов Евросоюза и НАТО. Будущую роль России на международной арене ИНСОР видит в ее участии во всех ведущих глобальных организациях, в том числе ВТО, ОЭСР. В перспективе Россия вступает в ЕС и НАТО, «что будет стимулировать его дальнейшую позитивную трансформацию».
  При этом Запад наивно рассматривается как добрый деловой партнер, вроде как друг. Как будто забыты уроки истории и его нынешние геополитические интересы. Авторы фиксируют передачу в руки иностранцев энергетических ресурсов страны: «В основе создания стратегического союза России и ЕС стояло поэтапное формирование единого энергетического комплекса Европы, базирующегося на перекрестном владении хозяйствующими субъектами и на совместном управлении добычей и перераспределении газа и других энергоносителей».
  Под шумок красивых фраз о необходимости «инновационного прорыва», на деле предлагаются такие решения, которые ведут к возрождению господствовавшего при Ельцине курса, приведшего к закреплению сырьевой ориентации экономики России и подорвавшего развитие наукоемких производств. Один из разделов доклада неслучайно называется: «Политическое будущее страны: назад к Конституции».
  В тексте мельком упоминается о «формационном сдвиге», произошедшем в нашей стране в 90-е годы. Но читатель, увы, не найдет конкретизации того, что пришло на смену социализму. Поэтому неясно, что же привело к деградации некогда могущественной страны. В размытых тонах рисуется и смахиваемая на западные реалии картина их «желаемого завтра». Причем оно может затянуться и до конца столетия. Не раз уверяется, что, прежде чем начинать модернизацию экономики, необходимо провести политические реформы, хотя общепризнана противоположная точка зрения: экономические изменения предшествуют переменам политическим.
  Доклад доморощенного «мозгового треста» густо нашпигован словами: демократия, справедливость, человеческое достоинство, этика, экономическое чудо, ценности свободы. Но он чурается понятий: капитализм, социализм, конвергенция, олигархия. А ведь они добыты многовековым развитием общественной науки, игнорирование которой обрекает на неудачу все размышления о том, «где мы сейчас находимся и куда следует продвигаться». Именно поэтому в предлагаемой ИНСОР «дорожной карте» не обозначены ни главный маршрут движения, ни его конечный пункт. Стало быть, никакой наукой здесь и не пахнет. С одной стороны, документ утопичен и представляет собой причудливую смесь фантастических идей и тезисов, с другой – реакционен и архаичен в том, что касается конкретных предложений и методов.
  Даже финансируемая Западом и тесно связанная с нашим крупным капиталом газета «Ведомости» устами ее политолога Бориса Межуева не без сарказма комментировала: «За подписями экспертов ИНСОР представлена такая же утопия, которая была популярна в начале Нового времени. Российскому обществу показали профессионально беспомощный и лишенный хоть какого-то подобия экспертного заключения текст. Свой четвертый сон Веры Павловны в «Что делать?» Чернышевский списывал с религиозных общин Америки. Авторы нынешнего доклада ИНСОР, очевидно, как и классик отечественной литературы, описывают желаемую политическую систему в России, исходя из реалий политической системы Соединенных Штатов. Вместо этого необходимо учитывать, например, проблему итогов приватизации, которая большинством населения воспринимается как несправедливая».
  Публикуя и представляя коллективный доклад ИНСОР, его авторы выразили надежду, что он поможет «стимулированию дискуссии в обществе» на тему модели и обустройства России. Что ж, эти надежды отчасти сбылись, за что им действительно следует выразить благодарность.
 

  Концепция сознательного конвергентного выбора социального курса нуждается в дальнейшем развитии. Возникает немало теоретических и практических вопросов, требующих дополнительного анализа.
  Социалистическая составляющая гибридного общества выражается в регулирующих функциях государства, становящихся базисными в новой смешанной системе. Капиталистическая основа, представленная конкурирующими между собой частными производителями товаров и услуг, с одной стороны, несколько ограничивается, а с другой — заметно упрочивается, так как в нее встраивается мощный действующий на пользу всем макроэкономический регулятор. По логике с этого момента в рамках симбиоза начинает действовать синергетический эффект, означающий, что 1+1 больше чем 2. Над этой платформой должна возвышаться адекватная ей политическая и идеологическая надстройка, выражающая интересы синтезированного общества нового типа. Такова в общем виде архитектура конвергентной формации.
  Провалы рынка и его «невидимой руки» теперь уже не требуют доказательств. Но не менее ясна и ущербность всеохватывающего планирования и управления из единого центра. Лишь при их определенной комбинации оба регулятора (каждый из которых несовершенен) дают оптимальный для общества результат. Одни ученые полагают, что в этом тандеме должна быть планово-социалистическая доминанта. Другие выступают за то, чтобы сохранить главенствующую роль за рынком. Третьи придерживаются мнения о необходимости соблюдения паритета. Спрашивается — какая из позиций ближе всего к истине?
  Тезис об усилении экономической роли государства с неприязнью воспринимается не только в правых либеральных кругах, но и значительной частью нашего населения. И дело не только в чьей-то враждебности к социализму или в опасениях его возврата. Нынешние чиновники «достают» не только бизнес, но и многие другие прослойки общества.
  Тем не менее для выхода из сложившейся ситуации на траекторию устойчивого роста иных путей нет. Слишком велики образовавшиеся в обществе диспропорции, противоречия и проблемы. Естественно, государственный регулятор в максимальной степени должен находиться под контролем народа и выражать его интересы. С сожалением приходится констатировать, что с этим далеко не все в порядке. Самодовлеющие силы бюрократии в свое время разложили «развитой социализм» и в конечном счете стали его могильщиком. В условиях современной России возрастающая роль чиновничества может продвинуть общество не к конвергенции, а к государственно-монополистическому капитализму. В этом таится большая опасность.
  Выход из глубочайшего мирового кризиса 1929 – 1933 гг. основывался на идеях великого английского мыслителя Дж.М.Кейнса, ратовавшего за расширение экономических функций государства. На аналогичных принципах строится и антикризисная политика ведущих капиталистических стран в наши дни. Запад не видит другого способа спасения национальных экономик. Возникает вопрос — что является мерилом оптимального участия государства в хозяйственных делах? В наиболее абстрактном виде ответ на него дал творец германского экономического чуда Людвиг Эрхард: «Его должно быть так много, сколько необходимо, и так мало, сколько возможно». Однако эта элегантная формула нуждается в конкретизации. Понятно, что в случае достижения обществом сбалансированного состояния и быстрых темпов роста государственная активность в экономике может быть снижена, а в случае перекосов, кризисов и других неурядиц она должна быть увеличена.
  Требует уточнения и то, о каких именно лучших чертах капитализма и социализма идет речь при создании конвергентной модели.
  Капитализм предоставляет людям определенную свободу для реализации своих способностей, творческой и предпринимательской деятельности, что в условиях непрестанной конкурентной борьбы ведет к прогрессу человечества. Но он не исключает возникновения диспропорций в экономике, вызывающих кризисные потрясения, и не гарантирует всеобщую занятость. В итоге в обществе возникает разительное социальное расслоение, влекущее к классовым антагонизмам и конфликтам.
  Первым выражением социализма является плановое начало, состоящее в деятельности по постоянному поддержанию пропорциональности в масштабе всей экономики и обеспечению каждого гражданина трудом. Для рационального исполнения подобных регулирующих функций необходимо обладать достоверной информацией о том, что обществу действительно нужно, а что нет. Могут ли обладать планирующие органы государства такой информацией? В ряде случаев — да, а в ряде – нет. В сфере производства угля, стали, нефти, газа или электроэнергии центр в состоянии устанавливать пропорции и цены не хуже, чем частный бизнес. Но в сфере изготовления обуви, одежды, косметики, мобильников, авторучек, велосипедов, посуды, телевизоров и других индивидуальных товаров и услуг обособленный производитель знает свой рынок лучше государственного чиновника и может выполнять свою функцию грамотнее последнего.
  Но ни в перестроечную эпоху, ни позже вопрос так почему-то не ставился, и получилось то, что получилось. Тотальная приватизация спутала карты. Капитал бросился туда, где выгоднее ему, а не всему обществу. Добыча и отправка на Запад алюминия, меди, никеля оказались куда более доходными, чем «возня» с обрабатывающей промышленностью.
  Что произошло позже – хорошо известно. Прибрав природные ресурсы и добывающие отрасли в свою частную собственность, олигархи стали получать миллиардные сверхприбыли, питаемые в немалой мере и улавливаемой ими рентой. Это давало возможность расширять экономическую экспансию. Излюбленным направлением на первых порах были торговля и сфера услуг. Михаил Фридман развернул крупнейшую в России торговую сеть «Перекресток», а затем перекупил у известного московского ресторатора Аркадия Новикова трактиры «Ёлки-палки». Глава финансовой группы «Уралсиб» Николай Цветков обзавелся сотнями магазинов эконом-класса «Копейка», розничными предприятиями «Грюнвальд» и гипермаркетами «Садторг». Стальной магнат Алексей Мордашов вложил капитал в интернет-торговлю предприятий «Утконос». Одновременно «осваивались» и многие другие сектора. Иногда мирно, а нередко и прибегая к рейдерству.
  В итоге наиболее привлекательные пласты экономики монополизировались горсткой финансово-промышленных магнатов. Соревноваться с ними обычному предпринимателю становилось все труднее, а то и невозможно. Представители малого и среднего бизнеса выдавливались из этих областей или «присоединялись» к олигархам на кабальных или вассальных условиях. Средневековая поговорка – nulle terre sans seigneur (нет земли без сеньора) – в слегка измененном виде стала пригодна и для России ХХI века.
 

  Спрашивается, как выйти из олигархического капитализма и перейти к конвергентному обществу? Время от времени слева раздаются призывы действовать самым радикальным способом и национализировать богатства «золотой сотни». Слышны также рассуждения о необходимости проведения «перестройки-2». Но, зная, чем закончилась первая, и эта идея не вызывает особого энтузиазма. В сложившейся ситуации реализация подобных предложений способна привести к новой революции, чреватой гражданской войной. Свои капиталы, богатства и привилегии новый правящий класс без боя теперь уж никак не отдаст.
  Да и сторонников у него немало. Высшие управляющие финансово-промышленных групп – миллионеры и мультимиллионеры. В корпоративном мире расплодился верноподданный статус-кво офисный планктон. Следующая за ним служивая и рабочая аристократия также получает кое-что с барского стола. Широкие слои общества заражены потребительским вирусом, распространяемым принадлежащими олигархам СМИ. Оппозиция же раздроблена и неорганизованна. До революционной ситуации пока вроде бы далеко.
  Может, национализировать лишь добывающие отрасли? Но и это вызовет яростное сопротивление могущественного клана сырьевых магнатов, составляющих головную часть нынешней олигархии. К тому же и государственная собственность нередко оказывается неэффективной. А без нее — ты не хозяин и зависишь от воли и прихотей миллиардеров. Даже предложение о вводе прогрессивной шкалы подоходных налогов – то, что могло бы снизить вопиющую степень имущественного неравенства и что широко практикуется в других странах мира, встречается в штыки господствующим классом. Получается заколдованный круг.
   Но не бывает безвыходных ситуаций. От расположения высших должностных лиц упрочившегося государства теперь многое зависит. Поэтому возможен путь, заинтересовывающий олигархов в проведении экономической политики соответствующей и общенациональным интересам страны. Так оно теперь нередко и происходит. Не случайно понятие «в ручном режиме» стало столь популярным. Конечно, таким способом многого быстро не совершишь и за всем не уследишь. Но, что остается делать, если другие варианты по тем или иным причинам оказываются неприемлемыми?
  Перефразируя Маркса, скажем, что успешные, быстроразвивающиеся страны показывают менее динамичным государствам неиспользуемые ими возможности роста. Конвергентный Китай обгоняет всех. Социалистическая компонента общественной формации в Поднебесной в отличие от России не была целиком уничтожена при реализации рыночных реформ. Кормчие Китая не выпустили экономический руль из своих рук. Порции и формы капитализма регулируются властями так, что они идут на пользу большинства народа. На страну, превышающую по населению Россию почти в 10 раз, приходится столько же миллиардеров. Но совокупные состояния этих 64 китайцев, уступают в разы богатствам наших олигархов, да и сделаны они были не на разграблении общенародной собственности, а на модернизации прежде отсталого региона.
  В чем-то поучителен и опыт Южной Кореи, также совершившей в новые времена скачок в число развитых государств. Национализировав банки, авторитарный вождь страны Пак Чон Хи превратил их в источник финансирования выпестованных им многоотраслевых концернов-конгломератов – «чеболов». А к руководству ими привлек наиболее способных и созидательных предпринимателей. И они, не в пример нашим олигархам, превратили аграрную страну в одного из «молодых тигров», создав, пусть и с помощью государства, работающие на весь мир электронные, автомобильные, судостроительные и прочие высокотехнологичные корпорации: «Самсунг», «Дэу», «Хундай», «Эл Джи», «Эс Ка Глобал» и др.
  Стоит ли ожидать схожих результатов от появившихся в последние годы кремлевских «чеболов»? Глава «Ростехнологии» Сергей Чемезов действует с большим размахом, но не так продуктивно. На поддержку контролируемого им «АвтоВаза» уходят десятки миллиардов из государственного бюджета. Дополнительную помощь оказывает и продленная недавно правительством государственная программа утилизации старых машин. Число проданных «приор» и «самар» заметно увеличилось. Но соответствуют ли они мировым стандартам автомобилестроения ХХI века?
  Все эти и другие государственные корпорации появились с явным запозданием. Первое время казалось, что они являются действенным созидательным противовесом чисто спекулятивным олигархам. Возможно, так он и было. Но в последние годы выявились и дискредитирующие их моменты. Они стали все более схожими с теми, кому должны были показывать положительный пример. Недавно руководитель Федеральной монопольной службы (ФАС) Игорь Артемьев предъявил штрафы в 5,3 млрд руб. «Роснефти» и в 4,7 млрд руб. «Газпромнефти» за злоупотребления доминирующим положением и завышение цен на бензин на внутреннем рынке. Претензии ФАС поддержал Высший арбитражный суд. И это не первый случай выявления нефтяной олигополии, включающей в себя не только частный бизнес, но и указанные государственные концерны.
  Правда, в правительственных верхах сразу же нашлись могущественные заступники. Первый вице-премьер Игорь Шувалов рекомендовал ФАС бороться «с нарушениями, а не с компаниями», добавив, что и у самой ФАС «есть недостатки». Артемьев оперативно отреагировал на мнение столь высокого чина и заявил, что его ведомство может уменьшить штрафы в 4 раза.
  Производители автомобилей недавно обратились с жалобой на 25-процентное повышение цен на стальной лист. Металлурги объяснили это необходимостью залечивать кризисные раны и увеличением цен на транспорт и уголь. Те, в свою очередь, находят объективные причины накруток во внешней среде. Рядовой потребитель конечной продукции с замороженной на низком уровне зарплатой стонет от постоянно поднимающихся цен. А имена приближенных к властвующему тандему бизнесменов все чаще мелькают в рейтингах богатства журнала «Форбс». Олигархи соревнуются между собой длиной и разными опциями закупаемых ими яхт, прицениваются к самой дорогой в мире недвижимости в Лондоне и на Рублевке. А страна по-прежнему остро нуждается в индустриализации.
  Проводимая в последнее время политика сглаживания социальных контрастов и смягчения кризисных ударов по основной массе населения сопряжена с увеличением расходов на эти цели из государственного бюджета. Это – верная, хотя и вынужденная мера. А было бы лучше последовательно и систематически проводить курс, исключающий необходимость то и дело прибегать к тушению пожаров. К тому же гасить недовольство за счет бюджетного дефицита и долгов имеет свои пределы, о чем красноречиво говорит греческий, а теперь уже и общеевропейский опыт.
  Конвергентное общество – отнюдь не утопия, а реальность, отчасти уже представленная наиболее быстрорастущими и стабильными странами Востока и Запада. Где-то, например в Китае, к нему шли от социализма. В Европе, в частности в Швеции – от капитализма. Возможно, в отдельных случаях к нему придут спонтанно или эмпирически, путем естественного отбора и «изменения общественных видов». Но в условиях засилья олигархического капитализма в современной России оно может состояться и утвердиться лишь при проведении нынешними и будущими политическими лидерами нашего государства сознательного курса на создание подобной модели. А это требует вооружения соответствующей теорией, которая вполне пригодна и в качестве фундамента столь требуемой для нашего общества новой идеологии.