Памяти соратника

19 июля — годовщина со дня кончины Саввы Васильевича Ямщикова — великого русского подвижника, неистового поборника правды, радетеля и хранителя отечественной истории и культуры. Человека, любимого и почитаемого всеми истинными патриотами Отечества.
В этом номере «Слова» его вспоминают соратники и друзья — Игорь Золотусский, Марк Любомудров, Валентин Фалин.

Мое знакомство с Саввой Ямщиковым началось в начале 1980-х годов. Нас сблизила общая борьба за ценности русской национальной культуры. Виделись регулярно, хотя жили в разных городах: он в Москве, я в Питере.
  Ямщиков, конечно, был уникальным, истинно великим человеком. Господь щедро одарил его разнообразными талантами. На всех направлениях своей деятельности он достигал выдающихся результатов: реставратор, историк, искусствовед, публицист, организатор музейного дела, защитник исторического облика городов. Всего и не перечислишь. И в каждом своём деле, в своих проектах он развивал невероятную энергию, проявлял огромную трудоспособность, а ещё мужество и отвагу – добиваясь своих целей, порой не считаясь с жертвами.
  Среди бойцов русской национально-освободительной борьбы Савва Ямщиков оставался одним из самых волевых, упорных и бесстрашных её участников.
  И потому внезапная его смерть нанесла невосполнимый урон нашему Русскому Делу. На русском фронте образовалась громадная брешь, которая продолжает зиять, обнажая незащищённые участки, провоцируя новые опасности и угрозы от врагов России. Говорят, незаменимых людей нет. Враньё. Никак не восполненная утрата такого воина-богатыря, как Ямщиков, подтверждает это. Как не хватает его нам, всем, кто знал его!
  Рана потери продолжает кровоточить. Для всех его соратников, ныне живущих, он остаётся ярчайшим примером, великолепным образцом Русского Гражданина, который сумел блестяще реализовать все дары, которыми обладал. Вспомним, что для многих из нас, русских патриотов, проблема нереализованности была и остаётся одной из самых болевых и трудноодолимых. Для Саввы, как для былинных наших богатырей и подвижников, не существовало неодолимых препятствий и барьеров. Его яростный и нацеленно агрессивный напор пробивал любые «стены» и разил противников наповал.
  В нём поражала и привлекала неутомимая страстность, дерзкая безоглядность, с которыми он вёл борьбу с врагами Родины. С коррумпированными чиновниками, с предателями из власть имущих, которые отнимали у нас наш Дом, изгоняли Россию из России. Савву не останавливали ни высокое положение противника, ни неравенство сил, никакие встречные угрозы. Он беспощадно бичевал швыдких, пиотровских, министров, губернаторов и их местечковых лакеев, повинных в уничтожении отечественной культуры, в нравственном и духовном растлении народа.
  Ямщиков бился с энергией великого пассионария, заставляя вспомнить наших выдающихся предков — таких как князь Святослав, военачальник Евпатий Коловрат, Пересвет и Ослябя, суворовские и нахимовские воины-исполины…Савва ударял в набат, побуждая очнуться и одуматься впавший в паралич русский народ, потерпевший в ХХ веке величайшее своё поражение. Он ясно сознавал всю меру разрушительности «перестройки» и последующего оголтело антирусского этапа нашей истории. «Речь идёт о целенаправленном разрушении, уничтожении памятников культуры… Швыдкой делал и делает всё для уничтожения нашей памяти и культуры», — так говорил Ямщиков за считаные дни до своей кончины, выступая с докладом на конференции «Пушкин как мировоззренческое явление». Его оценки были беспощадно суровы: «Страшный итог 25-летия — нас заставили потерять память».
  Пробуждающим, колокольно-звенящим смыслом пронизаны публикации его цикла с красноречивым заголовком – «Одумаемся». Савва мог назвать свою книгу «Прости им, ибо не ведают, что творят», но сам был непримирим и врагам не прощал. Понятия «терпение», «терпимость» для него не существовали. Уверен, что не было более ненавистного ему слова, чем пресловутая «толерантность». В своей войне за Россию, за русскую культуру он был гранитно неуступчив и огненно строптив. Ему было внятно и сродственно единственное послушание – «Послушание истине», как Савва и назвал одну из своих книг.
  Быть может, потому и было его Слово победоносным, что представало кипящим, вулканически-взрывным, всепрожигающим оружием, заставляя вспомнить пушкинское – «глаголом жги…». Дар публициста, оратора-проповедника, острого на язык полемиста с особой силой проявился у Ямщикова в первое десятилетие ХХI века. Он возмущался продажной российской Думой: «Что ни закон, то безумие!», негодовал по поводу того, что любимый им футбольный «Спартак» — «на глазах «чернеет» и напоминает заурядный афро-бразильский клуб» (о, если бы только «Спартак»!). Как метко язвил он своим словом наших бердичевского розлива лицедеев, шоуменов. эстрадных кривляк, безголосых трясунов и дергунчиков: «Наше всё» — шустрячок Галкин», «бескомплексная Лолита, потрясающая телесным изобилием», « прожигательница жизни Ксюша Собчак» (ещё циничнее она выглядит в роли «искательницы истины» в новой телевизионной программе, её клоунские черные очки и вовсе из жанра буффонады), «препарированная до неузнаваемости Людмила Гурченко», «самый великий сейчас номинант и премиант Дима Быков – этакий половой гигант-умелец», «певец орального секса Ерофеев», «мертворождённая «совесть нации» — академик Лихачев». Лучше, как говорится, не скажешь!
  Мне была особенно близка в Савве его непримиримость к любым проявлениям политической рептильности, пресмыкательства, подловатого конформизма. Без колебаний вынес приговор своему вчерашнему, «доперестроечному» кумиру Эльдару Рязанову, который «изоврался, «извертелся на пупе», обслуживая Ельцина и его команду». С безупречным сарказмом пригвоздил Михалкова: « Меня не удивляет и не шокирует дружба Никиты Сергеевича с Владимиром Владимировичем. Преданность и верноподданничество — качества непременные для представителей русского дворянства»…
  Высокую боеспособность Ямщиков обнаруживал и на практическом поприще. Он атаковал бизнес-варваров и остановил коттеджную застройку ландшафта, прилегающего к пушкинской усадьбе Михайловское.
  Бился и приостановил преступную «реституцию» ценностей, полученных Россией в возмещение потерь от гитлеровского вторжения. Это не трофеи, а компенсация за ущерб – непреклонно утверждал он. А с каким негодованием вспоминал Ямщиков о том, как полуграмотный самодур и политикан-русофоб Хрущев передал немцам сокровища Дрезденской галереи, бесценную коллекцию нумизматики и многое другое.
  Савва с завидной зоркостью отслеживал факты, события, процессы, имевшие отношение к нашей национальной культуре, к политически неприглядным решениям и репликам власть имущих. Его, как и всех русских патриотов, оскорбило награждение раввина-хасида Бер Лазара орденами Минина и Пожарского, орденом Петра Первого. Он с возмущением парировал расистскую выходку телевизионного шоумена Архангельского, который на вопрос, почему он приглашает в эфир только евреев, ответил: «Я не виноват, что они – умные».
  Ямщиков обладал и ещё одним, поистине бесценным талантом: он любил и умел собирать людей. Мы на горьком опыте знаем, как трудно, надсадно одолевая свою почти паталогическую разобщенность, объединяются русские люди. Иных, даже и единомышленников, прямо-таки на аркане надо тащить, чтобы сплотить в коллектив. Савва делал это легко, весело, играючи: знакомил людей, собирал банкеты и посиделки, побуждая всех к единству, к солидарности и взаимоподдержке. Сужу об этом, будучи свидетелем и соучастником его деятельности во время приездов Саввы в Петербург. Его визиты в город агрессивно русофобский, с жёстким полицейским режимом, и вместе с тем затхло-провинциальный (только по недоразумению современный Петербург можно назвать «культурной столицей») всегда были праздником для национально мыслящих петербуржцев. Несколько раз мы приглашали Ямщикова в наш многострадальный общественно-политический и культурно-просветительный клуб «Русская мысль» (чудом и Божьим Промыслом он существует более десяти лет). Выступления московского именитого гостя проходили с огромным успехом.
  Ямщикову удавалось создавать вокруг себя своеобразное единомысленное сообщество, в котором рассыпанные по своим углам русские патриоты расправляли плечи, чувствовали себя единой силой.
  Способность к гражданскому, общественно-культурному собирательству — редкая для нашего народа способность. На моей памяти ею обладали хорошо известные Вячеслав Клыков, Дмитрий Васильев, из ныне здравствующих – Владимир Осипов, игумен Кирилл Сахаров. Увы, продолжает оставаться актуальной поистине вселенская скорбь великого мыслителя В.В.Розанова, который сто лет назад писал (в книге с метким названием «Когда начальство ушло»): «Воскресни, Отечество! Боже, до чего все мы разбежались по своим конурам… Пыль! Осталась пыль отдельных человеческих фигурок, а нация – где она?»
  Савва остро чувствовал, что Россию может спасти только народ, объединённый в нацию. Он и сам был таким, столь необходимым сегодня русским националистом-объединителем. Помогал спасаться нашим соотечественникам от смерти духовной, от превращения в национально и культурно оскоплённое стадо.
  Последний раз мы виделись с Саввой в Петербурге 25 мая 2009 г. На выставке художественных полотен из его коллекции. Она была развернута в зале Союза художников на Б.Морской. Ничто не предвещало его близкой кончины. Герой дня был бодр, весел, остроумен, по обычаю приветлив и гостеприимен. Для меня и по сей день многое в обстоятельствах его гибели остаётся тайной. Её ещё предстоит раскрыть.
  Дорогой Савва! Твой пример, твоё наследие – с нами. Но как же недостаёт твоего живого присутствия в наших рядах – во всё более редеющем строю подвижников и бойцов Русского Фронта.