slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Один против всех

Атлантида Ивана Лукьяновича Солоневича
9 декабря 2014 года в рамках III Санкт-Петербургского международного культурного форума «Человек. Культура. Мир», в Президентской библиотеке им. Б.Н. Ельцина прошёл круглый стол «Обретённая Атлантида», в работе которого приняли участие писатели и учёные из России и из-за рубежа.

Профессор Р. Гера, создатель крупнейшей коллекции книг и документов по истории русской литературы за рубежом, рассказал о литераторах и поэтах русского Серебряного века во Франции; представитель Института всеобщей истории РАН в Италии (Италия) М.Г. Талалай выступил с докладом «Борис Ширяев — автор «Неугасимой лампады» в Италии»; ответственный редактор литературно-художественного журнала «Просторы». П. Анчев сделал доклад «Болгарское бытие Ивана Бунина и литературная жизнь в Болгарии 20-х годов прошлого века»; председатель китайской ассоциации исследователей русской литературы Лю Ванфэй рассказал о русских писателях в Китае и российско-китайском литературном сотрудничестве. Интересными были рассказы председателя Союза писателей Санкт-Петербурга «Сергей Довлатов в США» и доктора филологических наук, ведущего научного сотрудника Института русской литературы (Пушкинский дом) А.М. Любомудрова «Духовная традиция в литературе русского зарубежья», а также выступления председателя Союза писателей России Б.А. Орлова и набоковеда А.О. Филимонова.
С докладом, посвященным жизни и творчеству Ивана Лукьяновича Солоневича, выступил на круглом столе писатель и историк Н.М. Коняев. Предлагаем вниманию читателей его выступление.
Если мы говорим о возвращении русских имен и текстов на Родину, как об обретённой нами Русской Атлантиде, то, пожалуй, наиболее точно этот образ соотносится с Иваном Лукьяновичем Солоневичем и его творчеством.
И облик, и физическое развитие, и поразительная разносторонность интересов, и сильный, не знающий компромиссов талант, и глубочайший ум, не сторонящийся самых закрытых тем, — всё это, кажется, может совместиться только в каком-то другом, не похожем на наш, мире.
Действительно... Выдающийся спортсмен, рекордсмен по гиревому спорту и участник Белого движения...
Организатор бродячего цирка, где он выступал вместе с Иваном Поддубным, и подлинный монархист и по убеждениям своим, и по духовной привязанности.
Создатель легкоатлетических клубов, и глубочайший историк, сумевший бесстрашно сказать в «Народной монархии» о русской истории то, о чём молчали все...
Автор руководства-пособия «Самооборона и нападение без оружия» (самбо) и издатель массовой эмигрантской газеты «штабс-капитанов» «Голос России».
Заключённый северных лагерей особого назначения, сумевший летом 1934 года сорваться вместе с братом и сыном в побег, и великолепный писатель, написавший в финском фильтрационном лагере книгу «Россия в концлагере», изданную потом на 17 языках мира...
Если добавить к этому особую, почти аввакумовскую поперечность, которая присутствует в И.Л. Солоневиче, то облик человека, пришедшего словно бы не из реальной жизни, а из какого-то фантастического сочинения, будет окончательно обрисован...
* * *
Интересно, что подобно нам, как на жителя неведомой Атлантиды, смотрели на Ивана Лукьяновича Солоневича, когда ему удалось бежать из СССР, и русские эмигранты.
Восхищение и желание привлечь на свою сторону столь необычного человека боролись со страхом и настороженностью. Наверное, ни про кого из эмигрантов не распространялось столько ложных слухов и самой чудовищной клеветы, как про Солоневича. Немалая заслуга в этом принадлежит агентам ИНО НКВД, но и сами эмигранты тоже достаточно постарались для этого.
Психологически это вполне объяснимо.
Очень заманчиво было сделать Солоневича своим соратником, но как раз этого не получалось. И не потому, что Иван Лукьянович сам хотел стать вождём, а просто — вспомните о его поперечности! — среди здешних вождей и светочей он не находил личностей, способных к жертвенному служению России.
Очень скоро после освобождения из лагеря в Финляндии И.Л. Солоневич открыто заявит, что с его личной точки зрения властители дум были почти сплошной сволочью — в буквальном смысле этого слова, и одна из основных ошибок, совершённых Николаем II, заключалась в том, что не повесили П.Н. Милюкова.
Такие высказывания были неприятны не только редактору «Последних новостей», но и другим деятелям, участвовавшим в развале Российской империи, которых И.Л. Солоневич тоже называл своими именами.
Поразительно, но его слова о том, что наша интеллигенция лютой ненавистью ненавидела царя, поскольку именно он «был преградой на путях к невыразимому блаженству военных поселений, фаланстеров, коммун и колхозов» — и сейчас, многие десятилетия спустя, звучат так же актуально, как и тогда.
И, конечно же, вожди эмиграции, которых Солоневич называл «пузырями потонувшего мира», пытались освободиться от столь неудобного собеседника.
В 1936 году была предпринята попытка ликвидации его боевиками РОВСа. Она не удалась, но в эмигрантских кругах начали распространяться слухи, что Иван Лукьянович является засланным агентом НКВД, намекали даже на причастность его к похищению генерала Е.К. Миллера. И хотя 22 сентября 1937 года Солоневича просто не могло быть в Париже, сплетня — «Зато силы у него вполне достаточно, чтобы захватить генерала!» — продолжала гулять в эмигрантских кругах...
Эти слухи начали рассеиваться только после 3 февраля 1938 года, когда в доме на бульваре царя Ивана Асеня II в Софии, где проживала семья Солоневича и где находилась редакция «Голоса России», прогремел взрыв. Погибли тогда жена писателя и секретарь, вскрывшие посылку, которая была начинена тротилом...
* * *
Хотелось бы подчеркнуть, что поперечность, которую мы обнаруживаем в характере И.Л. Солоневича, это свойство души русского человека, чрезвычайно усложняющее жизнь её обладателю, но оказывающееся совершенно необходимым для последовательного отстаивания русских позиций...
Впрочем, и сейчас в патриотических и монархических кругах Солоневича воспринимают не в целостности патриотического и монархического мировоззрения, а выборочно, кусками.
Увы... Такова судьба богатырей, осмеливающихся в одиночку подниматься против всех...
* * *
Так получилось, что моя мать родилась в селе Остречины на Свири, где в тридцатые годы находился один из лагерных пунктов Подпорожского отделения ББК (Беломорско-Балтийского комбината), превращённого позднее в СвирьЛаг.
Помню, слушая рассказы матери об Остречинах, я всё время ловил себя на мысли, что не могу разобрать, когда она рассказывает про жизнь в остречинских колхозах, а когда про лагерь, который находился рядом с селом — так странно путалась в её памяти оцепленная колючей проволокой территория лагпункта и свободное пространство колхозной жизни.
Интересно, что свою лагерную эпопею Иван Лукьнович Солоневич как раз и начинал на станции Погра недалеко от Остречин. И прочитав в его «России в концлагере», что «Границы между лагерем и волей стираются всё больше и больше. В лагере идёт процесс относительного раскрeпощения лагерников, на воле идет процесс абсолютного закрeпощения масс» — я понял, что ничего не путала мать в своих воспоминаниях, просто такой, не очень-то отличимой от лагерной и была тогда остречинская жизнь.
* * *
Задумаемся, что отличает героев И.Л. Солоневича от персонажей других книг про советские лагеря? <...> В злословии светочей эмигрантской мысли, дескать, «Голос России» издаётся «в тоне трактирной демагогии», а сам издатель является «бессовестным алкоголиком», присутствует нечто от растерянности урок, столкнувшихся с человеком, который принимает решения не по их лагерным законам и не по тем законам, которые они отрицают, а исключительно на основе «нескромности своего горького опыта».
Важно и то, что ни сотрудникам НКВД, ни уркам в лагере, ни эмигрантским заправилам не удалось Ивана Лукьяновича Солоневича пересилить.
И как всякий несломленный внутри человек, он действовал так, как и должен действовать человек, который по-прежнему уверен в своих силах...
Он не вмещался в советскую власть 20-х годов, и он ушел за границу, в эмиграцию, хотя ему пришлось по пути пройти через тюрьмы и лагеря...
Его не сломила и заграничная жизнь, он продолжал говорить те простые и ясные вещи, которые не только не говорили, но о которых забывали думать сломленные обстоятельствами жизни эмигранты...
* * *
Недруги Солоневича распускали слухи о его коллаборационизме, но этим словом они называли безуспешные попытки Ивана Лукьяновича объяснить заправилам III Рейха, что антирусское направление неминуемо приведёт Германию к поражению.
Сделать это — увы! — не удалось, ибо, как писал сам Солоневич: «Гитлеровский режим в Германии был таким же результатом вековой интеллигентской традиции, как и ленинский в России»..
За «национальную строптивость» Солоневича сослали под надзор гестапо. И снова начинается мучительная борьба за выживание, снова лагеря перемещённых лиц, снова попытки вырваться из Питекантропии, как называл Солоневич Европу.
Мы говорили, что главное в героях Солоневича — несломленность. Его герои не отсиживаются в стороне, благоразумно не вмешиваясь в лагерные разборки, чтобы выжить в окружающем аду. Они вступают в борьбу и побеждают, отстаивая и собственную независимость, и независимость своих друзей. И это характерно не только для героев произведений Солоневича, но и для него самого...
И вот ещё один вариант спасения несломленного человека — переезд в 1947 году в Южную Америку и ещё одна его победа — написанная здесь главная книга И.Л. Солоневича «Народная монархия».
* * *
«Народную монархию», как, впрочем, и другие сочинения И.Л. Солоневича, можно цитировать страница за страницей, так актуально для нас это.
Как и всё у Солоневича, эта книга — не собрание важных исторических фактов, которые не замечали до него, не просто трезвое размышление над ними, но сопряжение их с реальной жизнью, выявление этих фактов в текущем бытии.
«До России и в России мы должны проповедовать монархию! — говорил Иван Лукьянович со страниц своей издаваемой в Аргентине газеты «Наша страна». — Нам навстречу подымется великая волна народного инстинкта, народной боли, народных страданий... Подымется и волна народной надежды на лучшее будущее. Эта волна, она будет, в этом не может быть никаких сомнений. Но могут быть сомнения, окажемся ли мы на высоте? Ведь, вот, до сих пор не оказались»...
Эти слова были адресованы эмигрантам, но прошли годы, и, читая «Народную монархию», мы понимаем, что они обращены к нам. Это призыв к современной русской интеллигенции, чтобы она не превращалась в «пузыри потонувшего мира», а становилась достойной той Русской Атлантиды, которая поднимается сейчас из глубин нашей страны и может преобразить её, если мы сумеем оказаться на высоте.
Но ведь иначе и быть не может, поскольку «Мы — не группа, не партия, не союз и даже не организация. Мы просто представители движения, которое началось за тысячу лет до нас и которое будет продолжаться тысячи лет без нас и после нас»...
Слова эти написаны Иваном Лукьяновичем Солоневичем в последние недели его жизни в городке c символическим названием — Атлантида...
Его пытались спасти, его увезли в итальянский госпиталь в Монтевидео, где и умер этот великий русский богатырь, умер рядом со своей уругвайской Атлантидой...

Николай КОНЯЕВ

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: