Новый текст «Тихого Дона»

Первое научное издание одного из величайших произведений русской и мировой литературы XX века — романа Михаила Александровича Шолохова «Тихий Дон» — вышло недавно в Институте мировой литературы (ИМЛИ) имени А.М. Горького РАН. Тираж, как это сейчас, к сожалению, принято, совсем небольшой — всего 300 экземпляров. Состав редколлегии издания был представлен целым ученым синклитом (в Древней Греции: собрание высших сановников. — Ред.) во главе с членом-корреспондентом РАН Н.В. Корниенко.

Членом редколлегии был и внук писателя А.М. Шолохов, а также указан и очень много сделавший для отечественного и мирового шолоховедения недавно ушедший из жизни член-корреспондент РАН Ф.Ф. Кузнецов, автор фундаментальной книги «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа» (М., 2005). Непосредственно же над подготовкой издания работала целая группа исследователей-текстологов во главе с А.М. Ушаковым.
Пожалуй, едва ли можно назвать в истории литературы книгу со столь же беспрецедентно трудной и драматической судьбой, как «Тихий Дон». И это несмотря на то, что, как справедливо указывает в редакционном предисловии А.М. Ушаков, знаменитый шолоховский роман «на протяжении долгих десятилетий был одним из наиболее востребованных читателем и широко издаваемых в нашей стране прозаических произведений». Начиная с 1928 года и до выхода в свет последнего прижизненного собрания сочинений Шолохова середины 1980-х годов «Тихий Дон» издавался 342 раза, а общий тираж этих изданий составил более 20 миллионов экземпляров!
Однако следует сразу же отметить, что на протяжении длительного времени «Тихий Дон» издавался зачастую с произвольными исправлениями, искажениями и изъятиями, сделанными в первую очередь по идеологическим соображениям, а также из-за разного рода политических причин и коллизий. Например, изымались имена Л.Д. Троцкого, Ф.К. Миронова, а затем С.И. Сырцова, Н.В. Крыленко, В.А. Антонова-Овсеенко, И.А. Дорошева, а позднее, в 1956 году (год выпуска первого собрания сочинений Шолохова) и в последующее время — И.В. Сталина. В изданиях 1930-х годов была изъята или существенно переработана часть ненормативной либо грубо-бранной лексики (в частности, текст «похабной» казачьей песни, позднее восстановленный М.А. Шолоховым), а также просторечия и областные провинционализмы. Таким образом, был соблюден некоторый баланс между лексикой нелитературного происхождения и традиционной литературной речью.
Большая работа в этом смысле, как показывают рукописи, проводилась самим автором. Представленная логика авторских исправлений в рукописях «Тихого Дона» позволила установить закономерность работы Шолохова над текстом, аргументировать внесение в текст «Тихого Дона» тех или иных исправлений. Это определяло выбор того или иного слова, его зависимость от органичного для эпического повествования стиля, от смыслового и интонационного контекстов, ритма и мелодической тональности повествования…
В результате исправления, которые были осуществлены современными исследователями в тексте «Тихого Дона», создают верную картину того, что было написано автором, поскольку Шолохову далеко не во всём удавалось отстаивать своё мнение. Не последнюю роль сыграла в этом и развернувшаяся в 1929 году кампания по обвинению 24-летнего Шолохова в плагиате, вскоре, впрочем, опровергнутого и названного «злостной клеветой». Однако этот «шлейф» тянулся за Шолоховым почти до конца его дней, невзирая на всевозможные официальные признания вплоть до присуждения Нобелевской премии, и, конечно же, немало отравлял жизнь знаменитому писателю. Различные версии, возникавшие в разное время по этому поводу, поддерживались и «подогревались» ещё и тем, что долгие годы рукописи «Тихого Дона» считались безвозвратно погибшими вместе с архивом писателя во время оккупации станицы Вёшенская в годы Великой Отечественной войны. Исключение составило только некоторое количество разрозненных рукописных листов, которые были переданы самим писателем на вечное хранение в Институт русской литературы (Пушкинский дом) в Санкт-Петербурге. Сохранились также, указывает А.М. Ушаков, автографы и авторизованные машинописные страницы отдельных фрагментов романа, находящиеся в фондах Российского государственного архива литературы и искусства и Государственного литературного музея в Москве.
Но в середине 1980-х годов писателем и журналистом Л.Е. Колодным было установлено, что рукописные источники 1-й и 2-й книг «Тихого Дона» находятся у наследников вдовы ближайшего друга Шолохова В.М. Кудашева, убитого на фронте. После немалых мытарств они были приобретены Институтом мировой литературы. Специально проведенной графологической экспертизой (акт экспертизы за номером 1077/010 от 28 июня 1999 года Российского федерального центра судебной экспертизы при Минюсте РФ) была неоспоримо установлена принадлежность этих рукописей М.А. Шолохову, а также списков, которые были сделаны женой писателя М.П. Шолоховой, её сестрой А.П. Громославской и братом И.П. Громославским и авторизованы самим Шолоховым.
После реставрации вновь обретенных рукописей вышло в свет их факсимильное издание, а в 2011 году – коллективный труд «Михаил Шолохов. «Тихий Дон». Динамическая транскрипция рукописи», своего рода один из подступов к изданию, которые мы держим перед собой теперь.
При подготовке научно выверенного текста «Тихого Дона» перед исследователями-текстологами ИМЛИ возникла чрезвычайно сложная задача – выбор основного источника текста романа, в котором в наибольшей мере была бы выражена авторская воля. Для этого было необходимо насколько возможно полное и всестороннее изучение творческой истории каждой из четырех книг «Тихого Дона», колоссальная работа по устранению многочисленных разночтений, которые переходили из издания в издание и в результате в значительной мере искажали и деформировали весь корпус шолоховского текста. Прежде такая работа просто не могла проводиться, поскольку рукописи «Тихого Дона» не подвергались изучению. И лишь сличение рукописных источников с прижизненными изданиями способствовало устранению разночтений, наиболее полному отражению авторского замысла и всего идейно-художественного строя произведения.
Изучение творческой истории «Тихого Дона» или, иначе говоря, творческой лаборатории писателя оказалось затруднительным ещё и по причине ограниченности материалов, ибо не существует ни черновых заготовок, ни записных книжек, ни дневников Шолохова. А немногочисленные и скупые сведения о возникновении замысла «Тихого Дона» отражают лишь какие-то внешние события и факты, например, об одном из предполагаемых прототипов Григория Мелехова, казаке Харлампии Васильевиче Ермакове, которого автор хорошо знал. «Глубинное же его (замысла. — А.Р.) течение, — отмечает в послесловии один из работавших с источниками исследователей-текстологов Ю.А. Дворяшин, — остается труднодоступным. Шолохов не был склонен посвящать кого-либо в сокровенные его тайны». Поэтому «Тихий Дон» был одной из величайших загадок мировой литературы.
Однако современной филологической наукой в определенной мере была приоткрыта завеса этой тайны. 20-летний Шолохов, приступая к писанию романа осенью 1925 года, как полагает Ю.А. Дворяшин, вовсе не собирался создавать традиционный исторический роман о совсем недавнем прошлом на материале жизни донских казаков. Для Шолохова основой всей истории «является народная жизнь во всей её полноте и сокровенности». И это погружение в стихию народной жизни и предопределило избранный Шолоховым способ показа исторических событий и в конечном счете эпическую природу «Тихого Дона». Отсюда следовали и принципы изображения человеческих харакеров, которые должны были быть соразмерны масштабу ключевых исторических событий, во многом перевернувших ход истории. Другие же персонажи (генерал Лестницкий, его сын Евгений, казачьи белогвардейские офицеры или участники «банды» Фомина и т.д.) предстают под пером писателя как персонажи безусловно отрицательные.
Шолохов упорно работал над своим неповторимым языком и стилем. Как показывают рукописи первой книгой «Тихого Дона», писателем предпринимались усиленные поиски «органической природы взаимодействия норм литературного языка и диалектизмов». Из черновых рукописей порой явствует грубое несоблюдение автором правил нормативного правописания с целью передачи интонаций и говора донских казаков, что говорит о его стремлении сохранить всё богатство и колорит живой народной речи, а вовсе не отражает, как пытались представить некоторые, его «безграмотность» и «необразованность». Нарочитость отхода автором от норм правописания подтверждают сцены и эпизоды романа, связанные с Москвой и Петроградом, на границе с Польшей, в Восточной Пруссии во время Первой мировой войны и т.д.
Примерно в таком же направлении проходила работа Шолохова и над последующими частями романа (1927 г.). Но там были и своего рода новации — так, черновая рукопись 2-й книги имеет, например, авторские сноски, объясняющие значение местных слов. Но главное — к этому времени уже полностью сформировались черты основных героев: Григория Мелехова, Натальи, Аксиньи, Ильиничны и других. Именно во второй книге хорунжий Мануйлов получил имя Евгения Листницкого, которое окончательно закрепилось за этим персонажем.
Кроме того, исправления текста в беловом автографе 2-й книги свидетельствуют о внимательном её вычитывании автором и также дают представление о динамике стилевых, в особенности лексических, художественных принципов и приемов писателя.
Что касается чернового автографа 3-й книги, то он сохранился в полном объеме и неопровержимо свидетельствует о том, как Шолохов стремился к максимальной художественной выразительности и точности в изображении событий и характеров. Например, в таких эпизодах, как бой группы казаков с немцами, дневник студента Тимофея Ивановича (в других местах он назван Александром Ивановичем, Саней) и т.д.
Текст 1-й и 2-й книг «Тихого Дона» публикуется по изданию 1933 года. Несмотря на существенное редакторское вмешательство, именно данное издание в наибольшей мере обладает, как было установлено, качествами основного источника, поскольку имеет документально и аналитически подтвержденное свидетельство о его авторизации. В нём в наибольшей мере оказались сохранены особенности творческой манеры автора, самобытные черты его языка и стиля.
Что касается 3-й книги, преимущественно посвященной событиям Верхне-Донского Вешенского восстания, то её судьбу определило, как указывает исследователь-текстолог Г.Н. Воронцова, решение И.В. Сталина «непременно её публиковать», к которому он пришёл летом 1931 года после встречи с Шолоховым в присутствии А.М. Горького, когда убедился в строгой документальности изображения событий Гражданской войны на Дону. Вначале эту книгу Шолохов задумывал как завершающую. Но её в своем роде «нелепый», открытый финал обязывал писателя довести до конца изображение судьбы главных героев, прежде всего Григория Мелехова, которого большевиком в полном смысле слова, он, по собственному признанию, сделать никак не мог. Текст 3-й книги печатается по её отдельному изданию того же 1933 года.
Наиболее политизированная 4-я книга создавалась позднее, в 1935 году. В ней отражены события 1919—1922 годов на Дону, которые заканчиваются установлением там Советской власти. Её публикация началась в 1937 году, а закончилась в 1940-м. Обнаруженная рукопись 4-й книги сильно отличается от текста многочисленных изданий романа, и работа автора над содержательной стороной произведения просматривается в ней наиболее отчетливо. Здесь был написан целый ряд важнейших сцен и эпизодов (выздоровление Аксиньи после тифа, а затем её гибель, возвращение Григория на хутор Татарский и др.). Всё это восстановлено в научном издании. Помимо этого, по справедливому замечанию Г.Н. Воронцовой, язык и стиль 4-й книги заметно отличается от первых трех книг прежде всего своей поистине пушкинской классической простотой и ясностью.
4-я книга печатается по тексту первой публикации журнала «Новый мир», (1937, 1938, 1940 гг.) максимально свободной от каких-либо искажений.
Таким образом, читатели получают полноценное и полностью освобожденное от ошибок, искажений и изъятий издание великого романа – и это, несомненно, выдающееся событие поистине мирового масштаба современной литературы и литературной науки.

 

Александр РУДНЕВ