slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

«Но мы сохраним тебя, русская речь…»

Ко Дню славянской письменности и культуры

Будущего у России не может быть без русской словесности, расцветшей на почве церковнославянского языка. Словом искони передавалась традиция самобытной культуры народа, опыт исторических побед и поражений. Слово есть выразитель всей народной жизни и души народа с её скорбью и радостью, песней и плачем. «И мы сохраним тебя, русская речь, // Великое русское слово», – звучали слова А. Ахматовой в роковую годину, когда враг, захвативший почти всю Европу, стоял на подступах к Москве.

Дорого нам досталось сохранение на протяжении столетий великого русского языка, как дорого оно достаётся сейчас жителям Донбасса – колхозникам и шахтерам, взявшим в руки оружие после того, как на Украине ввели закон о русском языке… «Мы из всех исторических катастроф вынесли и сохранили в чистоте великий русский язык», – писал Василий Шукшин – наша гордость, наша совесть.
Сегодня идёт ожесточённая борьба с русским языком, ибо именно он – незримый охранитель народа. Как иначе назвать то, что до минимума сокращено преподавание литературы в школе – единственного предмета, который формирует мировоззрение человека, воспитывает духовность и нравственность; то, что в теле- и радиоэфире нет места традиционной русской культуре, как и культурам многонациональной России со всей палитрой их сказок, песен, былин…
Сохраним ли мы в чистоте великий русский язык в нынешнее время рафинированного патриотизма и невиданной подмены традиционной культуры?
Михаил КИЛЬДЯШОВ, секретарь Союза писателей России, председатель Оренбургского регионального отделения Изборского клуба (Оренбург):
— В мае в календаре наших праздников промыслительно соседствуют День славянской письменности и День Победы. Язык и Победа — две силы, два смысла, ставшие точками опоры сегодняшней жизни. На них держатся наша память, наша воля, вера в то, что все невзгоды преодолимы, а все недруги одолимы.
История языка и история ратного подвига неразрывны. Их единство убеждает в том, что расцвет русской словесности никогда не был связан с сугубо эстетическими причинами. Слово было и остаётся первой линией обороны, самым прочным духовным щитом и одновременно цитаделью, которую любой ценой нужно уберечь. Наши прадеды и пращуры уповали на то, что, пока звучит родное слово, и «броня крепка», и «танки наши быстры».
Сияющим, как солнце, и закалённым, как металл, слово выходило из огня Отечественной войны 1812 года — и рождался Золотой век. После Первой мировой войны слово принесло новые прозрения лучшим поэтам Серебряного века.
В Великую Отечественную войну слово обороняло Москву, питало измученных блокадников, как дополнительная норма хлеба. Слово билось за Мамаев курган, полыхало красным знаменем Победы над Рейхстагом.
Все четыре военных года, под бомбёжками, в голоде и холоде многотысячными тиражами издавали книги о русском фольклоре и военной истории, переиздавали классиков. Народ врастал в родную землю корнем слова. К книге тянулись, как к живоносному источнику. Каждый экземпляр, сошедший в те годы с печатного станка, был подобен снаряду с конвейера оборонного завода. Враг бежал не только от русской пули, но и от русского слова.
Об этой несокрушимой мощи стихотворение поэта-фронтовика Сергея Наровчатова, написанное в 1941 году:
Я проходил, скрипя зубами, мимо 
Сожжённых сёл, казнённых городов, 
По горестной, по русской, по родимой, 
Завещанной от дедов и отцов. 
Запоминал над деревнями пламя, 
И ветер, разносивший жаркий прах, 
И девушек, библейскими гвоздями 
Распятых на райкомовских дверях. 
И вороньё кружилось без боязни, 
И коршун рвал добычу на глазах, 
И метил все бесчинства и все казни 
Паучий извивающийся знак. 
В своей печали древним песням равный, 
Я сёла, словно летопись, листал 
И в каждой бабе видел Ярославну, 
Во всех ручьях Непрядву узнавал. 
Крови своей, своим святыням верный, 
Слова старинные я повторял, скорбя: 
— Россия, мати! Свете мой безмерный, 
Которой местью мстить мне за тебя?
Сколько здесь страданий, равновеликих крестным мукам! Сколько здесь ратного – древнерусского, праславянского – ратного духа, унаследованного через язык! Сколько здесь христианского смирения! Потому что мести не будет, а будет праведный бой за Истину. А после великая работы, чтобы Родина восстала из праха. И всё со Словом. Ради Слова. Благодаря Слову.
Валентин КУРБАТОВ, литературный критик, литературовед, член жюри литературной премии «Ясная Поляна», член Союза писателей России (Псков):
— Меня не радует, что о русском языке стали говорить не меньше, чем недавно об одесском бандите Мишке Япончике. Когда язык живёт естественной жизнью, о нём не говорят. На нём просто говорят.
А уж если понадобилось составлять «Словарь расширения русского языка», который сложил А.И.Солженицын, то, значит, дело плохо. Значит, писателю тесно в языке жизни и надо убирать обедневшую реальность вышедшими из употребления одеждами и цветами. Отчего мы сразу чувствуем себя в его прозе неуютно, как на ретроспективной выставке, где вроде и наша, но уже неузнаваемая нами жизнь.
Увы, язык нельзя расширить волей даже такого твёрдого и авторитетного человека, как Солженицын. Как нельзя даже суровыми нормативно-правовыми установлениями заставить быть одинаково равноценными договОр и дОговор, возбужденО и возбУждено, добЫча и дОбыча. Они ведь вовеки до наших забот существовали, как йогУрты и йОгурты, звонИт и звОнит. Кто-то даже и нАчать вместо начАть говорил, и ничего – язык не шатался. Хотя, может, как раз тогда всё и начало валиться. Но жизнь ещё была жизнь, и неправильности придавали ей улыбчивой широты и подлинности. Как один добрый пьяница в ответ на укор Ницше, что пить нехорошо, справедливо заметил: «На земле есть разные люди, господин хороший, и я один из них». Вот и эти неправильности были просто «разные люди».
Беспокойство о состоянии языка – знак неблагополучия в государстве, знак того, что стал теряться народ, подменяясь беспамятным населением и его опустевшим словом, где слова полегчали и утратили первоначальную ясность. Даже в именах «Единая Россия» и «Справедливая Россия», как и Союз писателей России и Союз российских писателей с порога слышна девальвация существа некогда великих слов.
Увидал недавно на дороге под Воронежем указатель на повороте «Закрытое акционерное общество «Россия». Это про нас. Это нынешнее название нашей Родины.
Из языка уходят воля и сила. Он живёт полем и небом, землёй и трудом. А вслушайтесь в наши ежедневные новости и найдите там про землю и труд. Там будут жертвы и аварии, теракты и пожары, саммиты и соглашения, кризис, кризис, кризис и президентские уверения в том, что человек должен видеть без уверений. Но ни полей, ни заводов, ни хлеба, ни света вы там не увидите.
Нас веками спасала, держала до последнего времени русская речь, великое русское слово, с которым Ахматова провожала солдат на великую войну: «Но мы сохраним тебя, русская речь, / великое русское слово. / Свободным и чистым тебя пронесём / и внукам дадим, и от плена спасём навеки». Не спасли.
И уже не скажешь и с Блоком о соблазнительном Западе «Пускай заманит и обманет. / Не пропадешь, не сгинешь ты. / И лишь забота затуманит твои прекрасные черты. / Ну что ж одной заботой боле. / Одной слезой река шумней. А ты всё та же Русь да поле. / Да плат узорный до бровей». Ни Руси, ни поля, ни плата. И слово уже не спасёт нас в отместку за измену.
Как ещё недавно умел русский человек благодарно сказать о любви и силе родного языка устами своих гениев Пушкина и Некрасова, Тургенева и Толстого. В школе — помните? — учили «во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей Родины, ты один мне поддержка и опора». А сегодня, когда сомнений, раздумий через край, мы уже не слышим этих писательских молитв. И вот мы его – волю и правду нашу, неисчерпаемое сокровище – уже вынуждены регламентировать законами. Теперь он не просто живой великорусский, как у Владимира Иваныча Даля, а «государственный». Нечего своей живостью и «великорусскостью» выситься.
Между тем, надо быть глухим, чтобы не видеть, что мир богатеет не унификацией, а Господним многообразием, что сад человеческой речи прекрасен, когда цветёт райской разностью, а не теснотой политической или коммерческой газеты. Французы вон берегут свой язык от чужих вторжений, потому что помнят своего гения Альфонса Доде, сказавшего, что «пока народ, даже обращённый в рабство, владеет своим языком, он владеет и ключом от своей темницы». А мы сами свой ключ сдаём.
И немец Хайдеггер, защищая свой язык, подсказывает нации, что «язык — это дом бытия». Бытия, а не быта. Бога, а не политического отчёта. Государственный язык может быть силён и ясен, когда есть сильное и ясное государство, когда оно совпадает с отчётливыми границами своей самобытности. А когда вместо границ туман, когда чужое желаннее своего и поощряется всей силой власти, то и язык теряет границы и расползается в оговорки и примечания, в договОры и дОговоры, в добЫчи и дОбычи.
Не знаешь, кому кричать, что надо жить, жить. И жить дома! Любовью, трудом, семьей, историей и родом, а не мировым сообществом, не телевизионным окошком, не одним днём, не «здесь и сейчас», не «всё и сразу». И язык оформит и бережно озарит эту жизнь и сам станет светом и жизнью. Только живи! Ведь так просто, как говорил Толстой. Но вот, оказывается, простое-то и есть самое недостижимое, ибо оно только просто, а у нас на всё один припев – «в наше непростое время». И видно говорящим так и хочется, чтобы оно оставалось «непростым», иначе голые короли будут голы. Впрочем, кажется, они уже ничем не рискуют, потому что на всех королей при нынешней духовной демографии не найти доверчивых детей, которые им это скажут.
Валентин СОРОКИН, поэт, публицист (Москва):
— Когда говорят: надо защитить язык, родную речь, то человек привычно встречает эту заботу или тревогу. Но если вдуматься… Слово – это природа, это святые кресты, бессмертные памятники героям, это мама, это деды и прадеды, великие битвы от края и до края – беспредельные, через века!.. Это предки, которые принесли нас в мир, своим бесстрашием разрешили сохраниться, родиться. Слово – молитва мамы, улыбка её. Одобрение мамы за твой поступок, за песню, за твой детский танец.
Слово – природа самой природы. И человек выпущен в мир, взлелеян, чтобы войти в мир с природой. Возьмите лесника, который вырос среди лесов, речек и озёр, послушайте, какой у него язык изумительный! Разве он скажет слово «шопинг»? Он никогда его не примет. Или – «менеджер»? Да лучше сказать «трёхэтажная жаба», чем выговорить «менеджер»!
Но у нас есть такие бойцы, которые считают: чем больше они запомнят вот этих грязно-колючих слов, тем интеллектуальней они выглядят. Но слово – не только воля, не только совесть, не только характер человека. Это присоединение его души, его совести, присоединение его бессмертной отваги к самому существованию мира природы, который учит нас бессмертию, верности краю своему, Отечеству своему, родине, армии. Это всё – слово.
Возьмите наши пословицы – изумительные, наши ироничные афоризмы, а возьмите наши лозунги, наши призывы! Что такое выйти в толпу и сказать: «Да здравствует моя родная Россия!» Глаза расширятся у людей!.. Или: «Я умру за свою Родину!» «Я не боюсь врагов, я ненавижу их, у меня есть родина!»
Посмотрите, какие глаголы, существительные, эпитеты у нас!.. Это всё – слово. Но самое главное, нам надо научиться не отделять наше слово, наш язык, нашу речь от нашей природы. Они – едины!
И сибиряку, и южанину природа подарила особые слова. Они все красивые, органичные, они все – как цветок на грядке, как роза, выращенная бабушкой. Слова – из жизни, из быта, в котором человек находится.
Поэтому засорять, как сейчас, нашу речь вот этой «сухой крапивой» – преступно. В деревне мне дедушка часто говорил: «Не ходи туда, там крапива. Она – сухая». То есть к нормальной крапиве у него было больше уважения, чем к сухой. (Смеётся.) А сейчас так насытили наш язык грязными, сухими, крапивными словами! Иногда читаешь статью и видишь, как автор пытается внедрить как можно больше этих слов – блеснуть своим умом и прозорливостью. А на самом деле такие слова, как враги, оставляющие после себя выжженное поле.
У Василия Фёдорова есть строки: «Слово – это тяжесть, / Слово – это / До поры неустранимый гнёт. / Иль оно пригнёт к земле поэта, / Иль поэт / Им недруга убьёт». Да здравствуют герои слова, герои песни! Люди, создавшие наши пословицы и поговорки, мудрецы, проповедники слова, его провидцы. Помню, как мама моя молилась, чтобы отец вернулся, когда его взяли от восьми детей в армию, на войну. Какие она слова произносила!..
Наше слово – как наше пространство, не имеет границ! Это – синева, великая вселенная мира и человека – русское слово.
Илья ЧИСЛОВ, председатель Общества русско-сербской дружбы (Москва):
— Легендарный основатель средневековой сербской державы, великий жупан Стефан Неманя, поучая чад своих (а среди них был и святой Савва — первосвятитель земли Сербской), говорил о непреходящем значении родного языка (матерњег језика) и сравнивал его с «крепкой броней» и «надёжным оружием». Сохранение языка, считал он, равнозначно сохранению нации, поскольку любые чужеродные добавки неминуемо меняют лицо народа, открывают доступ в его среду «бродягам пришлым».
Сохранение в чистоте великого русского языка в наше время является одной из первоочередных задач национальной интеллигенции. Ведь политические декларации сами по себе стоят недорого. Если маститый писатель-государственник, примеряясь к «современному миру иллюзий», начинает писать в стиле пелевиных-сорокиных и прочих порно-ерофеевых, вся его «державность» лопнет как мыльный пузырь от первого булавочного укола со стороны этого извращённого мира. Язык уходит корнями в предысторию народную, неведомую (недоступную) хроникам и летописным сводам. Через церковнославянский пласт наш русский язык связан с небесными истоками нашего бытия. Ибо всякий полноценный народ есть замысел Божий об этом народе. Искажение богоданного лика влечёт за собой закономерную кару, ведёт к разрушению и смерти.
Когда нам говорят, что «современные» процессы, в том числе и языковые, якобы объективны и «неотвратимы», мы должны помнить, что это – наглая ложь. Посмотрите на самих «поборников прогресса»: разрушая (покоряя) культурное и языковое пространство славян и европейцев, они одновременно тщательно оберегают и даже искусственно восстанавливают свой собственный, казалось бы, мёртвый язык. Мертвец оживает за счёт наших живых соков… Сербский рецепт в данном случае – осиновый кол (глогов колац) в сердце вурдалаку. Заостряет же и укрепляет его ежедневное трепетное и бережное обращение с родным словом.
Дмитрий ШЕВАРОВ, журналист, эссеист, прозаик, литературный критик (Москва):
— Мне кажется, что поставленный вами вопрос содержит в себе самообман – привычный и даже приятный, наверное, для многих, но горький по своим последствиям. Нам приятно уверять себя в том, что пагуба на нашу культуру и даже на родной наш язык приходит откуда-то извне. Что подмены, извращения и подтасовки происходят не по нашей вине. Что это какие-то наёмные супостаты сокращают часы на родную литературу, изгоняют корневые ценности, развращают молодёжь. Понимаю эмоции тех, кто так думает. Ведь заговором таинственных сил легко объяснить многое из того, что мы видим вокруг. Кроме того, ты сам себе кажешься проницательным человеком. Это держит тебя в тонусе как публициста или просто как радеющего за Отечество человека.
Нет, я вовсе не отрицаю, что «вихри враждебные веют над нами», но человечество давно живёт в падшем мире, и вихри эти всегда веяли и будут веять до скончания веков. Но почему этот факт должен освобождать нас от личной ответственности перед Богом за то, что мы произносим, читаем, пишем, смотрим? Кто заставляет молодую женщину, гуляющую со своим ребёнком на детской площадке, вдруг набрасываться на своё чадо с площадной бранью? Кто принуждает девочек-старшеклассниц разговаривать друг с другом матом? Какой законспирированный негодяй приказывает русским мужчинам повсеместно сквернословить на всю Ивановскую? Какой госдеп мешает нашему президенту и нашему патриарху обратиться к народу с общим словом увещевания и устыжения?..
Ведь ещё четверть века назад на сквернослова осуждающе оглядывались, его пытались пристыдить. Сегодня мат не ранит наш слух, не уязвляет сердце. В книжных магазинах мы спокойно взираем на новинки, украшенные специальной наклейкой «Книга содержит нецензурную брань». Мы понимающе ухмыляемся, когда депутат в патриотическом раже рассказывает солёный анекдот или бранит супостатов отборной бранью. Мы уважительно смотрим на «эффективных менеджеров», которые наводят порядок, распекая подчинённых последними словами.
В заключение — не предание, а подлинный факт из истории моей семьи. В конце 1950-х годов мой дед занимал генеральскую должность в одной из областей Русского Севера. По необходимости ему приходилось присутствовать на бюро обкома партии. В область был назначен новый первый секретарь – фронтовик, хозяйственник, человек крутого нрава. На одном из совещаний он набросился на кого-то из подчинённых, позволив себе непечатное выражение. Мой дед тут же, публично, сделал замечание высокому лицу, попросил его держаться русского литературного языка. Первый секретарь побагровел, а вскоре разразилась гроза: приказом из Москвы дед был снят со своей должности без объяснения причин и отправлен в отставку. Его карьера навсегда оборвалась.
Но дедушка никогда не жалел о том, что поступил по совести.

Подготовила Ирина УШАКОВА.

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: