Николай Зиновьев. "Россия в душе моей"

Николай Зиновьев, поэт из Краснодарского края, родился в 1960 году в станице Кореновской. Учился в ПТУ, станкостроительном техникуме, в университете. Работал грузчиком, бетонщиком, сварщиком. В 1987 году вышла его первая книга стихов. На сегодняшний день у Николая вышло шесть книг. В 2005 году ему была присуждена Большая литературная премия России. Стихи краснодарского поэта часто печатаются в журналах, они быстро расходятся по стране без всякой рекламы по радио или телевидению.

Случай на вокзале

Он влепил мне по левой щеке,

Но я вспомнил: «Другую подставь».

И подставил, но с дрожью в руке

Он меня не ударил, представь!

«Ты прости меня, брат», — произнёс,

И, в толпе растворившись, исчез.

Это видел, конечно, Христос,

И Он снова как будто воскрес...

* * *

Та же лодка на мели.

Та же, да не та.

Чувство скорби усмири,

Русский сирота.

Над кладбищем солнца свет,

Хриплый крик ворон.

Не купить ли пистолет

И один патрон?

Сатана уж тут как тут,

В оборот берёт:

«Предваряя Страшный Суд,

Купим пулемёт?»

* * *

Я с давних лет плюю на то,

Что жить душе мешает.

Будь то сверхмодное пальто

Или престижное авто,

Поскольку точно знаю, кто

Всем этим нас прельщает.

«Будь круче всех! Будь на виду!

Всегда явлюсь на помощь».

А что окажешься в аду,

Умалчивает, сволочь.

На яхте

Через борт море грозное плещет,

И стою я, почти не дыша,

И в немом восхищенье трепещет,

Как невидимый парус, душа.

Прочь любую земную тревогу

На мгновение или на век...

Ощутивший подобие Богу,

В глубь заката глядит человек.

Ночью

Не спи, поэт. Глаза тараща,

Хоть водку пей, хоть песни пой.

А то враги придут и стащат

Остаток Родины с тобой.

Не сможешь стать ни иноверцем,

Ни завсегдатаем пиров...

Как в колотушку сторож, сердцем

Стучи, отпугивай воров.

Разрушители

храмов

Здесь подростки пьют и бабы,

Мат висит, как мишура.

— Дверь захлопнули хотя бы.

Отвечают: «Не пора».

«Не пора» меня задела,

То, что Божий храм — их тело,

Я сказал им, а в ответ

Паренёк сказал мне: «Дед,

Сам развалина, а учишь.

Перестань нам докучать.

Сам любил рюмашку».

— «Внучек,

Коль не так, я б смог смолчать».

Пейзаж

Распростёрто, как крест,

во все стороны,

Будто вспахано поле, черно.

Но рукой я взмахнул —

взмыли вороны,

Целиной оказалось оно.

И пошёл я по полю по голому,

Оседала за мной птичья мгла

И клевала со злобою в голову

Тень мою, что на поле легла.

Караси

Речка пересохла,

Но в густой грязи

Цвета тёмной охры

Живы караси.

Незавидна участь

Их, конечно, но

Русская живучесть

Славится давно.

У вагонного окна

То берёзы, то осины,

А простор вокруг какой!

Ну и глыбища, Россия!

Не смахнёшь её рукой.

СССР был тоже глыба

И сильнее во сто крат,

Ну и где он? Что, как рыба,

Замолчал? Вот так-то, брат.

* * *

Мне надо жизнь переиначить,

Причём, я знаю даже, как:

Стать маяком, то есть маячить —

На сотню миль пронзая мрак.

Но стих мой глух и несуразен,

И так грешна душа моя,

Что только место фонаря

Мне предлагают. Я согласен.

* * *

Союз Советский — вот напасть,—

Никак не забывается.

Нельзя забыть ту жизни часть,

Что детством называется...

Мысль, в пыль избитая пятой

Истории и времени.

Но этой пылью золотой

Путь освещаю в темени.

* * *

Россия в огне заката...

Россия на рубеже...

Россия в кольце захвата...

Россия в моей душе...

Всю снегом тебя замело,

Из рук выпадает перо,

«Россия! — кричу я, — Ро.. .» —

Мне ужасом рот свело...

А поле белым-бело.

Восьмое доказательство

Он говорит мне: «Бога нет».

Я говорю: «Твой ум не ладен.

Подумай сам, уж столько лет

Кому ж молюсь я трижды

на день?»

ВИДЕНИЕ

В мире всё полно любви:

Свист щегла и цвет барвинка.

И вот только лишь с людьми

Получается заминка.

Затевает царь природы

Распри, войны век от веку.

Горек, горек плод свободы,

Богом данной человеку.

Я увидеть чудом смог,

Замерев в смертельном страхе,

Как задумчиво мял Бог

Ткань смирительной рубахи.

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

Вновь больничная палата.

За окном Россия, снег.

У казённого халата

Отыскал я семь прорех.

За окном метель плясала.

«Ты была ль богатой, Русь?»

Мне в ответ она сказала

Отрешённо: «Ну и пусть...

Дело ведь совсем не в этом,

У меня иная суть.

Если мнишь себя поэтом,

Сам поймёшь когда-нибудь».

* * *

У нас всё меньше мужиков,

Куда ни плюнешь — брокер, дилер.

Если Прогресса путь таков,

Он мне изрядно опостылел.

И мысль свивается в кольцо,

Она найти не в силах брода...

Какое злобное лицо

У прежде доброго народа!

* * *

Как не предаться тут тоске,

Коль обратишь своё вниманье,

Что жизнь висит на волоске,

А на цепи — существованье.

* * *

Одежда чуть ли не тряпьё,

И неказиста хата,

Но разве нищ я, коль моё

Всё золото заката,

И серебро ночной реки,

И бирюза рассвета.

Эх, олигархи... Жаль мне вас

Всей жалостью поэта.

* * *

Марине Ганичевой

Пускай в глазах моих темно,

Пусть мы виновны и невинны,

Пускай моя страна — руины, но

То — имперские руины.

Я тронул горькую струну:

Покуда жить на свете буду,

Меня взрастившую страну,

Как мать с отцом, я не забуду.

* * *

А в больнице «тихий час»,

Но днём спать нам непривычно.

Ой, Россия, ты на нас

Не гляди так горемычно.

Но глядит, глядит она

Тоже, видимо, больна.

Да не видимо, а точно,

Ей лечиться надо срочно.

И я знаю даже, как,

Но смолчу. Я не дурак.

* * *

Блудный сын домой вернулся,

Дом найти он не сумел,

Отчей пылью поперхнулся,

На кривую лавку сел.

И потом, когда, однако,

На погост пошёл к родным,

Лавка верно, как собака,

Похромала вслед за ним...

* * *

Как скатать Россию в свиток?

Спрятать Родину куда

От всех вражеских попыток

Завладеть ей навсегда?

Горы, долы, нивы, рощи,

Уйму речек и лугов

Деть куда? Не много ль проще

Деть куда-нибудь врагов?

НА МАЛОЙ РОДИНЕ

Океански раскинулись степи,

Носит слухи сухая трава,

И над ней, возведённая в степень

Восхищенья, стоит синева.

Ничего себе родина малая!?

Соответствовать трудно такой.

И заря разгорается алая,

И крещусь я дрожащей рукой...

* * *

А Русь-тройка своих

растеряла коней,

Колокольчиков песня погасла,

И стою я у брички,

что делать мне с ней?

Решено. Запрягаю Пегаса.

И взлетела под небо исконная Русь,

Ржёт Пегаска, крылами махая,

Мы летим высоко,

вековечную грусть

Вместе с прахом с колёс отряхая...

ГОЛАЯ ПРАВДА

Плачь, классическая лира!

Плачь, Пегас, любимый мой!

В Красной книге — голубь мира.

Значит, в ней и мы с тобой.

«Никакой здесь нет интриги», —

Лира молвила душе, —

До созданья Красной книги

Человек был в ней уже.

Я тому живой свидетель.

Хочешь правду без одежд? —

Горизонт наш дивно светел...

От горящих там надежд.

* * *

Бывают дни особой силы,

Когда в теченье дня всего

Помимо «Господи, помилуй!»

Нет в мыслях больше ничего.

БЕСПРИЗОРНИК

Его отвергли люди,

А бес его призрел.

Теперь он мстить вам будет,

А он любить хотел.

Теперь напрасны «ахи».

Темна его душа.

Теперь ходить вам в страхе

И в спину ждать ножа.