slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Ни злодея ни ангела на сцене и в зале

Сергей БлохинТеатр одного актёра – искусство не всякому артисту по плечу. Оно требует от исполнителя разумного перевоплощения не только в образ рассказчика но и в какой-то степени — в образы персонажей. А уж если обратиться к таким великанам русской прозы, как Николай Лесков или Антон Чехов, творческие задачи усложнятся вдвое: писатели нередко ведут повествование от имени самых неожиданных лиц, не только мужчин, но и женщин. К примеру, у Лескова историю «Тупейного художника» излагает старая няня, бывшая крепостная актриса, а о чеховском «Человеке в футляре» повествует учитель географии Чимша-Гималайский.

 

Однако всего труднее соблюсти закон, что поставил над собой Антон Павлович Чехов. Он хвалил себя за то, что в своих творениях «не вывел ни злодея, ни ангела».

Одно это предъявляет исполнителю требование помнить о чувстве меры и не опускаться до карикатуры на себе подобных.

Успех молодого заслуженного артиста России Сергея Блохина в моноспектакле по рассказам Антона Павловича «Ни злодея ни ангела» в постановке мастера режиссуры и академика российской словесности Александра Кравцова – свидетельство тому, с каким блеском разрушаются ложные представления о некой отдалённости чеховской галереи нравов от нашего времени.

Живо по сей день доходящее до жалкого ослепления желание добиться известности любой ценой. Цена обывательского скандала в наши дни даже обрела права моды, хотя от этого и не перестала вызывать насмешки. Нравственный «принцип» — «Я начальник – ты дурак и наоборот» — тоже расцветает махровым цветом. Ничуть не избавились мы от обжорства и гурманства во вред себя. А уж всякого рода мистика нашла на нынешней почве самое разнообразное применение.

Природа наделила Сергея Блохина редкостным даром «искусства быть другим». Перед зрителями сменяются живые лица глупенького честолюбца Мити Кулдарова и его встревоженных родителей из рассказа «Радость». А вслед за ними – сынишки чиновника с его мечтой получить место помощника письмоводителя, бывшего канцеляриста-кровопийцы Курицина и нынешней его грозы – «его превосходительства» Козулина с его исступленным торжеством «Тогда – ты, а теперь –я!»… «Глупому французу» и по сей день представить невозможно, что человеческая физиология способна вместить и безнаказанно переработать изобилие пищи, какое вмещает в себя русский едок. Всё это смешно. И продавец «дорогой собаки», цена которой заодно с породой снижается до нуля, и напугавший себя ночными галлюцинациями архитектор – тоже смешно.

Однако Чехов не Чехов, если он оставит своих героев только объектом для высмеивания, без авторского, хотя и сквозь иронию, сочувствия в их нелепых заблуждениях.

Но и Блохин – не Блохин, если от яркой комедийности не приведёт чеховских героев к пронзительной драматической ноте, а то и к трагической вспышке. «Разбойники! Варвары!» — вопит его Козулин, вспоминая юношеские унижения, и тут же, через секунду, велит подчинённому: «Эй ты!.. Ты,ты, безусый! А ну, танцуй вокруг стола и пой петушком!». В такие минуты становится по-настоящему горько за род человеческий..

Моноспектакль ещё раз опровергает лживые утверждения, будто нет нынче спроса на чтецкую эстраду. Попытки придать и этому искусству ископаемую ценность – плод развязной деятельности шоу-бизнеса, вытеснившей со сценических площадок практически все виды и жанры эстрадного искусства.

Что ж, вдвойне слава актёрам- подвижникам, упрямо сохраняющим вечные ценности культуры звучащего, а лучше сказать – зримого слова!

Владимир Вельможин.

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: