Неправда, друг не умирает…

9 октября Сэде ВЕРМИШЕВОЙ исполнилось бы 88

Печальную весть о том, что утром 18-го февраля ушла в мир иной наш выдающийся поэт, публицист и мой близкий друг, Сэда Константиновна Вермишева получил тем же вечером. Сначала позвонил писатель и драматург Валерий Лебединский, потом её сын Сурен. И хотя с конца прошлого года здоровье Сэды Константиновны серьёзно ухудшилось, да и возраст почтенный, к случившемуся утром того дня никак не был готов. К тому же 5-го февраля она написала мне, что ей стало легче, и как только чуть окрепнет, очень бы хотела продолжить нашу беседу о возможных причинах распада Советского Союза, первая часть которой была опубликована в декабрьском номере газеты «Слово» и на сайте «День Литературы». Беседа имела широкий общественный резонанс, и Сэде Константиновне было очень приятно видеть и слышать серьёзные, благодарные комментарии уважаемых людей – известных политологов.
Мой первый вопрос в продолжение этой беседы у неё уже был, поскольку дальнейший контур мы наметили ещё по окончании первой части. И именно на него она готовилась ответить после того, как написала мне 5-го февраля.
Но… судьба распорядилась иначе, и теперь мой близкий друг уже ничего не напишет.

* * *
Помню, что в какой-то момент того печального вечера, после разговора с её сыном Суреном в памяти всплыли строчки В.А. Жуковского:
О милых спутниках,
которые наш свет
Своим сочувствием
для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарностию: были.
Единственное, что в этих прекрасных словах смутило по отношению к Сэде Константиновне – глагол «были». Потому что не поворачивается язык сказать о ней в прошедшем времени.
С того печального дня прошло уже почти девять месяцев, а с прошедшим временем она у меня и, уверен, не только у меня, не ассоциируется. Вряд ли кто-нибудь, кто с ней знаком – очно или заочно, употребит по отношению к Сэде Вермишевой прошедшее время. Потому что трудно себе представить человека более деятельного, полного замыслов и умеющего их воплощать. Как и более надёжного друга.
Все, кто её знают, помнят о постоянной готовности этой хрупкой внешне, но очень сильной внутренне женщины помочь тому, кому худо, и сделать для этого всё, что в её силах. За что очень многие остаются ей благодарны.
Конечно, нам всегда будет не хватать возможности слышать её голос или получить по электронной почте её письмо, но в остальном прошедшее время не для Сэды. О таком чувстве когда-то абсолютно точно сказал замечательный писатель-фронтовик: К.М. Симонов:
Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестаёт.
Он кров с тобой не разделяет,
Из фляги из твоей не пьёт…
Потому что, если это друг, а друзей, в истинном смысле этого слова, у каждого из нас бывают лишь единицы, он может оказаться и на очень далёком от тебя расстоянии, и даже уйти в мир иной, но внутренне всегда остаётся с тобой. И любой свой поступок ты сверяешь с тем, как он бы к этому отнёсся. Оттого так и прижилось в людях известное изречение Михаила Светлова, что «дружба – понятие круглосуточное». И, конечно же, дружба не имеет срока давности.
* * *
Заочно мы познакомились благодаря сайту «Российский писатель», где каждый из нас с какого-то момента стал обращать внимание на публикации и комментарии друг друга. Не обратить внимания на публикации Сэды было невозможно, потому что её аналитическая мысль в рассуждениях на темы экономики и геополитики восхищает своей глубиной, умением разобрать обсуждаемую проблему на элементы, после чего сложить эти элементы в единое целое. Причём, сложить так, что ты уже видишь не только внешнюю картину происходящего, а перед тобой будто возникает её рентгеновский снимок.
Ну, а то, что Сэда Вермишева – выдающийся поэт, поражающего воображение масштаба, думаю, ощутил каждый, кто хоть что-нибудь прочитал из её стихотворений. Причём, ей в высшей степени подвластны все поэтические жанры – и мощная гражданская, и глубинная философская, и тончайшая любовная лирика, которая в подавляющем большинстве случаев органично сливается с лирикой природы.
И, конечно, такая поэтическая палитра при высочайшей культуре слова у Сэды, оказывает очень сильный эмоциональный эффект на многочисленных поклонников её поэзии. Причём, поклонников самого разного возраста.

* * *
Однажды, когда был на Комсомольском, 13, получил от Николая Ивановича Дорошенко только что вышедший в издательстве «Российский писатель» сборник её стихов – «СМЯТЕНИЕ». По мере того, как читал, чувствовал усиливающуюся потребность написать о содержании, потому что эти стихи не отпускали своей интонацией, абсолютно точно соответствующей названию книги. Да и форма, присущая поэзии Сэды Вермишевой, о чём речь пойдёт позже, позволяет её строкам входить в душу читателя уже навсегда.
Вот об этом и написал небольшой очерк «ПЕСНЯ МЕТЕЛИ – НЕ ЯБЛОНИ ЦВЕТ», который опубликовал сайт «Российский писатель».
Было очень приятно видеть многочисленные комментарии как собратьев по перу, так и людей, не имеющих отношения к профессиональному занятию литературой, но имеющих тонкий литературный вкус, выраженный в данном случае восхищёнными словами о поэзии Сэды Константиновны.
Да и как не быть словам восхищения и благодарности, когда перед нами поэт, личность которого наделена высочайшей духовной силой, позволяющей на примере собственных взлётов и падений убедить читателя, что безвыходных положений нет, если не опускать рук:
Когда нет сил
Подняться
Для полёта,
Когда мне жить
Почти
Невмоготу,
Крест-накрест
Предо мной
Все двери, все ворота —
Я говорю себе,
Что я — пехота…
А впереди лишь топи
Да болота,
Но я их всё-таки
Когда-нибудь
Пройду…
Уже в те дни мне стало понятно, что это и есть «рентген души» моего теперь близкого друга Сэды Вермишевой.
А тогда, через несколько дней после публикации на сайте «Российский писатель», мне позвонил давно и хорошо её знающий Николай Иванович Дорошенко и сказал, что Сэда попросила его познакомить нас. Узнав об этом, я был удивлён, поскольку думал, что Сэда Константиновна живёт в Ереване. Оказалось, что живёт она в Москве, работает посольстве Армении, где возглавляет аналитический отдел экономики и геополитики.
В условленный день и час мы поехали к ней на работу. Встреча была очень радушной. Гостеприимная хозяйка тут же заказала для всех ужин из посольского ресторана, и мы замечательно посидели весь вечер втроём в её уютном кабинете. Когда кто-то из нас случайно обратил внимание, который час, были очень удивлены: настолько незаметно пролетело время за разговорами на самые разные темы – от литературы до политики.
С той поры у нас с Сэдой началась постоянная переписка по электронной почте и стали довольно частыми встречи, поскольку она любила пригласить к себе в кабинет после рабочего дня.
Рассказывая друг другу о своей жизни, мы неожиданно выяснили, что у нас довольно много общих знакомых ещё со времён СССР: замечательный поэт, литературный критик и яркая личность Татьяна Глушкова — для обоих она была Таней; непризнанный гений поэзии, человек драматичной судьбы Лёня Губанов – основатель известного, хотя и недолго просуществовавшего с середины 60-х, неофициального литературного объединения СМОГ: «Самое Молодое Общество Гениев»; дальний родственник Сэды Булат Окуджава, от которого она после известных событий 1993 г. из-за его подписи под «письмом 42» с возмущением отреклась; замечательные поэты-фронтовики Юрий Левитанский, Евгений Винокуров, Дмитрий Ковалёв, прекрасные поэты разных поколений Леонид Мартынов, Владимир Цыбин, Роберт Рождественский… Перечислять можно долго. (С некоторыми ещё в 60-е познакомился благодаря моей тётушке – переводчице Татьяне Третьяковой, дочери известного в 20-е и 30-е годы поэта-футуриста Сергея Третьякова).
Эти встречи с Сэдой, как и первая, тоже проходили в атмосфере гостеприимства щедрой хозяйки и тоже пролетали незаметно за обоюдными рассказами и обсуждениями любой общей для нас темы и событий из текущего или прошлого.
Нас заметно сближало и то, что оба пришли в литературу из науки. Сэда Константиновна после окончания экономического факультета Ереванского государственного университета более четверти века трудилась в Институте экономики и планирования Госплана Армении. Её научные разработки были известны и имели высокую оценку в среде экономистов Советского Союза.
А поскольку жизнь в науке развивает у человека не только его творческое начало, но и определённый образ мышления – способность фундаментально подходить к анализу любого явления, нам было очень легко говорить, что называется «на одном языке».
Поэтому ни одна из таких встреч не носила характер досужих разговоров, и всегда после них – по пути домой, дома и позже всплывали в моей памяти её ёмкие суждения о сути литературного процесса, о сложных взаимосвязях «подковёрных игр» политиков, о том, насколько сильно отличалась в лучшую сторону атмосфера периода наших с ней юных лет в Советском Союзе от нынешней, и почему…
И это «почему» всегда являлось главным итогом наших бесчисленных бесед.

* * *
И теперь она, уйдя в другое измерение, всё отчётливей входит в память, где и останется жить. Потому что:
«Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестаёт…»
сказал человек, который хорошо знал, что это такое.

(Печатается в сокращении).