Не ешь, Иванушка, козлом станешь!

  С середины февраля в России нельзя будет потребовать у торговца сертификата на продукты питания. Коль вы неосмотрительно поверили этикетке на еде, упакованной в целлофан, и в результате «дегустации» едва остались живы, – можете до конца дней судиться с фирмой — производителем отравы. Если, конечно, сумеете её найти. Государство же от души порадуется, что вы и на этот раз остались живы.
Но никакого тебе пения ка-нареек, перезвона коло-кольчиков и звуков японской арфы, как в унитазе фирмы «Мацусита Электрик», автоматически делающем анализ мочи хозяина, определяющем уровень жира в организме и пересылающем по Интернету сведения лечащему врачу. Никто не подогреет и не охладит ягодицы страдальца, помогая ему прийти в себя от только что пережитого.

  Сертификаты на продукты питания и раньше-то «производители» чаще всего покупали за умеренную цену. А теперь и вовсе могут забыть сей «пережиток социализма». Хотя «этикетка» — всего лишь производная от слова «этикет».
  В 2008 году (цифр по 2009-му пока нет!) производство яиц в России снизилось по сравнению с «голодным» 1990 годом в 1,26 раза, молока — в 1,7 раза, мяса – в 1,65, улов рыбы — в 2,35 раза. Общее производство животного белка сократилось в 1,7 раза, упав ниже уровня не самого благополучного по советским меркам 1965 года. Обеспеченность граждан продуктами питания по сравнению с обоснованными медициной нормами потребления составляет от 60 до 85 процентов.
  Несмотря на лучшую (по сравнению с «дореформенным» периодом) наполненность прилавков в магазинах и на базарах крупных городов, население страны стало питаться хуже. Даже с учётом крупномасштабного импорта продовольствия. В 2008 году потребление животного белка для питания населения России составило 2070 тысяч тонн, или 71,4 процента от рекомендуемой нормы. Доля импортного животного белка составила почти 29 процентов. За всю эту безалаберность мы заплатили 9 миллиардов(!) долларов, которые можно было потратить значительно умнее.
  Хорошо зная, что бизнес и совесть – две вещи несовместные, что «всё вроде бы хорошо, да что-то нехорошо!», председатель Совета Федерации Сергей Миронов и первый вице-премьер В. Зубков 10 февраля собрали у себя представительные совещания «лучших умов Агропрома». Но только что эти «умы» способны посоветовать?! Не оставлять нас наедине с эрзац-едой и её производителями?!
  Но это вопрос уже решённый. И о его «цене» пока можно лишь догадываться.
  А по глубокому убеждению «умов», трагедия россиянина в излишне большой возможности выбора. Нет выбора – нет трагедии!
  Самое обидное – со стола россиянина не так уж много и крадут.
  С большими потерями при уборке, транспортировке, хранении, отсталой технологии переработки себестоимость сельскохозяйственного сырья в готовой продукции составляет по основным продовольственным товарам от 60 до 80 процентов.
  «При Советах» диаметр макарон и калибр пистолетного патрона совпадали, и на одном и том же оборудовании можно было выпускать и макароны, и патроны. Скажем, станки, штамповавшие корпуса для ракет, тоже легко перенастраивались на выпуск кастрюль.
  А потом был жуткий стресс 1989–1992 годов, когда предприятия оборонки дружно сорвали всю программу выпуска оборудования для пищевой и перерабатывающей промышленности. В результате не удалось обеспечить своевременную комплектацию строящихся и реконструируемых объектов необходимыми видами оборудования, что привело к срыву ввода производственных мощностей.
  Регионы бросились закупать импортное оборудование для маленьких цехов и заводиков, большая часть которых так никогда и не заработала. Деньги в это дело вложили громадные, а оборудование частью разворовали, частью просто угробили.
  Большинство мини-пекарен и цехов для переработки скоропортящейся плодоовощной и другой продукции были построены без учёта реальной экономической ситуации и сырьевого обеспечения. Установленное на них оборудование, как правило, не обеспечивало требуемого качества готовой продукции и экологической безопасности окружающей среды. Однако, стремясь быстрее получить прибыль, их собственники всё упрощают и упрощают технологию производства, делая свою продукцию все более опасной для потребителей.
  В середине 90-х годов впервые за всё «послеперестроечное» время в Минсельхозе (тогда ещё он назывался Минсельхозпрод!) была разработана довольно разумная целевая программа производства оборудования для пищевой и перерабатывающей промышленности.
  Про неё много говорили перед президентскими выборами 1996 года, пытаясь уверить обывателей, что в основу «реформ» якобы заложен здравый смысл.
  Но едва выборы прошли, президентская команда заявила: «А идите-ка вы отсюда со своими фантазиями! Нам и так всё привезут!».
  В Минсельхозе абсолютно все знают, что только за счёт внедрения современной комплексной и безотходной технологии переработки сельскохозяйственного сырья и сокращения его потерь при хранении возможно дополнительно произвести на треть больше продуктов питания.
  Сегодня из одной тонны сырья наш пищепром получает на треть меньше, чем такие же предприятия в развитых странах. А населению в переработанном виде продается менее трети сельскохозяйственной продукции, в то время как в странах Европы этот показатель достигает 90 процентов. Цены же постоянно и неумолимо растут, и никто не пытается вникнуть, почему они растут: «А что? Это общемировая тенденция!»
  Чиновники рассказывают президенту и премьеру утешительные сказки, а импорт продовольствия из года в год всё растет. И робкое увеличение производства курятины отечественными птицефабриками никаких принципиальных изменений в эту безрадостную картину не привносит. Невозможно питаться одной лишь курятиной! Даже самой прекрасной.
  Фразой «Хвала Гайдару, наполнившему прилавки!», повторяемой как молитва, голодных не накормишь.
  А они пока что не все умерли!
  В «голодном» 1990 году Россия полностью обеспечивала себя мясом, молоком, рыбой и яйцами!
  Сегодняшние критерии «продовольственной безопасности» я приложил к статистике и обнаружил: в 1990-м страна была «продовольственно независима» по десяти жизненно важным продуктам питания, а сегодня только по хлебу и растительному маслу.
  Разумеется, я знаю классический афоризм, что «есть грубая ложь, очень грубая и есть статистика». Но глубоко убеждён, что вранья в сегодняшних «рапортах об успехах» побольше, чем было «при Советах».
  Если, по оценкам НИИ виноделия, примерно 80 процентов потребляемого нами сегодня «пойла с красивыми этикетками» — наглый фальсификат, а 90 процентов производимого в Москве хлеба (по оценкам торговой инспекции) выпечено с нарушением технических норм – средний уровень вранья где-то посредине между двумя этими цифрами…
  Читаю полные ликования рапорты Минсельхоза о неуклонно растущих успехах «отечественного производителя» и вижу: радоваться-то особенно нечему!
   У министерской молодёжи не сходятся концы с концами в цифрах «успехов».
  Никакой «логикой» нельзя объяснить, что в 2008 году (повторюсь, все цифры называются за 2008-й, так как за 2009-й ещё нет никакой статистики!) Россия продала за рубеж миллион 370 тысяч тонн рыбы, а ввезла миллион 78 тысяч тонн по значительно более высоким ценам.
  Кто способен узреть в случившемся хоть какую-нибудь логику?!
  В «голодном» 1990-м мы с вами съедали в год по 20,3 килограмма рыбы, а в 2008-м нам досталось только по 15 килограммов.
  Если в 1990 году потребление молока в России (своего собственного!) было 386 килограммов на человека, то в 2008-м лишь 243 килограмма.
  Если из 32,4 миллиона тонн отечественного молока, которыми наш очаровательный министр омывает исстрадавшуюся по инновациям душу президента Медведева, 52 процента дал «частный сектор» — я позволю себе усомниться, что имел место «рост удоев». За счёт каких «стимулов» удои могли вырасти, если реальных денег на селе как не было, так и нет?!
  Приписки в отчётах о сборе картофеля, овощей и ягод не менее чудовищны.
   Кто-нибудь меня наверняка захочет уесть: «А как же прикажете воспринимать неоспоримый бурный рост отечественной пищевой и перерабатывающей промышленности после дефолта 1998 года?!»
  Рост тогда действительно имел место. Но что производили-то?!
  Пиво, ликёроводочную продукцию, безалкогольные напитки, минеральную воду, кофе, чай. Немножко подросло производство сахара, масложировой продукции и табачных изделий.
  Последефолтовый «разбег» быстро скис. Если в 1999—2001 годах среднегодовой темп прироста в сельском хозяйстве страны составлял 6,8%, то в 2002—2007 годах не превысил 2,8%. В растениеводстве уровень производства дореформенного 1990 года достигнут в 2004 году, а в животноводстве к настоящему времени он восстановлен лишь наполовину.
  Напрасны надежды, что хронический и массовый (!) дефицит белка не позволит недокормленным россиянам со сниженными антропометрическими показателями затеять сколько-нибудь серьёзные беспорядки. И выпускаемые в России почти 23 тысячи(!) наименований винно-водочной продукции всё же не зальют стихийно возникающие «горячие точки».
  Обыватель способен примириться с жутким качеством всего, кроме качества еды, дорожающей бешеными темпами.
  И когда «электорат» наконец выберется из туалета – он может захотеть перекрыть какую-нибудь стратегическую трассу. И никаким «антипикалёвским» законом уже не спасёшься. Как не спасло Горбачева и его команду спешное принятие в сентябре 1989 года закона о запрете забастовок на транспорте… Нелюбившие читать книжки, «кремлевские мечтатели» помнили из «Краткого курса Истории КПСС», что и в 1905-й и 1917-й именно транспортная блокада за неделю скинула правительство. Но катастрофа пришла совсем не оттуда, откуда ждали!
  Всего лишь за год в страну было ввезено 450 тысяч тонн пальмового масла. Используемое в цивилизованных странах лишь для производства мыла, у нас его запихивают во все без исключения молочные и кондитерские продукты. Оно стоит в четыре раза меньше, чем сливочное.
  А за четыреста процентов прибыли наш бизнесмен родную маму продаст!
  За это большое спасибо авторам «Закона о техническом регулировании», принятого семь лет назад и обещавшего нам сказочно вкусную жизнь.
  Те же самые люди, что сделали Россию «родиной пальм», в декабре позапрошлого года приняли бредовый «регламент по молоку». Он не поднял качества продуктов, но зато поднял цены на всё, что содержит в себе хотя бы сухое молоко. Разводить в кипятке порошок и выдавать его за молоко становится год от года всё более популярным и очень прибыльным развлечением. На коробках с «молоком» по-прежнему никто не указывает, где натуральный продукт, а где лишь его видимость. А закупочные цены на настоящее молоко издевательски малы и год от года всё уменьшаются.
  Боюсь, что молочное животноводство в России исчезнет раньше, чем министр сельского хозяйства Е. Скрынник реализует свою программу создания семейных ферм.
  Сейчас через Госдуму не без труда проходит законопроект, предусматривающий внесение 78 поправок в сочинение «стратегов», осчастлививших нас «регламентом на молоко». Все важные господа, неплохо зарабатывающие на наших беззащитных и безропотных (до поры!) желудках, пребывают в панике. Срок действия Закона о техническом регулировании, после появления которого наш пищепром и торговля окончательно распоясались, истекает 1 июля. За семь лет, прошедших с момента его принятия, разработаны и утверждены регламенты лишь на соки, на молоко и на растительные жиры. Все три крайне убогие, с какого боку ни посмотри. Президент и премьер могут в конце концов задать вопрос: «Ребята, а чем вы столько лет занимались под видом «законотворчества»?!»
  Чтобы оттянуть уже почти неизбежное изгнание с тёплых мест за профнепригодность, не придумали ничего умнее, как стибрить у Казахстана уже готовые технические регламенты на всё-всё-всё. Благо практичные казахи своевременно перевели технические регламенты Евросоюза не только на казахский, но ещё и на русский язык. Так что даже не надо тратиться на переводчиков!
  Едва помощник президента Аркадий Дворкович озвучил в громадном интервью «Вестям» факт «гуманитарной помощи Казахстана России», как тут же грянул очередной мощный скандал. Позаимствовав у казахов продовольственные стандарты Евросоюза, с 1 января ввели новые нормы обработки птичьего мяса, запрещающие обработку забитой курицы раствором, содержащим концентрацию хлора большую, чем в питьевой воде. Что сразу застопорило ввоз в страну «ножек Обамы».
  Американцы в истерике. Уверяют, у них уже более четверти века в птицеводстве применяют воду с хлоркой и никто пока не умер. А Евросоюз не представил научно обоснованных свидетельств того, что подобная технология обработки птицы угрожает здоровью людей.
  «Отцам нации» хочется выглядеть в глазах зарубежных коллег цивилизованными людьми, а бедным чиновникам приходится напрягать мозги, от которых и так уже пар идёт! Пока высокопоставленные «птицы» спорят – цены на курятину в очередной раз подскочили.
  4 декабря у президента Медведева прошло совещание по упорно отказывающейся рождаться «Доктрине продовольственной безопасности». Медведев и Путин дали разработчикам срок на доработку злополучной доктрины до 1 марта.
  Но в депутатско-чиновничьей команде, мобилизованной для доработки доктрины, пылившейся без движения со времен Ельцина, никто не торопился с выполнением поручений президента и премьера.
  Взрослые люди хорошо помнят, что при Советах ни один из пятилетних планов так никогда и не был выполнен.
  Мы привыкли, что «план – не догма, а руководство к действию!»
  Ещё Лев Толстой в «Войне и мире» внятно объяснил, что лишь победивший в войне, и то с очень большими натяжками, может утверждать, будто он действовал по плану. Пришлось президенту подписывать «то, что дали».
  Господа академики привыкли «прогнозировать» на десяток-другой лет вперед… А на год-два вперед – для них слишком сложно, да и боязно. Время пролетит быстро и придётся отвечать за собственные прогнозы.
  В отделении экономики РАСН нет людей, что-нибудь понимающих в процессах переработки сельскохозяйственной продукции. А в отделении хранения и переработки нет экономистов. Даже если б они и были – чем им заниматься в стране, где уже многие годы востребованы лишь исследования, направленные на замену натурального и кондиционного сырья суррогатами да на продвижение на российский рынок зарубежных технологий и техники?!
  За последние десять лет частные компании практически без участия отечественной науки и машиностроения обеспечили техническое перевооружение пивоваренной, табачной, кондитерской и ликероводочной отраслей. В остальных 28 отраслях АПК, объединяющих более 50 тысяч организаций и предприятий, всё осталось, как много лет назад: низкая производительность труда и высокая себестоимость производства в силу жуткой технологической отсталости.
  Может быть, происходящее сейчас в Минсельхозе и около него — саботаж, направленный против Елены Константиновны Скрынник?! Не секрет, что джентльмены, мечтавшие ещё больше зарабатывать на торговле продуктами питания, недовольны тем, что национальный лидер «нас на бабу променял!». Да ещё и вице-премьер Зубков, представляя руководству Минсельхоза нового министра, публично благословил её на «искоренение гордеевщины».
  При всех её неоспоримых дарованиях, Елена Константиновна, конечно же, не маршал Жуков, чтобы вести от победы к победе самое сложное из министерств.
  Правда, и про маршала Жукова злые генеральские языки любят цитировать реплику, приписываемую Рокоссовскому: «Помнишь, Жорка, я когда-то писал на тебя аттестацию, что ты – хороший командир полка?! (В предвоенные годы Жуков командовал полком в дивизии Рокоссовского!) Вот сколько лет прошло, а я до сих пор убежден, что ты – хороший командир полка!»
  Впрочем, ведь и Суворов, перейдя альпийский перевал Сен-Готард (60 прошли, 40 – в пропасть, и туда же – вся артиллерия!) вынужден был обратно опять идти через Сен-Готард.
  Байрон тогда ещё физически не успел сочинить поэму «Чайльд-Гарольд», где русскому фельдмаршалу посвящены пламенные строки: «Молясь, остря, весь преданный причудам, то дерзкий шут, то демон, то герой, Суворов был необъяснимым чудом!»
  Зная процент неизбежных потерь, не все боевые соратники захотели идти назад вместе с фельдмаршалом. Многие остались улучшать демографическую картину Швейцарии и учить швейцарцев правильно делать сорт сырокопчёной колбасы, до сих пор именуемой «Гришуня».