Наша новая проза от Чевенгура до Чагодая

  В отечественной прозе последних лет было много всякого рода открытий и откровений, но такой вот попытки осмыслить случившееся со страной за последние тридцать-сорок лет с позиций почвенного православия, пожалуй, не было с шестидесятых годов, когда эту самую русскую почву славили во весь голос наши великие «деревенщики». Алексей Варламов больше известен как автор биографических книг о Пришвине, Алексее Толстом, Михаиле Булгакове, Александре Грине и даже о такой спорной фигуре, как Григорий Распутин. Хотя писатель не единожды обращался к художественной прозе, всё же литературные награды получали его строгие, отдающие академизмом биографические повествования. 

  Новый роман Алексея Варламова «Купол», вышедший в издательстве «Эксмо», надеюсь, взорвёт эту устоявшуюся традицию. Герой романа Никита Мясоедов из недалёкого, но затерявшегося в российской глубинке города Чагодая, — литературный персонаж, которого можно ставить в один ряд с платоновскими сокровенными человеками. Варламов, тонко чувствующий внутренний мир одного из героев своих биографических книг Михаила Пришвина, построил свой роман так, как мог построить его этот русский мыслитель. Но, возможно, подспудно он пошёл по пути другого большого русского писателя — Андрея Платонова, который тоже мучительно размышлял над происходящим в России двадцатых-тридцатых годов. И в этом смысле варламовский Чагодай куда ближе к платоновскому Чевенгуру, хотя жизненный путь Никиты Мясоедова очень уж напоминает вехи биографии Михаила Пришвина. Может быть, однажды Варламов обратится к биографии Андрея Платонова. Но пока он создал роман, который без ложной скромности можно поставить в один ряд с лучшими книгами Платонова, Пришвина, Абрамова, Распутина, Шукшина.
  Сборник рассказов Петра Алешковского «Институт сновидений» (издательство «Время») сближает с варламовским «Куполом» лишь то, что автор, как и Алексей Варламов, создает свой образ России через обитателей придуманного провинциального городка Старгород. Далее сходство почти не прослеживается. В отличие от своего коллеги по писательскому цеху, который построил роман вокруг единственного героя, Петр Алешковский, используя вечные сюжеты мировой литературы, создал потрясающую галерею обитателей Старгорода. Интересна эта книга тем, что состоит из двух частей: сборника рассказов «Старгород», написанных в смятенные 80—90 -е, и нового цикла старгородских рассказов «Институт сновидений», в которых отражена сегодняшняя российская реальность. Не менее страшная, чем та, двадцатилетней давности. Слегка задрапированная под народные сказы, она в рассказах Алешковского от того милее не становится. Но автор любит своих героев, он не смеётся над ними, как это любят делать некоторые литературные пересмешники. В «Институте сновидений» Алешковский возвращает читателя к традиции русского рассказа с его маленькими людьми, воспетыми Чеховым, потом Шукшиным, а теперь вот Алешковским.
  Сборник рассказов Бориса Евсеева «Лавка нищих» (издательство «Время») имеет подзаголовок «Русские каприччо». Похоже, причуды писателя, а «каприччо» переводится с итальянского как причуды, более близки к болезненным фантазиям Франсиско Гойи, чем к музыкальным пьесам Брамса или Моцарта. Евсеев — писатель, безусловно, интересный, но проза его слишком беспросветна даже для реалистического отражения нашей действительности. Мне могут возразить, какая жизнь, такая и проза. На что замечу, что жизнь была и у Чехова, и у Бунина, и у Куприна, и у Шукшина. И совсем необязательно отражать её углем.
  Не лишённый литературного дарования известный адвокат Михаил Барщевский написал вторую часть своей трилогии об адвокате Вадиме Осипове. В книге «Лёд тронулся» (ИГ «АСТ») очень много переживаний вокруг событий, происходивших с января по август 1991 года. Психологически портретная галерея героев прописана очень точно. Как будто с натуры. Хотя автор категорически отрицает биографичность своей книги.
  Андрей Рубанов, громко дебютировавший романом «Сажайте и вырастет», написал затем продолжение этого романа «Великая мечта» и ещё две книги «Жизнь удалась» и «Готовься к войне» (две последние книги вышли в издательстве «Эксмо»). В последнем романе Рубанов показывает ещё одного банкира, на первый взгляд куда более удачливого, чем автобиографический герой его первого романа. Похоже, Сергей Знаев, так зовут банкира из романа «Готовься к войне», — образ, который дорог Рубанову как некое фрейдистское альтер эго автора. Хотя Рубанов утверждает, что среди американцев ценит Керуака, Кена Кизи, Буковски и Хантера Томсона, какое-то время Знаев очаровывает реминисценциями из американских классиков – Драйзера, Хемингуэя и Фитцджеральда. Однако соблазн сравнения Знаева с Фрэнком Каупервудом или Джеем Гэтсби исчезает столь же резко, сколь плавно он возникал. Брутальность рубановского героя перечеркивается несколькими штрихами, которыми автор безжалостно превращает героя из супермена то ли в скупого рыцаря, то ли в бешеного байкера. Сделано это сознательно или подсознательно, гадать не станем. Рубанов – литератор, безусловно, талантливый, вот только бы не стать ему писателем одной темы.
  Илья Кочергин, как и Андрей Рубанов, относится к поколению тридцатилетних, которые сейчас вышли на передовую отечественной словесности. Сборник повестей «Я, внук твой» (издательство «Эксмо») включает нашумевшую книгу «Помощник китайца» и две повести последних лет: «Я, внук твой» и «Дорога домой». Кочергин хорош тем, что в своих повестях сумел объединить традиции литераторов русского зарубежья первой волны и несколько подзабытые приёмы исповедальной прозы авторов журнала «Юность»
60-х годов. Перенесённая в наше время стилистика столь разных поколений лишь доказывает, что настоящая русская литература непрерывна.

 
  В одном из своих обзоров (см. «Слово» № 37, 2008 г.) я рассказывал о замечательных изданиях, выходящих в кулинарной серии «Книга гастронома» (издательство «Эксмо» совместно с ИД «Вкусная жизнь»). Тогда я представлял книги «Про заготовки», « Про пироги» и «Про закуски». Недавно серия пополнилась новинками «Про салаты» и «Про рыбу».
  Салатов, без которых не обойдется ни один стол у приличной хозяйки, существует великое множество. В книге «Про салаты» представлены не только рецепты приготовления салатов: с мясом и с рыбой, с привычными овощами и экзотическими фруктами, с сыром и с грибами, с ароматными травами и аппетитными заправками, классических и современных, праздничных и на каждый день. Здесь нашлось место и интересным фактам из истории салатов, и многому другому. Книга «Про салаты» поможет вам узнать некоторые не всем известные секреты приготовления по-настоящему полезных салатиков, расскажет о видах зеленых салатов и масел для заправки. Причём салаты в издании представлены и как некалорийные закуски (из лосося со спаржей, из кальмара с перцем и маслинами, салат-микс с экзотическими фруктами), и как самостоятельные питательные блюда, претендующие на роль полноценного второго блюда (с рисовой вермишелью, с яйцами и беконом, с баклажанами и колбасками).
  Некоторые люди и автор этих строк в том числе, не любят рыбу, поскольку от рыбных блюд нас отвратило меню печально знаменитых «рыбных дней», случались и такие в истории государства российского. А между тем рыбная кухня достойна всяческого изучения и поклонения. Когда на столе появляется свежая вкусная рыба — это не просто польза для талии и здоровья. Это ещё удивительное ощущение отпуска, как будто вы улетели на море... или уехали на рыбалку... Готовить рыбу несложно, но от разнообразия рецептов можно растеряться. Составители книги «Про рыбу» выбрали самые любимые рецепты. От знаменитой французской похлебки буйабес до китайского карпа в кисло-сладком соусе, от южноамериканского севиче до тайского карри. Из этой «рыбной энциклопедии» вы узнаете, как правильно запечь судака в соли, форель — в фольге, а сёмгу — в пергаментной «бандероли». Как приготовить домашние шпроты и малосольного лосося. И, конечно, авторы книги не забыли нашу рыбную классику: от заливной рыбы и селедки «под шубой» до ухи по-царски и фаршированной щуки. В книге много новых уникальных рецептов, которые ранее не публиковались.

 
  Создательницам отечественных детективных историй рекомендую обратить внимание на новое явление этого жанра. То, что детективы временами пишут соавторы, новостью не является. Однако когда за это дело взялись мама с дочкой, этот семейный подряд восхитил читающую Америку. Итак, спешу представить нашим читателям новое имя на детективной сцене. Пи Джей Трейси – литературный псевдоним Патриции и Трейси Ламбрехт из Миннесоты. Вслед за издателями из почти двух десятков стран московское издательство «Центрполиграф» решило побаловать поклонников жанра четырьмя романами кровожадной парочки. Как-то получилось, что мимо первой книги «Смерть online», в оригинале она называется «Monkeewrench», я прошёл мимо. Зато два следующих романа открывают сегодняшний обзор детективной прозы. Уже начало романа «Наживка» демонстрирует нам лихой стиль криминальных сочинительниц. «Лили обнаружила тело мужа вскоре после восхода солнца, когда ещё шёл дождь. Он лежал на асфальтовой площадке перед теплицей лицом вверх, с открытыми глазами и ртом, в которых скапливалась дождевая вода». А дальше мы узнаем, что убитому было 84, и он первый, но далеко не последний старикан, которого настигнет смерть в добропорядочном Миннеаполисе. Ну а дальше на сцене появится детектив Лео Магоцци, и действие закрутится в ту самую спираль, на которой и строится крутой саспенс литературной парочки Пи Джей Трейси. О третьем романе — «Смертельная поездка» — можно сказать вслед за критиком из «Чикаго трибюн», что он ничуть не уступаем первым двум, а сюжет его даже круче. На сцене этого триллера вновь появляется детектив Магоцци и колоритная компания программистов из «Monkeewrench», возглавляемая независимой красавицей Грейс. На сей раз дамочки оказываются в очень непростой ситуации, из которой на первый взгляд выхода нет. Но только на первый взгляд… Авторы в одном из интервью признались, что практически никогда не знают, чем закончится их книга.
  В прошлом году я уже представлял читателям романы китайского писателя Цю Сяолуна «Шанхайский синдром» и «Закон Триады». В «Центрполиграфе» вышел третий из намеченных к изданию на русском языке романов этого шанхайского «Незнанского и Тополя в одном флаконе» — «Когда красное становится чёрным». Почему я сравниваю Цю Сяолуна с этими сочинителями «советского нуара»? Свои первые «крутые романы» они начинали с того, что писали о криминальном закулисье брежневского Кремля. Опять же находясь в безопасной Америке, как и китаец Цю Сяолун, который из-за океана описывает нравы в «красном Китае». У Цю Сяолуна в каждом романе красное становится чёрным. Словом, сплошной «марш Турецкого» в исполнении инспектора Чэня.
  Представлять Питера Джеймса, наверное, нет нужды. О его книгах я рассказывал не единожды. «Убийственно просто», «Убийственно красиво», «Убийственно жив» — эти романы принесли автору мировую известность. В очередной изданной «Центрполиграфом» книге «Зона теней» на родине писателя она вышла двадцать лет назад, сюжет более близок к мистике, чем к классическому расследованию. Гибель сына Фабиана разрушила спокойную и размеренную жизнь успешной издательницы Алекс Хайтауэр. Ее стали одолевать страхи, видения и навязчивые идеи. Ощущение присутствия Фабиана не покидало ее ни на миг. Алекс с каждым днем все больше погружалась в омут безумия. И чтобы обрести покой, она решилась в конце концов на встречу с потусторонним миром…
  И в заключение хочу представить ещё один триллер. Достаточно неожиданный. Его автор Деон Мейер — писатель из ЮАР. Литературу этой страны мы знаем в основном по творчеству лауреата Нобелевской премии Кутзее, который пишет длинные и скучноватые психологические романы. А вот южноафриканский детектив для нас нечто новенькое. В триллере Деона Мейера «Пик дьявола» нет преступника, но есть мститель. Полицейский инспектор преследует человека, который вершит правосудие, потому что судебная машина оправдала убийц усыновлённого им мальчика. Мститель — негр, инспектор – белый. А ЮАР сегодня – страна темнокожего большинства. Такая вот криминальная драма на фоне зыбкой расовой гармонии. Симпатии здесь на стороне и мстителя, и полицейского. Но кто-то должен уйти…