Нас Родина не позовёт!

 Казачье движение на юге России сегодня переживает непомерно затянувшийся период выяснения отношений: кто подлинный казак, а кто фальшивый. Всё это на руку региональным князькам из якобы исчезнувшего партгосаппарата. Сколотив себе состояния в перестройку и после неё, они получили такую власть, о которой «при Советах» не могли и мечтать. И любая искренняя патриотическая организация людей, привыкших думать сначала о Родине, а потом о себе, для них – смертельная опасность.

  Именно поэтому столько сил и средств тратится на стравливание казачества «реестрового» и «нереестрового», во имя этого игнорируются экономические льготы, предусмотренные Законом о казачестве. Ими обеспечивают только «своих», мечтая о «карманных армиях».
  До президентского указа о создании государственного казачьего реестра в структуру Терского казачьего войска (ТКВ) входили казаки Дагестана, Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Северной Осетии и Ставропольского края. Затем последовала структурная реорганизация, приведшая к фактическому распаду войска.
  Неоднозначность целей, функций и содержания реестра, несогласованность позиций атаманов Бондарева и Инкавцова стали причиной того, что многие казачьи структуры, расположенные на территории республик Северного Кавказа, не вошли в госреестр.
  Казакам откровенно не по душе требование, чтобы уставы и кандидатуры атаманов отделов, расположенных на территории субъектов Федерации, непременно согласовывались с руководством исполнительной власти на местах. Не желая быть игрушками в руках «князьков» в национальных республиках, казаки по сути раскололись на лояльных и оппозиционных к местным властям.
  У всех перед глазами печальный пример Северной Осетии, где помимо Владикавказского казачьего отдела, состоящего из славян, создано ещё и Аланское войско, получившее законодательную поддержку властей республики. Объявив о своём вхождении в Терское войско, аланцы представили список из 11 тысяч казаков-осетин, готовых вступить в реестр в то время, как Владикавказский отдел насчитывает около трёх тысяч человек.
  Казаки-славяне воспринимают сей конфликт как грамотно спланированную спецоперацию, призванную дискредитировать казачество на Северном Кавказе и погрузить его в междоусобные разборки. А руководство республики диктует: или структура входит в реестр, или прекращает своё существование. А казаки-терцы не желают быть «на побегушках у осетин». Власти хотят нацепить на казаков ошейники и водить их на поводке, используя на выборах, на митингах и демонстрациях.
  Тем временем отток русского населения из Северной Осетии не стихает, и уехавших некем заменить. Прошли те времена, когда мальчишки с одной улицы, вырастая, становились казачьей сотней. И без всяких замполитов впитывали в себя понятие товарищества на генетическом уровне. Попробовал бы кто-нибудь не вытащить из боя раненого земляка?!
  Реестризация казачества основана на индивидуальном вхождении в реестр мужчин в возрасте от 18 до 55 лет вне зависимости от национальности. Это ограничивает социальную базу казачества, переводя казаков в разряд специфических государственных служащих. Если для русских краёв и областей такой ход позволяет избежать излишней политизации казачества, гарантирует от его участия в оппозиционной руководству этих регионов деятельности, то в республиках ситуация складывается прямо противоположно.
  Кроме того, руководители субъектов Федерации по-разному оценивают необходимость «реестризации» казачества. Главы Ставропольского и Краснодарского краев видят в казачестве силу, которую можно использовать как для укрепления собственных политических позиций, так и в качестве рычага влияния на другие политические силы, включая федеральный центр. А руководство республик воспринимает казачество прежде всего как оппозицию, которую нужно держать на цепи.
   Сходство подходов к проблеме казачества, руководства и национально-политических движений республик Северного Кавказа выражается в том, что стремление казачества к службе в составе вооружённых сил рассматривается ими как попытка ущемления прав автохтонных национальностей, возрождение колонизаторских устремлений русских.
  Государственный реестр казачьих обществ в Российской Федерации был призван координировать деятельность казачьих отделов в составе войск, расположенных на территориях нескольких субъектов Федерации. Но из-за различия стоящих перед казачьими обществами задач процесс этот порождает больше конфликтов, чем реальных дел.
  Казаки в массе своей готовы стать госслужащими и включиться в одиннадцать определённых для них видов службы. Однако расплывчатость основных положений регламентирующего всё это указа о реестре, отсутствие социально-экономической ниши (традиционного землепользования и хозяйствования, правления и социальной структуры общества) здорово тормозит дело.
  А для пользы Отечества нужно совсем немногое.
  Основу казачества в национальных республиках Северного Кавказа должно составлять русское население. При этом следует определить, что казачьи общества могут формироваться только из состава казачьих общин.
  Атаманом казачьего округа должен быть потомственный казак.
  Более половины правления и совета стариков казачьего округа должны быть представители потомственного казачества. В состав государственных структур, курирующих деятельность казачьих обществ, должны входить представители курируемых структур.
  В Северной Осетии в рамках реестрового казачества должна быть создана структура Владикавказского округа с вхождением в неё Моздокского отдела (станицы Моздокского района), Притеречного отдела (г. Владикавказ, казачьи станицы Архонская, Николаевская, Змейская и т.д.), Аланского отдела.
  Столица Терского казачьего войска должна остаться в городе Владикавказе. Центром казачьего движения с созданием инфраструктуры (православный центр, кадетский корпус, атаманский дворец и т.д.) должен стать Моздокский район РСО-Алания (с приданием району особого статуса). И наконец, в казачьих станицах и хуторах необходимо ввести атаманское правление с передачей всех административных полномочий и территорий.