Лихие и святые девяностые

День за днем, год за годом, основываясь на своих дневниковых записях, прослеживает Николай Коняев в новой книге, как происходило изменение жизни и общественного сознания в девяностые годы.
Начинается эта книга сразу после августовского переворота и охватывает едва ли не самые сложные и переломные годы новейшей истории нашей страны.

ДОРОГА ИЗ СРОСТОК

Так бывает…
Еще в Сростках, когда ехали на лошади с горы Пикет в столовую, обратил внимание, что вокруг одни только герои Шукшина.
И литературовед Виктор Горн, хоть и немец по происхождению, словно из какого-то рассказа Шукшина, и прозаик Саша Родионов, и сам я…
А что делать? Впитываешь в себя местный пейзаж, местную речь и сам становишься местным, и подобно герою Шукшина начинаешь вести себя.
Потом, когда выпивали, зачем-то разругался с телевизионщиком, как будто это он и виноват в том, что творится в Останкино. Потом полез купаться в Катунь, несколько раз взмахнул руками, оглянулся, а Виктора Горна, который остался на берегу, возле одежды, уже совсем и не видно…
Кое-как выбрался. Долго потом шел по берегу к  своей одежде.
Но шукшинский колорит и в Москве продолжался…
Ехал на первой электричке из Домодедово — в вагоне девки шампанское пьют из горлышка…
— Чего гуляете с утра? — спросил у них.

— Ты что?! — ответила одна. — С Луны свалился? Олимпийские игры в Барселоне начались.
— Не… — сказала другая. — Я не за Олимпиаду пью… Не люблю спортсменов. Я за этого... Как его? За Эриха Хонеккера… Чего его выдать требуют? Жалко дедуню…
Тут же мужики в карты играют на деньги…
Тут же нищие ходят…
Тут же дерутся — кого-то уже обокрали…
И так всё рядом, всё это самостоятельно, не смешиваясь…
Чистый Шукшин…

27 июля 1992 года.
Москва.

ШЕПНУЛА И ПОСМОТРЕЛА НА ДВЕРЬ

— Ты прав, прав, прав… — быстро шепнула Надя и посмот­рела на дверь: не услышали ли там, в комнате, что она сказала…
А дело было так…
Я пришёл в гости и здесь познакомился с симпатичными моло­дыми женщинами из Кишинёва. Обе они — инженеры. Надя — русская, а Виорика — молдаванка.
Как-то так получилось, что разговор зашёл о приднестровской войне, о том, что привело к войне…
Я слушал, как хвалят подружки кишинёвские порядки, как дружно ругают приднестровцев, из-за которых, как они объясняли, и началось всё, и только головой качал: в Приднестровье я слышал совсем другое.
Потом я вышел в коридор покурить и следом за мной, прик­рыв дверь в комнату, выскользнула Надя.
В руках у нее была сигарета.
Я зажёг огонек зажигалки и, не желая портить себе вечер, прими­рительно сказал, дескать, хорошо, что хоть кто-то из русских в Кишиневе не чувствует себя ущемлённым…
— Нет! Ты прав, ты все правильно говорил… — быстро прошептала в ответ Надя и оглянулась на дверь в комнату.
Видно было, что Надя отчаянно трусит, что Виорика услышит ее.
Горьким стал дым недокуренной сигареты.
Что Надя?! Ну, покривила душою, когда хвалила кишинёвские власти… В конце концов у неё семья в Кишинёве, работа, которую она боится потерять…
Ужасно было другое. Вернувшись в комнату, я посмотрел на Виорику — красивую, молодую женщину с мечтательнми глазами, и так и не сумел уместить в голове, что её можно бояться.
Не совмещались страх и эта юная женщина!
В Виорику можно было влюбиться, можно было дарить ей цветы и посвящать стихи… Для этого, а не для того, чтобы внушать страх, и появилась она на свет, но всё еще звучал в ушах торопливый Надин шёпот, всё еще стояло в глазах испуганное движение, когда, прошептав, Надя быстро оглянулась на закрытую в комнату дверь…
И что тут сделаешь, что скажешь, если в это испуганное движение и вместились к зиме 1992 года все права и свободы для Нади!

9 декабря 1992 года.
Санкт-Петербург.

ЗАПОЗДАВШИЙ ЮБИЛЕЙ

Сегодня 70 лет со дня образования СССР и чуть больше года, как СССР не стало... В истории СССР бывало всякое, но такого, как за год без СССР, — никогда. Считается, что цены за этот год выросли в среднем в 25 раз. Услышал сегодня в автобусе разговор женщин.
— Не знаю, как и детей растить… — вздыхала одна.
— А я и не бужу уже детей в школу, — отвечала другая. — Кормить нечем…

30 декабря 1992 года.
Санкт-Петербург.

Николай Коняев

О книге

Широким был  круг общения писателя в девяностые годы. В книге он рассказывает о своих многочисленных поездках по стране, и в том числе и в горячие точки, среди его собеседников возникают достаточно хорошо знакомые читателям общественные и политические деятели, внесшие определенный вклад в современную историю, но все же героями основного массива собранных в книге сюжетов являются простые люди, которые стали объектами, а зачастую и жертвами происходивших изменений.
Главных реформаторов нашей страны эти главные герои книги Николая Коняева встречают только на экране телевизора, и так странно, так нелепо и страшно телевизионные слова проникают в реальную жизнь, изменяя представления героев книги о нравственных ценностях, искажая сами человеческие чувства.
С необыкновенным мастерством писателю удалось воспроизвести в своей книге, как происходила манипуляция общественным сознанием в «лихие девяностые», но одновременно писатель показал, как рождается в народной глубине сопротивление этому манипулированию. И выражалось оно не только во внешних (митинги и выборы) формах, но и внутренне...
Своей книге Николай Коняев предпослал эпиграф из Федора Тютчева:
Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые!
Его призвали всеблагие
Как собеседника на пир...
В этих словах Тютчева, как считает писатель, всё, что нужно и должно делать нам, застигнутым ночью, опустившейся над нашим Отечеством. Мы должны стать собеседниками, ибо от этого собеседничества зависит и наша судьба, и судьба наших потомков.
Об этом новая книга писателя.

Анатолий КОЗЛОВ.

новый двухтомник Николая Коняева

Николай Коняев «Купола над Друтью». Рассказ о Свято-Покровском монастыре в Толочине. От времен варягов до нашествия Наполеона СПб.: Полакс, 2016.
Многие века отражаются величественные купола Свято-Покровского Толочинского монастыря в  водах древней Друти, соединяя незримыми нитями град земной и град небесный. Какие усилия необходимо было приложить, какие препятствия преодолеть, чтобы вознести эти купола в небо, и рассказывает новая книга известного петербургского писателя Николая Коняева.
Увлекательно рассказывает писатель об истории Свято-Покровского Толочинского монастыря, во дворе которого, отступая из России, Наполеон сжег знамена своей Великой армии. Здесь происходили и другие события, которые, хотя и не выходили за границы Толочина, приобретали государственное и даже европейское значение. Книга повествует также о событиях, которые протекали вдалеке, но как бы наплывали на монастырь, затягивая его в движение мировой истории.
Большое место в книге уделено истории взаимоотношений православия и католичества, Речи Посполитой и России, без знания которых трудно понять некоторые аспекты современных отношений России, Белоруссии, Украины и Польши.

*  *  *
Николай Коняев «Купола над Друтью». Рассказ о Свято-Покровском монастыре в Толочине. От Александра I до наших дней. СПб.: Полакс, 2016.
Если в первой книге «Куполов над Друтью», рассказывавшей о истории Свято-Покровского монастыря в Толочине от времен варягов до нашествия Напо­леона, речь шла о событиях, связанных с превращением православного храма в униатскую церковь, а затем в базилианский монастырь, то во втором томе рассказывается о православном этапе истории Свято-Покровского монастыря. Автор приводит интереснейшие документы, показывающие, как менялось отношение к православию среди высших государственных чиновников Российской империи, рассказывает о судьба таких великих церковных деятелей, как митрополит Иосиф Семашко, показывает, какую роль сыграл монастырь уже в советские годы.