«Эта маленькая Москва…»

наша новая проза

Владимир Орлов в литературе с шестидесятых годов. Можно сказать — полвека. Начинал в тогдашнем мэйнстриме молодёжной прозы вместе с Гладилиным и Аксёновым. Потом попал в опалу, долго не печатался. Триумфально вернулся в литературу с романом «Альтист Данилов» и с тех пор держится в русле романтического реализма.

 

 Спорить не стану. Про свой романтический реализм мне сказал сам профессор Литинститута Владимир Орлов в «Рюмочной на Никитской», где издательская группа «АСТ» проводила презентацию его нового романа «Камергерский переулок». Роман этот ностальгический. По исчезнувшим пивнушкам, рюмочным, столовкам навсегда утраченной «совковой» Москвы, в которой «демон на договоре» Данилов чувствовал себя в своей тарелке. Герои «Камергерского переулка» — люди, страдающие от потери «гения места». Владимир Орлов написал роман, соответствующий поэтике Достоевского. Но Москва — не Питер. Впрочем, «московский треугольник», ограничивающий маршруты его героев, способен засосать читателя с той же инфернальной силой, что и его знаменитый «бермудский» собрат. Именно своей ностальгией по «старой доброй Москве».

В этом отношении роман-фэнтези Руслана Галеева «Каинов мост» («Литпром» — «Астрель», 2008 г.), хотя и более инфернален, а стилистически не менее рафинирован, ностальгией не страдает. Поколение пепси выбирает «Матрицу» и «Джонни Мнемоника». Сохраняя родовые приметы молодёжной прозы, «Каинов мост» претендует на статус «кибер-панка», но тяготеет к «Дозорам» Сергея Лукьяненко. А иначе бестселлером не станешь и больше в минаевский «Литпром» не попадёшь. А так ведь хочется больших тиражей и хороших потиражных. Галеев интеллектуал, его герой любит Элюара и Борхеса, но вынужден всё время куда-то бежать, преследуемый разной подземной столичной нечистью. А в это время более чем успешный автор Сергей Лукьяненко в добротной московско-бытовой манере погружает героев новой своей книги «Конкуренты» (издательская группа «АСТ») в виртуальные бездны космических стрелялок. И делает это так виртуозно, что только и остаётся читать без остановки.

Под стать галеевской книге — роман молодого питерского прозаика Михаила Лялина «[РЖВЧН]» (издательство «Эксмо»). Название вычурное. Но кто станет читать книгу под названием «Ржавчина». Другое дело — «[РЖВЧН]». Почти рычащие «десятые» нового века. Новому времени — новых писателей! Лялин косит под Хантера Томпсона. Точнее, под своего кумира косит герой его романа — молодой питерский журналист в поисках «героя нового времени». Ищет он своего героя «на дне» большого города. После стоговского «Мачо не плачут» что-то новенькое из питерско-московского андеграунда.

После «Каинова моста» и «[РЖВЧН]» очень смешную книгу Алекса Тарна «Украсть Ленина» (издательство «Эксмо») воспринимаешь как антидот. Сюжет вроде бы и не нов: был у питерского прозаика Сергея Носова рассказец на тему похищения Ильича из мавзолея. Книга Алекса Тарна бурлит юмором и фантазиями автора. В романе нашлось место и грандиозному сионистскому заговору, и проверенной годами дружбе бывших одноклассников, и готическим подросткам, мечтающим уснуть рядом с настоящим мертвецом…

Новая книга Людмилы Петрушевской «Чёрная бабочка» — прекрасное и желанное дополнение к собранию сочинений писательницы, которое питерское издательство «Амфора» издало в девяти разных книжках. Все тексты в этой книге публикуются впервые, но все они узнаваемы, поскольку несут на себе «родимое пятно» прозы Петрушевской. Мне больше всего по душе поздняя мистика Петрушевской, хотя и её «Диалоги» восхищают не меньше «Нынешних сказок». Как говорится, не стареют душой, ветераны! А уж умом тем более!

В романе Андрея Войновского «Врачеватель-2» (РИПОЛ классик), по признанию самого автора, фантазия и реальность переплетены так тесно, что сложно понять, было ли это на самом деле или все лишь приснилось ему на днях…

Автору, конечно, виднее, однако ж, и читателю хотелось бы до конца понять смысл этой «олигархической сказки», которая, тем не менее — «трагедия абсурда». Книга умная, но понять её потаённый смысл не просто. Остаётся утешаться тем, что и Салтыков-Щедрин был ой как не прост, а уж Фёдор Михайлович со Львом Николаевичем и вовсе недосягаемы были простому обывателю.

А есть ли что попроще? Ну, чтобы не совсем уж донцово-устиновское, но всё же ближе сердцу постоянного зрителя малаховских передач «Пусть говорят!».

Роман Анны Бялко «Счастливый слон» (издательство «Октопус») из разряда современной женской прозы. Поскольку резюмировать такие книги – занятие безнадёжное, то лучше всего предоставить слово автору. «Так получилось, — пишет Анна Бялко, — что несколько последних лет я так или иначе провела, достаточно тесно соприкасаясь с самым что ни на есть средоточием московского гламура в самых разнообразных его проявлениях. Так у меня скопилось определённое количество материала: заметки и размышления, факты и домыслы, обрывки диалогов и огрызочки сценок, эпизоды и воспоминания ­— я вообще ужасная барахольщица. А поскольку я ещё и хозяйственная и не люблю, когда добро пропадает, зарытое в ящиках стола, с этим надо что-то делать». Вот и получилась у Анны книжка из жизни столичного «гламонда». А почему «Счастливый слон»? Тайна сия велика есть! Хотя, может быть, кто-то помнит шеренгу слоников на бабушкином серванте? Как же это по тем временам было «гламурно»! Но причем здесь бабушкины слоники? Да это я так, к слову…

Понятно, когда о женщинах пишет негламурная Людмила Петрушевская или гламурная Анна Бялко, но не совсем понятно, как сумел настолько психологически точно проникнуть в мир женщины Олег Рой. А между тем в московском женском романе «Амальгама счастья» (издательство «Эксмо») автор настолько вжился в образ своей героини, что впору ему повторить за стариной Флобером: «Даша – это я!».

Ещё один московский роман «Не лучший день хирурга Панкратова» (издательство «Октопус») написал Александр Корчак. Писатель он непрофессиональный, поскольку на самом деле — хирург, доктор медицинских наук и всю жизнь посвятил медицине. Впрочем, у нас, кажется, и Василий Аксёнов учился медицине. Но подался в литераторы. Александр Корчак хочет писать о врачах, как Артур Хейли. Чтобы и профессионально, и остросюжетно. Хирургам, если у них есть время читать книжки, думаю, понравится. Поскольку события, описанные в романе, основаны на реальных фактах. Значит, задет корпоративный нерв.

прогулки с клио

Мирабо, перехитривший гильотину

 

В известной молодогвардейской серии «Живая история – Повседневная жизнь человечества» авторы книг, реконструируя историю, делают это столь мастерски, что мы действительно погружаемся в те далёкие времена, будь то Древний Рим, скиты пустынников или блистательные дворцы китайской знати в эпоху Мин.

Эпоха Римской империи — один из самых блестящих периодов истории человечества. Её наследие определило ход развития европейской цивилизации на века вперед. В книге Жерома Каркопино «Повседневная жизнь Древнего Рима. Апогей империи» рассказывается о том, как жили римляне того времени, об их занятиях и семейной жизни, труде и развлечениях, о пиршествах и боях гладиаторов. Бьющая в глаза роскошь соседствовала с нищетой, высокоразвитая культура — с жестокостью и деспотизмом. Полноправный герой этой книги — Вечный город с его лабиринтом улиц, с храмами, театрами и банями, среди которых протекала жизнь многих поколений римлян.

Говорят, что могущество Рима подточило христианство, с которым безуспешно пытались бороться Нерон и другие цезари. Так или иначе, но подвижничество христиан привело к тому, что именно в Вечном городе оказался папский престол. Но была и другая жизнь христианских подвижников, протекавшая вдали от мирской суеты. О ней рассказывает книга Люсьена Реньё «Повседневная жизнь Отцов-пустынников IV века». Антоний Великий, Павел Фивейский, Макарий Египетский и Макарий Александрийский — это только самые известные имена Отцов пустыни. Что мы знаем о великих христианских подвижниках IV века, монахах-анахоретах Египетской пустыни? Что двигало этими людьми? Почему они отказывались от семьи, имущества, привычного образа жизни и уходили в необжитую пустыню? Как удалось им создать культуру, пережившую их на многие века и оказавшую громадное влияние на весь христианский мир? Ответить на эти вопросы нам поможет бенедиктинский монах отец Люсьен Реньё. Этот французский исследователь, посвятивший почти всю свою жизнь изучению духовного наследия египетских Отцов, познакомит нас с повседневной жизнью монахов-анахоретов, живших полторы тысячи лет назад. Его труд позволяет понять кое-что и в тысячелетней истории России и русского монашества, истоки которого также восходят к духовному подвигу насельников Египетской пустыни. А теперь перенесёмся из пещер пустынников в Китай времён его наивысшего духовного расцвета. Он пришёлся на эпоху правления династии Мин (1368—1644). В то время как Европу сотрясали религиозные войны, китайская цивилизация переживала апогей своего развития. В своей новой книге «Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин» ведущий российский исследователь Китая, профессор Владимир Малявин делает парадоксальные выводы: эпоха Мин стала временем подведения итогов трехтысячелетнего развития китайской цивилизации. Иными словами — началом конца. Последующие эпохи стали временем деградации культурных достижений Поднебесной. Но искать истоки этого кризиса тридцативековой традиции нужно именно в блестящей эпохе Мин.

Долгое время чуть не единственным автором жизнеописаний отцов Великой Французской революции оставался у нас Анатолий Левандовский. В том числе и в знаменитой молодогвардейской серии «ЖЗЛ». Академик Манфред написал однажды «Три портрета», один из которых посвятил Мирабо. Ещё этого человека называли чудовище Мирабо. Маркиз де Мирабо не очень жаловал королевскую власть. Потому он очень уж желал ограничения монархии. Не свержения, а подчинения короля парламенту. Но Мирабо разбудил зверя революции. Хорошо, что маркиз умер за день до взятия Бастилии. Иначе попал бы под нож гильотины. История обошлась с ним не очень ласково. Его останки убрали из Пантеона. Его место заняли останки Марата.

Автор книги «Мирабо» французский историк Рене де Кастр считает: «останься Мирабо жив, история Франции и Европы могла бы пойти другим путем».

«У нас нет оснований относиться с особой симпатией к польскому маршалу. Но как бы мы к нему ни относились, в истории Польши Пилсудский связал своё имя с событиями огромного, исключительного значения… Судьба очень легко могла уготовить создателю «боювки» виселицу. Война принесла ему славу, власть, маршальский жезл. Самое удивительное в участи Пилсудского то, что всего он добился, «поставив не на ту лошадь»: случай в истории едва ли не единственный». Это строки из очерка Марка Алданова. Возможно, единственного до последнего времени внятного очерка о польском политике, который прошёл путь от социалиста-революционера до самого ярого врага большевистской России. Имя Юзефа Пилсудского долгое время было предано у нас анафеме. Думаю, новая книга в серии «ЖЗЛ» вызовет гнев иного ортодоксального читателя, который до боли сердечной возмутился в своё время появлением в старейшей русской книжной серии жизнеописания гетмана Мазепы. Но так или иначе, книга Геннадия Матвеева «Пилсудский» в серии «ЖЗЛ» вышла. И мы имеем возможность узнать о том, какую роль польские «боевики» сыграли сначала в крушении царской России, а потом в создании в Польше главного форпоста антисоветской России. И почему маршал Ярузельский никогда не смог бы стать тем, кем стал для поляков Пилсудский?

Что же до появления персоналии Пилсудского в серии «Жизнь замечательных людей», то замечательные они потому, что оставили свой след в истории. Другое дело — со знаком минус или плюс. Здесь всё зависит от точек зрения. А они бывают прямо противоположными.

Полосу подготовил

Виктор ПРИТУЛА.