Как вас не славить, женщины России!

Хотя бы на примере моих землячек, урождённых и выросших на Тульской земле в 20-е, 30-е, в грозные 40-е годы, когда они заменили ушедших на фронт мужей и сыновей, зачастую ещё безусых, не познавших женской любви. И в первые послевоенные нелёгкие годы, да и в 50-е, 60-е, когда деревня переживала сложное время распада, расслоения на жителей оседлых, преданных селу и устремившихся в города, которые сманивали их более благоприятными условиями жизни.

Вспоминать жутковато, как приходилось в то время деревенской женщине-вдове (а таких было большинство) исполнять роль домохозяйки и колхозницы или работницы совхоза. Летом чуть свет она уже вся в работе: воды из колодца наносить, если на ночь не успела, картошки намыть себе и животине, печку затопить, корову подоить и выгнать на росу, телка напоить, поросёнку и курам корму задать, детишкам приготовить еду… Не успеешь всё как следует поделать, самой что-то «перехватить», а тут тебе «бум», «бум», «бум!» – звонок на работу… Весною – посадка, полив, прополка овощей на колхозном огороде (до своего-то рук не хватало); летом – покос на лугах, жатва в поле, молотьба, сортировка-веялка, сдача хлеба в госпоставку… А там картошка подошла, не одна неделя на уборку уходит… И так до зимы. Да и зима не баловала женщин каким-то отдыхом. Особенно тех, кто работал на фермах: животных-то надо кормить, ухаживать за ними, дворы чистить. И так с раннего утра до ночи…
Труд был зачастую, можно сказать, изнурительный, и выносить его могла только женщина. Особенно, повторюсь, в годы войны и в первые послевоенные. Недаром одной из таких тружениц родного мне Плавского района – механизатору-животноводу из деревни Крекшино А.Е. Красиковой было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Но этого звания, я бы сказал, достойны едва ли не все женщины России, проявившие в трудное для страны время поистине героическое терпение.
Такой вот героине, хоть и без высокого правительственного звания, я посвятил свою поэму «Васильевна», отрывки из которой предлагаю для прочтения потомкам славных женщин, ветеранов труда.

В двадцать лет была невестой,
в двадцать два — вдова она.
Зачеркнула чёрной вестью
жизнь начальную война.
Только радости — девчонка,
Маней дочку назвала.
Не видал отец ребёнка —
не дожил, хоть и ждала…
Трудно было в одиночку:
то с ребёнком, то в колхоз.
Но кормить себя и дочку
надо! Тут уж не до слёз.
И носила, и возила
и пахала, и косила,
и вязала, молотила —
уж и как хватало силы!
И недаром же в те годы
родились слова в народе:
«Я и лошадь, я и бык,
я и баба, и мужик…»
И вот однажды: – Люди, на собранье!
Давайте предколхоза выбирать!
Один уж стар – нет сил и нет желанья,
другому власть опасно доверять...
Гудит битком набитый дом правленья.
И брань, и крики, дым стоит столбом.
И весь колхоз – собрались две деревни,
Воейково и Локна – тут содом!
– А ну-ка, бабы, что же вы молчите?
Довольно властвовать над нами мужикам!
– Да вы не сразу, хором не кричите!
Скажите толком, кто по нраву вам?..
Давайте Дусю! Дусю Чумакову!
Бойка в работе и на слово тож.
– Не молода ли?
– Н-ничего! Обнову
правленью пусть покажет молодёжь…
Сробела Дуся: – Какой я предколхоза?
Тут надо бы кого из мужиков.
Да построжей, чтоб припугнул угрозой,
а то и штрафом, если мало слов.
– Ну ничего, сказать-то ты мастачка! –
один из мужиков ее поддел.
– Да не ломайся, что уж ты, чудачка! –
тут бабий хор на Дусю загудел.
– Голосовать давайте!!! Подсчитали –
за Дусю Чумакову большинство!
Колхоз-то бабий, бабы верх и взяли,
успех решило женское родство…
Старик Луканин, бывший председатель,
перекрестился тут же: – Слава те,
избавил бог от должности проклятой!
И протянул печать ей: – На вот те!..

Сперва, как водится, робела.
За что хвататься – не понять.
Главней одно другого дело,
упустишь – надо отвечать.
На ферме кончилося сено,
и посевная подошла.
На обсужденье дел весенних
совет правленья созвала.
– Что делать первоочерёдно?
Как скот до травки прокормить –
лошадок и коров голодных?
Где семена нам раздобыть?..
Сидели, думали правленцы –
цвет деревенских мудрецов.
– Давай заглянем в свои сенцы,
авось и сыщется сенцо, –
сказал один старик негромко.
Мол, посочувствует народ:
кто сена клок, а кто – соломки, –
глядишь, докормим общий скот.
Да также, мол, и с семенами:
кто пудик даст, а кто – мешок.
– Давай пример покажем сами
без промедленья в самый срок…
Так по копейке, иль по пуду,
иль по охапке собрала
колхозу помощь.  И семссуду –
зерно на семена взяла.
Всё позасеяли – по плану.
До травки докормили скот.
Вздохнула, затянулись раны
на сердце от таких забот.

Бурлили летние денёчки,
жар на земле и в сердце – жар.
Забывши про себя и дочку,
чуть свет – в колхоз, как на пожар.
Косу брала, как прошлым летом, –
и на покос со всеми в ряд –
на труд, поэтами воспетый,
на праздничный, как говорят…
И вот управились с покосом.
Последний стог – последний вздох.
Слетели утренние росы:
родимый хлебушек подсох!
Колосья шепчут налитые,
шуршат под жарким ветерком.
– Эй, косари, вы там живые?
А ну-ка, становись рядком!..
А ну, колхознички родные,
опять за косы, за снопы –
И пред, и с ним все рядовые,
всем уготованы труды...
И старикам, и малолетним –
для всех рабочая пора!
«Мы и косилки, молотилки,
мы и комбайны, трактора…»

Поля усыпаны снопами.
Возы натруженно скрипят.
У риги острыми верхами
скирды становятся в свой ряд.
И днём, и ночью молотилка
гудит, закладывая слух.
В амбар колхозный, как в копилку,
отвозят хлеб – и свеж, и сух.
А по ночам обозом целым –
на станцию, в «Заготзерно»:
хлеб – Родине, чтоб богатела, –
заданье строгое дано…

Однажды дали ей накачку:
ну, что же, мол, твой «Красный путь»
святую заповедь-задачку
так исполняет – как-нибудь?
И лишь по молодости только
простили ей на первый раз:
даём тебе, мол, дней вот столько –
и чтобы выполнить наказ!..
Просим мы или не просим –
нам не шлёт Она запрос:
Вот и осень! Просто осень –
Окончанье летних гроз.
Дождик льёт, а грома нету.
На окне – потоки слёз.
Ночь длиннее – меньше свету.
Север дунул – вытри нос…
Бороздит соха картошку,
рассыпая кругляши.
Собирай скорей в лукошко,
до дождей ты поспеши.
Дождик брызнул – и помеха!
Руки грязны, в теле дрожь.
Не видать тебе успеха,
если в срок не соберёшь.
Не успеешь до морозов –
тут картошке и капут.
Преду тут опять угроза –
шкуру заживо сдерут!
– Бабы, миленькие бабы! –
просит Дуся всех подряд.
– Поднажмём-ка, мы не слабы,
не слабее мы солдат!
И сама в свою плетушку
(а в плетушке два ведра!)
насыпает по верхушку –
прочь усталость и хандра!
– Ну-ка, бабы, – подбодряет, –
навались-ка всем гуртом!..
Поднатужились изрядно –
и успели к Покрову.
Можно в праздничек нарядно
приодеться – и к столу....
Тут опомниться бы Дусе,
отоспаться б ночи две.
Но ведь доченька, Маруся –
нет покоя голове!
Да и дел в колхозе хватит,
хоть и кончилась страда:
ведь зима уж в гости катит,
прозеваешь – вновь беда.
То да сё, и вот уж праздник –
праздник общий Октября.
Всем колхозом надо справить –
год работали не зря...

Не ждала Васильевна такого,
что потянут после праздника в район.
А за что? Да смех один – и слова
Доброго не стоит. Будто сон!..
Ну за что грозится преду казнью
властная районная рука?..
Было так: зарезали на праздник
лишнего колхозного хряка.
Надо же народу пообедать,
посидеть за общим за столом,
за душевной праздничной беседой –
ну как водится, о том вот и о сём.
Да нашёлся тут стукач ехидный –
постучал начальству сей же час...
Как же преду стало тут обидно:
не сама же съела порося!..
Завели на преда тут же дело,
обсудить позвали в исполком.
Да, мол, смело,
ловко же расправилась с хряком!
Этак остальное поголовье
на колхозной ферме порешишь,
подберёшься к стаду ты коровьему.
– Что же, председательша, молчишь?
Оробела Дуся не на шутку:
«Так неужто в «тюрю» угожу?»
Что ответить в тяжкую минутку?
Разрыдаться? «Нет уж, погожу...»
Вырвалось само собой невинно:
– Не себе ж я... праздник ведь такой!
– Ну и что? Выходит, что скотину
резать на застолье, на пропой?!
Ловко же распорядилась, ловко!
Как вас председателем держать?

Ведь в стране такая обстановка –
поголовье надо умножать!
Тут и там – военная разруха,
на колхозных фермах – пустота.
А у вас – застолье… В зале – глухо,
Тишина такая – немота...
– За такое надо бы к ответу, –
Сам предрика тут заговорил. –
– Сколько, сколько минуло уж лет вам?
Двадцать шесть? В расцвете самых сил…
Жаль, конечно, вышло так прескверно:
за хряка придётся отвечать.
Купите на рынке – и на ферму.
Поголовье впредь не сокращать!
Как, товарищи? – обвёл своих предрика. –
Можно ли доверить ей колхоз?
Снова в зале тихо так, претихо –
Не решаются ответить на вопрос.
– За такое надо бы построже! –
обвинитель тут заговорил. –
Но поскольку всех она моложе...
и солдатка... я б её простил.
Не совсем, конечно, воздержался б
От преданья по закону, по статье...
Ну а с должностью придётся ей расстаться
по такой нелепой простоте...
Так и порешили в исполкоме,
отчего у Дуси отлегло.
Будто осветило её солнце:
так свободно сделалось, легко!..
Так вот и случилось. Отстранило районное начальство Евдокию Васильевну Самоделову (в девичестве Чумакову) от должности председателя колхоза, что обошлось по тому суровому времени благополучным концом (могли бы упрятать за решётку). Но «ушиб» для неё был всё же ощутимым: пришлось сдать на ферму вместо хряка, которого не оказалось на базаре в райцентре, свою последнюю свинью и прикупить к ней другую, чтобы восполнить стоимость съеденного на празднике. Две свиньи обошлись потерпевшей дороже него, но тут Евдокия Васильевна не пожалела: лишь бы отвязались. И с радостью вернулась в рядовые колхозницы…
Позади переживанья,
все волненья и тревоги.
Всё – как было, всё – как раньше:
руки целы, целы ноги.
Что положено «нарядом»,
то и делает она.
Под мешками, если надо,
гнётся крепкая спина.
То лошадку запрягает
в ближний, в дальний ли обоз.
То копну на стог кидает,
коль в лугах идёт покос.
То и то, и то и это –
чем живёт родной колхоз.
И зимой она, и летом
тянет свой привычный воз..
А тут пошло массовое укрупнение мелких колхозов – по два, по три в один.
Когда колхозы укрупняли,
то кончился и «Красный путь» –
соседнему его отдали.
Мол, хватит жить вам как-нибудь,
теперь мы заживём иначе –
объединённо заживём!
Решим по-крупному задачи,
комбайны, тракторы возьмём...
Да, взяли техники немало,
а вот забыли... про людей.
Всё меньше работящих стало,
народу стало всё трудней.
Уж некому ходить за плугом,
надежда вся на трактора.
И потянулись друг за другом
на производство, в города…
Где были людные деревни –
там пустыри, один бурьян,
Там одичалые деревья
и – стон земли, как после ран…
Тогда-то Дусю и приметил
вдовец соседнего села.
Был Фёдор Королёв приветлив –
с таким судьба её свела.
Свой дом в Воейкове забросив,
она к нему перебралась.
А переехав в ту же осень,
в совхоз работать подалась.
Село большое Селезнёво –
и тут же фермы, хлебный ток…
Ну, Евдокия Королёва,
жить продолжай, живи в свой срок!..
И продолжила её достойно. Хотя до девяноста, как мечтала, недотянула, порадоваться жизни всех своих потомков не успела. Но продолжают за неё жить и радоваться дочь Мария Ивановна Суряхина со своими потомками, в прошлом железнодорожница станции Горбачёво, что по соседству с селом Селезнёво. Две дочери Марии, одна из которых работает медсестрой в здешнем посёлке, также воспитаны в труде и заботах о своих детях, радуются жизни и свято хранят память о бабушке Васильевне…
Таких тружениц-ветеранов, как героиня моей поэмы, в районе сотни и тысячи… И районная администрация не забывает их заслуги перед обществом, перед Родиной большой и малой. Здесь вошло в традицию поздравлять ветеранов с их юбилеем, а к 90-летним долгожителям лично приезжают с подарками, с поздравлениями, в том числе от Президента России В.В. Путина, глава администрации района А.В. Бородин или его заместители М.И. Боброва, Р.А. Рахимов, сотрудники Управления социальной защиты населения.
В традиции работы районной администрации отмечать также семейные юбилеи, поздравлять юбиляров с золотой, изумрудной, бриллиантовой свадьбой. К примеру, в том же посёлке Горбачёво такие «свадьбы» торжественно отметили в Доме культуры: нарядно было украшено фойе, празднично накрыты столы с угощеньем для виновников торжества. Юбилярам вручили благодарственные письма и адреса с поздравлениями от губернатора области В.С. Груздева и главы администрации района А.В. Бородина, а также цветы и подарки. Награды за победу в конкурсе «Папа, мама, я – спортивная семья» получили в тот же день молодые семьи Веневых и Перовых, и совместили это награждение со «свадьбами» ветеранов не случайно, а в пример молодым: пусть учатся жить у старших… В честь юбиляров был также организован небольшой концерт в музыкальном сопровождении преподавателя местной школы В.Н. Захарова.
Остаётся только пожелать руководству Плавского и других районов Тульской области (и не только Тульской) продолжения подобных традиций поощрения ветеранов труда и семейной жизни. В особенности женщин-долгожителей, подающих достойный пример тем мужчинам, которые сами сокращают свою жизнь известными напитками, не доживая иной раз до пенсии.
Так берите, мужчины, пример в труде и в жизни с наших славных женщин!

Алексей КОРНЕЕВ