Игорь Масленников: «Всегда занимайтесь тем, что вам дарит судьба!»

В петербургском издательстве «Амфора» вышла книга классика отечественного кинематографа Игоря Фёдоровича Масленникова «Бейкер-стрит на Петроградской». В ней известный кинорежиссёр рассказывает о том, как создавались те или иные киноленты, как работалось над ними с актёрами, какие коллизии сопровождали тот или иной фильм. Наши читатели, безусловно, помнят такие фильмы Игоря Масленникова, как «Личная жизнь Кузяева Валентина», «Гонщики», «Сентиментальный роман», «Ярославна – королева Франции», «Что сказал покойник». Но безусловными и главными режиссёрскими удачами этого мастера являются цикл фильмов о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне и не менее знаменитая «Зимняя вишня». Во время презентации новой книги обозреватель «Слова» Виктор Притула задал Игорю Масленникову ряд вопросов.

— Игорь Фёдорович, что побудило Вас написать эту книгу, которая, уверен, будет встречена с огромным читательским интересом. Вы — известный режиссёр и сценарист. Писать Вы умеете лихо, но почему книгу, в которой Вы рассказываете о времени и о себе, решили назвать «Бейкер-стрит на Петроградской»?

— Это моя первая и пока единственная книга. В ней я делюсь опытом своей кинематографической практики. Это не мемуары, скорее, попытка осмыслить то, что я делал в кино, и, возможно, книга окажется полезной для кого-то. Но мне понравилось заниматься этим делом, и, может быть, я ещё чего-нибудь напишу. А почему так назвал свою книгу? Потому, что у нас своя Бейкер-стрит была на «Ленфильме», так что всего лишь называю точный адрес.

— А что подтолкнуло Вас к экранизациям знаменитых историй Конан Дойла? Задача ведь не из лёгких. Слишком много кинематографистов обращались к образу легендарного сыщика, и здесь требовалось сказать что-то своё, что-то особенное, чего не было у других.

— Основная мысль моей книги заключается в том, что я всю жизнь плыву по течению, я всегда занимаюсь как бы случайными делами, другое дело, что я всегда выбираю то, что мне больше нравится, но никогда ничего заранее не планирую. В том числе никогда в жизни не собирался делать фильмы по Конан Дойлу. Просто как-то раз двое наших замечательных сценаристов — Дунский и Фрид пришли к нам в творческое объединение телевизионных фильмов и принесли сценарий, который, кстати, никто им не заказывал. Это была их личная инициатива – экранизировать два ранних рассказа Конан Дойла «Этюд в багровых тонах» и «Пёстрая лента». Мне сценарий сразу же понравился. Прежде всего потому, что он назывался не просто «Шерлок Холмс» или «Приключения Шерлока Холмса», как это было у многих, а впервые возник дуэт «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Вот в этом и был скрыт весь фокус авторов сценария. Впервые во всемирной холмсиане было обращено внимание на персонаж, который называется Уотсон. Возможно, под этой фигурой рассказчика историй о Шерлоке Холмсе Артур Конан Дойл подразумевал своё «второе я», а потому и поскупился на краски для описания доктора Уотсона. Конан Дойл ведь тоже был военным врачом. А под пером Дунского и Фрида эта бесцветная, лишённая характера фигура ожила. И неожиданно Уотсон предстал живым и забавным рядом с сухим педантом Холмсом. И поскольку сценаристы сделали его конкретным и органичным, они назвали этого героя Ватсоном. С тех пор Ватсон стал «нашим человеком».

— Кто из героев Вам был ближе в течение всего этого долгого и счастливого времени — Шерлок Холмс или Ватсон?

— Конечно, Ватсон. Потому что он живой. Холмс — он более статичен, с ним ничего не происходит, он не меняется, он всегда одинаковый. А тут драматургия. Ведь всякая драматургия подразумевает, как с человеком что-то происходит, как он меняется, превращается в кого-то другого. В этом смысле работа с Виталием Соломиным была замечательной для меня. Я получал от неё удовольствие. Когда в актёрском отделе «Ленфильма» я обнаружил фотопробу Виталия Соломина, с наклеенными армейскими английскими усами, то был поражён. С этой фотографии на меня смотрел вылитый Конан Дойл в молодости. Правда, чтобы утвердить на эту роль Соломина пришлось потратить немало сил. Мне говорили: «Какой это Ватсон?! У него же русская курносая физиономия!». Но я настоял на своём так же, как и в случае с утверждением на роль главного героя Василия Ливанова. Его тоже поначалу не хотели утверждать.Но я с самого начала знал, что Холмса должен играть Василий Ливанов, и никто другой. Мне пытались предложить Александра Кайдановского, но мне нужен был Холмс, не совпадающий с первоисточником. Мне нужен был Ливанов. Сейчас уже никто даже в самой Англии не сомневается в том, что этот дуэт занимает ведущую строку во всемирной холмсиане. Кстати, непросто было отстоять и исполнителей других ролей. Большой проблемой была и миссис Хадсон. Где взять смешную пожилую англичанку? Была только одна – Рина Зелёная. Её тоже не утверждали. «Не доживёт, ничего не помнит», — говорили в один голос в актёрском отделе. Однако ж Рина Зелёная снялась во всех наших фильмах о Холмсе. У неё была цепкая память и тончайшее чувство юмора.

«Рина Васильевна, — говорил я ей, — можно я буду называть вас Екатериной Васильевной?». На что она отвечала: «Уж лучше зовите Руиной Васильевной». В другой раз говорю ей: «У вас получается интересная роль, давайте расширим её». А она в ответ: «Ни в коем случае! Я ещё никогда не играла мебель. Мне это нравится».

Я уже не говорю о Бориславе Брондукове, которого предложил на роль инспектора Лестрейда. «Федул из «Афони» и Скотленд-Ярд? Никогда!» — пытались меня разубедить коллеги. Но я настоял на своём! И все они вошли в историю.

— Игорь Фёдорович, когда к Вам в руки попадает сценарий, литературный материал по которому вы потом будете работать, Вы, наверное, уже представляете себе тот или иной типаж, того или иного актёра, которого бы хотели видеть в той или иной роли? Я не думаю, что всё начинается со случайных проб.

— Нет, всё дело в том, что вообще самый главный этап режиссёрской работы над фильмом — это как раз кастинг. Пока не собран ансамбль, в котором я уверен как режиссёр, я не приступаю к работе, потому что никаких случайностей здесь не должно быть. Это не театральный спектакль, в котором можно заменить кого-то. Это должно быть безусловное попадание. Поэтому я на это дело трачу очень много времени. И это главное! Если удачно собран ансамбль, то дальше у меня на душе спокойно. Дальше всё проще становится. А я всё-таки подбираю актёров, которые ещё в ансамбль и встраиваются, чтобы это не было случайностью.

— Своих актёров Вы ищете в театрах?

— В основном да. Вообще актёр должен жить в театре. Именно там он получает подзарядку, репетиции, тренинг.

— Ваше первое знакомство с Виталием Соломиным произошло на съемках «Шерлока Холмса и доктора Ватсона»? «Зимняя вишня», насколько я помню, была потом?

— «Зимняя вишня» была в середине…Между пятью фильмами о Холмсе я сделал ещё «Пиковую даму», где он тоже был занят, и «Зимнюю вишню».

— Игорь Фёдорович, где-то я прочёл, что на первых пробах «Зимней вишни» на роли главных героев были утверждены Наталья Андрейченко и Сергей Шакуров.

— На главную роль Ольги я пробовал разных актрис: Андрейченко, Сафонову, Догилеву. На худсовете меня убедили, что лучше других подходит Наталья Андрейченко. В пару к ней утвердили Сергея Шакурова. Но потом у Андрейченко во время съёмок фильма «Пётр Первый», который снимал Ларри Шиллер, как мне доверительно сообщили, начался роман с Максимилианом Шеллом, и ей стало не до «Зимней вишни». Срочно была вызвана вторая кандидатура, показанная худсовету, – Елена Сафонова. В то время она только начинала сниматься в кино, её ещё никто не знал. Но я в неё поверил. И тут новый сюрприз. Сергей Шакуров странно отнёсся к своей новой партнёрше по фильму. «Не мой человек!» — отказался он наотрез. Пришлось срочно искать мою палочку-выручалочку – Виталия Соломина, моего очаровательного «доктора Ватсона». Как и подобает «доктору», он выполнил функцию «неотложки». От Шакурова в фильме остались только ноги в сцене рыбалки. Туловище уже принадлежало Соломину.

— Скажите, а какая работа Вам ближе – цикл фильмов о Холмсе и Ватсоне или «Зимняя вишня»?

— О детях не говорят: это любимое, а это не любимое. Мной снято больше тридцати фильмов, поэтому я не стал бы говорить, что какой-то фильм для меня главный, а другие так себе. Знаете, это совсем разные вещи. Я не могу сказать, что мне ближе. Всё было давно. Я после этого сделал довольно большое количество других картин, которые мне тоже нравятся. А там были свои проблемы, свои плюсы и минусы…

— Но «Зимняя вишня» создавалась как некое отражение нашего времени. Начинался сериал в советские времена, а потом герои попадают в бурные постперестроечные волны…

— Да, вы правы. И здесь я снова вернусь к работе Виталия Соломина. Он сыграл решающую роль в «Зимней вишне». Ему нужно было сыграть мужскую несостоятельность. Это было актуально в брежневское застойное время. В одном из интервью Виталий даже говорил о своём герое, что он нежизнеспособен. Он не умеет толкаться локтями, пробивая себе дорогу… Ему мама нужна. И его любовница Ольга — для него, как мама. Фильм «Зимняя вишня» — это мои счёты к нашему мужскому населению периода брежневского застоя. Ко всем этим младшим научным сотрудникам, ничего не делавшим, курившим в коридорах всевозможных НИИ, получавшим пайки-заказы в полиэтиленовых пакетах. Это масса, либо такая безвольная, бесхарактерная, ленивая, какой мы её показали с Соломиным в «Зимней вишне». Либо – уже в нынешние времена – жадная, склонная к насилию и криминалу.

А страну тянули женщины. Фильм был снят в «сослагательном наклонении», и женская аудитория родной страны оценила нашу откровенность. Одинокие женщины поставили рекорд зрительской активности – 80 миллионов посещений в первый год проката. Между прочим половина женщин Советского Союза были в то время незамужними, и половина этих незамужних женщин были матерями-одиночками. Так что это — фильм о мужчине и женщине во временной протяженности, растянутой на десять лет работы над тремя частями сериала. Если «Холмс и Ватсон» — цикл самостоятельных кинолент, то «Вишня» — безусловно сериал, который мы сделали со сценаристом Владимиром Валуцким.

— Параллельно с работой над этой книгой Вы продолжали снимать кино?

— Последняя картина по сценарию Азерникова, называется она «Ночные посетители». В главной роли снялась Елена Яковлева, по-моему, у неё получилась очень интересная работа.

— А что за история лежит в основе фильма «Ночные посетители»?

— Там показана обратная сторона жизни театральных людей. История одной знаменитой актрисы, которая оказывается в силу жизненных обстоятельств в больнице. Она решила, что на этом её жизнь закончилась, и поэтому она весьма своенравно ведёт себя со всеми своими мужьями, любовниками, начальниками и т.д. Это такой монофильм. Героиня переходит из кадра в кадр, и мне кажется, Яковлева сыграла всё мастерски.

— Ваша книга заканчивается на тревожной ноте. Вы пишете: «Удел художественного кино – умирать на телеканалах по ночам. Его смотрят лишь страдающие бессонницей пенсионеры, пьяные гуляки да отвязные киноманы». Неужели всё так безнадёжно?

— Кино — это ещё более страшный вирус, чем просто режиссура. Назад дороги нет. Когда мы просмотрели за те два с половиной года, что учились, 400 лучших картин мира, когда мы общались с лучшими режиссерами, то тут я и оказался в плену. Я не изменил себе в том смысле, что никогда не строю никаких планов, у меня не было никогда никакой цели. Я это говорю не для того, чтобы хвалиться или показаться каким-то чудаком, я рекомендую так жить. Я рекомендую принимать как дар всё, что предлагает судьба. Другое дело, что человек должен как-то отбирать, должна существовать какая-то селекция. Не надо заниматься тем, чем не хочется. Всегда занимайтесь тем, что вам дарит судьба. И тогда вы обязательно увидите свет в конце тоннеля.

— От имени читателей газеты «Слово» желаем Вам крепкого здоровья и дальнейших творческих успехов!

— Спасибо!