Госкорпорации под ударом: быть или не быть?

В последнее время государственные корпорации стали мишенью либералов, организовавших против них что-то вроде крестового похода. С их подачи сначала президент Медведев поручил прокуратуре провести проверку деятельности этих корпораций с явным намерением найти у них недостатки, а затем в Послании о положении страны назвал эту форму экономической организации бесперспективной, призвав закрыть некоторые из них, а другие превратить в акционерные компании, приватизировать. Своё мнение он мотивировал тем, что госкомпании неэффективны, непрозрачны, страдают бюрократизмом.

  Однако у премьера Путина другая точка зрения. Если в своём выступлении на съезде партии «Единая Россия» он ушёл от дискуссии и высказался о госкорпорациях весьма осторожно, сказав лишь, что их надо лучше контролировать, повышать эффективность, совершенствовать управление, то в программе «Разговор с Путиным» на прямой вопрос «Госкорпорации – это хорошо или плохо?» ответил кратко, но четко: «Госкорпорации – это и не плохо, и не хорошо. Это необходимо». Возникла неувязка во мнениях правящего дуумвирата по одному из ключевых вопросов стратегии развития экономики и общества – о роли государства и государственного сектора.
  В связи с этим полезно напомнить, как в современной России складывался госсектор и как шло размежевание между ним и частным сектором. Из этого краткого описания читатель увидит, что выбор формы собственности и управления зависел не столько от идеологических суждений, сколько от конкретных обстоятельств развития экономики в каждый данный период времени.
 

  Либералы утверждают, что госкорпорации у нас возникли только в последние годы президентства Путина и являются попыткой переделить контроль над промышленностью в пользу «силовиков» в ущерб рыночной экономике и частному сектору. Между тем госкорпорации — это вовсе не изобретение Путина или Сечина. Они впервые появились в начале 90-х годов ещё при Ельцине. Первой из них был всем известный «Газпром», а также электроэнергетическая монополия «Единая энергетическая система». Обе были организованы как общероссийские акционерные общества и носили приставку РАО. Позже в таком же формате была организована ещё одна естественная монополия – «РАО Российские железные дороги».
  Создание первых госкорпораций сопровождалось политическими баталиями на высшем уровне. В 1992 году правительство Гайдара выдвинуло план разделения «Газпрома» на несколько частей, имея в виду их последующую приватизацию. Этому воспротивился тогдашний глава концерна Черномырдин, считавший раздробление единого производственного и сбытового комплекса гибелью для отрасли. Ему удалось уговорить президента Ельцина, который не только похоронил план Гайдара, но и назначил Черномырдина сначала министром топлива и энергетики, а затем и премьер-министром.
  Для Ельцина главным аргументом в пользу сохранения газовой монополии было то, что в случае её ликвидации страна потеряет при экспорте газа значительные валютные доходы. Аргумент был справедливым. В последующем Запад при поддержке наших либералов не раз пытался, правда, безуспешно отменить газовую монополию.
  Последняя такая попытка была сделана в начале президентства Путина, но он решительно пресёк её. Он назначил тогда же новым главой правления концерна Алексея Миллера, который оказался не только хорошим администратором, но и способным бизнес-менеджером. При нём «Газпром» значительно вырос как крупнейшая энергетическая компания мирового масштаба, стал котировать свои акции на лондонской фондовой бирже. При сохранении контрольного пакета в руках государства миноритарными акционерами стали многие иностранные инвесторы. Значительно повысилась рыночная капитализация концерна.
  В конце 90-х годов, ещё во времена Ельцина, был период, когда руководство компании занялось сомнительными операциями, представлявшими угрозу для её существования. С приходом Миллера с этим было покончено. В последние годы «Газпром» работает вполне эффективно и может служить примером для других российских компаний.
  Намного менее благополучна судьба другого госконцерна – РАО «ЕЭС». После того как к его руководству в конце 90-х годов пришёл Анатолий Чубайс, он взял курс на приватизацию и раздробление. На это ушло почти 10 лет. В течение этого времени практически не строились новые электростанции, а в отрасли то и дело происходили крупные аварии. Чубайс уверял, что только после приватизации электрогенерирующих предприятий в отрасль придёт иностранный капитал с передовой технологией. Иностранный капитал не пришёл, а отечественные новые владельцы, увлёкшись погоней за краткосрочной прибылью, ослабили и без того недостаточный технический контроль за состоянием электростанций. Одним из результатов стала страшная катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС.
  Как видно, эффективность зависит не столько от формы корпорации, сколько от квалификации менеджеров и качества управления. Как известно, до электростанций Чубайс руководил финансами, после чего случился дефолт 1998 года. Сейчас его кинули на нанотехнологии. Что теперь будет? Поистине беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник, а пироги печь сапожник. А с чиновниками на все руки вроде Чубайса любая форма собственности окажется провальной.
  По-иному сложилась судьба железнодорожного транспорта. В конце 90-х годов Министерство путей сообщения было преобразовано в РАО «Российские железные дороги». Имелось в виду в дальнейшем его приватизировать и разделить на десяток с лишним самостоятельных частных компаний. Но этого не случилось. Возобладало опасение, что разрушение единства может способствовать региональному сепаратизму. Да и частный капитал не торопился инвестировать в эту сравнительно низко рентабельную отрасль. В результате железные дороги сохранились как госкорпорация, работая при этом вполне эффективно за счёт грузовых перевозок. Пассажирское же сообщение убыточно почти во всём мире и, как правило, субсидируется государством.
  Хотя в большинстве случаев приватизация в России первоначально проводилась на базе отдельных предприятий, для нефтяной и никелевой промышленности было сделано исключение. Здесь сначала были созданы государственные акционерные общества – «Юкос», «Лукойл», «Сургутнефтегаз», «Сибнефть», «Роснефть», «Норникель» и другие. Тогдашний зампремьера Чубайс вкупе с будущим олигархом Потаниным придумали хитроумную схему приватизации, при которой госконцерны доставались частному капиталу почти бесплатно. Сначала под предлогом пополнения дефицитного бюджета государство взяло у избранной группы банков кредиты под залог госкомпаний, но затем, сославшись на свою неплатёжеспособность, распродало эти компании тем же банкирам на залоговых аукционах по заниженным ценам. Через несколько лет компании стоили на рынке в несколько раз дороже, а их владельцы превратились в миллиардеров, собственников крупных финансово-промышленных групп. Так госкомпании стали промежуточным средством создания олигархического ядра российской экономики.
  Из госкомпаний только самая маленькая — «Роснефть» — осталась неприватизированной. Попытки её купить делали Ходорковский и Березовский, но в конечном счёте они сочли сделку невыгодной для себя и от неё отказались. «Роснефть» так и осталась в руках государства.
  В 1998 году тогдашний премьер Примаков назначил главой компании Сергея Богданчикова, который до того прошёл большой путь на инженерных и управленческих должностях в нефтяной промышленности Сахалина. Этот выбор оказался весьма удачным. Богданчиков стал успешным менеджером рыночного типа. При нём за считаные годы нефтедобыча выросла в несколько раз, были освоены новые месторождения, реконструированы нефтеперерабатывающие мощности. Из убыточной компания стала одной из самых рентабельных в отрасли. Было продемонстрировано, что и при государственном менеджере корпорация может процветать.
  Новая страница в её истории открылась с приобретением активов доведённого до банкротства «Юкоса», жемчужины бывшей бизнес-империи Ходорковского. Глава сравнительно небольшой компании «Роснефть» успешно справился с управлением намного более крупного и сложного комплекса.
  Характерная деталь: компания осуществила первичное размещение своих акций на лондонском фондовом рынке, а во главе её финансов был поставлен специалист из Англии. Когда Игорь Шувалов, тогда советник президента, публично предсказал неминуемую приватизацию «Роснефти», её финансовый директор-англичанин сразу же отвёл эту идею. Дела компании и с государством в качестве главного собственника шли достаточно успешно.
  Ещё один эпизод в развитии государственных корпораций заслуживает внимания. В 2006 году миллиардер Роман Абрамович продал свою «Сибнефть» государственному «Газпрому» за 13 миллиардов долларов. Так ещё одна частная нефтяная компания, причём весьма прибыльная, встала под крыло государства под именем «Роснефтегаз».

  Если расширение государственного сектора в нефтяной промышленности возникло из-за стремления государства увеличить свою долю в непосредственном присвоении природной и экспортной ренты, то образование новых, т.н. поздних путинских госкорпораций, диктовалось совершенно другими соображениями. Во второй части своего президентства Владимир Путин, констатируя достигнутый быстрый рост валового продукта, стал с тревогой отмечать резкое отставание обрабатывающей промышленности. Отставали по темпам и объёмам производства сравнительно с советским периодом практически все отрасли, ориентированные на внутренний рынок. Надо было срочно корректировать экономическую политику.
  Для начала президент созвал ведущих бизнесменов страны, т.н. олигархов, и призвал их увеличить свои инвестиции в обрабатывающую индустрию. Олигархи встретили эти призывы прохладно. Низкие нормы рентабельности во внутренних отраслях энтузиазма у них не вызывали, вкладывать туда капиталы казалось делом рискованным.
  Путин ответил провозглашением перехода к промышленной политике, т.е. активному вмешательству государства в развитие отраслей обрабатывающей промышленности. Это предполагало не только систему специальных стимулов для частных компаний, но и координацию отраслевого планирования в масштабах всей экономики. Предполагалось также, что на важнейших направлениях будут созданы государственные корпорации с участием частного капитала.
  Ещё раньше правительство приступило к формированию таких корпораций в двух отраслях оборонно-промышленного комплекса – самолётостроения и судостроения. До того предприятия этих отраслей существовали как самостоятельные акционерные общества или унитарные единицы в прямом подчинении государства. Приватизация коснулась лишь считаных предприятий в обеих отраслях, большой заинтересованности здесь частный капитал не проявлял. В это время военные расходы были невелики, предприятия выживали главным образом за счёт экспортных заказов Китая, Индии и ряда других стран.
  В особо тяжёлом положении находились заводы, выпускавшие пассажирские самолёты и гражданские суда. Отечественные авиалинии резко сократили заказы на российские самолёты, старый советский парк машин почти не обновлялся. Компании ограничивались покупкой подержанных американских и европейских лайнеров. На полную разработку новых моделей и внедрение их в серийное производство средств не хватало.
  Идея объединения в государственные отраслевые корпорации возникла как способ сложения ресурсов, распылённых по многим изолированным конструкторским бюро и заводам. Такое объединение капиталов, кадров, производственных мощностей должно было дать толчок к возрождению когда-то передовой, а теперь катастрофически отставшей отрасли.
  Обе корпорации создавались также как объединения разных акционерных обществ. По ходу дела унитарным предприятиям придавалась акционерная форма, и их вновь рассчитанный уставной капитал присоединялся к капиталам уже существующих акционерных компаний. Объединённые корпорации не были исключительно государственными, в них вошли и частные компании. Так, в ОАК – Объединённую авиастроительную корпорацию — вошла частная компания «Иркут» — приватизированный в своё время иркутский авиационный завод, а его руководитель и главный собственник Алексей Фёдоров был назначен председателем правления ОАК. Этот весьма успешный предприниматель никак не относится к категории государственных бюрократов. Предполагалось, что в начале доля государственного капитала в ОАК должна была составлять 75 процентов, частного — 25 процентов, но что в дальнейшем доля частного увеличится до 50 процентов.
  Корпорация разделена на две части – военные самолёты и гражданские. Поставлена задача значительно увеличить выпуск пассажирских лайнеров, доведя долю их экспорта до 10—15 процентов мирового рынка. Сейчас завершается работа над пуском в серийное производства нового самолёта регионального радиуса СУПЕРДЖЕТ-100. Продолжается разработка новых лайнеров дальнего радиуса. Выполнение поставленных задач займёт значительную часть будущего десятилетия.
  Судостроительная корпорация строится на таких же началах с той разницей, что её предприятия сгруппированы в три холдинга в зависимости от территориальной принадлежности: Северо-западный холдинг, Черноморский и Тихоокеанский. Работа объединённых корпораций ещё только началась, об итогах говорить рано. Но и теперь ясно, что без них и при безразличии частного капитала эти отрасли не имели перспектив.
  Несколько позже, в конце 2007 года, возникла ещё одна госкорпорация – «Ростехнология». Первоначально она выросла из «Рособоронэкспорта», черпая средства из значительных накоплений от экспортных военных контрактов. Корпорация начала с покупки контрольных пакетов успешной частной компании «Ависма», производителя титановых изделий, затем «вкупилась» в «Автоваз». Далее последовало присоединение предприятий производственного машиностроения. Это была одна из наиболее отстающих отраслей, которую частный капитал, как правило, тщательно избегал. Корпорацию возглавил бывший руководитель «Рособоронэкспорта» Сергей Чемизов, формально чиновник, но с предпринимательской жилкой. Об итогах его работы судить преждевременно, тем более что предприятия корпорации попали в жестокий экономический кризис. До сих пор все усилия вывести из кризиса «Автоваз» не давали результата. Новая попытка связана с подключением французской компании «Рено». Чемизов смело идёт на предоставление «Рено» блокирующей доли в акционерном капитале волжского завода, рассчитывая на серьёзную помощь зарубежного партнёра и не опасаясь попасть к нему в подчинение. Этим манёврам никак не мешает государственная по преимуществу форма корпорации, которая действует в соответствии с обычными рыночными правилами.
  Главной задачей корпорации всё же остаётся разработка и внедрение новых технологий в производство. В этом смысл концентрации под её началом большой группы машиностроительных предприятий. От успеха в выполнении этой задачи будет оцениваться степень эффективности корпорации в целом. Пока прогресс в этом деле невелик, что даёт повод для критики. Но «Ростехнология» работает всего два года, и большая часть этого времени приходится на кризис, когда упали инвестиции и спрос на машины и оборудование не только в России, но и во всём мире. С переходом к очередному подъёму ситуация должна измениться к лучшему.
  Новыми технологиями занимается и госкорпорация «Роснано», которую возглавляет нелучшая фигура – Анатолий Чубайс. Помимо провалов на прежних местах работы его отличает поразительное неверие в успех отечественных разработок. Недавно на комиссии по инновациям при президенте он заявил, что лучшим способом модернизации считает покупку новых технологий за рубежом вместе с фирмой, которая ими обладает. На это президент иронически заметил: «Пока это у нас не очень получается», по-видимому, вспомнив неудачные попытки купить доли металлургической «Айселор» и автомобильной «Опель». Как только покупка передовой зарубежной фирмы становится реальностью, в дело вмешиваются США и срывают сделку. Чубайсу ли об этом не знать? С такими настроениями «Роснано» далеко не продвинется.
  Упомянем также другие госкорпорации, например «Росатом» или «Росавтодор», для существования которых имеется тоже очевидный экономический смысл.
 

  Распространено мнение, будто развитие госкорпораций это результат передела собственности, осуществлённого т.н. силовиками за счёт частного сектора. Предпринятый выше исторический экскурс показывает ошибочность такого утверждения. В самом деле, госкорпорации создавались уже в начале капиталистического периода, когда фракции силовиков и в помине не было. Госкорпорации неизменно возникали на базе государственных предприятий, поглощение ими частных компаний было скорее исключением, чем правилом. В большинстве случаев частные компании входили в их состав вполне добровольно. Пример насилия известен только один – ликвидация империи Ходорковского.
  Общее правило тут совсем другое. Госкорпорации заполняют вакуумы в экономике, оставленные частным капиталом по причине нежелания или неспособности удовлетворить ту или иную общественную потребность. Если бы наши олигархи занялись авиастроением или судостроением, не было бы нужды в создании двух объединённых корпораций. То же относится и к другим «пустотам» – в машиностроении, автомобилестроении, дорожном строительстве, развитии инфраструктуры, не говоря уже о нанотехнологиях.
  Сегодня в связи с курсом на инновационное развитие возникает проблема бесперспективности частных олигархических форм. Они показали способность к экстенсивному расширению, поглощению других предприятий своей отрасли, т.е. стремление к монополизации. Но они не выказали ни способности, ни интереса к созданию новых технологий и новых видов продукции, ни даже потребности в обновлении собственного производственного аппарата. Олигархов интересует не долговременный рост и постоянное обновление, а кратковременная прибыль. С такими установками курс на инновации не может быть успешным. Монополия гарантирует максимальную прибыль без особых усилий по модернизации производства, без инвестиций в технический прогресс. Монополия порождает технический застой. Поэтому стратегия модернизации должна обязательно включать коренную перестройку олигархической структуры экономики, сведение к минимуму монополистической практики, всяческое поощрение конкуренции, стимулирование технического прогресса.
  В отличие от частной олигархии форма государственной корпорации не содержит в себе стремления к максимальной прибыли. Она не идеальна, т.к. может быть подвержена влиянию государственной бюрократии. Чрезмерную роль в ней играет субъективный фактор, личные качества руководящего управленческого звена. Но при всех недостатках она изначально не является тормозом для технического прогресса. В сочетании с другими конкурентными формами, например акционерной, она отнюдь не бесперспективна. Напротив, пока олигархическая структура экономики не преодолена, госкорпорации просто необходимы как одно из важнейших орудий модернизации.