Чем опасно миротворчество для Донбасса

На фоне недавних событий с провокацией кораблей украинских ВМФ, вошедших в территориальные воды России близ Керченского моста, повысилась интенсивность применения оружия на границах Луганской и Донецкой народных республик на Юго-Востоке Украины. В течение последних дней фиксируется увеличение количества обстрелов со стороны вооружённых формирований Украины, в том числе с применением тяжёлого вооружения. ВСУ усиливают группировку войск, стягивают технику вдоль всей линии соприкосновения.

В этих условиях особенно остро встаёт вопрос о развертывании миротворческих сил ООН на Юго-Востоке Украины. Собеседник «Слова» — бывший миротворец, начальник службы безопасности миссии ООН, участник войны в Афганистане, боевых действий на Балканах, в Приднестровье и странах Западной Африки, полковник запаса Владимир Алексеевич АЗАРОВ.
– Владимир Алексеевич, что Вы могли бы сказать по вопросу о миротворчестве на Украине?
– Давайте вспомним недавнее прошлое. 18 февраля 2015 года президент Украины Пётр Порошенко подписал указ о введении в действие решения Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) об обращении к ООН и ЕС с целью развертывания на Украине международной операции по поддержанию мира и безопасности.
В начале сентября прошлого года Президент РФ Владимир Путин заявил, что наличие миротворцев ООН на Донбассе пошло бы на пользу разрешению конфликта на Юго-Востоке Украины, и поручил российскому МИДу внести соответствующий проект резолюции на рассмотрение СБ ООН. Но, по словам Путина, речь может идти «только о функции обеспечения безопасности сотрудников ОБСЕ». «Второе — эти силы должны находиться в этой связи на линии разграничения и ни на каких других территориях. Третье — решение этого вопроса должно состояться не иначе как после разведения сторон и отвода тяжелой техники, и это не может быть решено без прямого контакта с представителями самопровозглашенных республик ДНР и ЛНР».
Порошенко, наверняка не без подсказки из Вашингтона, буквально ухватился за эту идею, но в своей интерпретации. И это может сбить с толку простого обывателя. Действительно, что может быть лучше миротворцев? В настоящее время система ООН остаётся единственным универсальным форумом, обеспеченным уникальной законностью, несущей груз международной системы коллективной безопасности и главного элемента современной многосторонней дипломатии.
– Так чем же может быть опасно миротворчество для Донбасса?
– Истинная сущность миротворческих операций скрывается в деталях. Именно поэтому наш президент так чётко обозначил условия работы этой миссии. Главным здесь является желание всех сторон, принимающих участие в конфликте. Лишь при наличии такого желания в ООН решается вопрос, который законодательно обозначит цели и задачи применения миротворческих сил: миротворческая операция по установлению мира, по поддержанию мира, по принуждению к миру, по восстановлению мира и т.д. Всё зависит от мандата операции. И хотя мандат в целом принимается Советом Безопасности ООН, его детали и все нюансы вырабатываются в недрах Департамента операций по поддержанию мира (ДОПМ). Последний обеспечивает политическое и директивное руководство. Но главной проблемой здесь является почти абсолютное преобладание в высшем и среднем звене управления ДОПМ представителей англосаксонского мира, которые находятся в геополитическом противостоянии с Россией. Поэтому инструментов влияния на принятие решений внутри ДОПМ, в том числе и по Донбассу, у России нет. Мы узнаем окончательный результат проведения операции, когда уже ничего нельзя будет изменить.
— То есть Совет Безопасности ООН, обозначая общий контур миротворческой операции на Донбассе, может и не знать, как она будет реализовываться на самом деле?
— Конечно! Совет Безопасности принимает решение о том, какой будет операция миротворческих сил ООН. А дальше уже работает ДОПМ, это его прерогатива разрабатывать детали. Например, он может принять решение отправить миротворческие контингенты от США и их союзников на границу между Россией и Украиной, что приведёт к полной изоляции Новороссии и её последующему уничтожению. По собственному опыту участия в миротворческой операции УМПРОФОР (UNPROFOR- United Nations Protection Force – Силы Организации Объединенных Наций по охране), действовавшей на территории стран бывшей Югославии в начале девяностых годов прошлого века, знаю, что руководство и личный состав миротворческих батальонов всегда выполняет указания политического руководства своей страны и действует в соответствии с национальными интересами своих государств. Поэтому декларируемый документами ООН принцип беспристрастности в реальности никем не соблюдается.
– В чём Вы видите опасность миротворчества для Донбасса, исходя из Вашего собственного опыта?
– Во время Балканской войны я служил в миротворческих войсках ООН на должности заместителя начальника оперативного отдела штаба Сектора «Север». Он располагался на территории самопровозглашённой Республики Сербская Краина (РСК) в Хорватии. Занимался вопросами организации миротворческой (боевой) деятельности батальонов, которые дислоцировались вдоль линии вооружённого противостояния сербских и хорватских войск со стороны Хорватии, и сербских и мусульманских подразделений со стороны анклава Бихач в республике Босния и Герцеговина. Главной целью наших миротворцев тогда было разъединение враждующих сторон, соблюдение всеми сторонами прекращения огня и контроль за отводом тяжёлого вооружения от линии фронта.
Такая же конфигурация расположения батальонов, как я Вам уже говорил, возможна и на Донбассе со стороны границы с Россией (на чём особо настаивает Порошенко) и на линии соприкосновения с ВСУ. Такие же цели и задачи могут ставиться там и миротворцам. В годы существования РСК, армия краинских сербов, в соответствии с договорённостями с командованием миротворческих сил, складировали своё тяжёлое вооружение на специальных площадках под наблюдением военных наблюдателей ООН, в то время как хорваты выводили технику в неизвестном для нас направлении куда-то вглубь страны. К нам, в штаб Сектора, поступали сведения о координатах площадок хранения техники и данных по технике и вооружению вооруженных сил РСК. Эта информация передавалась в вышестоящий штаб в Загребе и совершенно свободно могла быть использована как самими миротворцами из различных национальных контингентов, так и сотрудниками хорватами.
Сопоставляя прошлое с настоящим, с современными событиями на Украине, можно смело предположить, что главный штаб миротворческой операции будет наверняка располагаться в Киеве, куда будут отправляться координаты всех площадок складирования тяжёлого вооружения ВС ЛНР и ДНР, а также других жизненно важных для республик объектов. Следовательно, киевские власти могут без труда получать информацию о координатах расположения любых средств, вооружений и объектов инфраструктуры непризнанных республик. Это означает, что при первой же возможности украинские силовики смогут легко уничтожить не только площадки хранения тяжелого вооружения ополченцев в Луганской и Донецкой народных республиках, но и другие жизненно важные объекты на их территориях.