slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

Без руля и без ветрил

Беседа профессора Георгия ЦАГОЛОВА
с главным редактором Виктором ЛИННИКОМ

— Георгий Николаевич, 26 августа Владимир Путин провёл в Кремле экстренное совещание российского правительства, куда пригласил министров и руководителей финансовых ведомств, чтобы услышать, как они собираются спасать бюджет и рубль в условиях обострившихся валютно-финансовых проблем. Встреча, как известно, закончилась заверениями участников, что  Россия свои обязательства как внутри страны, так и за её пределами выполнит. Вы разделяете столь радужные оценки и перспективы?
— Прежде всего замечу, что министр финансов Антон Силуанов всё же оговорился: для решения прежде поставленных задач «могут быть задействованы накопленные резервы, но они не безграничны». И то речь шла лишь о коротком периоде. «А вот на следующий год, — не преминул добавить шеф монетарного ведомства, — надо привести обязательства в соответствие с новыми макроэкономическими условиями». В целом же звучавший на брифинге «должностной оптимизм» скрывал глубокие экономические недуги нашего государства. На подобных встречах о них умалчивается, а защищается, по обыкновению, честь мундира, что имело место и на этот раз. Председатель Центрального банка Эльвира Набиуллина, например, хвасталась тем, как ей якобы удавалось в первой половине этого года на протяжении нескольких недель удерживать инфляцию на низком уровне. Но она ни словом не обмолвилась о предшествовавшем тому резком обвале национальной валюты и несуразных попытках возглавляемого ею ЦБ гасить вспыхнувший инфляционный пожар поднятием ключевой ставки, что повергло реальную экономику чуть ли не в коматозное состояние.

— О чём, по-вашему, свидетельствует имевшее место за два дня до кремлёвской встречи — в «чёрный понедельник» — очередное обрушение рубля?
— О крайней неустойчивости нашей экономики, её опрометчивой привязке к внешним факторам, мировым ценам на нефть, в частности.
— В последнее время девальвации валют имели место и в других странах. Но не в такой степени, что у нас. С 1 мая по 25 августа наш «деревянный» полегчал к «зелёному американцу» на 38%. Почему в этом нерадостном строе мы идём впереди планеты всей?
— Помимо падающей цены на нефть, санкций и прочих, не зависящих от нас внешних неурядиц, на то имеются весомые внутренние факторы. В их числе порочная модель сформировавшегося у нас капитализма и неконструктивная экономическая политика. Её проводят продолжающие оставаться у власти наследники и последователи псевдолиберального курса Гайдара, развалившего в приснопамятные 90-е российскую экономику. В итоге хозяйственное судно дрейфует без руля и без ветрил. А упование «на авось», как правило, не сулит ничего хорошего. Высокие чины спорят меж собой, главным образом, о том, пробьёт ли и когда в обменных пунктах доллар 100-рублёвый рубеж. Глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, к примеру, в очередной раз гадает — достигла ли стоимость нефти «дна» или нет. В связи с этим появился даже анекдот о «крепком рубле», пробивающем любые преграды. О провалах же объявленных ими ранее широковещательных планов по модернизации экономики, диверсификации, импортозамещении предпочитают не распространяться.
— К каким последствиям для наших граждан всё это может привести в ближайшее время?
— К дальнейшему понижению уровня жизни, падению реальных доходов, росту числа безработных. В последнее время заметно (в среднем на 15%) подорожали многие продукты питания, расходы на ЖКХ, одежду, транспортные перевозки, электронику. Всё это продолжится. К тому же в такие времена обычно поднимает голову криминал. Участившиеся в последние дни ограбления банков и разбойные нападения — тревожные звонки подтверждения правила.
— Говорят, нет худа без добра… Часто высказывается мнение, что девальвация рубля приносит выгоду – переводимая в рубли экспортная выручка наполняет бюджет и всё же позволяет государству сводить концы с концами.
— Да. Однако это уже рубли, потерявшие прежний вес и силу.
— Получается, что мы вступили в  очередную фазу экономического кризиса?
— Конечно. И находимся в ней далеко не первые месяцы. Наш ВВП сократился за первое полугодие на 4,6%. И это лишь продолжение понижательной тенденции, действующей практически безостановочно вот уже четвёртый год подряд и, стало быть, начавшейся задолго до санкций и ещё при высоких ценах на «чёрное золото».
— Чем ещё развёртывающийся  кризис отличается от предыдущего?
— Тогда его эпицентром были США. Осенью 2008 года заморское цунами докатилось и до нас. Теперь никакого мирового кризиса нет. Мы сами спровоцировали его. Иными словами, он рукотворен.
— Если в основе нашего экономического недуга лежат внутренние причины, то представленный  вами  «путь к счастливой жизни» не только не совпадает, но во многом противоположен  реальному вектору движения страны. Кстати, что побудило вас к выбору такого заголовка, несколько выбивающегося из обычно встречающихся наименований экономических трудов?
— Модератором одной международной конференции в Москве, в которой довелось участвовать, был представитель нашего праволиберального идеологического крыла. После моего выступления он не без сарказма обронил: «Наконец-то нам начертали путь к счастливой жизни». Я в ответ заметил, что такая тематика не только существует, но и находится в центре внимания общественной мысли. Однако слова ведущего врезались в память и позже показались подходящими для наименования книги…
— Лейтмотив всех её 59 глав — концепция нового интегрального общества. Вы утверждаете, что наибольшего успеха добиваются страны, умело комбинирующие преимущества капитализма и социализма. Причём, пишете вы, «практика последних десятилетий доказала жизнестойкость такого политико-экономического симбиоза». В качестве хрестоматийного примера приводится Китай, начавший с 1978 года под руководством Дэн Сяопина последовательно и постепенно проводить преобразования, выведшие отсталую и беднейшую страну на траекторию самых высоких темпов роста, устойчивого и гармоничного развития. Но, судя по недавнему кризису китайского фондового рынка, и «интегральные страны» не застрахованы от экономических неурядиц?
— Идеального общества,  как и вечного двигателя, быть не может. Допущение рыночных свобод и капитализма в Поднебесной является педалью газа, ускоряющей темпы её экономического роста. Но оно же привело к крутому разрастанию спекулятивных операций на биржах, перегреву фондового рынка и его последующему облому. Однако наличие в стране мощных макроэкономических регуляторов позволяет справиться с подобными недугами, что, между прочим, уже и происходит. Думаю, что Дракон извлечёт из кризиса, впервые случившегося за 37 лет после начала реформ, урок на будущее. В свете произошедшего финансового казуса прояснилось и стало общепризнанным, что теперь Китай, а не США является главным локомотивом мировой экономики. Именно от его «тяги» зависит больше всего.
Либералы во всем мире, а наши, в особенности, злорадствуют по поводу проблем в КНР. Но несмотря на них, темпы роста в ней сохраняются на уровне 7%, что несравнимо с общемировой динамикой. Юань контролируемо был обесценен всего лишь на 4%, а сдувшийся фондовый «пузырь» был внутренним делом страны, не повлиявшим на её международные обязательства.
Наши же экономические недуги куда серьёзнее.  В группе  стран БРИКС мы стали единственными, находящимися в отрицательной противофазе с остальными её участниками.
— Всё чаще раздаются голоса, что, учитывая текущие сложности Китая, на первое место в БРИКС может вырваться Индия. Её вы также относите  к государствам с интегральной экономикой. Так ли это?
— По прогнозам доклада Международного валютного фонда, рост «экономики Слона» в текущем и следующем году составит 7,5%, тогда как динамика Китая, по их расчётам, замедлится до 6,8% в 2015 году и 6,3% в 2016-м. По данным другой группы аналитиков МВФ (South Asia Economic Focus), экономический рост Индии к 2017 году достигнет рекордных 8%. Ряд исследователей считает, что эта азиатская страна в следующие 15 лет будет иметь самые мощные производительные силы в мире.
В Индии оперируют транснациональные корпорации и национальный капитал. Но наряду с этим продолжает действовать и плановый  регулятор, определяющий стратегические цели развития страны, реализуемые посредством пятилетних планов.  Итогом выверенной экономической политики стало изменение самого облика индийской экономики.  Страна быстро продвигается на автомобильном, текстильном, фармацевтическом, металлургическом и космическом рынках. А визитной карточкой её экономики стали компьютерные технологии.
— А в чём же заключается специфика индийской модели?
— В Индии не пошли по пути китайского «дракона» и азиатских «тигров», начинавших с экспорта товаров тех отраслей, которые нуждаются в дешёвой и сравнительно малоквалифицированной рабочей силе. Была найдена собственная ниша в экспортных услугах, а это требовало высокого уровня образования — компьютерного программирования и банковского обслуживания. Страна стала бэк-офисом западных корпораций. Такому повороту событий помогало наличие хорошо образованных кадров. Тамошние технологические институты зачастую не уступают западным аналогам. По численности  квалифицированных научно-технических кадров Индия сегодня стоит на одном из первых мест в мире.
— Вспоминается сталинское — «Кадры решают всё»…
— Не только. Успеху содействовала и выборочная либерализация внешней торговли. Импортные пошлины на ввоз компьютерного оборудования и программного обеспечения резко снизили, а зарубежным инвесторам предоставили  льготы и государственные гарантии. За последние 15 лет доля инвестиций в ВВП Индии поднялась с 24 до 36%, что обеспечивало высокие темпы роста. В целом же успехи Индии вызваны грамотным сочетанием лучших сторон плановой и рыночной экономик, нахождением и поддержанием нужного баланса между ними.
— По сравнению с Индией достижения Бразилии, по-вашему, ещё одной страны со смешанной конвергентной экономикой, не столь впечатляющи?
— Но всё же  весьма значительны. В стране с помощью сводных планов и программ также была произведена модернизация экономики и достигнуты высокие и устойчивые темпы экономического роста. Некоторое их снижение на текущий момент не следует драматизировать. Важно то, что социал-демократическое руководство страны прочно связывает восстановление более динамичного развития с совершенствованием как рыночных, так и плановых регуляторов.
Вследствие этой успешной комбинации в Бразилии произошли важные структурные сдвиги. Компания «Эмбрайер» стала третьим после американского «Боинга» и европейского «Эйрбаса» авиастроителем на Земле. Бразильская автомобильная индустрия выпускает в год около 4 миллионов машин, уступая в Европе лишь немцам. Реальные доходы рабочих и служащих страны растут, ширится помощь обездоленным слоям населения. Инфляция и безработица держатся на низком по сравнению с прежними временами уровне. Правда, четверть населения Бразилии и поныне проживает в бедности или за её чертой. Но порочный круг нищеты с годами сжимается, подобно шагреневой коже.
— Каким образом государствам  со смешанной экономикой удаётся не только сочетать преимущества социализма и капитализма, но и отсекать присущие им недостатки?  
— Помимо гибкого планирования используются налогово-бюджетные инструментарии и социальные стабилизаторы, сокращающие контрасты в обществе и направляющие развитие капитала в созидательное русло. Во Вьетнаме, например, где население по численности лишь в полтора раза меньше, чем в России, имеется всего один миллиардер. Да и тот начинал не с приватизации госсобственности, а с производства лапши быстрого приготовления, теперь занят строительством крупных объектов.
— Ведущие экономисты страны придерживаются сходных с вами взглядов?
— Их разделяли недавно ушедшие от нас академики Е.М. Примаков, О.Т. Богомолов, весьма авторитетные в научном сообществе профессора С.М. Меньшиков, С.С. Дзарасов. К сторонникам перехода к смешанной экономики относятся и такие известные ученые, как советник Президента РФ академик С.Ю. Глазьев, директор Института экономики РАН член-корреспондент РАН Р.С. Гринберг, директор ЦЭМИ РАН академик В.Л. Макаров.
— А в чём особенность вашего видения интегрального общества?
— Представляется, что на наших глазах человечество совершает переход к новой, седьмой по счёту, общественно-экономической формации.
— Почему седьмой? Прежде считалось, что их пять?
— Помимо первобытно-общинной, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и социалистической, Марксом и Энгельсом справедливо упоминалась ещё азиатская формация. Она предшествовала рабству у древневосточных народов и зиждилась на господстве бюрократии в условиях доминирования общественной собственности на землю и основные средства производства. В годы советской власти о ней особо не распространялись, так как она чем-то напоминала реально существующий бюрократический социализм.
— По вашему мнению, интегральное общество идёт на смену капитализму и социализму?
— Современным производительным силам и производственным отношениям требуется сочетание социалистических и капиталистических начал, принципов планового и рыночного хозяйствования. Умелая их комбинация приводит к решению четырёх наиболее важных задач социального развития: высоким темпам экономического роста, справедливости, развитию личности, или человеческого потенциала, повышению духовной свободы граждан. Причём практика пока идёт впереди теории, что неудивительно и случалось не раз.
— В связи с этим пресловутый «конец истории» Френсиса Фукуямы отменяется?
— Тезис о «вечности» или «естественности» капитализма далёк от действительности. Некорректно  и мнение об «искусственности» или «рукотворности» социализма. Обладая рядом неоспоримых преимуществ, обе формации вполне объективны и имели (и пока имеют) место в истории человечества не случайно. Однако в отдельности они противоречивы, неустойчивы и требуют взаимодействия. Наиболее быстрорастущие и гармонично развивающиеся страны мира уже приняли интегральную систему за основу их жизнеустройства.
— Важен ли такой вывод для нашего государства и, если да, то чем?
— В итоге ошибочно проведённых реформ Россия оказалась в системе координат бюрократическо-олигархического капитализма. А интегральное общество должно служить маяком для коренной смены парадигмы общественного развития и оптимальной экономической политики. Возможности реализации такой стратегии и перехода к интегральному обществу эволюционным путём пока ещё сохраняются, хотя время на это лимитировано. Промедление чревато революционным взрывом и очередным креном страны в какую-либо иную от верной дороги сторону.
— Так прав ли был Маркс, предсказавший  гибель капитализма и указав на социалистическую тенденцию?
— Да. Однако коммунизм оказался очередной утопией, не подтверждённой мировой практикой. Да и «беспримесный» социализм  потерпел крах, увы, не случайно. Те страны, которые продолжают развитие, оставаясь целиком на его платформе, находятся в незавидном положении. Стало быть, прокладывающий себе путь симбиоз лучших черт капитализма и социализма есть наиболее перспективная ветвь общественного развития. Интегральный строй действительно приходит на смену и капитализму, и чисто социалистической практике.
— Представленная вами в книге итоговая картина разительно расходится с «постиндустриализмом» и некоторыми другими теориями, имеющими широкое хождение…
— Категории «капитализм, социализм и интегральный строй» включают в себя, прежде всего, характеристику общественных отношений между людьми. Определения «постиндустриальное, технотронное или информационное общество» абстрагируются от такой сущностной стороны. Если быть последовательным, то тогда следует поставить под вопрос и правомерность понятий «капитализм и социализм». Короче говоря, логически линия — капитализм, социализм, постиндустриализм — никак не выстраивается.
— В интегральной формации присутствует внутренняя противоречивость, биполярность.  Не вытекает ли из этого её неустойчивость, возможность скатывания  либо к капитализму, либо к социализму?
— Что ж, угрозы такого рода существуют. Но ветер времени всё же раздувает паруса именно такой формации. В самой человеческой природе социальные начала сосуществуют с эгоизмом. Адам Смит полагал, что лишь с помощью последнего и «невидимой руки» рынка общество движется к идеальному состоянию. Маркс, Энгельс и их последователи, наоборот, делали акцент на справедливости и социальных аспектах, ставя их во главу угла во имя достижения человеческих идеалов. История же показывает, что нахождение баланса между двумя противоречивыми, но реальными сторонами природы человека отвечает задачам поиска оптимальной модели общежития.
— Из сказанного следует возможность формирования новой идеологии. Правда, она пока не принята ни в одной из стран мира за основу. Как вы думаете, почему?
— Главная помеха тому — идеологические шоры. Поклоняющемуся рынку Западу она не нужна. Приверженцам марксизма, как вероучения, она тем более не подходит.
— Но что мешает это сделать нам?
— 30 лет назад мы провозгласили необходимость перестройки и поставили цель: вместо бюрократического социализма создать его демократический вариант. Вместо этого оказались в системе олигархического капитализма. Переход от социализма к капитализму, тем более олигархическому, а затем и бюрократическо-олигархическому надо признать ошибкой. В качестве цели новых напрашивающихся перемен должно быть названо интегральное общество — синтез лучшего из двух предыдущих формаций. С утверждением этой концепции и принятием её на вооружение у российского общества появляется возможность верной интерпретации нашей экономической истории, понимания допущенных просчётов, императивов и магистральных тенденций развития нашего общества и всего человечества.
— Это и есть путь к счастливой жизни?
— Интегральная  модель не гарантирует всеобщего рая для людей. Такового, как уже говорилось, никогда не было, нет и, думается, что не будет. Но более верной дороги к достойной и счастливой жизни для большинства обитателей Земли на современном этапе развития цивилизации пока не просматривается.
— Почему же эту точку зрения, вроде как приближающую нас и к нахождению национальной идеи, не берут на вооружение наши правящие верхи?
— Этот вопрос не ко мне.
— Кризис нашей экономики вынуждает постоянно говорить о необходимости смены существующей парадигмы развития и нахождения новой экономической модели. Вы и ваши коллеги её предлагают. Кто-нибудь её отрицает?
— Нет, но как будто не слышат или не замечают.
— Можно ли надеяться на то, что лёд тронется в связи с выходом вашей новой работы?
— Сомневаюсь, хотя надежда умирает последней. Однако думаю, когда-нибудь это произойдёт.

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: