Актуальный Ключевский

В этом году мы отмечаем двойной юбилей выдающегося русского историка и педагога — Василия Осиповича Ключевского. Он родился 28 января 1841 года, а ушёл из жизни 25 мая 1911 года. Его жизнь, охватившая период «от Николая до Николая», не могла пройти вне той политической борьбы, которая развернулась в пореформенный период и вылилась в первую русскую революцию 1905–1907 годов.
В этой борьбе, как известно, действовали разные силы левого и правого толка, демонстрируя безжалостность любого противостояния, когда решается вопрос о захвате власти. Будучи православным человеком, он не мог встать на сторону тех, кто свои революционные устремления сводил к известному лозунгу макиавеллистов: «цель оправдывает средства». Особенно ему был неприятен либеральный лагерь своей ненавистью к православной России, из которой хотели сделать придаток западной цивилизации. Эта установка свойственна либералам и в наши дни.

Ведь всё, что происходит сегодня, нельзя рассматривать вне контекста тех задач, что ставятся её главными участниками. Условно их можно разделить на две большие группы. Одна из них нацелена на установление новой модели организации социально-политической жизни со «вторым типом культуры», отрицающим национально-исторические традиции государств и народов. Другая группа стремится сохранить их этно-цивилизационное своеобразие и встаёт на защиту «первого типа культуры».
Особое место в этой борьбе отводится культурно-идеологической системе общества, составной частью которой выступают гуманитарные науки. Их стремятся использовать в качестве аналитического щита выдвигаемых политических теорий. Поэтому старая мысль о том, что история имеет прикладное значение — влияет на перестройку системы ценностей и целей общества и власти, сегодня так же актуальна, как и в прошлом. Вот почему без обращения к наследию наших выдающихся историков нам не обойтись. В их ряду первое место занимает Ключевский. Каждый из двух упомянутых лагерей, противоборствующих сегодня в России, стремится поставить его в ряды своих союзников.
Принцип исторического критицизма, взятый на вооружение Ключевским, уже в наши дни позволил либерально ориентированному научному сообществу смотреть на него как на своего единомышленника, при этом не обладающего какими-то значимыми научными способностями. Так, культуролог МПГУ О.А. Жукова уверена, что «политическая идентичность Ключевского с т.з. либеральной наклонности не может быть подвергнута сомнению». Зато для декана истфака ВШЭ A.Б. Каменского, и его единомышленников О. Будницкого и И.М. Клямкина Ключевский – это «миф», хотя и либерал. В их понимании он ничего не представляет собой как учёный, а только играет роль «гвоздя», на который «навешивают цитаты, не имеющие... к нему отношения». Таким образом, желание критиковать Ключевского, опираясь на «старых либеральных историков», в т.ч. на Г.П. Федотова, основано на незнании или искажении его трудов.
Скажем, опровергая из своего времени взгляды современных российских сторонников «второй культуры» на эпоху Екатерины II как на либеральную, Ключевский обращает наше внимание на то, что именно при ней дворянство составило особый политический народ, получивший широкое право угнетать. Не выглядит либеральным у него и царство Александра I, который, подобно своему отцу и Николаю I, не правил, а владел Россией. Наряду с этим он приводит целую систему доказательств того, что русское государство сложилось приблизительно в те сроки, о которых говорит летопись, и его связь с Московским государством носит самый непосредственный и прямой, характер. Поэтому оно никак не могло зародиться благодаря монгольскому игу, как нам о том повествует либеральный историк И.М. Клямкин.
Новизна в осмыслении и решении поставленных проблем, свойственная научному анализу Ключевского, стала причиной его разрыва с «государственной школой», представленной либералом Б.Н. Чичериным и его единомышленниками, в которой доминирование юридического подхода не позволяет принять в расчёт всю совокупность условий жизни. В первую очередь это касалось политической сферы государства, превращая нормативно-правовую систему общества из ресурса политической власти в её абсолютного хозяина.
Такой вывод говорит о Ключевском не только как об историке, но и как об одном из первых русских политологов. Ведь главным объектом научного интереса политической науки является власть и связанные с ней теоретические построения по поводу организации государства, ресурсов и методов управления. Встав на позиции критического позитивизма, Ключевский отдалил себя от всех политических сил (за исключением событий 1906 г.), выбрав позицию независимого эксперта. Это дало ему право трезво оценивать происходящее и заняться политическим прогнозированием.
Особого внимания заслуживают его рассуждения о генезисе государства, появление которого «вовсе не было прогрессом ни в общественном, ни в нравственном смысле». Полемизируя с одним из отцов-основателей либерализма Т. Гоббсом, он утверждает, что государство не смогло реализовать «идею общего блага» и даже не нашло выход «из состояния войны всех против всех», хотя и явилось «плодом очень насущных потребностей общества». Сравнивая государство с костылём, дающим некоторую опору телу, но мешающему двигаться здоровой ноге, Ключевский выводит из этого события рождение «безнравственной политической морали».
Причём, особо актуально звучит его характеристика прозападной направленности российской власти: «чем более мы сближались с Западной Европой, тем труднее становилось у нас проявление народной свободы, потому что средства западноевропейской культуры, попадая в руки немногих тонких слоёв общества, обращались на их охрану, а не на пользу страны, усиливая социальное неравенство». В результате «у нас нет ничего настоящего, а всё суррогаты, подобия, пародии». Рассчитывать, что государственная власть в таких условиях сможет сохранить себя, не приходится. В любом случае, считает Ключевский, «эта династия не доживёт до своей политической смерти, вымрет раньше, чем перестанет быть нужна».
Казалось, в этом вопросе историк должен встать на сторону либерально-демократических сил и поддержать их программу, но он этого не делает. Его оценка данного лагеря носит довольно жёсткий характер как политической силы, стремящейся к уничтожению культурно-исторических традиций России и её народа. Ибо главное политическое оружие данного лагеря — народная глупость. Они — «игроки на глупость, как консерваторы – игроки на трусость». И если у консерваторов «слова хуже мыслей, то» у либералов «мысли хуже слов». Ведь наш «либерализм самый плоскодонный, приуроченный к русским мелеющим рекам». Это — «русская гадина, ползающая по окраинам России, чтобы найти удобное место нагадить отечеству». И тот, кто пытается внедрить у нас либерализм, не сможет сделать из него «никакого употребления, кроме злоупотребления».
Подобная оценка либерализма привела Ключевского к отрицанию и тех политических институтов, которые либералы решили установить в России и возродить в наши дни. Он не выразил «сочувствия партийно-политическому делению общества при организации народного правительства», поскольку это «шаблонная репетиция чужого опыта» и «игра в жмурки». А «Государственная дума пока остаётся небольшой дырой, которую народные представители превратят в широко раскрытую дверь». В такой ситуации «можно проектировать какие угодно системы народного представительства, выкраивая их по образцу… Земских соборов, или по современным западноевропейским конституционным шаблонам. Но все такие учреждения рискованны и ненадёжны. Жизнь должна сама создавать свои формы, прилаженные к наличным условиям места и времени». Как мы знаем, такая форма была найдена и доказала свою жизнеспособность — это Советская власть, выросшая из недр вечевой традиции русского народа и поднявшая международный статус нашего отечества на небывалую высоту.
Анализируя политические институты, Ключевский не мог пройти мимо бюрократического аппарата. Предвосхитив на этот счёт выводы Р. Михельса и М. Вебера, он писал: «всякое общество вправе требовать от власти, чтобы им удовлетворительно управляли, сказать своим управителям: «Правьте нами так, чтобы нам удобно жилось» … Но бюрократия думает обыкновенно иначе: «Нет, вы живите так, чтобы нам удобно было управлять вами, и даже платите нам хорошее жалование; если же вы чувствуете себя неловко, то в этом виноваты вы, а не мы, потому что не умеете приспособиться к нашему управлению и потому что ваши потребности несовместимы с образом правления, которому мы служим…».
Ещё в 1898 г. Ключевский в своей Записной книжке оставил следующую пометку: «Россия на краю пропасти». А за семь лет до этого он вскрыл причину грядущей катастрофы: «Политика должна быть не более и не менее как прикладной историей. Теперь она не более как отрицание истории и не менее как её искажение». Если действующая в современной России власть закроет глаза на размышления Ключевского, трагедия начала ХХ в. может повториться уже в виде фарса, оставив от России одно имя. Ведь многие социально-политические язвы, вскрытые им, проросли в наши дни и уже дали обильные всходы.