slovolink@yandex.ru
  • Подписной индекс П4244
    (индекс каталога Почты России)
  • Карта сайта

А.С. Грибоедову — 225 лет. 5 войн Грибоедова.Поэт-воин и дипломат на службе Отечеству

Жизненный подвиг А.С. Грибоедова, которому 15 января 2020 г. исполнилось 225 лет, состоял не только в создании бессмертной комедии «Горе от ума», но и в том, что он был поэтом-воином, участвовавшим в той или иной форме в пяти войнах, и выдающимся дипломатом со стажем около 9 лет (не считая отпусков), отдавшим свою жизнь на посту посланника России в Персии. До сих пор эта сторона жизни Грибоедова остается неизвестной для широкой общественности.
 
Отечественная война 1812 г.
Грибоедов вступил корнетом в Московский гусарский полк 26 июля1812 г., 1 сентября выступил с ним для доукомплектования в Казань, но 8 сентября остался по болезни во Владимире, куда переехали к тому времени из Москвы родные поэта. В конце мая-начале июня 1813 г. Грибоедов отправляется в Белоруссию, в место дислокации Иркутского гусарского полка и резервной армии, куда он был переведен еще в декабре 1812 г. 26 июня он прибыл в полк (Кобрин, Дрогичин), а с 21 июля был назначен «для производства письменных дел» при командующем кавалерийскими резервами генерале А.С. Кологривове. Служил в этой должности в Брест Литовском, объездив много мест Беларуси и Царства Польского, до конца апреля 1815 г.
С мая 1815 г. Грибоедов находился в Петербурге в отпуске, а отставку получил 25 марта 1816 г. Получается, что официально он служил в армии в офицерском звании 3 года и 8 месяцев, хотя фактически находился в частях 2 года и 10 месяцев.
9 июня 1817 г. Грибоедов был принят на службу в Коллегию иностранных дел губернским секретарем, 31 декабря 1817 г. произведён в переводчики коллегии, а 6 июля 1818 г. назначен секретарём русской миссии в Персии при поверенном С.И. Мазаровиче с повышением в чине до титулярного советника. В это время открывалась новая глава в противостоянии великих держав вокруг Персии, и в ней своё слово суждено было сказать и Александру Грибоедову, который поступил на службу в Коллегию иностранных дел, как раз тогда, когда в Персии находилось российское посольство во главе с Алексеем Петровичем Ермоловым (1777—1861), который ещё девятнадцатилетним юношей принимал боевое участие в персидском походе 1796 г., а потом стал героем Отечественной войны 1812 г.
Выехав 29 августа 1818 г. из Петербурга, 15 октября Грибоедов достиг Владикавказа, а 21 октября 1818 г. – Тифлиса. Грибоедов первым открыл для поэтического вдохновения Кавказ — эту мекку русских поэтов. Ему суждено было четырежды совершать путешествия на Восток, проехав при этом из Санкт-Петербурга в Тифлис и обратно 7 раз, а это 2670 верст и 107 почтовых станций в один конец, что в итоге составило около 20 000 верст. А ведь были ещё переезды по России, в том числе по территории современных Беларуси, Польши, Грузии, Армении и Азербайджана, а также поездки из Тифлиса в Персию — в Тавриз, Тегеран и обратно, и не один раз…
В Тифлисе Грибоедову суждено будет с 1818 по 1828 г. за время нескольких длительных пребываний прожить не менее двух лет и 10 месяцев. Поэт считал этот город почти родным. «Спешите в Тифлис, — писал он после краткого нахождения в городе, — не поверите, что за роскошь!» В этом городе поэт нашёл и применение своему таланту дипломата и государственного деятеля, и вдохновение для творчества, в том числе для создания «Горя от ума», и свою истинную любовь.
28 января 1819 г., ровно за 10 лет до своей гибели, Грибоедов отправился вместе с русской миссией дальше в Персию, в Тегеран, куда он прибыл после опасного зимнего пути по горам и перевалам лишь около 10 марта. Поэт, называя себя «ничтожным странствователем», продолжал свои «Путевые заметки» в виде письма к другу С.Н. Бегичеву, и так распорядилась судьба, что они стали самым значительным произведением о Персии, которое осталось от Грибоедова.
Далее последовала долгая служба Грибоедова в Персии, прерванная выводом Грибоедовым 168 пленных русских солдат на территорию России с 4 сентября по 2 октября 1819 года. Пробыв на Кавказе и в Грузии 3 месяца, 10 января 1820 г. Грибоедов отравляется назад, в Тавриз, где и пробудет до осени 1821 г. Долгая и уединённая жизнь в этом городе сослужит ему огромную пользу. И именно в Тавризе Грибоедову суждено будет поучаствовать, хотя и косвенно, во второй войне в его биографии – Ирано-турецкой войне. Эта страница жизни поэта и дипломата совсем неизвестна.
 
Ирано-турецкая война 1821—1823 гг.
В 1821 г. вспыхнуло греческое восстание против османского владычества. В сложной обстановке, когда Англия делала всё, чтобы ослабить русское влияние на берегах Средиземного моря, оказывала всемерную поддержку Турции и препятствовала освобождению из-под её владычества многих народов, в том числе греческого. Грибоедов смог так воздействовать на наследника персидского престола Аббас-Мирзу, ведавшего внешней политикой страны, что тот все-таки начал войну с Турцией с целью захвата Ванского санджака и других спорных пограничных территорий, которые ранее входили в состав Персидской империи, а также наказания Турции за постоянные вылазки её войск на территорию иранского Азербайджана якобы для поимки бежавших мятежников.
Ирано-турецкая война была в интересах России, потому, что она ослабила бы обоих её противников и способствовала дальнейшему освобождению балканских народов: Ермолов писал по этому поводу Нессельроде, что эта война «весьма для нас выгодная, ибо в случае разрыва с турками, хотя не имеем мы нужды в пособии персиан, но вражда их между собой небесполезна».
В русской миссии призывы Ермолова поняли правильно, и Грибоедов начал свою игру по укреплению антитурецких настроений Аббас-Мирзы, играя на той честолюбивой струне, что лишь при его поддержке в качестве наследника престола Россией он сможет не только получить в перспективе заветный трон Персии, но и добиться успехов в войне против Османской империи.
А конкретными поводами для начала войны стали переход в результате происков правителя Баязета Селим-паши нескольких курдских племен на территорию Турции, взбесивший персидскую сторону, и конфискация турецкими войсками имущества одной из жен Фетх-Али-шаха во время её паломничества в Мекку. Иранский историк Абдула Рази в «Полной истории Ирана» писал также о религиозных трениях между Персией и Ираном.
Самое любопытное, что Аббас-Мирза в начале войны был не прочь войти в союз с Россией и воевать вместе с ней против Турции. Но Нессельроде отверг эту комбинацию и не принял предложение о союзе с Ираном против Османской империи. Даже активную помощь греческому восстанию Россия начала оказывать только в 1825 г. В итоге была утеряна прекрасная возможность ослабить Турцию и добиться возможного мирного сосуществования с Персией в дальнейшем. И получилось, что впереди Россию ждали новая Русско-персидская война 1826–1828 гг. и тяжелейшая Русско-турецкая война 1828–1829 гг., в ходе которых те же самые вопросы обострились вновь и привели в итоге к тегеранской трагедии Грибоедова.
Поразительно, но именно в 1828 г., когда уже полыхала новая Русско-турецкая война, Грибоедов вновь обращался в Петербург с идеей вовлечь Аббас-Мирзу в эту войну на стороне России, но получил оттуда вновь решительный отказ: в который раз недальновидность Нессельроде испортила всё дело и сказалась в итоге на последующих драматических событиях.
В своем письме к И.Ф. Паскевичу от 3 декабря 1828 г. Грибоедов как раз и признался в той самой неизвестной многим дипломатической победе, которая ему удалась в 1821 г. с Аббас-Мирзой. «Хорошо бы его вооружить против турков. Я без особого подтверждения начальства не могу на себя это взять, — писал дипломат. — В 1821 году я это очень успешно произвёл в действие и получил головомойку от Нессельроде, хотя Ермолов вполне одобрил меня. Так и теперь может случиться. Вы похвалите, а черти меня расклюют». Под «чертями» здесь Грибоедов понимал своих начальников в Петербурге — Нессельроде и начальника Азиатского департамента К.К. Родофиникина.
Конечно, забытая даже историками Ирано-турецкая война 1821–1823 гг., которой суждено было стать последней в ряду 10 подобных войн, сыграла важную роль в определении грядущих событий. Она не могла в силу военных успехов иранских войск не придать уверенности и не усилить агрессивность Аббас-Мирзы, что проявится довольно скоро, когда он коварно и жестоко нападет на Россию в июле 1826 г. Эта война, окончившаяся ничем, продемонстрировала также, какое влияние на ход событий в этой части Азии оказывает Англия, жестоко и бескомпромиссно отстаивающая свои интересы, и как сложно России противостоять ей, не забывая собственные геополитические интересы, особенно при определенной зашоренности руководителей внешней политики России тех лет.
А для Грибоедова эта война дала бесценный дипломатический опыт, показав, что даже его скромные усилия могут приносить зримые результаты, несмотря на противодействие чиновников из Петербурга. Поэт-дипломат учился противостоять английским козням, и, конечно, успехи молодого одаренного дипломата не прошли незамеченными для английских резидентов в Персии, увидевших в Грибоедове своего опаснейшего противника на ближайшие годы.
Грибоедов выехал из Тавриза в Грузию в середине ноября 1821 г., как раз в самый разгар Ирано-турецкой войны, для точного информирования Ермолова о положении дел в Персии. По пути в Тифлис он сломал в двух местах руку, потом её пришлось для правильного срастания «переломить в другой раз». Длительное лечение послужило для Грибоедова одним из предлогов, чтобы перевестись при поддержке Ермолова на Кавказ.
17 января 1822 г. сенатским указом объявляется о высочайшем пожаловании Грибоедова в чин коллежского асессора, 19 февраля 1822 г. по тому же высочайшему повелению поэт был назначен секретарём при Ермолове по дипломатической части, а 10 марта того же года ему было разрешено принять и носить вручённый ранее Аббас-Мирзой персидский орден Льва и Солнца 2-й степени. Заметим здесь особо, что история с затянувшимся на два года присвоением Грибоедову очередного чина разбивает напрочь часто звучавшие впоследствии обвинения поэта, что он был якобы карьеристом и желчным «петербургским чиновником». А постоянные ходатайства за поэта-дипломата Ермолова в 1819—1821 гг. и в последующие годы сами по себе опровергают те критические замечания, которые будут звучать в отношении Грибоедова из уст наместника Кавказа после его отставки.
 
Кавказская война 1817—1864 гг.
Третьей войной, в которой пришлось участвовать Грибоедову, стала Кавказская война, которая с перерывами, обострениями и затишьями продолжалась очень долго — с 1817 по 1864 г. и заключалась в постепенном завоевании и усмирении Российской армией Северного Кавказа. Напомним, что первый раз на так называемой Кавказской линии, состоявшей из укрепленных казачьих станиц и поселений, и на Военно-Грузинской дороге Грибоедов оказался ещё в октябре 1818 г., он познакомился тогда в Моздоке с главнокомандующим на Кавказе генералом А.П. Ермоловым, участвовавшим в многомесячной военной экспедиции против горцев Чечни и Кабарды, а путешествовать поэту приходилось с караваном в 600 человек и конвоем с пушками, опасаясь постоянных налетов горцев. Пробыв первый раз в Тифлисе с 21 октября 1818 г. по 28 января 1819  г. и отправившись оттуда в Персию, Грибоедов не успел тогда каким-то особым образом поучаствовать в событиях Кавказской войны. Но ему представилась такая возможность после его возвращения в Тифлис из Персии в ноябре 1821 г. и назначения его в феврале 1822 г. секретарём по дипломатической переписке при Ермолове. Начались частые поездки Грибоедова по Грузии и Кавказу, в том числе для сопровождения иностранных приезжих (англичане Мартин, Роберт Лайолл, Клендс). До своего отъезда в отпуск 20 февраля 1823 г. Грибоедов, постоянно занимаясь вопросами дипломатической переписки Ермолова, не мог не быть в курсе и не касаться так или иначе вопросов отношений с кавказскими народами и военных действий против горцев.
Отпуск Грибоедова в Москву и Петербург сильно затянулся, благодаря чему появилась на свет бессмертная комедия «Горе от ума». Он отправился назад на Кавказ только в конце мая 1825 г., посетив после этого Киев и обстоятельно обследовав Крым. И именно осенью и зимой 1825 г. Грибоедову пришлось с головой окунуться в реалии Кавказской войны. Дело в том, что в течение многих месяцев 1825 г. Чеченская и Кабардинская области Кавказа были охвачены всеобщим восстанием против русского владычества, и генерал Ермолов почти весь год провел вне Тифлиса, участвуя в экспедициях против горцев. К концу осени его ждали в Чечне, а Грибоедов, оказавшись в сентябре 1825 г. в Пятигорске, дождался там генерала А.А. Вельяминова, чтобы с ним вместе ехать в Чечню к Ермолову.
В это время Грибоедов писал, что «Кабарду Вельяминов усмирил, одним ударом свалил двух столпов вольного, благородного народа» и что поэт решил «пуститься в Чечню» из любопытства и «навязался» к Ермолову в поход: «Теперь меня… занимает борьба горной и лесной свободы с барабанным просвещением… будем вешать и прощать и плюем на историю». Ермолов долго отговаривал Грибоедова от участия в походе, но «наконец неохотно согласился», и поэт поехал с войсками на Терек в станицу Червленную. Там 4 января 1826 г. Ермолов, все чиновники и офицеры присягнули новому императору Николаю I.
Грибоедов тогда еще не знал, что 2 января по распоряжению императора вследствие показаний некоторых декабристов был отдан приказ о его аресте как причастного к деятельности тайных обществ. И вот, когда Грибоедов с Ермоловым уже находились в крепости Грозной (ныне г. Грозный), туда прибыл 22 января фельдъегерь Уклонский с приказом арестовать Грибоедова и отобрать все его бумаги. Началась новая страница в бурной биографии автора «Горя от ума». Далее последовало почти четырехмесячное содержание поэта под стражей, его освобождение 2 июня и встреча с императором Николаем I 6 июня 1826 г. Поэт получил очистительный аттестат о невиновности, был произведен в надворные советники и, как бы предчувствуя наступление грандиозных событий, спешил вернуться на кавказскую службу.
 
Русско-персидская война 1826—1828 гг.
Поэт приехал после освобождения в Москву из Санкт-Петербурга примерно тогда же, когда на Востоке заполыхала новая Русско-персидская война: 16 июля 1826 г. и в последующие дни 60-тысячная армия Аббас-Мирзы без объявления войны, имея численное превосходство, начала наступление на Гюмри и на Карабах, захватив менее чем за два месяца большинство областей Восточного Закавказья. Клубок трагических событий начал завязываться в запутанный узел, который и оборвался в итоге в январе 1829 г. в Тегеране, лишив жизни не только Грибоедова, но и его товарищей из состава российского посольства.
Кроме дипломатической и государственной деятельности на Кавказе Грибоедову пришлось более чем на 9 месяцев окунуться в самое пекло Русско-персидской войны с «жаждой побед», получив на стыке войны и дипломатии совсем новые ощущения и опыт.
Знаток Кавказской войны В.А. Потто в своем фундаментальном труде об этой войне следующими словами описал воинскую доблесть Грибоедова: «Весной 1827 года персидская война дала Грибоедову несколько случаев участвовать в военных действиях. Он делал кампанию в свите Паскевича и был во всех важнейших делах того времени, выказывая пыл и горячность бывалого наездника. Гусарская кровь не раз заговаривала в молодом дипломате, и он с каким-то фатализмом приучал себя переносить опасности, назначая себе вперед известное число выстрелов, которые должен был выдержать, разъезжая спокойно по открытому месту под огнем неприятеля».
Участвуя бесстрашно и в дипломатических баталиях, и в военных сражениях, Грибоедов следовал своему жизненному кредо, которое он сформулировал именно в своем дневнике «Эриванский поход» 18 июня 1827 г.: «Наблюдать деятельность других можно не иначе, как лично участвуя в делах — одинаково при изучении света или любви. Нужно начинать с того, чтобы самому упражняться в том, что хочешь изучить».
Развитие событий Русско-персидской войны постепенно переводило их в дипломатическую плоскость, в которой Грибоедову выпало сыграть выдающуюся роль. Если в первый период войны, когда успехи сопровождали персиян, англичане, всячески помогавшие им, в дипломатической сфере хранили полное молчание, ожидая развязки дела в свою пользу, то уже после Шамхорской битвы осенью 1826 г., опасаясь продвижения русских войск в глубь Ирана, английское правительство начало всё более настойчиво навязывать России своё посредничество в переговорах с Персией. Для этого британский министр иностранных дел Джордж Каннинг пошёл даже на признание того факта, что войну развязала именно Персия и что Англия якобы пыталась удержать Аббас-Мирзу от этого «безрассудного, столь и неприятного» решения. Уже с осени 1826 г. параллельно с военными действиями началась запутанная, интригующая и непредсказуемая дипломатическая битва Ирана и России, в которой видную роль пытались играть английские дипломаты и которая растянулась в итоге вплоть до февраля 1828 г., когда был заключён наконец-то Туркманчайский мир.
Именно Грибоедову, осуществившему весьма впечатляющие переговоры с Аббас-Мирзой в Кариадзине в июле 1827 г., во многом удалось определить дальнейший ход войны. Его усилия и советы, сформулированные им в донесениях и при личных встречах с Паскевичем и генералами Кавказского корпуса, возымели действие: 1 октября русские войска взяли Эривань, а 4 октября отряд князя Г.И. Эристова, в котором был и Грибоедов, переправился через Аракс и направился к Тавризу. Этот город пал 13 октября.
На всех этапах штурма Эривани Грибоедов находился рядом с главнокомандующим Паскевичем, используя свой боевой опыт, который был им накоплен в боях и схватках при взятии Нахичевани, Аббас-Абада, Джаванбулаха, в районе Гарни, Арташата и Арарата. 19 июня 1827 г. при рекогносцировке крепости Эривани Грибоедов даже чудом спасся от шальной пули. За свою храбрость он был награжден позже боевой медалью «За взятие Эриванской крепости», которую высоко ценил.
6 ноября 1827 г. в местечке Дей-Каргане (Дей-Карган) недалеко от Тавриза начались двухмесячные переговоры с персидской стороной, в которых особую роль было суждено сыграть Грибоедову. После этого последовал разрыв переговоров, новое наступление русских войск, и ещё один этап дипломатической битвы в Туркманчае. Грибоедов и тут сыграл самую заметную роль, особенно в деле составления документов и редактирования материалов конференции.
Длительная переговорная эпопея, длившаяся с ноября 1827 г., в Туркманчае развивалась стремительно и увенчалась ярким дипломатическим успехом, когда в ночь с 9 на 10 февраля 1828 г. был подписан мирный договор между Россией и Персией. 101 выстрел из русских орудий в ночной темноте возвестил всем о заключении долгожданного мира.
 
Русско-турецкая война 1828—1829 гг.
Грибоедов не успел отдохнуть после своего приезда в Петербург в марте 1828 г. с текстом Туркманчайского договора, как новые тучи сгустились и над Россией, и над судьбой поэта. Ввиду целого ряда недружественных по отношении к России действий Николай I своим манифестом объявил 14 апреля 1828 г. войну Турции и приказал войскам Дунайской армии, стоявшим в Бессарабии, вступить в оттоманские владения, занять Молдавию, Валахию и Добруджу и овладеть Варной. Отдельный Кавказский корпус должен был отвлечь турецкие силы с Дуная и овладеть в азиатской Турции местами, необходимыми для укрепления русских границ, а именно Карским и Ахалцихским пашалыками, а также приморскими крепостями Поти и Анапа.
В этой ситуации чрезвычайно важное значение приобретала та позиция, которую займет в ходе начавшейся войны Персия: поддержит Турцию или займет выгодный для России нейтралитет, соблюдая Туркманчайский договор? Чтобы воздействовать на Персию должным образом, следовало как можно быстрее возобновить деятельность в ней русской дипломатической миссии. Передний край и форпост борьбы за влияние России на Востоке вновь концентрировался в Тавризе и Тегеране, и ключевую роль здесь должен был сыграть новый посланник России в Персии, который следовало иметь огромный опыт и прекрасно разбираться в реалиях персидской политики.
Нетрудно догадаться, почему на эту важнейшую роль выпало претендовать в первую очередь Грибоедову. Накануне объявления войны, 12 и 13 апреля, Грибоедов был в Азиатском департаменте, где, по всей видимости, с ним начали обсуждать вопрос о его назначении новым посланником в Персии. Поэт-дипломат не рвался на почётный пост министра-посланника, он прекрасно понимал всю сложность и опасность предстоящей миссии, начав высказывать друзьям свои мрачные предчувствия сразу же после своего назначения.
Сначала Грибоедов действительно думал, что его идея замены временного поверенного на министра-посланника в Персии при недостаточности его чина отведет от него назначение. Но, как писал Вяземский, от «матушки России» никуда не уйдешь, «попечительная лапушка её всегда лежит на тебе»: стране вновь потребовались умения Грибоедова, и именно он 25 апреля 1828 г. был назначен по высочайшему повелению полномочным министром Российской императорской миссии в Персии. Уже 6 июня 1828 г. поэт отправился в путь, прибыв в Тифлис 5 июля 1828 г. Далее Грибоедова ждала первая неудачная поездка в действующую армию к Паскевичу, сватовство к Нине Чавчавадзе и новая поездка на фронт.
О том, как на этот раз пришлось странствовать Грибоедову, он рассказал в своем письме Ф.В. Булгарину от 24 июля — 8 сентября 1828 г.: «На самой крутизне Безобдала гроза сильнейшая продержала нас всю ночь, мы промокли до костей. В Гумрах я нашел, что уже сообщение с главным отрядом прервано, граф оставил Карский пашалык, и в тылу у него образовались толпы турецких партизанов, в самый день моего прихода была жаркая стычка у Басова Черноморского полка в горах за Арпачаем. Под Гумрами я наткнулся на отрядец из двух рот Козловского, дву­х 7-­го Карабинерного и 100 человек выздоровевших, — всё это назначено на усиление главного корпуса, но не знало, куда идти, я их тотчас взял всех под команду, четырё­х проводников из татар, сам с ними и с казаками впереди, и вот уже второй день веду их под Ахалкалаки, всякую минуту ожидаем нападения, коли в целости доведу, дай Бог».
Вот тебе и новые приключения, начавшиеся с ночной грозы на том самом Безобдале — горе, названной впоследствии Пушкинским перевалом в честь проследовавшего по ней в Эрзерум и встретившего неподалеку от неё арбу с грибоедовскими останками. Грибоедов взял тогда под своё командование большой отряд в 600 человек и, прекрасно зная местную территорию, невзирая на угрозы нападения турок, которые после поражения под Карсом и Ахалкалаки разрозненными, но многочисленными отрядами действовали в тылу русских войск, привёл этот отряд в итоге к основным силам Паскевича. Причём это было сделано вообще без потерь.
Ранее уже приводились примеры того, что Грибоедова без всяких поблажек и преувеличений можно причислить к немногочисленным в русской истории поэтам-воинам. И его боевое поведение в ходе новой Русско-турецкой войны, когда поэт опять жил на «военной ноге», ещё раз подтверждает этот вывод. Прибыв со своим внушительным отрядом в ставку Паскевича без каких-либо потерь 25 июля, после недельных скитаний по горам, лесам и пыльным дорогам, Грибоедов был радушно встречен главнокомандующим.
А далее последовала насыщенная событиями семимесячная дипломатическая эпопея Грибоедова, закончившаяся разгромом российского посольства в Тегеране 30 января 1829 г., которую мне приходилось уже подробно освещать в моей книге «Последний год Грибоедова. Триумф. Любовь. Гибель» (М., 2015).
Грибоедов погиб на боевом посту, но труды его не пропали даром: после страшной трагедии и изменения геополитической обстановки, связанной с победами русского оружия в борьбе с Османской империей, Россия и Иран больше никогда не воевали друг с другом. И сейчас их связывают отношения сотрудничества и партнёрства.
 
Сергей ДМИТРИЕВ, кандидат исторических наук
 

Комментарии:

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий


Комментариев пока нет

Статьи по теме: