8 Марта — слово женщинам

Нижегородчина! Хранимая Богом русская земля в 400 верстах от Московии. Здесь воздух чище, сосны выше и к небу ближе, чем в совсем недалеком гигантском мегаполисе. Здесь, на берегах великих русских водных артерий – Волги с Окою — и красивейших малых рек Пьяны, Ветлуги, Керженца творилась история государства Российского. Отсюда, с волжских круч, ещё совсем юным, увёл будущий Дмитрий Донской на Московский престол Евдокию – дочь князя Дмитрия Константиновича, положив тем конец вражде между княжествами накануне величайшей битвы на Куликовом поле. И Бог благословил их брак – двенадцатью (!) детьми.

Литературная нижегородчина тоже навсегда осталась в истории отечественной культуры, связанной с именами Александра Пушкина, Николая Добролюбова, Максима Горького, Владимира Короленко, Бориса Корнилова и множеством других «повелителей светлых словес»…
В этом краю у газеты «Слово» много читателей и почитателей. В канун празднования 8 Марта нам хочется предоставить свои страницы трём молодым поэтессам, уже успевшим зарекомендовать себя в большой поэзии. Желаем им дальнейших успехов на тернистых дорогах словесности российской.

Алена Баикина г. Выкса, Нижегородская область
Блаженная российская глубинка
*  *  *
Нежнейшее хрустальное безмолвье:
Березы, крыша дома, тополя.
Как сладкая, холодная неволя
На провода ложится нотой «ля».
И звуками осыплются снежинки
Со скрипки покачнувшихся ветвей.
Заходится последней песней в жизни
Январский сумасшедший соловей.
Мелодию надежды и финала
И эхо тайных помыслов своих
В искрящихся магических
кристаллах
Услышит, кто умеет слышать их.
То музыка, то шепот, то признанье,
То чьи-то дорогие имена.
И то ли сон, то ль – смерть
всему названье.
А может, просто-напросто –
зима…

*  *  *
Мы плакали, влюблялись и болели,
Вставали по ночам, просили пить.
А после, уезжая на недели,
Привычно забывали позвонить.
Они прощали, верили, жалели,
Шептали: «Ладно, мы уж
как-нибудь»,
Сводя концы с концами еле-еле,
Украдкой нам совали лишний рубль.
А мы искали новые затеи
И лишь однажды в череде хлопот,
Забросив все дела, стремглав
летели,
Чтобы успеть поцеловать их в лоб.
Но, привыкая ко всему на свете
И временем зализанным рубцам,
Торопимся отдать растущим
детям,
Что задолжали мамам и отцам.

*  *  *
Опять ловить осенний твист,
Искать намеки и сравненья,
Чтоб компилировать на лист
Вполне обычные явленья.
Среди предлогов и основ
Перед одним случайным жестом
Я понимала слабость слов
И образов несовершенство.
А мир ничуть не замедлял
Меланхоличного движенья,
И голубь в луже целовал
Свое кривое отраженье.

*  *  *
Блаженная российская глубинка,
непуганая вековая хлябь.
Бездетные угрюмые суглинки
истоптаны следами вдовых баб.
Здесь леший на березе сушит сказки
и кормит ими в роще соловья,
пока рассвет лениво щурит глазки.
Сторонушка,
сторонушка моя.
Наивная, бесхозная, босая,
Горбатящая жизнь за трудодни,
святой надежды семена бросая,
ты тщетно ждешь,
когда взойдут они.
На горизонте ельника гребенка
в тугих наплывах медного литья.
Люблю тебя, как малого ребенка,
больное неразумное дитя.

*  *  *
Занедужила погода, заненастила…
Что-то мало нынче солнышко
нас ластило,
Пожалела, видно, маревого
теплышка.
Мы из лета вышли трезвые
как стеклышко.
Осень хмарится, трясется мелким
кружевом,
Нежеланная, немилая, ненужная.
Рубит небо на куски и стелет
под ноги.
Медь лопатами сгребают в кучи
дворники.
Я вот думаю… — раз мы
приговоренные,
Почему бы нам не скоротать
вдвоем ее?
Попривыкнем, попритремся,
станем рыжими
За сентябрь, за эту осень,
и пожизненно.
Хмель ошпарит и ударит в голову.
Ты смотри-ка, а ведь это даже
здорово!
Все, что лето недодало нам,
урезало,
Мы у осени отнимем –
не побрезгуем.

*  *  *
И тогда разразилась гроза…
Город вздрогнул и замер, распятый,
Опускали глаза образа
Перед этим вселенским проклятьем.
А на небе, у зала суда,
В полумраке пустых канцелярий
Тихо ангел дежурный рыдал,
Приговоры печатью скрепляя.

Наталья СТРУЧКОВА, г. Кстово, Нижегородская область
За пятницей — суббота
Утро первого января
Безлюдно. Безмашинно.
Раскрасом петушиным
Уже не удивишь.
Печальная картина:
Погасшие витрины,
И снег сползает с крыш.
Похмелье у народа…
Вместительней комода
Встречает утро года
Какой-то коротыш.
Плетется он во мраке
На поводке собаки
(она идет вперед).
Он — сонный и покорный…
Вопрос, конечно, спорный:
Кто тут кого ведет?
А водка, что рекою
Разлилась ледяною…
Вся выпита вчера!
Потрачена зарплата
На тазики с салатом —
Унылая пора.
Чтоб не болело сердце,
Ему бы алка-зельтцер,
Да в теплую кровать.
В нем жизни три процента,
Но долг интеллигента —
С собакою гулять.

Звук
Жить напевно,
Неотступно жить!
Родниковый бег
    не прерывая.
Я, наверно,
    чересчур живая,
Чтобы этот звук
    в себе душить.

Шум дождя в ночи
    и птичий гам,
Перемена всякая в природе,
Он еще живет
    в моем народе,
Он озвучит таянье снегам.

Звук движенья
    в полной тишине —
Сердца стук
    ритмично, неуклонно
По своим естественным законам
Эхом отзывается во мне.

*  *  *
Разве это правильно,
Боже мой,
Быть такою маленькой
И большой?
Думать: «Вот опять меня
Занесло?!»
И считать служением
Ремесло,
Ни оков не ведая,
Ни границ,
А перед иконами —
Падать ниц.
Со словами чаяний —
Ко Христу,
Со своим отчаяньем —
В пустоту.
Я, наверно, странная,
Но уже
Отличаю странников
От бомжей.

*  *  *
Все едут на Канары,
Где попугаи ара
Крупнее наших кур.
Я не хочу со всеми,
Давай махнем на Север,
От едкого «гламур».
Вот там эвенки в унтах
О долларах и фунтах
Не знают до сих пор.
Помчимся на оленях
От скуки и от лени
На голубой простор.
Там белые медведи,
Там по иному светит
Полярная звезда.
Ты знаешь, между прочим,
Что лучше этой ночи,
Длинней полярной ночи
Не будет никогда.

*  *  *
Мир нашел себе занятье,
Лишь бы только не скучать:
На меня надели платье
И меня под это платье
Сразу стали подгонять.
Улыбайся: три-четыре —
Тем и этим, там и тут.
Даже можно чуть пошире,
Чем бессмертный Голливуд.
Я бы умерла от злости,
Может, десять раз подряд.
Да нельзя. К нам едут гости,
Мне и это не велят.
То с обидой, то в испуге,
Как неискренний урод,
На глазах у всей округи
Я кривлю в улыбке рот.
Но еще живу надеждой,
Что по сердцу и уму
Все же отыщу одежду
По размеру своему.

*  *  *
У святого родника
Поднебесный блеск, особый:
Льется солнце на снега
И купается в сугробах.

На поверхности земной,
Разделимые едва ли,
Позолота с белизной,
Снег и солнце ликовали!


*  *  *
Зари холодным соком
Залит январский вечер.
Не надо о высоком,
Не хочется о вечном.
У ног поземка вьется,
Тропинки заметая.
В груди комочек бьется
И боль моя живая.
Как продолженье взгляда,
Распахнутая бездна
В житейский беспорядок,
В немую неизвестность.
Жизнь потечет по будням
Тревожно и уныло,
Не веря в то, что будет
И помня все, что было.

*  *  *
Мы однажды отбились от стаи,
Разделившие зиму вдвоем.
Мы отстали с тобой, мы отстали…
И по черному небу плывем.

Нас забыли уснувшие крыши,
Заслонявшие солнце вчера.
Мы уже ничего не услышим
И не вспомним с тобой до утра.

Только эти зовущие дали,
Только грусти косые дожди…
Оттого, что когда-то отстали,
Перепутаны в небе пути.

*  *  *
За пятницей – суббота,
А где намек на чудо?
Мне скучно отчего-то,
Мне грустно почему-то…
Как будни равнозначны.
Как праздники похожи.
И вроде все – удачно,
Но все – одно и то же.



Маргарита Шувалова г. Кстово, Нижегородская область
К господу душа обращена
Провинциальная
Нежным взглядом ластится
Золотая даль…
Ситцевое платьице,
Кружевная шаль.
Мило, нежно, простенько…
Вновь не удержусь:
Брызнут слезы россыпью.
Слезы, но не грусть.
Это радость тихая
Катится с ресниц,
Чувство многоликое –
Песня без границ.
Смотришь ты приветливо,
Лада дней моих
На любовь ответила,
Подарила стих.
Пусть провинциальная
В нем душа…
Не грех
Радость беспечальную
Выплеснуть на всех…
С вечера и до светла
По траве сырой
Нашагаюсь досыта,
Не гордясь собой,
Не прося у Господа
Славы и чинов…
Что нам тяжесть золота –
Нежность и Любовь,
Их отдам застенчиво…
Испокон веков
Тем и славны женщины
С волжских берегов.

УСПЕНИЕ
Потухло буйное цветение,
С роз облетели лепестки.
В саду печальном на Успение
Росой слезятся ноготки.

Но время будто не торопится,
Замедлив свой привычный ход.
С земных пределов Богородица,
Прощаясь, начала восход.

По золотой небесной лестнице
В преддверье светлых осенин…
Вновь озарится даль, где встретятся
И будут вместе – Мать и Сын.

За скорбью радость светлоликая
К нам снизойдет, как горний свет,
И с неба донесется кликами
Летящих птиц, что смерти – нет!
*  *  *
Убегает река, с небесами сливаясь.
Две лазури, два зеркала в вечном
сближении.
Снизу вверх в эту синь с головой
окунаясь,
Забываешь, где сам,
Где твое отражение.

В чистоте отражается
самое лучшее.
И, пытаясь увидеть его
продолжение,
Совершаешь свой путь по скользящей
излучине
Этих двух бесконечностей
К точке сближения…

*  *  *
Сыплет листвой золоченой
Осень, следы заметая.
Смотрит на нас отреченно
С неба лебяжия стая.

В дали, гонимая ветром,
Крыльями тучи пронзая,
За километр – километром
Мчится усталая стая.

Солнце все ниже. До срока
Дни обернулись ночами.
Мне на пути — одиноко
Без лебедей за плечами.

Стая в безоблачной сини
Мчит, высоту набирая,
В горние выси России,
Ближе – к преддверию рая.

РОССИИ
Не сетуй на меня, родимая,
Что для тебя я не смогла
Найти пока необходимые,
Глаголом жгущие слова.

Пусть впереди громкоголосые
Мужи достойные идут.
Да будут светлыми их помыслы
И верным выбранный маршрут.

Родная, верь, в годины тяжкие
Они, ликуя и скорбя,
Металлом Слова словно шашками
Рубиться будут за тебя.

И обернутся копья острые,
Пером в недрогнувшей руке.
На поле брани рати грозные:
Плечом к плечу, строкой к строке.

Молясь за них, живя надеждами,
Не нам ли с ними рядом быть
И в трудный час руками нежными
С тобою раны их обмыть.

Женское счастье
Прикоснулась к ангелу щекой,
И в глазах-озерах растворилась…
За любви покой и непокой,
Боже мой, поклон тебе за милость!

И за то, что сладостно дышать
Этою гармонией единства,
Сердцем пить земную благодать
Родника с названьем Материнство.

Наталья Квасникова, Москва
Ох, уж этот женский день!..
Дорогие подруги – женщины! Весна располагает к ностальгии по  нашим юным светлым мечтам, вдохновляет на новые надежды. Давайте вместе вспомним, чуть, может быть, вздохнём, а потом слегка улыбнёмся в наш любимый праздник 8 МАРТА! ПОЗДРАВЛЯЮ ВАС!
ВПЕРВЫЕ…
Голубая ночь казалась
Светлой тенью,
А в душе горели – хаос
И смятенье.
Целовались, вспоминаю,
Так несмело,
Мимо губ всё попадая
Неумело,
Но до боли было чистым
Это счастье,
Как у всех, прошедшим  быстро, –
Настоящим.

*  *  *
Буквами корявыми и чёрными
Кто-то вывел надпись
вдользаборную,
Сообщая, будто «Лера Фокина»
Покорила «Виктора Осокина».
Сразу мысли побежали тусклые,
Чуть туманясь собственными
чувствами:
Кто такая будет Лера Фокина?
Заглянуть бы глубже в эти
строки нам.
Что-то в них, наверно, засекречено,
Глупой детской радостью засвечено,
Или по-наивному обиженно,
До угля жестоко надпись
выжжена?

*  *  *
Не могу представить солнечного
утра
Без твоих весёлых и горячих глаз,
Я с тобой безумна, я с тобой
беспутна,
И со строгим прошлым связь
оборвалась.

Не хочу я помнить, что была я
гордой,
Что мерилом жизни выбрала
стандарт.
Как легко тобою эта схема
стёрта,
Нагадал мне бурю пьяный месяц
март.

*  *  *
В час мерцающего счастья,
В час любовно-золотой
Бархат страстного согласья
Занавесил мир земной.

Всей космическою силой
Мы охвачены с тобой.
То, что в сердце накопила,
Отдаю тебе с лихвой.

Как извечное преданье,
За окном ночной пейзаж…
Нестерпимей, чем страданье,
Наша радостная блажь.

*  *  *
Я наизусть запомнила в ночи
Твой жаркий взгляд, ликующую
нежность,
Как сердце сумасшедшее стучит,
И как потом лютует
безнадежность.
Нет, женщина не создана для слёз
И для стыда холодных ожиданий,
Но без грозы, что ты с собой унёс,
Я б не нашла для жизни оправданий.

*  *  *
…А мне
Любовь твоя
Нужней
В тот миг, как ты
Забыл о ней,
Когда
Заботою иной
Ты занят,
А совсем не мной.
Всё больше дней,
Всё больше
Лет,
Когда – тебя
Со мною нет…
Ты – здесь,
Но – в комнате другой,
Ты – вроде есть,
Но – за стеной…

*  *  *
Под ногами листья брошены,
Золотая мишура.
Настроение хорошее,
Не болит любовный шрам.

Проползает мимо улица…
Сквозняками из дворов
Сероватый ветер дуется,
Помириться не готов…

Устаю с тобою ссориться,
Надоело! – и теперь
Воробьи ругнут забористо
Громко хлопнувшую дверь.

По листве переворошенной,
Разноцветной, как обман,
Прохожу, тобою брошена…
Или – бросила сама?

ЛЮБОВНОЕ  СТИХОТВОРЕНЬИЦЕ
…А на Млечном Пути гололедица,
И бездонным он холодом светится.
Подари мне Большую Медведицу!
Это, знаешь, такое созвездьице.

И Земля от скольжения вертится,
Ведь на Млечном Пути гололедица.
Одинокое горе – безделица,
Единичное счастье – усердьице.

То ко мне, то к жене, будто
мельница.
Уж не жду, что в тебе –
перемелется.
Жаль, на Млечном Пути гололедица,
И на звёзды распалась Медведица.

Мне привычно твоё лицемерьице,
Но жена твоя, видно, надеется
И не знает в упрямом доверьице,
Что на Млечном Пути гололедица…

*  *  *
Хоть не было причины,
Покинул…
Не осталось ничего,
Что мне о нём напоминало б,
Лишь быстрым ветром просвистел,
За горизонт упал,
И потому я в немоте,
Без жалоб
Несу металл
Страданья моего.
Ни одного
Мучительного слова
О нём, кого утратить
Не готова.

РОМАНС  СО  СКРИПКОЙ
Я без слёз не могу о тебе говорить, –
Изобильна была весна…
Не храню я в душе непрощённых
обид,
Исцеляющих допьяна.
Я на скрипке старинной играю
тебя,
И без фальши струна звучит,
А под музыку ветер приходит,
знобя,
Или дождь голосит в ночи.

То, что было у нас, – это радость
и боль,
И безумное забытьё.
Только их называю своею судьбой,
Да наивных птиц – соловьёв,

Тихий шёпот твоих обжигающих
губ,
Шум накрывшего нас дождя…
Но не то, как ты стал равнодушен
и груб,
Время малое погодя.

Не могу я без слёз о тебе
вспоминать…
Как нам было весной светло!..
И вдруг на скрипке не выдержала
струна,  
Будто музыкой пережгло.


Елена Лещенко, Москва
Как упоительны в России мужики!
Мой муж вернулся
из Иваново не весь
Ой, девоньки, в семье случилась
драма!
Мой муж вернулся из Иваново не весь.
Он третий день не пьёт, не ест,
молчит упрямо,
На все вопросы пишет письменно:
«Не лезь!»

«Ох, не пускай! – маманя
умоляла, —
Там твой папаша сгинул!
Подполковник!
А с ним и рота без вести пропала,
Там для мужчин — Бермудский
треугольник!»

Но я не верила. Куда он от меня?!
От пятого размера кто уходит?
И он вернулся, но молчит уже
три дня!
На мысли нехорошие наводит.

Я в чемодане провела переучёт:
Костюм, рубашки, тапочки
на месте,
А вот трусов с носками явный
недочёт.
Ну, ни стыда, ни совести, ни чести!

А как наличные проверила – хоть вой!
Лишь три рубля на дне его кармана,
А уезжал, брал тысяч пять с собой!
Нет, надо звать к ответу
басурмана!

Ну, я к нему: «Командировошые
где?!»
А он опять молчаньем угнетает!
И снова пишет: «Не тревожь
по ерунде!»
Похоже, что бойкот мне
объявляет!

А мама говорит: «Ой, быть беде!
С мужчинами не то ещё бывает!
Не кажется ли, доченька, тебе,
Что в нём ещё чего-то не хватает?»

Я к мужу присмотрелась:
«Ать твою!
Да это ж вообще игра без правил!»
Ведь он и голову плешивую свою
В Ивановской гостинице оставил!

Вздохнула мама: «Ну, и что теперь
с ним делать?
Кому он нужен, всадник безголовый?»
Ой, как же так, я мужика
недоглядела?!
Какой-то, девочки, теперь он
не фартовый!
Ну, ладно, деньги, вещи, интеллект,
Ну, нет ума, что сделаешь тут?
Пусть!
Но вдруг и в брюках у него
недокомплект?..
Я до сих пор туда заглядывать
боюсь!

Весенняя рапсодия
Красота весной в деревне!
Птички кружат веселясь!
Купишь водку подешевле
И не страшно — мордой в грязь!

Утром встанешь с петухами,
Кинешь свиньям в пойло дерть1,
Звуки счастья рвутся сами!
Ароматы – очуметь!

Запах сена и навоза
С ног сшибает, нету сил!
Как вдохнёшь покрепче носом —
Словно стопку накатил!

С утреца хлебнёшь из чарки!
Председателю, хоть вой:
На заправке нет солярки!
Тракторист ушёл в запой!

В труселях пройдёшь по хате,
Брешет на цепи Валет,
Матерится председатель:
«Тракторист ты, или нет?!!»

Как наденешь на рубаху
Галстук сношенный до дыр,
Оседлаешь трактор, бляха,
И поедешь «дыр-дыр-дыр»!

Как проедешь по деревне!
Бабы что-то вслед галдят,
Вместе с грязью пух и перья
Из-под гусениц летят!

Выйдешь в поле с пол-Европы,
Эх! Какая ж благодать!
Все стоят, задравши попы, –
Посевная, твою гать!

1 Дерть – корм для домашнего скота.

Обломовский стишок
Басня о свободе
Судьбой за праведные муки
Серёге в третий день весны
Дарован был отъезд супруги
И сто рублей женой даны.

Уж не лежалось на диване,
На подвиг звал свободы шторм,
И сторублёвка жгла в кармане,
Оставленная на прокорм.

История сия банальна,
Где, стоя в очереди длинной,
Два одиночества случайно
Столкнулись в магазине винном.

Сергей в лице соседа Сани
Всегда в невинных развлеченьях
Встречал взаимопониманье,
И этот раз не исключенье.

О, Боже, как они хотели,
Отметить (в пору право
прослезиться)
Последний вторник на неделе,
А проще говоря – напиться!

Объединённые идеей
И капитал объединив,
Шли к цели тёмною аллеей,
Купив бутылку на двоих.
И, вдохновлённые свободой
Ввиду отсутствия жены,
Подстёгнутые непогодой,
Искали место пацаны.

И к мысли революционной:
«Распить добытый бутылёк
Не где-нибудь, а просто ДОМА!» —
Пришли Серёга и Санёк.

Найдя достойное решенье,
Друзья сервировали стол,
Дрожали руки в предвкушенье,
И шёл по телику футбол…

Но подвиг пролетариата
В тот день, увы, не совершился,
В лице жены пришла расплата,
Входной звонок в дверях взбесился.

И неожиданность случилась,
Мужская дрогнула рука,
Незнамо как и получилось —
Бац! И не стало бутылька!

Такому как не огорчиться?!
Перед глазами пелена.
Обескураженные лица.
Пузырь разбит. В дверях жена.

Испорчен вечер подчистую,
К чему здесь лишние слова,
Но ставлю здесь я запятую,
Мысль этой басни такова:

У неприятностей, поверьте,
Всегда есть доброе начало:
Разлившись, лужа на паркете
Свободой радостно дышала!

ХМЕЛЬНАЯ ЛУЖА
      Эх, опа-на!
      А вот и я —
Хмельная лужа на паркете!
Как хорошо (эх!) на белом свете!
Как славно жить вне бутыля!

      А надо мной-то!
      Ух, ты! Люстра!
Как солнце — вечна и желанна!
Я ж скоротечна и нежданна,
Но образуюсь-то как шустро!

      Эх, красота!
      Жизнь удалась!
Вот так лежала б и лежала!
Собою люстру б отражала…
Ну как удачно растеклась!

      Эй, мужики!
      Чего грустим?
Картина Репина «Не ждали?»
Ну, что вы, лужи не видали?
Что изумлённо так глядим?!

      Минуточку!
      А это зря!
Эх, взрослые, ну, вы как дети!
Послушайте, я ж на паркете!
Зачем отхлёбывать меня?!

      Ой-ё-ё-ёй!
      Да мне ж щекотно!
Щас высохну, япона мать!
Ну что за страсть меня лизать?
Ведь это ж, право, неудобно!

      А вон ещё
      Один бежит!
С какой-то тряпкой и стаканом!..
Пообходительнее с дамой!
Ну видно ж, женщина лежит!...
      Хлюп-хлюп-
      хлюп-хлюп!
      Прощай паркет!
Меня всосала злая тряпка!
Как неудобно в ней! Как гадко!
Наверно, выжмут в туалет…
Ан, не-е-т!..
      Кап-кап-
      кап-кап!
     Привет, дружок!
И снова я в прямом эфире!
В бутылочке из-под кефира!
А ну, давай, на посошок!
      Уж лучше в вас!
     Что ж, в добрый час!
 Буль-буль-буль-буль!..
 Адью, лапуль!